ЕСПЧ признал нарушением отказ судов РФ вернуть проживающему в Финляндии отцу дочь, похищенную бывшей супругой

В связи с выявленным нарушением ст. 8 Конвенции Европейский Суд присудил заявителю свыше 23 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и судебных расходов

По словам адвоката заявителя, впервые после присоединения России к Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. ЕСПЧ рассмотрел жалобу родителя, разлученного с ребенком. Эксперты «АГ» неоднозначно оценили постановление Суда, в частности один из них отметил, что ЕСПЧ пытается заставить Россию исполнять Гаагскую конвенцию без учета интересов ребенка. Как сообщила пресс-служба Минюста России, ведомство в трехмесячный срок примет решение по вопросу обращения в Большую Палату.

18 июня Европейский Суд вынес Постановление по делу «Владимир Ушаков против России» по жалобе россиянина, проживающего в Финляндии, на решение российского суда об отказе в возвращении ему малолетней дочери, которая должна проживать с ним по решению финского суда.

Бывшая супруга увезла дочку в Россию без согласия ее отца

С 1999 г. Владимир Ушаков живет и работает в Финляндии на основании полученного вида на жительство. В 2009 г. мужчина женился на россиянке И., проживавшей в Хельсинки, и супруги стали жить вместе в квартире мужа. Спустя три года у них родилась дочь В., которая впоследствии получила российское гражданство.

После тяжелой болезни супруги мужчина стал все чаще отлучаться с работы, чтобы больше заботиться о дочери. Отношения между супругами постепенно ухудшились. Далее И. уехала в России на лечение, а дочка осталась с отцом. В определенный момент Владимир Ушаков отвез ребенка в Норвегию к своим родственникам, чтобы те заботились о В. на время его работы. Впоследствии финские власти возбудили процедуру по возврату ребенка в соответствии с Гаагской конвенцией о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г., которая была прекращена после сразу же после возвращения отцом дочери в Финляндию.

В дальнейшем И. подала на развод и просила суд оставить дочь с ней. Бракоразводное дело рассматривалось в районном суде г. Вантаа (Финляндия). В итоге суд распорядился о совместной опеке бывших супругов над их дочерью, которая должна проживать вместе с отцом. При вынесении такого решения суд принял во внимание состояние здоровья И. и тот факт, что она не в полной мере восстановилась после болезни.

Мать ребенка безрезультатно обжаловала решение финского суда в апелляции и Верховном суде Финляндии. Еще в период рассмотрения ее жалобы в апелляционном суде И. увезла ребенка в Россию без согласия бывшего мужа. Владимир Ушаков обратился в финское министерство юстиции с просьбой вернуть ребенка в Финляндию в соответствии с Гаагской конвенцией.

Минюст Финляндии направил запрос в Минобрнауки РФ, которое подтвердило факт проживания ребенка с матерью в Санкт-Петербурге.

Российский апелляционный суд и вышестоящие инстанции встали на защиту матери

После неудачных переговоров с бывшей супругой о возвращении ребенка в Финляндию Владимир Ушаков обратился в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга с соответствующим заявлением. Мать девочки возражала против его удовлетворения, ссылаясь на то, что дочка уже адаптировалась к новой среде проживания, не говорит по-фински, а ее переезд в Финляндию нанесет ей психологическую травму. Женщина также убеждала суд в том, что дочка была вывезена в Россию в целях оказания ей медицинской помощи, а ее бывший супруг страдает психическим расстройством.

В ходе судебного процесса представитель органа опеки и попечительства высказался за проживание девочки с матерью. Уполномоченный по правам ребенка в Санкт-Петербурге также отметил, что вывоз В. в Россию не был незаконным, поскольку оба супруга имели право совместной опеки над дочерью, у которой был выявлен ряд заболеваний, препятствующих ее возвращению в Финляндию.

Тем не менее в декабре 2015 г. Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга удовлетворил заявление Владимира Ушакова о возвращении его дочери в Финляндию. Свое решение суд мотивировал тем, что переезд ребенка в Россию не был санкционирован отцом, а мать девочки не доказала тот факт, что медицинская помощь ее дочери не может быть оказана в Финляндии. Суд также указал, что возвращение В. отцу не отдалит ее от матери, так как ранее финский суд вынес решение о совместной опеке родителей над ребенком и установил график встреч матери и дочери.

Впоследствии Санкт-Петербургский городской суд отменил решение первой инстанции, указав, что факт вывоза ребенка бывшей супругой заявителя не нарушил права последнего, так как решение финского суда на момент выезда дочери из Финляндии не вступило в силу.

Апелляционный суд также отметил, что выезд девочки в Норвегию к родственницам по отцовской линии также не был согласован с ее матерью. Кроме того, как указала апелляция, мать В. создала последней все необходимые условия для проживания: девочка успешно интегрирована в российскую социальную и семейную среду, а ее возвращение в Финляндию нецелесообразно в силу ряда противопоказаний по здоровью. В дальнейшем Президиум Санкт-Петербургского городского суда, а затем и Верховный Суд РФ отказались рассматривать кассационные жалобы Владимира Ушакова на решение апелляционного суда.

В сентябре 2016 г. Приморский районный суд г. Санкт-Петербурга вынес решение о взыскании с Владимира Ушакова алиментов в пользу дочери за период с 8 июня 2015 г. Заявитель отказался исполнять указанное решение суда, ссылаясь на временные финансовые трудности и необходимость возвращения ему дочери. В отношении мужчины было возбуждено исполнительно производство, ФССП России запретила ему выезжать за пределы РФ. Данная ограничительная мера препятствует заявителю навещать дочь в России, с которой он не виделся с тех пор, как она покинула Финляндию.

Доводы сторон в Европейском Суде

В жалобе в Европейский Суд Владимир Ушаков указал на нарушения ст. 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Он потребовал присуждения разумной компенсации морального вреда и возмещения судебных издержек на сумму 500 тыс. руб.

В возражениях на жалобу Правительство РФ настаивало на отсутствии вмешательства в право заявителя на уважение его семейной жизни, поскольку последний не утрачивал личные связи с дочерью. Российская сторона указывала, что Владимир Ушаков сам не предпринимал никаких попыток увидеться с ребенком в России, делегировав это право российским органам опеки и попечительства, а также суду.

Государство-ответчик также утверждало, что Финляндия не была привычным местом проживания для ребенка, которому в силу своего слабого здоровья противопоказано покидать Россию. Российская сторона полагала, что мать девочки является единственным человеком, способным дать ей необходимый уровень ухода и заботы. Правительство РФ также заявило об успешной интеграции ребенка в российский социум.

Также в возражениях указывалось, что заявитель уже имеет двух детей от первого брака, что у него имелись возможности урегулировать вопросы встреч с ребенком через различные российские инстанции. Российская сторона также отметила, что Владимир Ушаков длительное время не оказывал финансовую поддержку дочери.

В отзыве на возражения российских властей Владимир Ушаков пояснил, что он имеет право опеки над дочерью, а не только право на встречи с ребенком. В этой связи он сосредоточился на процедуре возврата дочери, а не на тяжбе относительно встреч с нею. Мужчина также отметил малую вероятность поддержки российскими инстанциями его намерения увидеться с дочерью. Кроме того, заявитель указал на высококачественную систему здравоохранения в Финляндии, которая могла бы решить проблемы со здоровьем В. Он также отметил, что не мог выполнять свои финансовые обязательства перед ребенком из-за временных финансовых трудностей и отсутствия возможности приехать в Россию.

Выводы ЕСПЧ

Изучив обстоятельства дела, Европейский Суд подчеркнул, что обязательства государств в рамках ст. 8 Конвенции относительно международного похищения детей должны толковаться с учетом требований соответствующей Гаагской конвенции 1980 г. и Конвенции о правах ребенка от 1989 г. В таких делах ключевое значение имеет достижение справедливого баланса между конкурирующими интересами: интересами ребенка, двух родителей и публичным порядком в границах предела усмотрения государства по таким вопросам. При этом приоритет отдается наилучшим интересам ребенка. Интересы ребенка включают в себя два аспекта: связь с семьей, узы с которой могут быть разорваны лишь в исключительных случаях, и право на здоровую среду развития.

Применительно к рассматриваемому делу Страсбургский суд отметил необходимость определения факта выполнения Россией своего позитивного обязательства по обеспечению права заявителя на уважение его семейной жизни. При оценке заявления о возвращении ребенка суды должны не только рассматривать спорные утверждения о «серьезном риске» для ребенка в случае его возвращения в другую страну, но и обосновать свое решение с указанием конкретных обстоятельств дела. Кроме того, Суд указал, что его компетенция не сводится к подмене деятельности национальных судов, однако он обязан выявлять наличие соответствующих гарантий статей Конвенции в правоприменительной практике.

Проанализировав обстоятельства дела, ЕСПЧ пришел к выводу о том, что вывоз ребенка из Финляндии носил незаконный характер с точки зрения Гаагской конвенции. Европейский Суд также отметил, что мать ребенка, возражая против возвращения ее дочери в Финляндию, должна была перечислить в обоснование своих доводов конкретные серьезные риски. Несмотря на то что такое утверждение о рисках может охватывать потенциальный вред физическому и психологическому здоровью или невыносимую ситуацию, его нельзя рассматривать в свете ст. 8 Конвенции, чьи положения нацелены на возвращение ребенка родителю. Исключение составляет лишь ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции, но она касается лишь экстраординарных ситуаций.

Как пояснил ЕСПЧ, хотя Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга пришел к мотивированному выводу о необходимости возврата ребенка в Финляндию, Санкт-Петербургский городской суд, отменяя это решение, ограничился лишь ссылкой на наличие медицинских противопоказаний, препятствующих возврату дочери отцу. Тем не менее апелляция не уточнила, какие именно болезни имелись у девочки; какое лечение необходимо ей и может ли оно осуществляться в Финляндии.

С учетом изложенного ЕСПЧ выявил нарушение ст. 8 Конвенции и присудил Владимиру Ушакову компенсацию морального вреда на сумму 16 250 евро. Кроме того, заявитель получит 6800 евро в качестве возмещения судебных расходов.

Особое мнение российского судьи

Постановление содержит особое мнение судьи от России Дмитрия Дедова, который не согласился с мнением большинства судей Европейского Суда о нарушении прав заявителя в рассматриваемом деле.

Дмитрий Дедов полагает, что мать ребенка привела достаточно доказательств, свидетельствующих о целесообразности нахождения последнего в РФ как в силу медицинских причин, так и тесной эмоциональной связи. Российский судья отметил, что апелляционная судебная инстанция в обоснование своей позиции сослалась на достаточное количество документации, включая медицинскую. Он высказал опасение о том, что программа реабилитации здоровья ребенка после его возвращения отцу будет прекращена, поскольку последний много работает и не сможет должным образом заботиться о дочери. По мнению судьи, анализ должен учитывать всю семейную ситуацию, разлуку с одним из родителей и наилучшие интересы ребенка в целом.

Судья из России также обратил внимание на системные недостатки Гаагской конвенции, благодаря которым совершенно не учитываются эмоциональная связь ребенка с матерью, невозможность последней иметь стабильный доход в чужой стране. Он также подчеркнул, что преамбула вышеуказанной конвенции имеет крайне расплывчатые и противоречивые формулировки относительно интересов детей. «Гаагская конвенция фокусируется на определении опеки, а не на наилучших интересах ребенка, которые не ограничиваются вопросом опеки», – резюмировал Дмитрий Дедов.

Адвокат заявителя прокомментировала решение ЕСПЧ

Интересы Владимира Ушакова в Европейском Суде представляла адвокат АП Санкт-Петербурга Людмила Яблокова, по словам которой большую помощь в подготовке жалобы в ЕСПЧ оказала ее коллега, Наталья Швечкова. «Европейский Суд вынес очень важное решение по жалобе гражданина, коммуницированной еще два года назад. Впервые после присоединения РФ к Гаагской конвенции 1980 г. была рассмотрена жалоба так называемого left behind parent или разлученного с ребенком родителя на нарушение ст. 8 Конвенции, т.е. права на уважение семейной жизни», – пояснила адвокат.

Людмила Яблокова добавила, что РФ присоединилась к международному договору – Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей в 2011 г. «В преамбуле этого договора указано, что Конвенция направлена на защиту детей в международном масштабе от вредоносных последствий их незаконного перемещения или удержания, на установление процедур, обеспечивающих незамедлительное возвращение детей в государство их постоянного проживания, а также на обеспечение прав доступа к ребенку», – отметила она.

По ее мнению, в России до сих пор существуют большие проблемы с применением Гаагской конвенции, поскольку автономные понятия, используемые в Конвенции (в частности, «место обычного или постоянного проживания», «права опеки», «незаконность перемещения», «удержание ребенка»), ошибочно трактуются в свете положений национального семейного права, с использованием подходов, характерных и принятых при разрешении внутренних споров о воспитании детей по национальному праву.

Адвокат добавила, что Постановление ЕСПЧ пока не вступило в силу: «У российского правительства есть три месяца после вынесения решения Суда, чтобы подать ходатайство о передаче дела для рассмотрения в Большую Палату. После этого, если решение не будет изменено большинством голосов, оно станет окончательным».

По словам адвоката, особое мнение Дмитрия Дедова полностью совпадает с мнением российского правительства о том, что якобы в других странах защищаются не права ребенка, а права опеки покинутого родителя и якобы решение о возвращении ребенка не было решением в его интересах. Людмила Яблокова полагает, что такой подход основан на неправильном понимании и толковании автономных понятий Гаагской конвенции и ее основного тезиса о том, что похищение любым из родителей своего ребенка наносит вред детям, которые имеют право на постоянное регулярное общение с обоими родителями.

«Международная практика применения Гаагской конвенции 1980 г. показывает, что если в возвращении ребенка отказывают, то он практически полностью лишается возможности общаться с проживающим отдельно родителем. И, наоборот, если ребенок возвращается туда, откуда он был похищен, как правило, удается установить порядок общения, который позволяет ребенку поддерживать с проживающим отдельно родителем регулярные и полноценные контакты», – отметила адвокат. По ее мнению, решение ЕСПЧ окажет положительное воздействие на становление правильной единообразной практики по применению положений Гаагской конвенции 1980 г., которая будет соответствовать духу и букве указанного международного договора.

Эксперты «АГ» неоднозначно оценили выводы Страсбургского суда

Эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов считает, что комментируемый судебный акт затронул одну из важных доктрин, выработанных Европейским Судом при толковании Конвенции: «Речь идет о так называемой свободе усмотрения государств, которая подразумевает, что в особо деликатных сферах национальные власти имеют довольно широкий разброс в вариантах действий при разрешении того или иного юридического вопроса».

Как пояснил эксперт, в рассматриваемом случае ЕСПЧ, констатируя факт нарушения ст. 8 Конвенции, пришел к выводу, что, несмотря на упомянутую свободу усмотрения, у него есть право на оценку обоснованности решения российского суда, постановившего оставить ребенка заявителя в России. «В этой связи ЕСПЧ подчеркнул, что отказ Санкт-Петербургского городского суда считать Финляндию местом постоянного проживания ребенка противоречит фактам, имеющимся в деле. Также европейские судьи сочли решение городского суда немотивированным в части состояния здоровья ребенка, якобы препятствовавшего его возвращению к отцу», – пояснил Антон Рыжов.

«Пока сложно сказать, повлечет ли особое мнение российского судьи пересмотр дела в Большой Палате ЕСПЧ. Это, в том числе, будет зависеть от того, найдутся ли у сформулированной Дмитрием Дедовым позиции сторонники из числа других судей», – предположил эксперт.

По мнению адвоката АП Ленинградской области Евгения Тарасова, Европейский Суд вынес очень противоречивое и нетипичное постановление, демонстрирующее всю тенденциозность суда и необходимость пересмотра Гаагской конвенции 1980 г. и практики ее применения.

«Во-первых, Европейский Суд фактически дал оценку апелляционному определению Санкт-Петербургского городского суда, что является попыткой выступить “судом четвертой инстанции”. Во-вторых, ЕСПЧ стыдливо отмечает, что заявитель не платил алименты по “финансовым трудностям”, что само по себе странно, так как непредоставление содержания своему ребенку нельзя считать добросовестным поведением, отвечающим интересам ребенка. В-третьих, Страсбургский суд проигнорировал тот факт, что заявитель не воспользовался всеми доступными средствами правовой защиты и не стал участвовать в процессе по определению порядка общения с ребенком. Наконец, Суд отрицает концепцию наилучших интересов ребенка, примененную российскими судами, полагая, что возвращение ребенка имеет приоритет перед такими интересами», – пояснил эксперт.

Евгений Тарасов поддержал особое мнение судьи Дмитрия Дедова, который, по его мнению, привел четкое обоснование необходимости первоочередного учета интересов ребенка перед интересами его родителей. Адвокат также с сожалением констатировал, что ЕСПЧ стремится заставить Россию исполнять Гаагскую конвенцию 1980 г. без учета наилучших интересов ребенка, прямо вторгаясь в право национального суда на принятие своих решений.

По словам эксперта, постановление ЕСПЧ открывает дискуссию о целесообразности участия России в Конвенции о похищении, ее полезности для россиян. В этой связи адвокат задался вопросом: «Действительно ли Конвенции 1980 г. и 1996 г. отвечают национальным интересам России?»

С учетом изложенного Евгений Тарасов не согласился с выводом ЕСПЧ о нарушении ст. 8 Конвенции, поскольку заявитель не предпринял иных действий по защите своих прав на национальном уровне, кроме иска о возвращении ребенка, но при этом отказал ребенку в содержании и не участвовал в его жизни. «Ребенок – не вещь, поэтому его перемещение без учета его наилучших интересов явно будет нарушать и дух, и букву Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также Конституции РФ», – напомнил эксперт.

Ответ Минюста

Редакция «АГ» обратилась за комментарием в Минюст России, пресс-служба которого сообщила, что ведомство совместно с компетентными госорганами проанализирует постановление ЕСПЧ и в трехмесячный срок примет решение по вопросу его обжалования в Большую Палату Суда. «Позиция властей РФ будет сформирована с учетом положений российского законодательства, а также прецедентной практики Европейского Суда», – отмечено в ответе пресс-службы Минюста России.