КС истолковал добросовестность при приобретательной давности

По мнению Суда, новый владелец не может считаться недобросовестным лишь потому, что сделка по передаче имущества не имела правовых последствий

Одна из экспертов «АГ» заметила, что КС так и не определил четкие критерии добросовестности для этой ситуации. Другой убежден, что перед нами очередной случай решения при помощи "дубины" конституционного правосудия сугубо цивилистического вопроса, которым должны заниматься законодатель или хотя бы обычные суды.

Конституционный Суд оценил, можно ли стать собственником в силу приобретательной давности, если имущество получено по сделке, не имеющей правовых последствий (Постановление № 48-П/2020).

Суды общей юрисдикции посчитали гражданина недобросовестным

В 1997 г. Виктор Волков по договору купли-продажи получил от П. земельный участок с гаражным боксом. Сам П. владел этим участком на праве пожизненного наследуемого владения.

Через 20 лет Виктор Волков подал иск о признании права собственности на расположенный под гаражным боксом земельный участок по давности владения. Согласно п. 1 ст. 234 ГК гражданин, который не является собственником недвижимости, но добросовестно, открыто и непрерывно владеет ей как своей собственной в течение 15 лет, приобретает право собственности на это имущество. В п. 15 совместного Постановления Пленумов ВС и ВАС № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» сказано, что давностное владение является добросовестным, если лицо, получая владение, не знало и не должно было знать об отсутствии основания возникновения у него права собственности.

В деле Виктора Волкова Одинцовский городской суд, установив, что земля расположена в подмосковном Краснознаменске – административном центре закрытого административно-территориального образования, отказал в удовлетворении требований. Участки на территории ЗАТО ограничены в обороте и, по общему правилу, не могут находиться в частной собственности, пояснил он.

Московский областной суд подчеркнул, что подп. 6 п. 5 ст. 27 Земельного кодекса, на который сослалась первая инстанция, в данном случае неприменим, но не стал отменять по существу правильное, с его точки зрения, решение. Апелляция посчитала, что Виктор Волков не владел землей добросовестно, потому что не мог не знать об отсутствии оснований для возникновения права собственности.

Добиться передачи кассационной жалобы на рассмотрение не удалось ни в первой, ни во второй кассации. Судья областного суда заметил, что Виктор Волков начал владеть землей в результате сделки, а такое владение в любом случае не приводит к получению права собственности по приобретательной давности. С тем, что истец не является добросовестным, согласился и судья ВС РФ.

КС считает, что добросовестность бывает разной

Виктор Волков оспорил п. 1 ст. 234 Гражданского кодекса в Конституционном Суде (жалоба имеется у «АГ»). Эта норма не позволяет признать право собственности по приобретательной давности за лицом, которому прежний правообладатель передал имущество по договору без нарушения прав и законных интересов других лиц, говорил заявитель. По его мнению, причина в том, что добросовестность давностного владельца не определена в законе, а суды подходят к ее установлению слишком формально.

Прежде всего КС указал, что при толковании гражданского и земельного законодательства необходимо помнить о принципе единства судьбы прав на земельный участок и находящиеся на нем объекты, а также о намерении законодателя преобразовать право пожизненного наследуемого владения в право собственности. При этом, заметил Суд, в ст. 234 ГК о приобретательной давности не раскрывается критерий добросовестности. Иным образом законодатель поступил в ст. 302 ГК, которая регулирует виндикационный иск: добросовестным считается приобретатель, получивший имущество от лица, которое не имело права отчуждать его, но приобретатель не знал и не мог знать об этом.

«Различие двух правовых институтов, предполагающих учет критерия добросовестности, – приобретения права собственности по давности владения и защиты добросовестного приобретателя от предъявленного к нему виндикационного иска – обусловлено прежде всего различными функциями виндикационного иска, служащего для защиты права собственности (иного вещного права), и института приобретательной давности, который направлен на защиту не только частных интересов собственника и владельца имущества, но и публично-правовых интересов», – полагает Конституционный Суд.

Для приобретательной давности правообразующее значение имеет не факт завладения вещью, а добросовестное длительное открытое владение, когда владелец вещи ведет себя как собственник, при отсутствии возражений со стороны других лиц, пояснил КС. Здесь, в отличие от виндикационных споров, утративший владение собственник не занимает активную позицию. «При таких условиях определение добросовестности приобретателя в сделке, влекущей мгновенное приобретение права собственности, и добросовестности давностного владельца, влекущей возникновение права собственности лишь по истечении значительного давностного срока, должно предполагаться различным», – подчеркнул Суд.

По его мнению, указанное в п. 15 Постановления № 10/22 понимание добросовестности «отражает сложность добросовестности как оценочного понятия, допускающего ее различные проявления применительно к различным категориям дел». Более того, подчеркнул КС, практика Судебной коллегии по гражданским делам ВС говорит о том, что приобретение права собственности в силу приобретательной давности возможно и тогда, когда новый владелец должен был знать об отсутствии оснований возникновения у него права собственности.

«Понимание добросовестности давностного владения, подразумевающее, что лицо при получении владения должно полагать себя собственником имущества, лишает лицо, длительное время владеющее имуществом как своим, заботящееся об этом имуществе, несущее расходы на его содержание и не нарушающее при этом прав иных лиц, возможности легализовать такое владение», – считает Конституционный Суд.

Приобретательная давность, по его мнению, также предполагает, что прежнему собственнику больше не интересно его право на эту вещь. Так, в случае Виктора Волкова муниципалитет не зарегистрировал свое право собственности, не требовал его признать и уклонился от участия в рассмотрении иска гражданина. Более того, уверен Суд, ограничение для приобретения по давности владения права собственности на государственные и муниципальные земли ставит частных лиц в заведомо невыгодное положение с публично-правовыми образованиями.

В итоге КС пришел к выводу, что п. 1 ст. 234 ГК не противоречит Конституции. По мнению Суда, новый владелец не может считаться недобросовестным лишь потому, что сделка по передаче имущества не имела правовых последствий. В данном случае важно, что воля прежнего собственника была направлена на отчуждение имущества и что позднее он не пытался осуществлять власть над этой вещью.

Отметим, что в этом постановлении КС сделал оговорку: норма в деле заявителя применялась в редакции, действовавшей до вступления в силу Закона от 16 декабря 2019 г. № 430-ФЗ. Однако тот же акт дополнил п. 6 ст. 8.1 ГК о госрегистрации прав на имущество следующим абзацем: «Приобретатель недвижимого имущества, полагавшийся при его приобретении на данные государственного реестра, признается добросовестным (статьи 234 и 302), пока в судебном порядке не доказано, что он знал или должен был знать об отсутствии права на отчуждение этого имущества у лица, от которого ему перешли права на него».

Эксперты «АГ» прокомментировали разные аспекты постановления

Юрист «Содружества Земельных Юристов» Анна Андреева считает, что новое конституционно-правовое толкование ст. 234 ГК существенно облегчит доказывание добросовестности при предъявлении исков о признании права собственности. «Вместе с тем Конституционный Суд не определил четкие критерии добросовестности при приобретательной давности, – добавила она. – Суд отталкивался от обратного, указывая, что конкретные действия Виктора Волкова по владению объектами недвижимости нельзя считать недобросовестными».

По мнению эксперта, из-за неопределенности критериев добросовестности сложно прогнозировать, как позиция КС скажется на правоприменительной практике: «Например, непонятно, как суды будут оценивать добросовестность давностного владельца, если ответчик возражает против удовлетворения требований и заявляет о нарушении своих прав».

Партнер юридической фирмы INTELLECT Александр Латыев заметил, что в п. 15 Постановления № 10/22 добросовестность для целей приобретения по давности определена точно так же, как и в п. 1 ст. 302 ГК применительно к виндикации. «Именно это толкование, по сути, и обсуждал КС в рассматриваемом деле, указав, что таким образом добросовестность для целей приобретательной давности понимать нельзя. Надо заметить, что отступление от установленного в Постановлении № 10/22 достаточно жесткого определения добросовестного владения при применении ст. 234 ГК уже начало происходить в текущей практике ВС РФ. И сам КС в рассматриваемом постановлении ссылается на эти акты», – указал эксперт.

При этом приобретательная давность возвращает в нормальный оборот «задавненное» имущество, добавил он: «Даже если владелец должен был знать о неправомерности своего приобретения, но это было давно и подлинный управомоченный утратил интерес к имуществу либо не может возвратить его себе, в том числе по истечении исковой давности». На это же соображение, равно как и на необходимость защитить лицо, спокойно владеющее имуществом в течение длительного времени, сослался КС, отметил Александр Латыев. «Однако каким образом он нашел основание ему в тексте Конституции – совершенно непонятно. По-видимому, мы имеем очередной случай решения сугубо цивилистического вопроса – подлежащего разрешению в идеале законодателем, а в крайнем случае практикой обычных судов, – с помощью "дубины" конституционного правосудия», – заключил эксперт.

Екатерина Коробка