Проблемы правовой квалификации неосновательного обогащения

В вопросах распоряжения имуществом суды нередко отождествляют брак и сожительство

Гладышева Елена
Управляющий партнер АБ «РИ-Консалтинг», адвокат АП г. Москвы

04 Августа 2022
Судебная практикаГражданское право и процесс

Верховный Суд опубликовал Определение
от 21 июня 2022 г. № 5-КГ22-З7-К2 по делу, в котором рассмотрел вопросы о правовой квалификации неосновательного обогащения и о лице, с которого оно может быть взыскано.

Вкратце напомню фабулу дела. Роман Маслов и его сожительница Наталья Кононова решили приобрести квартиру с использованием ипотечного кредита. В качестве заемщика попросили выступить Александра Полякова – сотрудника банка, имеющего возможность получить кредит по более выгодной процентной ставке. По устной договоренности сторон квартира должна была быть оформлена в равную долевую собственность Маслова и Кононовой.

В период совместного проживания Маслов и Кононова производили платежи в счет погашения ипотеки, однако впоследствии расстались. В дальнейшем Маслов обнаружил, что Кононова стала единоличной собственницей спорной квартиры, в связи с чем обратился с иском к Полякову о возврате уплаченных ему для погашения ипотечного кредита средств в качестве неосновательного обогащения.

В ходе судебного разбирательства было установлено, что между Александром Поляковым и Натальей Кононовой был заключен договор, согласно которому Поляков принял на себя обязательство оформить ипотечный кредит на приобретение квартиры, а Кононова, в свою очередь, – полностью погасить кредит по кредитному договору с возможностью внесения аннуитетных платежей с помощью третьих лиц, после чего Поляков должен был любым удобным способом в течение 6 месяцев передать Кононовой указанную квартиру в собственность. В итоге Поляков продал Кононовой квартиру по мнимому договору купли-продажи.

Судом первой инстанции исковые требования были удовлетворены. Апелляция и кассация с данным решением согласились.

Александр Поляков обратился в Верховный Суд. Рассмотрев кассационную жалобу, ВС обратил внимание, что нижестоящие суды пришли к взаимоисключающим выводам: с одной стороны, они указали, что денежные средства передавались в погашение ипотечного кредита с целью приобретения доли в жилом помещении; с другой – что на стороне ответчика возникло неосновательное обогащение ввиду отсутствия каких-либо обязательственных отношений между ним и истцом. Верховный Суд отметил также, что при рассмотрении дела суды не дали оценку заключенному между Поляковым и Кононовой соглашению, по условиям которого Поляков оформил на себя ипотечный кредит и после его погашения Кононовой обязался передать ей квартиру.

Суд указал, что, поскольку между сожителями была устная договоренность о приобретении истцом 50-процентной доли в праве собственности на недвижимое имущество, есть основания для обращения с иском также к бывшей сожительнице Маслова – Кононовой, так как в данном случае неосновательное обогащение возникло именно на ее стороне, а сделка, заключенная между Кононовой и Поляковым, имеет признаки мнимости, что стороны в ходе судебного разбирательства не отрицали (денежные средства по договору купли-продажи не передавались). Следовательно, именно Кононова, а не Поляков получила неосновательное обогащение за счет денежных средств Маслова и, вероятно, должна быть привлечена в качестве соответчицы по данному спору. Доказательствами неосновательного обогащения Кононовой выступают факт мнимости договора купли-продажи, а также изначальная договоренность сторон о том, что квартира будет передана в равных долях в собственность Маслова и Кононовой.

В данной позиции Верховный Суд акцентировал внимание на нарушении норм права при признании ответчика неосновательно обогатившимся, а также на отсутствии факта оценки доказательств, что послужило основанием для направления дела на новое рассмотрение.

Стоит отметить, что большинство подобных сделок между физическими лицами законодательство запрещает совершать в устной форме, что приводит к их незаключенности либо невозможности представить в суде надлежащие доказательства наличия таких договоренностей.

Однако в спорах, имеющих характер семейных (хотя прямо не отнесенных к этой категории, поскольку законодательством урегулированы вопросы только зарегистрированных браков, а фактические брачные отношения и споры, вытекающие из них, относятся к общегражданским), суды принимают во внимание устные договоренности между сожителями, учитывая фактические брачные отношения и отсутствие письменных соглашений о возврате долга. Находясь в доверительных отношениях, сожители не прибегают к заключению каких-либо гражданско-правовых договоров, а предпочитают неформальные устные соглашения.

Нажитое в фактических брачных отношениях имущество, включая кредитные обязательства, нередко становится предметом судебных разбирательств между сожителями. Самая частая категория таких дел – взыскание неосновательного обогащения, а также признание права собственности на часть имущества. Стороны мотивируют требования их финансовыми вложениями в совместно приобретенное имущество и создание прибавочной стоимости объекта.

Поскольку Верховный Суд предлагает исходить из презумпции того, что имущественные отношения между сожителями носят безвозмездный характер, практика последних лет показывает, что по данному вопросу суды зачастую принимают решения не в пользу истца.

Ярким примером является Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС от 16 июня 2020 г. по делу № 5-КГ20-29, вынесенное по жалобе Сергея Максютова. В данном деле истец нес расходы на строительство и обустройство дома на участке, принадлежащем его сожительнице, а после расставания с ней заявил о взыскании неосновательного обогащения. Однако в названном споре Верховный Суд пришел к выводу, что Максютов осуществлял расходы в силу личных отношений сторон в период их совместного проживания, в отсутствие каких-либо обязательств, добровольно, безвозмездно и без встречного предоставления (то есть в дар), в связи с чем заключил, что в силу п. 4 ст. 1109 ГК РФ потраченные таким образом денежные средства не подлежат взысканию с ответчика в качестве неосновательного обогащения.

Интересно также дело № 2-5079/2019, рассмотренное ВС. В рамках указанного дела Александр Согачев обратился в суд с иском к бывшей сожительнице Екатерине Сергеевой о взыскании неосновательного обогащения, указав, что ошибочно перечислил на ее банковскую карту 300 тыс. руб., однако правовых оснований для перевода денежных средств не имелось, поскольку какие-либо обязательственные отношения между сторонами отсутствуют. В ходе разбирательства Сергеева настаивала, что денежные средства были перечислены в целях оплаты услуг третьего лица, Тимофеева, по ремонту ее транспортного средства. Суд первой инстанции в удовлетворении иска отказал, с чем не согласились суды апелляционной и кассационной инстанций, удовлетворив требования истца в полном объеме.

Определением от 16 марта 2021 г. № 60-КГ20-6-К9 Верховный Суд отменил акты апелляционной и кассационной инстанций и направил дело на новое апелляционное рассмотрение, обратив внимание, что установленные первой инстанцией доводы были безосновательно отклонены апелляционным судом.

При новом рассмотрении дела апелляция вновь пришла к выводу о правомерности исковых требований, однако с этим не согласился кассационный суд, указавший на наличие между истцом, ответчицей и лицом, оказавшим услуги по ремонту автомобиля, устного трехстороннего соглашения: «Ответчиком Сергеевой Е.В. представлено письменное доказательство – история операций по дебетовой карте за период с 05 июня по 31 декабря 2018 г., которым подтверждаются неоднократные факты перечисления истцом денежных средств ответчику. Указанное доказательство в силу пункта 1 статьи 162 ГК РФ, с учетом показаний сторон, свидетеля относительно выполнения им ремонтных работ по заказу истца, относятся к допустимым доказательствам для подтверждения позиции относительно возникших трехсторонних правоотношений сторон по порядку оплаты ремонта транспортного средства. При этом суд первой инстанции мотивированно отклонил доводы истца об ошибочности перевода, поскольку для осуществления безналичного перевода денежных средств лицу необходимо совершить ряд осознанных, целенаправленных действий, подтвердить правильность реквизитов получателя и переводимую денежную сумму. При этом суд дал анализ позиции истца, который не смог дать разумные объяснения как самому факту перевода спорной денежной суммы ответчику, так и отсутствию претензий, связанных с ее возвратом, в течение длительного времени – 9 месяцев. Доводы заявителя об отсутствии основания для перечисления денежных средств были отвергнуты судом первой инстанции ввиду сложившихся между сторонами трехсторонних обязательственных правоотношений».

То есть в данном случае суд в отсутствие договоров, заключенных в письменной форме, пришел к выводу о наличии обязательственных отношений между сторонами и отсутствии оснований для признания наличия на стороне ответчика неосновательного обогащения.

Исходя из приведенных примеров, можно сделать вывод, что нахождение сторон судебного спора в личных отношениях (в частности, фактических брачных) значительно усложняет – а зачастую делает невозможным – взыскание неосновательного обогащения, поскольку суды в таких случаях нередко «закрывают глаза» на отсутствие письменных соглашений между сторонами, даже если из существа обязательства следует, что такие сделки должны быть совершены строго в письменной форме. Ссылаясь на наличие между сторонами личных отношений, суды порой в вопросах распоряжения имуществом отождествляют институт брака и сожительство. Применительно к требованиям о взыскании денежных средств – если будет доказано, что они перечислены в период совместного проживания, – суды, как правило, не считают это неосновательным обогащением.

С одной стороны, в законодательном регулировании очевиден пробел, который частично «закрывается» судебной практикой. С другой – существует множество инструментов защиты для предотвращения конфликтных ситуаций и судебных споров.

Лица, состоящие в фактических брачных отношениях, должны осознавать, что правоотношения по приобретению ими имущества не регулируются нормами о совместной собственности. В связи с этим целесообразно заранее прийти к соглашению о правовой квалификации совершаемых действий (дарение, приобретение в долевую собственность и т.д.) и заключить соответствующие договоры.