ПФР не смог взыскать пенсию по потере кормильца с отца, ранее признанного безвестно отсутствующим

Как пояснили суды первой и апелляционной инстанций, назначение и выплата такой пенсии не зависят от неисполнения гражданином обязанности по содержанию несовершеннолетнего ребенка и не связаны с его уклонением от родительских обязанностей

По мнению адвоката ответчика, складывающуюся судебную практику по делам данной категории можно оценить положительно. Один из экспертов считает рассмотренную ситуацию интересной как с правовой, так и с социальной точки зрения. Второй полагает, что она вызывает больше вопросов, чем дает ответов. По мнению третьего, спор с большой вероятностью дойдет до Верховного Суда, который поставит точку в этом вопросе.

13 июля Курский областной суд вынес апелляционное определение, которым поддержал решение первой инстанции, отказавшей в удовлетворении требований территориального органа ПФР о взыскании с гражданина, ранее признанного безвестно отсутствующим, суммы социальных выплат по потере кормильца на общую сумму свыше 781 тыс. руб., начисленных и выплаченных его несовершеннолетней дочери.

Интересы ответчика в судах обеих инстанций представлял адвокат КА «Цитадель» АП Курской области Дмитрий Авдеев.

Выплаченные суммы, связанные с потерей кормильца, пенсионный орган посчитал убытком

В октябре 2009 г. суд признал А.П. безвестно отсутствующим, в связи с чем его несовершеннолетней дочери с 1 ноября того же года была начислена социальная пенсия по потере кормильца. Позднее место пребывания А.П. было установлено, в связи с чем 10 августа 2020 г. решение о признании безвестно отсутствующим было отменено.

В связи с этим территориальный орган ПФР обратился в суд с иском о взыскании с А.П. выплаченной его дочери пенсии, федеральной социальной доплаты по случаю потери кормильца и единовременной выплаты на общую сумму свыше 781 тыс. руб. Ссылаясь на ст. 15 ГК РФ и ст. 80 Семейного кодекса, Пенсионный фонд полагал, что указанная сумма является убытками, и просил взыскать ее с ответчика, который уклонился от обязанностей по содержанию своего ребенка.

Свои требования ПФР обосновал тем, что ответчик, выехав с прежнего места жительства, не платил алименты на содержание несовершеннолетней дочери, не выполнял родительские обязанности в отношении нее и не принял должных мер заботливости и осмотрительности, которые от него требовались.

В возражениях на исковое заявление (есть у «АГ») А.П. пояснил, что, во-первых, каждый гражданин России имеет право на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах государства в соответствии с ч. 1 ст. 27 Конституции и ст. 1 Закона о праве граждан РФ на свободу передвижения. Кроме того, свобода передвижения предусмотрена Конвенцией о защите прав человека и основных свобод. При этом ЕСПЧ указал, что требования уведомлять органы внутренних дел всякий раз, когда заявители желали изменить место жительства или посетить друзей семьи, являются вмешательством в право на свободу передвижения (см., например, постановления по делам «Денизчи против Кипра» и «Болат против России»).

Во-вторых, он ни от кого не скрывался, находился на территории России на законных основаниях и все это время пользовался водительскими правами и иными документами, а также абонентским номером мобильной связи, оформленными на его имя. Кроме того, он обращался за медпомощью в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания медпомощи гражданам.

В-третьих, пенсия по потере кормильца была назначена не в связи с умышленным уклонением ответчика от выполнения родительских обязанностей, а с признанием его судом безвестно отсутствующим. Ответчик подчеркнул, что пенсионное законодательство связывает право на назначение социальной пенсии по случаю потери кормильца с фактом удостоверения безвестного отсутствия гражданина в порядке, предусмотренном ст. 42 ГК. Обязанность виновных лиц возместить ПФР причиненный убыток в соответствии со ст. 25 Закона о трудовых пенсиях наступает в том случае, если представление недостоверных сведений или несвоевременное представление сведений повлекли перерасход на выплату трудовых пенсий. «Анализ приведенных выше положений закона позволяет прийти к выводу о том, что обязанность по возмещению Пенсионному фонду причиненного ущерба возникает лишь в случае виновного поведения лица, выразившегося в предоставлении ˂…˃ недостоверных сведений или в несвоевременном предоставлении сведений, влекущих за собой возникновение или прекращение выплаты пенсии», – указывалось в возражениях.

В данном случае, пояснил ответчик, назначение и выплата пенсии по потере кормильца производились территориальным органом ПФР на основании вступившего в силу решения о суда о признании его безвестно отсутствующим. При этом пенсионным законодательством не предусмотрено взыскание сумм выплаченных пенсий с лица, ранее признанного безвестно отсутствующим, при выявлении места его нахождения. Ответчик добавил, что признание лица безвестно отсутствующим не свидетельствует о его противоправном поведении, поскольку, как следует из абз. 1 ст. 42 ГК, единственным условием для признания безвестно отсутствующим является отсутствие в течение года в месте жительства гражданина сведений о месте его пребывания. А.П. также отметил, что ему не было известно, что он признан безвестно отсутствующим. Таким образом, резюмировалось в возражениях, оснований полагать, что истец, выполняя возложенные на него законом обязанности по выплате социальной пенсии по потере кормильца, тем самым понес убытки, нет.

Также ответчик указал на пропуск срока исковой давности, поскольку о месте жительства А.П. истцу стало известно еще в 2014 г., что прямо указано в решении суда от 10 августа 2020 г.

Взыскание выплаченной пенсии с лица, ранее признанного безвестно отсутствующим, законом не предусмотрено

Рассмотрев материалы дела, Медвенский районный суд Курской области решением от 19 апреля 2021 г. (имеется в распоряжении редакции) посчитал, что социальная пенсия выплачивалась на законном основании. При этом пенсионным законодательством не предусмотрена обязанность по возмещению выплаченной государством заинтересованным лицам пенсии по потере кормильца в связи в признанием родителя безвестно отсутствующим. Назначение и выплата такой пенсии, пояснил суд, не зависят не неисполнения ответчиком обязанности по содержанию несовершеннолетнего ребенка и не связаны с уклонением ответчика от родительских обязанностей. Доказательств вины ответчика в причинении истцу имущественного ущерба, а также недобросовестности с его стороны истцом не представлено; материалы дела их тоже не содержат.

Суд также заметил, что обязанность пенсионного органа назначить и выплачивать пенсию по потере кормильца на период безвестного отсутствия гражданина предусмотрена пенсионным законодательством. При этом законодательство не предусматривает возможность взыскания суммы выплаченной пенсии с лица, ранее признанного безвестно отсутствующим, при обнаружении его места нахождения.

Доводы истца о том, что ответчик уклонился от воспитания и содержания своего ребенка и его виновное поведение привело к переплате пенсии, суд признал несостоятельными, поскольку обязанность по содержанию несовершеннолетних детей родителями установлена Семейным кодексом, который не подлежат применению при разрешении спора между пенсионным органом и гражданином, имеющим обязательства по содержанию детей. Отмена решения о признании гражданина безвестно отсутствующим согласно ст. 1102 ГК не является безусловным основанием для взыскания выплаченных государством на содержание ребенка такого лица денежных средств в качестве неосновательного обогащения с получателя этих средств либо с лица, ранее признанного безвестно отсутствующим.

В то же время суд отклонил доводы ответчика о пропуске истцом срока исковой давности, пояснив, что решение суда о признании А.П. безвестно отсутствующим было отменено 10 августа 2020 г., а исковое заявление о взыскании суммы неосновательного обогащения направлено 5 февраля 2021 г.

Таким образом, в удовлетворении исковых требований УПФР суд отказал.

Апелляция оставила решение районного суда без изменения

Территориальный пенсионный орган обжаловал данное решение суда и просил апелляцию принять новое – о взыскании с ответчика излишне уплаченной пенсии. В обоснование требований апеллянт привел те же доводы, что и в исковом заявлении.

В частности, УПФР утверждало (апелляционная жалоба есть у «АГ»), что понесло убытки, поскольку, выехав с прежнего места жительства и не указав место пребывания, ответчик уклонился от воспитания дочери, не выполнял в отношении нее родительские обязанности и т.д. В период своего отсутствия он в нарушение п. 1 ст. 80 СК РФ не платил алименты, в связи с чем его дочери выплачивалась социальная пенсия. Таким образом, расходы УПФР на выплату пенсии находятся в причинно-следственной связи с действиями ответчика.

Рассмотрев жалобу и обсудив доводы представителя ответчика, возражавшего против удовлетворения требований, изложенных в апелляционной жалобе, Курский областной суд не усмотрел оснований для отмены решения первой инстанции.

Как указано в апелляционном определении (имеется в распоряжении редакции), обязанность возвратить неосновательно приобретенное или сбереженное имущество возлагается на лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество за счет другого лица (п. 1 ст. 1102 ГК). В частности, не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения зарплата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки (п. 3 ст. 1109 ГК).

Апелляция отметила, что нижестоящий суд, разрешая спор, исходил из того, что пенсия по потере кормильца была назначена и выплачивалась несовершеннолетней дочери ответчика на законном основании. Областной суд поддержал доводы ответчика и выводы первой инстанции о том, что пенсионное законодательство не предусматривает обязанность по возмещению выплаченной государством пенсии по потере кормильца в связи с признанием родителя безвестно отсутствующим. Назначение и выплата пенсии не зависят от неисполнения ответчиком обязанности по содержанию несовершеннолетнего ребенка и не связаны с уклонением его от этих обязанностей. «И поскольку сама по себе отмена решения суда о признании гражданина безвестно отсутствующим безусловным основанием для взыскания выплаченных государством на содержание ребенка такого лица денежных средств в качестве неосновательного обогащения с лица, ранее признанного безвестно отсутствующим, при отсутствии недобросовестности с его стороны не является, суд пришел к выводу об отказе в иске», – подчеркивается в апелляционном определении.

Суд добавил, что доводы апеллянта о том, что пенсионный орган понес убытки в связи с уклонением ответчика от выполнения обязанностей по содержанию своего ребенка, о незаконности решения суда не свидетельствуют. Поскольку истец не представил доказательств, что ответчик, не проживавший совместно с матерью своего ребенка, знал о назначении дочери социальной пенсии, но намеренно уклонился от доведения до пенсионного органа сведений, влекущих прекращение выплат, выплаченные УПФР пенсии и доплаты не могут являться неосновательным обогащением, подлежащим взысканию с лица, ранее признанного безвестно отсутствующим, ввиду отсутствия недобросовестности с его стороны.

Эксперты оценили выводы суда

Комментируя «АГ» выводы апелляции, Дмитрий Авдеев отметил, что с таким спором столкнулся впервые. «Я проанализировал судебную практику по подобным делам в других регионах. Суду первой инстанции были представлены многочисленные доказательства, что мой доверитель ни от кого не скрывался. Кроме того, были приведены правовые обоснования, указывающие на необоснованность исковых требований пенсионного органа. Апелляционный суд также согласился с нашими доводами. Таким образом, складывающуюся судебную практику по делам данной категории, в том числе в нашем регионе, оцениваю положительно», – заключил он.

По мнению юриста Бориса Винника, апелляционное определение содержит обоснованные доводы для отказа во взыскании неосновательного обогащения. «Во-первых, суд правильно указал, что согласно ст. 1102 ГК неосновательное обогащение – это “приобретение или сбережение имущества (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего)”. В данном случае лицо, которые было признано безвестно отсутствующим, не получило никакого имущества от истца и никак не обогатилось за указанный период отсутствия. Во-вторых, социальная пенсия по потере кормильца была назначена несовершеннолетней на законных основаниях. В-третьих, как правильно указал суд, – закон не предусматривает обязанность иных лиц возмещать излишне выплаченную пенсию по потере кормильца», – пояснил он.

Однако ссылку суда на ст. 1109 ГК Борис Винник считает не совсем корректной, так как данная статья говорит о невозможности возврата пенсии по потере кормильца в качестве неосновательного обогащения с лица, которое непосредственно ее получало. «В данном споре иск предъявлен не к получателю пенсии, а к лицу, которое должно было содержать несовершеннолетнюю дочь. Ответчик пенсию не получал, поэтому и возвратить ее невозможно», – полагает юрист. Указанный спор, добавил он, с большой вероятностью дойдет до Верховного Суда РФ, который выскажет свое окончательное решение по данному вопросу.

Советник ФПА РФ, руководитель практики по семейным и наследственным делам МКА «ГРАД» Сергей Макаров считает, что изложенная судебная ситуация вызывает больше вопросов, чем дает ответов. «Во-первых, почему никто не ставил вопрос об объявлении гражданина умершим, ведь пять лет, необходимых для активирования института объявления гражданина умершим, давно прошли? Если с заявлением о признании данного гражданина безвестно отсутствующим обращались его родственники (мать дочери), то из каких соображений они не обращались с заявлением об объявлении его умершим? Не было ли здесь злоупотреблением правом со стороны родственников? Во-вторых, если место жительства этого гражданина в другом регионе смогли найти сейчас, почему его невозможно было найти раньше? Или он был как “неуловимый Джо, которого никто не ловит”?» – заметил эксперт.

То, что не была изъята пенсия, выплаченная за эти годы на несовершеннолетнего ребенка, по мнению Сергея Макарова, представляется справедливым. В то же время если имела место какая бы то ни было недобросовестность со стороны матери ребенка, ситуация видится в ином ракурсе. «То, что суд отказал в удовлетворении иска УПФР, по моему мнению, справедливо, поскольку, как абсолютно верно указано в апелляционном определении, выплаченные пенсии возврату не подлежат», – подчеркнул он.

По мнению Сергея Макарова, в связи с этим представляется очевидной необходимость создания общедоступных реестров граждан, признанных безвестно отсутствующими, и граждан, объявленных умершими. Кроме того, необходима система проверки судьбы лиц, признанных безвестно отсутствующими. «Это важно и для пенсионных вопросов – как видно из данного апелляционного определения, и для наследственных, и для жилищных», – заключил он.

Адвокат, партнер АБ г. Москвы «Лебедева-Романова и партнеры» Тимур Харди отметил, что в соответствии с п. 1 ст. 9 Закона о трудовых пенсиях право на получение пенсии по потере кормильца имеют несовершеннолетние дети умершего гражданина. «Семьи безвестно отсутствующих граждан в правовом отношении приравниваются к семьям умерших – т.е. дети безвестно отсутствующих лиц также обладают правом на получение пенсии по потере кормильца до достижения 18-летнего возраста, а при условии очного обучения в вузе – до 23 лет, – пояснил эксперт. – Таким образом, дочь ответчика, будучи на момент исчезновения отца несовершеннолетней, имела полное право получать пенсию по потере кормильца».

Однако, добавил Тимур Харди, нет вины в назначении данной пенсии и у самого А.П., поскольку с его стороны умысел также отсутствовал. «Во-первых, сам он не получал выплачиваемые ПФР деньги – их получала его дочь. Во-вторых, он мог быть не осведомлен о том, что признан безвестно отсутствующим, а также о том, что в связи с безвестным отсутствием его дочери была назначена пенсия по потере кормильца. Факт необоснованного обогащения со стороны ответчика отсутствует. Действующим законодательством не предусмотрена возможность взыскания сумм выплаченной пенсии с лиц, ранее признанных безвестно отсутствующими в установленном законом порядке. Кроме того, УПФР не смогло представить доказательства того, что А.П. мог умышленно уклоняться от предоставления в Пенсионный фонд информации, которая способствовала бы прекращению начисления пенсии по потере кормильца его дочери», – подчеркнул он.

По мнению эксперта, данная ситуация интересна как с правовой, так и с социальной точки зрения. Во-первых, суд встал на сторону граждан и принял решение в их пользу. Во-вторых, принятое судом решение становится прецедентным для многих других подобных случаев, поскольку тысячи родителей в России могут быть признаны безвестно отсутствующими, в связи с чем их дети получают пенсии по потере кормильца. «В некоторых ситуациях потом устанавливается местонахождение родителя, но, как показывает судебная практика, это не может стать основанием для взыскания выплаченной суммы пенсии с родителя или, тем более, с его ребенка», – заметил Тимур Харди.

Апелляционное определение эксперт считает вполне обоснованным с юридической точки зрения. «Более того, оно дает надежду многим российским гражданам на то, что их интересы в подобном противостоянии с ПФР будут защищены надлежащим образом, ведь, по сути, ни дочь ответчика, ни сам он не были виноваты в том, что ПФР начислял пенсию по потере кормильца. Если было судебное решение о безвестном отсутствии человека, УПФР обязано было принять этот документ во внимание и на его основе назначить пенсию несовершеннолетнему ребенку», – пояснил адвокат.

Стоит также учитывать, добавил Тимур Харди, что безвестное отсутствие человека может иметь совершенно разные причины: «К примеру, человек может лишиться памяти, находиться в медицинском учреждении, в местах лишения свободы, в плену, и от него никоим образом в данном случае не может зависеть информирование органов ПФР о том, что он жив и здоров и в состоянии самостоятельно обеспечивать несовершеннолетнего ребенка. Факт наличия решения о признании безвестно отсутствующим сам по себе является железным аргументом для назначения пенсии по потере кормильца, так как безвестно отсутствующие граждане в России приравниваются к умершим – соответственно, их семьи получают такие же права».

Эксперт добавил, что выплата пенсии по потере кормильца никоим образом не может быть связана с содержанием несовершеннолетнего ребенка и с уклонением от обязанностей по его содержанию. «Именно поэтому суд первой инстанции, а затем судебная коллегия областного суда вынесли решения об отказе в удовлетворении иска УПФР», – резюмировал он.

Татьяна Кузнецова