КС согласился с правомерностью обращения в доход РФ имущества близких коррупционера

Суд подчеркнул, что антикоррупционное законодательство не позволяет изымать имущество произвольно и не лишает гражданина возможности доказывать законность происхождения потраченных на его приобретение средств

Представитель Дмитрия Захарченко и его близких, жалобы которых отказался рассматривать КС, подчеркнул, что теперь любое лицо может быть лишено имущества, если оно само не докажет законность происхождения денежных средств, на которые это имущество было приобретено. Один из опрошенных «АГ» адвокатов увидел проблему в отсутствии в УК прямого упоминания о незаконном обогащении. Другой полагает, что выводы КС обоснованны и что говорить о политическом подтексте здесь неуместно. По мнению третьего, особенность данной категории дел в том, что суть проблемы кроется в обстоятельствах каждого конкретного дела, оценивать которые КС не вправе.

30 сентября и 2 октября Конституционный Суд вынес шесть схожих определений по жалобам бывшего полковника полиции Дмитрия Захарченко, его родственников и других близких, которые были поданы в связи с обращением их имущества в доход государства из-за нарушения полковником антикоррупционного законодательства.

Уголовная ответственность за взятку

Дмитрий Захарченко с 2003 г. занимал различные должности в органах внутренних дел, а с сентября 2015 г. стал заместителем начальника Управления «Т» ГУЭБ и ПК Министерства внутренних дел России. В 2016 г. в связи с совершением проступка, порочащего честь сотрудника ОВД, он был уволен со службы.

Позднее, 10 июня 2019 г., Пресненский районный суд признал Дмитрия Захарченко виновным в получении взятки в размере почти 3 млн руб. в составе группы лиц по предварительному сговору (ч. 6 ст. 290 УК), а также во вмешательстве с использованием своего служебного положения в деятельность следователя в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела (ч. 3 ст. 294 УК). Осужденному было назначено наказание в виде 13 лет лишения свободы со штрафом в размере почти 118 млн рублей.

Кроме того, Дмитрий Захарченко был лишен права занимать должности в правоохранительных органах, связанные с осуществлением функций представителя власти и организационно-распорядительных полномочий, сроком на 3 года, а также специального звания «полковник полиции» и государственной награды (дело № 01-0029/2019 (01-0334/2018).

17 октября 2019 г. Московский городской суд изменил приговор, исключив из осуждения по ч. 6 ст. 290 УК РФ упоминание о совершении преступления в составе группы лиц по предварительному сговору и уменьшив срок назначенного наказания до 12,5 лет лишения свободы (дело № 10-17772/2019).

Генпрокуратура потребовала передать имущество государству

Еще до вынесения приговора в отношении Дмитрия Захарченко Генеральная прокуратура подала в Никулинский районный суд г. Москвы два исковых заявления с требованиями об обращении имущества полковника и связанных с ним граждан, в том числе его сожительницы Марины Семыниной и их несовершеннолетней дочери Ульяны Захарченко, а также отца и матери Дмитрия Захарченко, в доход государства.

Решение по первому иску было вынесено 1 декабря 2017 г. (дело № 02-6770/2017). Районный суд удовлетворил требования и обратил в доход государства почти 375 млн руб., более 140 тыс. долларов США, свыше 2 млн евро, 12 квартир, 15 машиномест, 4 автомобиля и полукилограммовый слиток золота.

Никулинский районный суд указал, что из системного толкования положений подп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ и правовых норм антикоррупционного законодательства, в том числе ст. 3, 17 Закона о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам, следует, что обращается имущество в доход государства в том случае, если ответчик не представил доказательства приобретения им спорного имущества на законные доходы. При этом Закон о противодействии коррупции предусматривает возможность привлечения к гражданско-правовой ответственности не только родственников, но и близких лиц, которые могут получать выгоду от совершения должностным лицом коррупционных правонарушений, отметил суд.

Первая инстанция отметила, что Дмитрий Захарченко, состоя на гражданской службе и являясь фактическим обладателем соответствующего имущества, не декларировал его, хотя обязан был это делать. Остальные ответчики, как указано в решении, знали о службе полковника в ОВД, имели представление об уровне его официального дохода и при этом принимали от Дмитрия Захарченко денежные средства, тратили их на свои нужды, регистрировали на себя имущество, стоимость которого значительно превышала размер заработной платы полковника.

Поскольку ответчики, являющиеся близкими лицами Дмитрия Захарченко, не смогли подтвердить наличие у них законного дохода, позволяющего приобрести соответствующие активы, суд пришел к выводу, что данное имущество было приобретено на денежные средства, полученные полковником незаконным путем. «Ответчик долгое время скрывал <…> от общества свои доходы и их поступление из незаконных источников, что посвятил себя нечестной службе – обогащению из незаконных источников себя, своих родственников и лиц, состоящих с ним в близких отношениях (соответчиков), которые осознанно и целенаправленно становились выгодоприобретателями от его коррупционных правонарушений», – сказано в решении суда.

Первая инстанция прямо указала, что в доход государства может быть обращено любое имущество, в отношении которого не представлено доказательств его приобретения на законные доходы. По результатам апелляционного рассмотрения дела Московский городской суд оставил решение в силе. В передаче кассационных жалоб заявителей для рассмотрения в судебном заседании судов кассационной инстанции было отказано.

Позднее Генеральная прокуратура инициировала еще один гражданский процесс в Никулинском районном суде, который завершился 5 апреля 2019 г. вынесением решения об обращении в доход Российской Федерации имущества близких лиц Захарченко почти на 500 млн руб. В соответствии с этим актом Марине Семыниной придется отдать государству почти 209 тыс. долларов США в виде ценных бумаг и более 6 млн руб. денежных средств (дело № 02-1714/2019). В настоящий момент решение первой инстанции обжалуется в апелляционном порядке (дело № 33-47762/2019).

Родственники Дмитрия Захарченко обратились в КС

Родственники полковника, его мать Валентина Захарченко, отец Виктор Захарченко и сестра Ирина Разгонова, обратились в Конституционный Суд; вместе с ними жалобу подал и муж Ирины Владимир Разгонов. Из определений КС следует, что обращения заявителей были идентичны.

30 сентября Суд вынес три самостоятельных акта, по одному в отношении отца и матери Дмитрия Захарченко (№ 2649-О и № 2651-О соответственно) и еще один – по совместной жалобе сестры и зятя полковника (№ 2655-О).

Близкие Дмитрия Захарченко оспаривали конституционность подп. 8 п. 2 ст. 235 Гражданского кодекса, п. 1 ст. 1 Закона о прокуратуре, ч. 3 ст. 16, ст. 17 и 18 Закона о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам, а также ряда норм Закона о противодействии коррупции и ГПК РФ.

По мнению заявителей, указанные ими положения законов не соответствуют Конституции, поскольку позволяют суду по исковому заявлению Российской Федерации в лице Генеральной прокуратуры по собственному усмотрению, не устанавливая в законном порядке соучастие в правонарушениях, обращать в доход государства имущество любых лиц, прямо не перечисленных в Законе о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам, а также лица, в отношении которого осуществляется контроль за расходами, без установления в его действиях состава правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 16 указанного нормативного акта, если спорное имущество приобретено на доходы, законность которых не подтверждена, в том числе имущество, прямо не перечисленное в данном законе и (или) приобретенное до 1 января 2012 г.

Как указано в определениях, близкие Дмитрия Захарченко настаивали также на том, что в соответствии с Конституцией недопустимо устанавливать возникновение гражданских прав и обязанностей между государством и физическими лицами в отношении сделок с имуществом путем возбуждения гражданского судопроизводства, а также рассматривать и разрешать вопрос о расходах и доходах личности, использовать собранные сведения о расходах и доходах для установления платежеспособности граждан.

Помимо этого, заявители утверждали, что Конституция не позволяет Генпрокуратуре собирать, использовать и распространять сведения о доходах и расходах лиц, прямо не перечисленных в Законе о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам, без их согласия.

Дополнительно Захарченко и Разгоновы сослались на то, что противоречат Конституции нормы ГПК, позволяющие судье кассационной инстанции единолично устанавливать наличие или отсутствие нарушений норм права и, установив их отсутствие, выносить определение, завершающее кассационное производство. Это, по мнению заявителей, лишило их права на рассмотрение их жалоб в кассационном порядке, равно как и права на последующую подачу надзорной жалобы.

КС отказался рассматривать жалобы

Оценив аргументы граждан, Суд указал, что оспариваемые положения ГК, законов о противодействии коррупции и о прокуратуре, а также Закона о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам устанавливают в совокупности с другими актами нормативный механизм контроля со стороны государства за имущественным положением отдельных категорий лиц. Данные нормы, как указано в определениях, закрепляют возможность обращения в доход РФ имущества, в отношении которого не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы, в целях профилактики коррупции. Они же предусматривают полномочия органов прокуратуры в рамках осуществления соответствующего контроля.

Сославшись на постановления от 29 ноября 2016 г. № 26-П и от 9 января 2019 г. № 1-П, Конституционный Суд подчеркнул, что обращение по решению суда в доход государства имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы, относится к особым правовым мерам, применяемым в случае нарушения лицами, выполняющими публичные функции, антикоррупционного законодательства, и направленным на эффективное противодействие коррупции и защиту конституционно значимых ценностей.

КС также напомнил, что в ряде своих актов, в том числе и в Постановлении № 26-П, он указывал, что установленный Законом о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам порядок применения данной меры позволяет обеспечить баланс публичных интересов борьбы с коррупцией и частных интересов собственника, приобретшего имущество на доходы, не связанные с коррупционной деятельностью.

В определениях отмечено, что указанный порядок не предполагает лишение лица, в отношении которого разрешается вопрос об обращении принадлежащего ему имущества в доход РФ, права представлять в суде любые допустимые доказательства в подтверждение законного происхождения средств, затраченных на приобретение того или иного имущества.

КС пояснил, что при рассмотрении конкретного дела суд при выявлении незначительного расхождения размера доходов, законность происхождения которых подтверждена, и расходов на приобретение соответствующего имущества вправе определить ту его часть, которая приобретена на доходы, законность происхождения которых не доказана, а также определить порядок исполнения своего решения с учетом особенностей этого имущества. При этом в доход государства будет обращена только та часть имущества или та часть денежных средств, полученных от его реализации, законность происхождения которых не доказана.

По мнению Суда, оспариваемые положения, действующие с учетом их конституционно-правового смысла, выявленного КС, не предполагают принятия произвольных, без учета особенностей того или иного вида имущества, решений об обращении его в доход Российской Федерации.

Соответственно, подытожил Суд, сами по себе они не могут рассматриваться как нарушающие перечисленные в жалобах права Захарченко и Разгоновых, в деле с участием которых суд указал на доказанность обстоятельств, подтверждающих приобретение спорного имущества за счет доходов лица, за расходами которого осуществлялся контроль в соответствии с Законом о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам, законность которых не подтверждена, а также на отсутствие доказательств приобретения ими спорного имущества на собственные денежные средства, в том числе ввиду существенного расхождения между стоимостью имущества и их подтвержденным доходом.

Также Суд обратил внимание на то, что ст. 56 и ч. 1 ст.71 ГПК направлены на полное и всестороннее изучение обстоятельств конкретного дела, на реализацию принципа состязательности и равноправия сторон при осуществлении правосудия, выступают процессуальной гарантией правильного рассмотрения и разрешения подведомственных судам общей юрисдикции дел и тем самым обеспечивают действие конституционного права на судебную защиту.

Применительно к п. 1 ч. 2 ст. 381 и п. 5 ст. 383 Гражданского процессуального кодекса КС пояснил, что предварительная процедура рассмотрения судьей жалоб на вступившие в законную силу судебные постановления, на которую не распространяются некоторые обязательные для иных судебных процедур процессуальные правила, в том числе об извещении и вызове сторон и о проведении судебного заседания, обусловлена необходимостью обеспечения баланса публичного и частного интересов и исключения явно необоснованных обращений.

«Само по себе введение данной процедуры <…> отвечает правовой природе и предназначению производства по пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений и не может расцениваться как несовместимое с правом каждого на судебную защиту и на справедливое судебное разбирательство, притом что при рассмотрении дела по существу судом в отношении сторон и иных участвующих в нем лиц обеспечивается соблюдение основных процессуальных принципов и гарантий», – заключил Суд.

Захарченко и его сожительница также обратились в КС

2 октября Конституционный Суд вынес еще три определения по жалобам самого Дмитрия Захарченко и его сожительницы Марины Семыниной (№ 2653-О), а также его родителей (определения № 2650-О и № 2652-О). Данные акты, как и определения от 30 сентября, по существу идентичны.

В данном случае Дмитрий Захарченко и его близкие оспаривали конституционность отдельных норм законодательства о противодействии коррупции, о государственной гражданской службе, а также о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам.

Заявители утверждали, что оспариваемые законоположения позволяют судам бесконтрольно и по собственному усмотрению обращать в доход государства имущество, приобретенное на доходы, законность которых не подтверждена, и принадлежащее любым лицам, прямо не перечисленным в законе и не являющимся супругами и несовершеннолетними детьми лиц, за расходами которых осуществляется контроль.

Дмитрий Захарченко, его родители и сожительница настаивали на том, что оспариваемые нормы, вступая в противоречие с Конституцией, разрешают обращать взыскание на имущество, приобретенное в период государственной службы лица, за расходами которого осуществляется контроль, в том числе до 1 января 2012 г., если оно приобретено на доходы, законность которых не подтверждена.

Более того, по мнению заявителей, указанные положения законов позволяют судам вне установленной законом процедуры признавать лицо, в отношении расходов которого осуществляется контроль, фактическим владельцем имущества третьих лиц, не являющихся его супругом (супругой) и несовершеннолетними детьми, с целью последующего обращения имущества, если оно приобретено на доходы, законность которых не подтверждена, в доход государства как приобретенного в «фактическое владение» лица, в отношении расходов которого осуществляется контроль.

Проанализировав жалобы Дмитрия Захарченко и его близких, КС отказался рассматривать их. В трех определениях от 2 октября он привел те же аргументы, которые ранее отразил в своих актах от 30 сентября.

Комментарий представителя Захарченко

Адвокат АП г. Москвы Александр Горбатенко, представлявший интересы Дмитрия Захарченко в ряде процессов, а также при обращении в Конституционный Суд, прокомментировал «АГ» вынесенные определения. «Очевидность нарушения конституционных прав ясна любому здравомыслящему юристу. Презумпция невиновности в России фактически отменена. Теперь любое лицо может быть лишено имущества, если оно само не докажет законность происхождения денежных средств, на которые это имущество было приобретено», – сказал Александр Горбатенко.

Он подчеркнул, что в деле Захарченко были нарушены конституционные права и тех граждан, которые ранее не были знакомы с полковником. По словам адвоката, такие лица приобрели имущество у знакомых или родственников Дмитрия Захарченко и с точки зрения гражданского законодательства являются добросовестными приобретателями.

Александр Горбатенко обратил внимание на тот факт, что имущество было изъято у третьих лиц со ссылкой на то, что полковник Захарченко является его фактическим владельцем. В то время как в законе говорится о возможности изъятия имущества у должностного лица – собственника, а не фактического владельца. «Это полная глупость, которую возвели в ранг официальной позиции в связи с некой государственной целесообразностью. То есть можно наплевать на конституционные права в государственных интересах. Боюсь, граждане поймут, что произошло, только через 2-3 года, когда неправомерное изъятие имущества со ссылкой на Закон о контроле за соответствием расходов превратится в массовое явление», – заключил он.

Эксперты по-разному оценили определения КС

Президент Коллегии адвокатов Санкт-Петербурга «Ленинградский адвокат» Дмитрий Салыкин указал, что, судя по всему, при рассмотрении дела судом общей юрисдикции доказательствами незаконности приобретения близкими лицами Дмитрия Захарченко спорного имущества послужили лишь факты отсутствия подтвержденных доходов и факт возбуждения уголовного дела против полковника. «То есть, невзирая на презумпцию невиновности владельцев имущества, государство лишь предположило незаконность его приобретения лицами, близкими к коррупционеру и на средства этого коррупционера», – указал адвокат.

Дмитрий Салыкин полагает, что устранить правовую неопределенность помогла бы ратификация ст. 20 Конвенции ООН против коррупции, которая повлекла бы за собой необходимость введения в российское уголовное законодательство понятия «незаконное обогащение» и соответствующих превентивных мер и санкций, в том числе изъятия незаконно полученных активов, имеющихся как у самого должностного лица, так и у аффилированных с ним лиц.

Адвокат полагает, что при ратификации в 2006 г. Конвенции ООН против коррупции именно представители правящих кругов России лоббировали отказ от придания юридической силы понятию «незаконное обогащение». Под ним в соответствии с указанным международным договором понимается умышленное преступление, выражающееся в значительном увеличении активов публичного должностного лица, превышающем законные доходы, которое оно не может обосновать разумным образом.

«Именно отсутствие уголовной ответственности за незаконное обогащение влечет за собой такие решения судебных органов, как комментируемые определения Конституционного Суда, которые являются, по сути, частными случаями ручного регулирования конкретной ситуации выявления коррупционера, размер имущества которого возмутил общественное мнение», – сообщил Дмитрий Салыкин.

Адвокат КА «Московская городская коллегия адвокатов» Павел Гейко, напротив, полагает, что выводы Конституционного Суда обоснованны и соответствуют закону, а говорить о политическом подтексте здесь неуместно. «Представляется, что предположения заявителей о неконституционности ряда норм вызваны не выявлением нормативных противоречий, а несогласием с принятыми в их отношении решениями. Доводы заявителей в целом больше похожи на протест против государственной системы, чем на сопоставление конституционных и оспариваемых норм», – сказал он.

По словам адвоката, взволнованность российского общества резким развитием в последнее время практики обращения взыскания на имущество, приобретенное за счет коррупционных доходов, понятна, поскольку такого имущества в нашей стране предостаточно. Однако, как указал Павел Гейко, такое антикоррупционное воздействие можно только приветствовать.

Адвокат АП Краснодарского края Анатолий Железняк считает, что вся суть дел этой категории связана с обстоятельствами каждого конкретного дела, оценивать которые КС не вправе.

Он отметил, что в сфере антикоррупционного законодательства правоприменитель фактически исходит из принципа отсутствия добросовестности служащего. По его словам, поступающие от органов прокуратуры иски, касающиеся правонарушений в сфере противодействия коррупции, изначально имеют серьезные шансы на удовлетворение. «Такой подход отражает социально-политическую обстановку не только в юридическом сообществе, придерживающемся скептических настроений о прозрачности административного устройства, но и в обществе в целом. Услышав претензии относительно роста и устойчивости коррупции, государство не видит другого выхода, кроме как устраивать “показательные казни” и усиливать не только ответственность за коррупционные нарушения, но и ужесточать процессуальные механизмы привлечения к ней», – пояснил Анатолий Железняк.

В завершение адвокат отметил, что чиновникам пора привыкнуть к новым реалиям и издержкам своего социального статуса.