Почему фактические брачные отношения заслуживают законодательного регулирования

Последствия зачастую те же, что в официальном браке

Волкова Анна
Адвокат, управляющий партнер адвокатской конторы «Волкова и партнеры», член Международного Содружества адвокатов

03 Декабря 2020
Судебная практикаСемейное право

С изменением условий жизни в России произошла трансформация классического института семьи – фактические отношения играют все более значимую социальную роль. Изменились представления о том, как должна строиться семья, вестись общее хозяйство, каким должно быть взаимное материальное обязательство. По данным опроса ВЦИОМ, каждый десятый россиянин предпочитает незарегистрированный брак.

Сожительство стало привычным вариантом нормы семейной жизни, но так и осталось неурегулированным на законодательном уровне. Судебная перспектива попытки придать законный статус данным отношениям довольно призрачна: суды остаются непреклонны при защите имущественных прав сожителей в случае прекращения отношений и фактические брачные отношения, не оформленные официально, браком не признают.

Концепция государственной политики направлена на укрепление института семьи как величайшей ценности общества – именно семья находится под защитой государства (ст. 38 Конституции РФ). Возникает вопрос: почему же тогда государство, призванное защищать институт семьи, не уважает последствия совместного проживания лиц в незарегистрированном браке, где также возникает общее имущество, рождаются дети и оказывается взаимная материальная поддержка? Считаю, что и право должно уважать эти последствия. Однако закон говорит, что есть определенные «правила игры».

Ярким примером служит Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 16 июня 2020 г. по делу № 5-КГ20-29 (Максютов против Леоновой).

В данном споре истец пытался взыскать с бывшей сожительницы расходы на строительство дома как неосновательное обогащение.

Так, сначала он обратился в Чеховский городской суд Московской области с иском о признании за ним права собственности на незавершенное строение (жилой дом), возведенное на ранее приобретенном им же земельном участке.

В обоснование требований Сергей Максютов пояснил, что в 2006 г. у него с Натальей Леоновой возникли близкие отношения, продлившиеся до 2016 г. За период совместного проживания он приобрел на имя Леоновой движимое и недвижимое имущество на общую сумму около 15 млн руб. и передал ей в дар 9 млн руб., которые она приняла под расписку.

Все эти приобретения он оформил на «гражданскую супругу», так как очень любил ее и их общего ребенка. Он помог ей с учебой, устроил на работу, способствовал ее карьерному росту, а также оплачивал все текущие бытовые расходы. В 2013 г. на приобретенном истцом земельном участке, также оформленном на сожительницу, было возведено незавершенное строение (жилой дом), относительно которого имеются документы, свидетельствующие о вложениях Максютова. Как пояснил истец, согласно устной договоренности с Леоновой они создавали базу для регистрации брака и семейной жизни. Их совместная жизнь соответствовала всем признакам семьи, за исключением регистрации в органах ЗАГС. В 2016 г., когда все приобретенное на денежные средства Максютова имущество было оформлено на Леонову, были выявлены признаки ее измены, произошел конфликт, после чего они расстались.

Как указано в решении суда первой инстанции, возведенное строение до настоящего времени не состоит на кадастровом учете и не зарегистрировано в установленном порядке. Документов, свидетельствующих о вложениях со стороны ответчицы, нет, так как строительство осуществлялось под руководством истца и за его счет – в надежде на дальнейшее совместное проживание с ответчицей.

В удовлетворении исковых требований Максютову суд отказал по причине отсутствия соглашения о создании совместной собственности. При этом первая инстанция указала, что «само по себе несение расходов на возведение строения основанием к возникновению права собственности на него не является».

Далее Сергей Максютов обратился в Гагаринский районный суд с исковым требованием о взыскании с Натальи Леоновой неосновательного обогащения в размере 6 млн руб. (дело № 2-2159/2019). Первая и апелляционная инстанции иск отклонили. Далее судебные акты были обжалованы в Верховный Суд.

ВС оставил кассационную жалобу без удовлетворения, указав, что «Максютов С.Г. нес расходы на строительство и обустройство дома на земельном участке Леоновой Н.Н. в силу личных отношений сторон в период их совместного проживания, в отсутствие каких-либо обязательств перед ответчиком, добровольно, безвозмездно и без встречного предоставления (т.е. в дар), в связи с чем пришел к выводу о том, что в силу пункта 4 статьи 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации потраченные таким образом денежные средства истца не подлежат взысканию с Леоновой Н.Н. в качестве неосновательного обогащения». ВС также исходил из презумпции отсутствия между сожителями соглашения о создании общей собственности и доказательств, подтверждающих вложение истцом собственных денежных средств в покупку участка и строительство на нем объекта недвижимости.

Не углубляясь в тонкости доказывания обстоятельств неосновательности обогащения, а также презумпции неосновательного обогащения и насколько она была опровергнута в данном деле, отмечу, что названное определение ВС является, на мой взгляд, наглядным примером того, что законодателю пора перестать игнорировать фактические брачные отношения как социальное явление, стремительно развивающееся в настоящее время.

Отсутствие законодательных рычагов регулирования фактического сожительства не дает правового состояния, порождающего общность имущества, презумпцию отцовства (ст. 48 Семейного кодекса РФ) и другие важные юридические последствия.

В качестве правовой конструкции, способной регулировать фактическое сожительство, можно, полагаю, использовать нормы о договоре о совместной деятельности (ст. 1041 ГК РФ), согласно которому двое или несколько лиц (товарищей) обязуются соединить вклады и совместно действовать без образования юридического лица для извлечения прибыли или достижения иной не противоречащей закону цели. В качестве последней может выступать совместное ведение хозяйства, а сам договор именоваться некоммерческим простым товариществом1. Модель договора простого товарищества имеет определенные сходства с браком в наличии общей правомерной цели, а также в равенстве вкладов для ее достижения. Оформление фактических брачных отношений путем договора о совместной деятельности, на мой взгляд, в наибольшей степени будет отвечать интересам «гражданских супругов».

Поскольку российское законодательство строится на принципах континентального права и заимствует схемы, которых придерживаются зарубежные правопорядки, определенный зарубежный опыт, полагаю, может быть использован и в части регулирования сожительства.

Так, можно развить конструкцию классического подхода континентальной системы Германии, где практикуется заключение договоров об имуществе между лицами, проживающими совместно и ведущими хозяйство в отношениях без регистрации брака (die Nichteheliche lebensgemeinschaft, буквально – «внебрачная общность жизни»)2.

Или во Франции, например, существуют так называемые сертификаты совместной жизни (certificats de vie commune, certificats de concubinage), выдаваемые в мэрии. Совершеннолетние мужчина и женщина могут подать заявление, предоставив доказательства того, что имеют общий адрес (domicilie), и в присутствии двух свидетелей получают сертификат совместной жизни3. Подобный сертификат служит для установления фактического гражданского состояния. Его можно использовать для получения некоторых льгот – в частности, при покупке железнодорожных билетов.

Пока же международное право исходит из того, что Россия, не признавая фактического сожительства, нарушает права и свободы граждан. Так, Европейским Судом по правам человека была рассмотрена жалоба Маргариты Прокопович (Постановление по делу «Прокопович против России»). В итоге ЕСПЧ признал право заявительницы на проживание по договору социального найма в квартире ее сожителя, из которой она впоследствии была выселена, поскольку не являлась официальной супругой квартиросъемщика и не имела права на продление договора социального найма после его смерти.

1 См. Елисеев И.В. Простое товарищество // Гражданское право. Учебник. Часть II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 656.

2 Семейное право: Учебник, 3-е издание (переработанное и дополненное) / Под редакцией П.В. Крашенинникова. М., Статут, 2016.

3 Ерохина Е.В. Европейское семейное право: учебник / Е.В. Ерохина, Оренбургский гос. ун.-т. Оренбург: ООО ИПК «Университет», 2016. С. 45.