АП добилась признания незаконным обыска у адвоката, проведенного без предусмотренных УПК оснований

Апелляция согласилась, что суд первой инстанции нарушил закон, так как не указал конкретные основания, предусмотренные для производства следственных действий в отношении адвоката, а также не конкретизировал отыскиваемые предметы

На вопрос «АГ» о том, почему первая и вторая инстанции сослались на положения ст. 450.1 УПК, но пришли к противоположным выводам, адвокат АП Ставропольского края Овагим Арутюнян и вице-президент АП Ставропольского края Нвер Гаспарян ответили, что суд первой инстанции хотя и сослался на ст. 450.1 УПК, но внимательно ее не прочел, а апелляция истолковала и применила норму именно так, как ее надо применять.

В распоряжении «АГ» появилось мотивированное апелляционное постановление Ставропольского краевого суда, который 19 сентября признал незаконным постановление первой инстанции, разрешившей производство обыска в жилище адвоката Алексея Головкина, а также в нежилом арендуемом им помещении, где находится его адвокатский кабинет. .

Обыск из-за подозрения

17 июля 2019 г. дома и в адвокатском кабинете адвоката АП Ставропольского края Алексея Головкина был произведен обыск, в ходе которого изъято соглашение на оказание юридической помощи.

Поводом для проведения следственных действий стало расследование уголовного дела в отношении двух сотрудников правоохранительных органов, подозреваемых в фальсификации доказательств и результатов ОРД и превышении должностных полномочий. Следствие полагало, что один из них мог заключить с адвокатом соглашение на оказание юридической помощи потерпевшей по этому делу.

Оперуполномоченный по ОВД 17-го отдела Оперативного управления ГУСБ МВД России майор полиции А. Кущенко подал рапорт, согласно которому в этих помещениях могли находиться предметы, имеющие значение для уголовного дела. В связи с этим старший следователь СО по г. Пятигорск СУ СК России по Ставропольскому краю С. Чернёва обратилась в Пятигорский городской суд с ходатайством о производстве обыска в жилище и адвокатском кабинете Алексея Головкина.

Суд первой инстанции санкционировал обыск

Рассмотрев ходатайство следствия, суд напомнил, что в соответствии с ч. 1 ст. 450.1 УПК обыск, осмотр и выемка в отношении адвоката производятся только после возбуждения в отношении него уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц, или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, в порядке, установленном ч. 1 ст. 448 УПК, на основании постановления судьи и в присутствии обеспечивающего неприкосновенность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, члена Совета адвокатской палаты субъекта РФ, на территории которого производятся указанные следственные действия, или иного представителя, уполномоченного президентом этой адвокатской палаты.

Суд также указал, что согласно ч. 2 ст. 450.1 УПК в постановлении судьи о разрешении производства обыска, осмотра и (или) выемки в отношении адвоката указываются данные, служащие основанием для производства указанных следственных действий, а также конкретные отыскиваемые объекты. Изъятие иных объектов не допускается, за исключением предметов и документов, изъятых из оборота. В ходе обыска, осмотра и (или) выемки в жилых и служебных помещениях, используемых для осуществления адвокатской деятельности, запрещаются изъятие всего производства адвоката по делам его доверителей, а также фотографирование, киносъемка, видеозапись и иная фиксация материалов указанного производства.

Суд отметил, что учитывает специальные нормы ст. 450.1 УПК и считает необходимым разрешить производство обыска в жилище адвоката и его нежилом помещении в присутствии обеспечивающего неприкосновенность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, члена Совета АП Ставропольского края в целях отыскания предметов, имеющих значение для уголовного дела, возбужденного в отношении Ч. и Ш.

Таким образом, суд постановил удовлетворить ходатайство следователя о производстве обыска в жилище, временно ограничить конституционные права Алексея Головкина и иных лиц, проживающих с ним, а также иных лиц, осуществляющих трудовую деятельность в нежилом арендуемом помещении, и разрешил производство обыска в данных помещениях в присутствии члена Совета АП Ставропольского края.

Обыск был произведен 17 июля 2019 г., в ходе него из офиса адвоката было изъято соглашение на оказание юридической помощи.

Обжалование постановления суда первой инстанции

Представитель АП Ставропольского края Игорь Сушков, участвовавший в производстве обыска, подал апелляционную жалобу в Судебную коллегию по уголовным делам Ставропольского краевого суда (имеется у «АГ»).

В жалобе он указал, что ч. 1 ст. 450.1 УПК, которой руководствовался суд, не предусматривает производство обыска в жилых и нежилых помещениях адвоката Головкина, так как уголовное дело в отношении него не возбуждалось, в качестве обвиняемого он не привлекался, а также он не совершал деяния, содержащего признаки преступления. «Во всяком случае, в ходатайстве следователя и в постановлении судьи ничего не сказано о противоправных действиях адвоката Головкина. По данному уголовному делу он не допрашивался ни в качестве свидетеля, ни в качестве подозреваемого», – подчеркнул Игорь Сушков.

Отмечается, что в постановлении не мотивировано решение судьи об ограничении конституционных прав в отношении иных лиц, осуществляющих деятельность по адресу адвокатского образования Алексея Головкина, с учетом того, что в офисе осуществляют профессиональную деятельность иные адвокаты, не имеющие никакого отношения к расследуемому уголовному делу.

Кроме того, в жалобе подчеркивается, что вопреки требованиям ч. 2 ст. 450.1 УК в постановлении судьи не указаны конкретные отыскиваемые объекты, а использована стандартная фраза «могут храниться предметы, имеющие значение для уголовного дела», не применимая при производстве обысков у адвокатов.

Игорь Сушков указал, что Европейский Суд в Постановлении по делу «Смирнов против России» отмечал, что пространность формулировок в постановлении о производстве обыска явилась ключевым фактором, в связи с которым Европейский Суд пришел к выводу о том, что обыск в квартире юриста не соответствовал положениям ст. 8 Конвенции.

Представитель палаты также сослался на Определение КС от 8 ноября 2005 г. № 439-О, в соответствии с которым проведение следственных действий, включая производство всех видов обыска, в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускается только по судебному решению, отвечающему, как следует из ч. 4 ст. 7 УПК, требованиям законности, обоснованности и мотивированности, – в нем должны быть указаны конкретный объект обыска и данные, служащие основанием для его проведения, с тем чтобы обыск не приводил к получению информации о тех клиентах, которые не имеют непосредственного отношения к уголовному делу.

В апелляционной жалобе указывалось, что в соответствии с п. 12 Постановления Пленума ВС «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (ст. 165 УПК РФ)» от 1 июня 2017 г. № 19, разрешая ходатайство о производстве следственного действия, судья обязан в каждом случае проверить наличие фактических обстоятельств, служащих основанием для производства указанного в ходатайстве следственного действия. Например, при рассмотрении ходатайства о производстве обыска в жилище убедиться в том, что в материалах уголовного дела имеются достаточные данные полагать, что в указанном жилище могут находиться орудия, оборудование или иные средства совершения преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела.

Игорь Сушков посчитал, что вышеприведенные требования уголовно-процессуального закона судьей не выполнены. Так, рапорты оперативных сотрудников по смыслу ст. 89, ч. 1 ст. 108 УПК, не проверенные в судебном заседании, не могут использоваться в качестве доказательств, а показания потерпевшей Р. вообще не указывают на возможность нахождения в жилище и офисе Алексея Головкина каких-либо предметов, имеющих значение для уголовного дела.

В жалобе указывалось, что постановлением судьи разрешалось провести обыски в целях отыскания предметов, имеющих значение для уголовного дела, то же отмечалось и в самом протоколе обыска. Однако, отметил Игорь Сушков, вопреки постановлению был изъят не предмет, а документ – соглашение на оказание юридической помощи, добровольно выданный Алексеем Головкиным. В замечаниях к протоколу обыска представителем адвокатской палаты было указано, что оперативными сотрудниками не представлено письменное поручение следователя на производство обыска, чем нарушены требования п. 4 ч. 1 ст. 38 УПК.

Игорь Сушков попросил признать незаконным и отменить постановление Пятигорского городского суда и принять новое судебное решение об отказе в удовлетворении ходатайства о производстве обыска у адвоката.

Апелляционную жалобу подал также Алексей Головкин. В возражениях на нее прокуратура отметила, что в соответствии с ч. 1 ст. 182 УПК основанием для производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела.

Указывается, что ходатайство Чернёвой о проведении обыска обоснованно, подтверждено представленными материалами дела. Кроме того, прокуратура отметила, что при вынесении судебного решения были соблюдены требования ч. 1 ст. 450.1 УПК, поскольку производство обыска в жилище и арендуемом помещении разрешено в присутствии представителя члена Совета АП Ставропольского края.

Прокуратура посчитала, что доводы апелляционной жалобы являются лишь субъективным мнением и сводятся к несогласию с законным постановлением суда. В связи с этим она попросила оставить постановление Пятигорского городского суда без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Апелляция поддержала адвокатскую палату и адвоката

При рассмотрении материалов дела Судебная коллегия по уголовным делам Ставропольского краевого суда также сослалась на положения ст. 450.1 УПК. Апелляция согласилась с доводами жалоб, что производство санкционированного судом обыска в отношении адвоката предполагает необходимость конкретизации в соответствующем судебном решении отыскиваемого объекта (предмета, документа), что позволяет исключить необоснованное исследование (обследование), изъятие (копирование) предметов, документов, материалов, не указанных в судебном решении, в частности содержащихся в материалах адвокатского производства, ведущего (сформированного) адвокатом по делам других его клиентов, при том что правомерный характер образования (формирования) таких материалов презюмируется.

«Вместе с тем ни в постановлении следователя, ни в протоколе обыска от 17 июня 2019 г. не указаны конкретные основания, предусмотренные для производства указанных следственных действий, а также конкретные отыскиваемые объекты, включенные судом, санкционировавшим обыск, в число объектов данного следственного действия. Также в представленном следователем суду материале отсутствуют вообще какие-либо сведения о том, что Головкин А.Е. по месту жительства вел свою деятельность», – указала апелляция.

Таким образом, Ставропольский краевой суд отменил постановление нижестоящей инстанции и удовлетворил апелляционные жалобы.

Представители АП прокомментировали ситуацию

Адвокат АП Ставропольского края Овагим Арутюнян, участвовавший в качестве представителя палаты в суде апелляционной инстанции, в комментарии «АГ» указал, что обращал внимание суда на то, что такие постановления создают почву не только для незаконного вмешательства в адвокатскую тайну в отношении иных доверителей, но и предпосылки для возможных конфликтных ситуаций между правоохранительными органами и адвокатами, например, если бы сотрудники правоохранительных органов, имея «на руках» такое постановление суда, пожелали бы провести обыск и у других адвокатов из данного офиса.

Овагим Арутюнян предположил, что возражение на апелляционную жалобу было написано формально. «В суде нами было отмечено, что возражение пишется по пунктам исходя из текста апелляционной жалобы со ссылками на закон, чего прокуратура не сделала. Более того, в своих возражениях она ссылается на то, что ст. 450.1 УПК не была нарушена, так как участвовал представитель палаты. Однако в жалобе такие претензии не предъявлялись», – пояснил он.

На вопрос «АГ» о том, почему обе инстанции, ссылаясь на положения ст. 450.1 УПК, пришли к противоположным выводам, адвокат ответил, что, вероятно, апелляция истолковала и применила норму именно так, как ее надо применять, тогда как первая инстанция просто процитировала ее. «Если проанализировать постановление первой инстанции, можно обнаружить, что, вынося такое постановление и цитируя ст. 450.1 УПК, суд сам себе противоречил», – резюмировал Овагим Арутюнян.

Вице-президент АП Ставропольского края Нвер Гаспарян предположил, что суд первой инстанции хотя и сослался на ст. 450.1 УПК, но внимательно ее не прочел, а апелляция как раз восполнила данный пробел и обратила внимание на допущенное нарушение.