КС не стал оценивать норму, допускающую возбуждение уголовного дела в отношении судьи без участия Генпрокурора

Конституционный Суд заметил, что лицо, имеющее статус судьи, не лишено возможности заявлять доводы и возражения, отстаивать собственную позицию как при принятии квалификационной коллегией судей решения о согласии на возбуждение уголовного дела, так и при обжаловании этого решения

Как указал один из экспертов, КС отметил ряд положений, вызывающих профессиональное внимание, – в частности, что уголовно-процессуальный закон предоставляет дополнительные процессуальные гарантии, которые не исключают уголовную ответственность за преступления. Другой посчитал, что законодательство в достаточной мере защищает неприкосновенность судьи в начале его уголовного преследования. По мнению третьего, участие Генпрокуратуры способствовало бы формированию дополнительных гарантий для лиц, наделенных статусом судьи.

Конституционный Суд опубликовал Определение от 22 сентября № 2164-О, в котором заметил, что судья в отставке, в отношении которого возбуждено уголовное дело, имеет все возможности защищать свои интересы и отстаивать собственную позицию в соответствии с законодательством.

Высшая квалификационная коллегия судей удовлетворила представление Председателя СКР о даче согласия на привлечение в качестве обвиняемого и возбуждение уголовного дела в отношении Юрия Захарчевского, имеющего статус судьи в отставке. Бывший судья обратился в Верховный Суд, однако ему было отказано в удовлетворении административного искового заявления об отмене решения Высшей квалификационной коллегии судей. Апелляция оставила решение ВС в силе.

Тогда Юрий Захарчевский обратился в Конституционный Суд. Он посчитал, что п. 4 ч. 1 ст. 448 «Возбуждение уголовного дела» УПК противоречит ст. 55 Конституции, поскольку позволяет рассматривать представление о даче согласия на возбуждение уголовного дела и привлечение в качестве обвиняемого судьи, не обеспечивая участие Генерального прокурора, осуществляющего от имени государства надзор за соблюдением Конституции и исполнением законов, действующих на территории РФ, и не исследуя его заключение о законности и обоснованности доводов следствия.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Суд отметил, что определение конкретных уголовно-процессуальных механизмов (средств) обеспечения судейской неприкосновенности относится к полномочиям законодателя.

КС отметил, что в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 448 УПК решение о возбуждении уголовного дела – в частности, в отношении федерального судьи (либо о привлечении его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления) – принимается Председателем Следственного комитета РФ с согласия ВККС. Такое регулирование коррелирует с предназначением и полномочиями органов судейского сообщества, которые преследуют цель защиты прав и законных интересов судей, действуют для выражения их интересов как представителей судебной власти, осуществляют свою деятельность коллегиально, гласно, при неукоснительном соблюдении принципов независимости судей и невмешательства в судебную деятельность; при этом судья, в отношении которого начато производство квалифколлегией судей, вправе ознакомиться с имеющимися у коллегии материалами и представить свои возражения и замечания (п. 1 ст. 3, п. 2 ст. 4, п. 1 ст. 5 и п. 2 ст. 21 Закона об органах судейского сообщества).

Система же органов прокуратуры, возглавляемая Генпрокурором, осуществляет надзор за соблюдением Конституции и исполнением законов, надзор за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, уголовное преследование в соответствии со своими полномочиями, а также выполняет иные функции. Функции по уголовному преследованию и надзору за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия реализуются прокурором непосредственно в ходе уголовного судопроизводства, притом что решение квалификационной коллегии судей о даче согласия на возбуждение в отношении судьи уголовного дела само по себе не предопределяет дальнейших действий компетентных органов, осуществляющих уголовное преследование, а также принятия ими тех или иных решений по уголовному делу, поясняется в определении.

Соответственно, указал КС, поскольку оспариваемое законоположение не лишает лицо, имеющее статус судьи, возможности заявлять свои доводы и возражения, отстаивать собственную позицию как при принятии квалификационной коллегией судей решения о согласии на возбуждение в отношении него уголовного дела, так и при обжаловании этого решения, постольку оно не может расцениваться в качестве нарушающего конституционные права заявителя. Оценка же принятых по данному вопросу правоприменительных решений, на чем прямо настаивает заявитель, выходит за рамки полномочий Конституционного Суда, отмечается в определении.

В комментарии «АГ» управляющий партнер АБ «Правовой статус» Алексей Иванов рассказал, что представляет интересы семьи потерпевшего в уголовном деле, возбужденном по признакам преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 264 УК.

Адвокат заметил, что п. 4 ч. 1 ст. 448 УПК неоднократно оценивался КС на предмет соответствия законам о статусе судей и об органах судейского сообщества и ст. 55 Конституции.

По мнению Алексея Иванова, КС отметил ряд положений, вызывающих профессиональное внимание.

Во-первых, судейская неприкосновенность не означает освобождения от уголовной или иной ответственности и выступает не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а является средством защиты публичных интересов – прежде всего интересов правосудия.

Во-вторых, уголовно-процессуальный закон предоставляет дополнительные процессуальные гарантии, которые не исключают уголовную ответственность за совершенные преступления.

В-третьих, действующий порядок возбуждения уголовного дела в отношении федерального судьи коррелирует с предназначением и полномочиями органов судейского сообщества, которые преследуют цель защиты прав и законных интересов судей.

В-четвертых, система органов прокуратуры осуществляет надзор, а функции по уголовному преследованию и надзору за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия реализуются прокурором непосредственно в ходе уголовного судопроизводства, но не на стадии рассмотрения квалифколлегией судей решения о даче согласия на возбуждение в отношении судьи уголовного дела.

Алексей Иванов полагает, что КС подробно оценил порядок уголовного преследования судей и изложил правовую позицию о содержании, границах и смысле судейской неприкосновенности, а также о процедуре уголовного преследования лиц, наделенных статусом судьи. «В заключение добавлю, что защита публичных интересов, прежде всего интересов правосудия, не должна подменяться интересами личными и использоваться в качестве способа защиты от уголовного преследования», – подчеркнул он.

Федеральный судья в отставке, заслуженный юрист РФ Сергей Пашин отметил, что обеспечение независимости судей предполагает их защиту от произвольного уголовного преследования даже после выхода в отставку. «Как справедливо указал КС, соответствующие гарантии устанавливаются федеральным законодателем в рамках текущего нормотворчества, поскольку Конституция их прямо не определяет, – пояснил он. – Некоторые охраняющие неприкосновенность судей нормы, содержавшиеся в Законе о статусе судей, впоследствии были признаны избыточными и упразднены. Такая участь постигла, например, положение о даче коллегией из трех судей предварительного заключения о квалификации приписанных судье деяний как преступных».

Сергей Пашин напомнил, что Генпрокурор участвует в процедуре привлечения судей к административной ответственности, но его санкции не требуется при возбуждении уголовного дела в отношении судьи. «На то была воля законодателя. При этом постановление о возбуждении уголовного дела в отношении судьи, хотя бы и вынесенное с согласия Высшей квалификационной коллегии судей, направляется в копии Генеральному прокурору и может им быть отменено. Последующий надзор необязательно хуже предварительного. Более того, решение ВККС подлежит судебному обжалованию; в случае его отмены Верховным Судом утратит силу и постановление Председателя СКР о возбуждении уголовного дела в отношении судьи», – подчеркнул эксперт.

Таким образом, резюмировал Сергей Пашин, действующее законодательство в достаточной мере защищает неприкосновенность судьи в начале его уголовного преследования: «Говорить о пробелах в законе нет оснований. Другое дело, что неприкосновенность судьи крепче оберегается импичментом, но, вероятно, заокеанские правовые достижения считаются не столь плодотворными на российской почве».

Адвокат КА г. Москвы «Якупов и партнеры» Дмитрий Мыльцын отметил, что Конституционный Суд ответил на два важных вопроса:

• обязан ли суд обеспечивать участие Генпрокурора, осуществляющего от имени Российской Федерации надзор за соблюдением Конституции и исполнением законов, действующих на территории государства, при рассмотрении представления о даче согласия на возбуждение уголовного дела и привлечение в качестве обвиняемого судьи;
• обязан ли суд исследовать заключение Генпрокурора о законности и обоснованности доводов следствия.

Конституционный Суд признал, что таких обязанностей у суда нет и не должно быть, подчеркнул Дмитрий Мыльцын. Генеральная прокуратура осуществляет надзор на этапе уголовного преследования лица, наделенного статусом судьи, не связана решением квалификационной коллегии судей о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи и может как согласиться, так и не согласиться с указанным уголовным преследованием. При этом лицо, имеющее статус судьи, может иметь свою позицию и возражения как на этапе дачи согласия на такое уголовное преследование, так и на этапе обжалования такого согласия, заметил эксперт.

«Однако такой подход, на мой взгляд, слишком формализован, так как участие Генпрокуратуры способствовало бы формированию дополнительных гарантий для лиц, наделенных статусом судьи, снижению или минимизации риска необоснованного уголовного преследования судей, создало бы условия для реальной состязательности, а заключения Генерального прокурора отражали бы реальную позицию надзорного ведомства при последующем уголовном преследовании судьи. При этом суд мог бы согласиться с таким заключением или отвергнуть его. В противном случае лицо, наделенное статусом судьи, вынуждено спорить с самим судом, который должен быть арбитром в данном споре, а не оппонентом», – посчитал Дмитрий Мыльцын.

По его мнению, чем больше условий для реальной состязательности, тем больше доверия к судебным решениям со стороны общества. «Важно, чтобы такая состязательность не становилась формальностью и не была номинальной», – в заключение добавил эксперт.