ЕСПЧ вновь выявил нарушение прав подсудимого из-за помещения его в «клетку» в зале суда

Европейский Суд счел, что, хотя подсудимый мог беседовать с адвокатом через решетку, не было доказано, что их общение носило конфиденциальный характер, в связи с присутствием конвойных в пределах досягаемости слуха

В комментарии «АГ» адвокат, представляющая интересы заявителя в ЕСПЧ, отметила, что выявленное Судом нарушение положений Конвенции при рассмотрении уголовного дела национальным судом является основанием для возобновления рассмотрения дела ввиду новых обстоятельств. По мнению одного из экспертов, в рассматриваемом деле ЕСПЧ выбрал самое очевидное и не вызывающее дискуссий обстоятельство из ряда доводов, изложенных в жалобе. Другой выразил пожелание, чтобы Страсбургский суд в таких делах хотя бы немного отходил от принципа «процессуальной экономии», более развернуто отвечая на вопрос о нарушении права на презумпцию невиновности, гарантированного ст. 6 Конвенции.

2 июня Европейский Суд вынес Постановление по делу «Фирстов против России» по жалобе россиянина, приговоренного к 15 годам лишения свободы, на несправедливое судебное разбирательство с участием присяжных в связи с помещением его в металлическую «клетку» в зале суда в рамках уголовного судопроизводства.

Повод для обращения в ЕСПЧ

В мае 2008 г. Сергей Фирстов был задержан по подозрению в вымогательстве и участии в преступной организации (ст. 163 и 210 УК РФ) и заключен под стражу. Спустя два года после предъявления обвинения ему изменили меру пресечения на залог, однако обвиняемый остался в СИЗО, так как помимо этого он подозревался в незаконном хранении оружия.

В июне 2010 г. уголовное дело в отношении 14 человек, включая Фирстова, было передано на рассмотрение Верховного Суда Республики Мордовия с участием присяжных. На протяжении всего судебного заседания Фирстов и еще 8 подсудимых находились в металлической «клетке», остальные пятеро, освобожденные под залог, размещались вне ее.

В июле 2011 г. республиканский Верховный Суд приговорил Фирстова к 15 годам лишения свободы на основании обвинительного вердикта присяжных и назначил ему штраф. Осужденный обжаловал приговор, ссылаясь также на ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующую право на справедливое судебное разбирательство. В частности, он утверждал, что его помещение в «клетку» в ходе уголовного процесса нарушило право на презумпцию невиновности, а также право на помощь адвоката. Гражданин также заявил, что ему не удалось конфиденциально общаться с защитником из-за присутствия рядом с «клеткой» конвойных. Он добавил, что нахождение в «клетке» перед присяжными создавало у последних впечатление, что он особо опасен и, следовательно, виновен.

Выводы Европейского Суда

Поскольку Верховный Суд РФ частично изменил обжалуемый приговор, оставив в силе вынесенное нижестоящей инстанцией наказание, аналогичные доводы жалобы заявителя были впоследствии изложены им при обращении в Европейский Суд. В качестве компенсации морального вреда заявитель требовал 50 тыс. евро, а также свыше 7 тыс. евро возмещения судебных расходов.

В возражениях на жалобу Правительство РФ утверждало, что заявитель и его защитник могли общаться в любое время, так как дистанция между обвиняемыми и защитниками в ходе судебного разбирательства по уголовному делу составляла примерно 50 см. Государство-ответчик также отметило, что ранее национальный суд удовлетворил 12 ходатайств заявителя о проведении дополнительных консультаций с адвокатом. При этом в ходе судебного заседания 10 марта 2011 г. защитник подсказывал подсудимому реплики и доводы, нарушая порядок заседания.

Российская сторона добавила, что в ходе судебного разбирательства Сергей Фирстов не жаловался на то, что не может делать записи, находясь в «клетке», или эффективно участвовать в слушании дела по какой-либо иной причине. Правительство отметило, что «чувство унижения, неполноценности, стыда и незащищенности», которое, по словам заявителя, он якобы испытывал в ходе заседания, было вызвано не помещением в «клетку», а опасениями относительно возможного осуждения за преступления, в которых он обвинялся. Государство-ответчик также указало на отсутствие доказательств того, что стороны судебного разбирательства или какое-либо иное лицо проявили предвзятость по отношению к заявителю в связи с его помещением в «клетку» в зале суда.

В контраргументах на правительственные доводы заявитель указал, что его нахождение в «клетке» перед присяжными (в отличие от ряда иных подсудимых) убедило присяжных в том, что он особо опасен и виновен в инкриминируемых ему преступлениях.

Изучив материалы дела, ЕСПЧ отметил, что стороны не оспаривали факт нахождения заявителя в металлической «клетке» в течение всего уголовного судопроизводства с 15 июля 2010 г. по 15 июля 2011 г. В связи с этим Европейский Суд напомнил, что ранее в деле «Ходорковский и Лебедев против России» он выявил нарушение ст. 6 Конвенции из-за отсутствия конфиденциальности устных переговоров между заявителями и их адвокатами – в том числе из-за непосредственного присутствия сопровождающих сотрудников конвоя рядом с металлической «клеткой», в которую они были помещены. Данный вывод был повторен в ряде иных постановлений Суда.

Таким образом, ЕСПЧ счел, что, хотя подсудимый мог беседовать со своим защитником через решетку «клетки» (в том числе во время перерывов, предоставленных для этой цели судьей по просьбе заявителя), не было доказано, что консультации носили конфиденциальный характер в связи с присутствием конвойных в пределах досягаемости слуха. Следовательно, имело место нарушение ст. 6 Конвенции ввиду отсутствия конфиденциальности в отношениях между заявителем и его адвокатом.

Также Европейский Суд отметил, что установление нарушения в данном случае является справедливой компенсацией, так как наиболее подходящим средством правовой защиты в данном случае было бы возобновление уголовного разбирательства.

Комментарий представителя заявителя в ЕСПЧ

В комментарии «АГ» адвокат АП г. Москвы Анна Ставицкая, которая представляла интересы заявителя Европейском Суде, сообщила, что ранее российские суды сочли, что ее доверитель, являясь руководителем ячейки банды «Юго-Запад» в г. Саранске, совершил несколько разбоев. «Примечательно, что председательствующим по этому уголовному делу был судья Ильдар Сюбаев, который изначально работал следователем прокуратуры в Саранске, затем занял должность следователя по особо важным делам следственного управления прокуратуры Республики Мордовия, далее он являлся заместителем прокурора г. Саранска. В период службы в правоохранительных органах Сюбаев расследовал уголовные дела, связанные с бандой “Юго-Запад”, в отношении подельников Сергея Фирстова. До начала судебного разбирательства по существу (на стадии предварительного расследования дела в отношении Фирстова) судья Сюбаев неоднократно выносил постановления о разрешении ОРМ в отношении заявителя и других осужденных», – рассказала она.

Адвокат добавила, что, принимая процессуальные решения, судья Сюбаев выражал однозначное мнение относительно причастности заявителя к совершению различных преступлений в составе ОПГ «Юго-Запад», а также указывал, что Фирстов являлся одним из лидеров этой преступной группы. «По мнению моего доверителя, это не могло не отразиться на беспристрастности судьи. Фактически до начала рассмотрения дела по существу он уже считал Фирстова виновным во вмененных преступлениях. Подсудимый неоднократно заявлял судье отводы в ходе разбирательства, которые были отклонены. После вступления приговора в силу в 2012 г. была подана жалоба в ЕСПЧ на отсутствие беспристрастности судьи, то есть на нарушение параграфа 1 п. 6 Конвенции. Также в жалобе указывалось на нарушение принципа презумпции невиновности и права защищать себя лично или посредством выбранного защитника (ч. 2 ст. 6, п. “с” ч. 3 ст. 6 Конвенции)», – пояснила Анна Ставицкая.

Она также отметила, что в последнее время ЕСПЧ, вынося решения по делу, использует принцип так называемой «процессуальной экономии». «Это означает, что Суд старается минимально расписывать в решении допущенные нарушения Конвенции, презюмируя ответственный подход государств – участников Конвенции к исполнению его решений. В рассматриваемом деле ЕСПЧ отказал в справедливой компенсации заявителю в материальном выражении. Полагая достаточным установление нарушения презумпции невиновности и права на защиту посредством выбранного защитника, Суд в целях процессуальной экономии не стал рассматривать вопрос о беспристрастности судьи Сюбаева, что не может не расстраивать, так как именно этот довод был ключевым доводом заявителя и по этому доводу была коммуницирована жалоба», – подчеркнула Анна Ставицкая.

По ее словам, несмотря на то что Европейский Суд рассчитывает на ответственный подход к исполнению его решений государствами – участниками Конвенции, практикующим адвокатам известно, что национальные суды нередко игнорируют не только решения ЕСПЧ, но и закон. «В данном случае Европейский Суд, даже не подозревая этого, предоставил такую возможность Верховному Суду РФ. Если бы ЕСПЧ признал нарушение ст. 6 Конвенции в связи с отсутствием беспристрастности судьи Сюбаева, это было бы однозначным основанием для отмены всех вынесенных по делу решений. Не рассматривая этот вопрос и посчитав достаточным признание нарушения презумпции невиновности и права на защиту, ЕСПЧ дал Верховному Суду “шанс” проигнорировать его решение и не отменить вынесенный приговор, признав подобные нарушения недостаточными для отмены. В связи с тем что решение Европейского Суда принято комиссией из трех судей, заявитель даже не может обжаловать его в Большую Палату Суда», – посетовала адвокат.

Анна Ставицкая полагает, что установленное ЕСПЧ нарушение положений Конвенции при рассмотрении судом РФ уголовного дела является основанием для возобновления его рассмотрения ввиду новых обстоятельств согласно п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ. «Более того, в решении по делу Фирстова Европейский Суд указал, что компенсацией по этому делу является возобновление производства по делу. Что по этому поводу решит ВС РФ, станет ясно в ближайшие месяцы», – заключила она.

Эксперты прокомментировали выводы Суда

Эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов полагает, что в рассматриваемом деле Европейский Суд выбрал, как это часто происходит, самое очевидное и не вызывающее дискуссий обстоятельство из ряда доводов жалобы заявителя – отсутствие конфиденциальных переговоров между подсудимым и защитником. «По этой категории дел давно существует устоявшаяся практика ЕСПЧ, власти не отрицали столь близкого нахождения конвойных, поэтому страсбургские судьи довольно сжато констатировали это нарушение, при этом проигнорировав остальные доводы жалобы», – отметил он.

Юриста удивил также способ восстановления нарушенного права заявителя. «ЕСПЧ посчитал, что констатация нарушения права и будет справедливой компенсацией, указав, что благодаря его постановлению заявитель вправе добиваться пересмотра приговора в России. Однако это очень слабое утешение для заявителя, которого задержали в 2008 г., впоследствии осудив на 15 лет. При этом срок отбытия им наказания, таким образом, составляет уже как минимум 12 лет (если не учитывать, что дни, проведенные в СИЗО, могут существенно увеличить эту цифру). Чтобы добиться пересмотра приговора в ВС РФ, также понадобится время. Вот и выходит, что спустя столько лет такая форма компенсации за допущенное нарушение – а оно весьма серьезное, ведь признан несправедливым весь судебный процесс, так как было нарушено право на защиту, – выглядит отчасти бессмысленной. Полагаю, что европейские судьи могли предусмотреть и денежную компенсацию, хотя бы символическую», – резюмировал Антон Рыжов.

Адвокат АП г. Москвы Валерий Шухардин положительно оценил постановление ЕСПЧ. По его мнению, оно повлечет отмену неправосудного приговора. «Действительно, практически все судебные заседания у нас проходят с нарушением права обвиняемого на справедливое судебное разбирательство, а национальные суды и Правительство РФ не желают решать эту системную проблему. На сегодня практически любой уголовный процесс с обвиняемыми, содержащимися в “клетке” зала суда, можно оспорить в ЕСПЧ, что мы и делаем», – добавил он.

В то же время адвокат выразил пожелание, чтобы Страсбургский суд в таких делах хотя бы немного отходил от принципа «процессуальной экономии», более развернуто отвечая на вопрос о нарушении права на презумпцию невиновности, гарантированного ст. 6 Конвенции.