КС запретил судам навязывать обвиняемому защитника по назначению, от которого тот отказался

Суд подчеркнул, что участие в деле защитника по назначению после вступления в дело защитника по соглашению допустимо только при явном злоупотреблении правом на защиту со стороны обвиняемого или приглашенного им адвоката

По мнению вице-президента ФПА Геннадия Шарова, постановление Суда является долгожданным для защитников и других участников уголовного судопроизводства. Мнения экспертов «АГ» в оценке постановления разошлись. Один из них считает, что документ создает дополнительные гарантии обеспечения права обвиняемого получать юридическую помощь от защитника по своему выбору. Другой полагает, что КС вместо разрешения системной проблемы сделал попытку легитимировать осуществление навязанной защиты. Третий убежден, что постановление только осложнит защиту.

17 июля Конституционный Суд РФ принял Постановление № 28-П по делу о проверке конституционности ст. 50 и 52 УПК РФ.

«Коллизия защиты»

Поводом к рассмотрению дела послужила жалоба Юрия Кавалерова (есть у «АГ»), в отношении которого в феврале 2010 г. было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 2 ст. 291 УК РФ.

В июле 2016 г. дело поступило в Кызылский городской суд Республики Тыва, который назначил подсудимому защитника за счет средств федерального бюджета. В январе 2018 г. суд назначил Кавалерову и другим обвиняемым по данному делу еще одного защитника. В том же месяце подсудимый подал ходатайство об отводе вновь назначенного адвоката, которое суд не удовлетворил.

В ноябре 2018 г. родственники Юрия Кавалерова, находящегося под стражей, заключили соглашение с приглашенным адвокатом, который на следующий день был допущен судом к участию в деле. В судебном заседании он заявил ходатайство об отводе ранее назначенных защитников, которое поддержал и подсудимый. Однако суд ходатайство отклонил, мотивируя тем, что отказ от защитника не является обязательным для суда, а обстоятельства, исключающие участие в деле защитников по назначению, отсутствуют.

Обращаясь в КС, заявитель указал, что ст. 50 УПК противоречит положениям Конституции РФ, позволяя суду не ограничивать количество защитников на одного подсудимого, что приводит к манипулированию правом на квалифицированную юридическую помощь. Кроме того, указанная норма позволяет судебному сообществу допускать одновременное участие в деле защитников по назначению и по соглашению, что способствует возникновению множественной (двойной) защиты без воли на то доверителя.

Заявитель добавил, что согласно ч. 1 ст. 52 УПК отказ от помощи защитника может иметь место в любой момент уголовного судопроизводства и допустим только по инициативе подозреваемого, обвиняемого. В жалобе подчеркивается, что реализация права пользоваться помощью адвоката в уголовном судопроизводстве не может зависеть от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится дело, «т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению».

Таким образом, сообщается в жалобе, правовая позиция КС, выраженная в определениях от 17 октября 2006 г. № 424-О, от 8 февраля 2007 г. № 251-О-П и др., не воспринята судебной практикой, а толкование норм ст. 50 и 52 УПК не в соответствии с конституционно-правовым смыслом, выявленным КС, привело к ущемлению прав Юрия Кавалерова, в том числе на квалифицированную юридическую помощь и судебную защиту.

КС указал на недопустимость навязывания лицу конкретного защитника, от которого оно отказалось

Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд указал, что право на защиту, гарантированное ч. 2 ст. 48 Конституции, во взаимосвязи с положениями международно-правовых актов и по смыслу правовых позиций КС, выраженных в постановлениях от 27 марта 1996 г. № 8-П, от 29 ноября 2010 г. № 20-П, предполагает возможность выбора защитника. Это позволяет достичь эффективности как получаемой юридической помощи, так и судебной защиты в целом, поскольку осуществление представительства в деле адвокатом, которому подзащитный доверяет и с которым он может согласовать стратегию защиты, максимально способствует реализации его законных интересов.

КС добавил, что в ст. 5 и п. 1 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката также подчеркивается, что взаимодействие адвокатом с доверителем носит лично-доверительный характер.

В то же время, отмечается в постановлении, в силу публично-правовой природы оказания юридической помощи подозреваемому, обвиняемому его право на выбор конкретного защитника или на отказ от его услуг может быть ограничено в интересах правосудия для обеспечения быстрой, справедливой и эффективной судебной защиты не только данного лица, но и других участников дела, включая потерпевших. Основаниями для ограничения могут быть, в частности, отказ или неспособность подозреваемого или обвиняемого защищать себя лично, ненадлежащая защита его интересов, наличие поводов для отвода защитника, его длительная неявка и иные обстоятельства.

Конституционной Суд подчеркнул, что аналогичной позиции придерживается и Европейский Суд по правам человека, оценивая соблюдение подп. «c» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По мнению ЕСПЧ, обвиняемый должен иметь возможность обратиться за правовой помощью по своему выбору, что признается в международных стандартах прав человека способом обеспечения результативной защиты для обвиняемого.

Однако, несмотря на значение доверительных отношений между адвокатом и доверителем, данное право может при необходимости определенным образом ограничиваться в случаях бесплатной юридической помощи и если интересы правосудия требуют, чтобы обвиняемый был представлен адвокатом, назначенным судом. Внутригосударственные власти должны учитывать желание подзащитного в части его выбора представителя, но могут пренебречь этим желанием при наличии относимых и достаточных оснований. Там, где основания отсутствуют, ограничения в свободном выборе адвоката могут повлечь нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции наряду с указанной выше нормой, если это отрицательно сказалось на защите обвиняемого.

Со ссылкой на свои ранее высказанные позиции КС напомнил, что в УПК прямо закреплено право подозреваемого, обвиняемого отказаться от помощи защитника в любой момент производства по уголовному делу, пригласить другого защитника или нескольких. В то же время Кодекс установил случаи обязательного участия защитника в уголовном судопроизводстве и обязанность дознавателя, следователя и суда обеспечить участие защитника в форме его назначения при неявке приглашенного защитника в установленный законом срок. При этом постановление о назначении защитника не влечет отстранения от участия в деле защитника по соглашению (определения КС от 28 июня 2018 г. № 1409-О и № 1412-О).

Обоснованность отказа от защитника должна оцениваться, в том числе, исходя из указанных в ст. 72 УПК обстоятельств, исключающих его участие в деле, а также с учетом норм ст. 6 и 7 Закона об адвокатуре, закрепляющих полномочия и обязанности адвоката. Вместе с тем, добавил Суд, ч. 2 ст. 52 УПК во взаимосвязи с ч. 1 той же статьи и ст. 51 и не наделяя отказ от защитника свойством обязательности для дознавателя, следователя и суда, предполагает, что при разрешении соответствующего заявления в каждом случае следует установить, является ли волеизъявление лица свободным и добровольным и нет ли причин для признания отказа вынужденным и причиняющим вред его законным интересам.

«Тем самым названные нормы, будучи публично-правовыми гарантиями защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, направленными на защиту прав подозреваемого, обвиняемого, не предполагают возможности навязывать лицу конкретного защитника, от которого оно отказалось, исключают принуждение лица к реализации его субъективного права вопреки его воле. Осуществление права пользоваться помощью защитника на любой стадии процесса не может быть поставлено в зависимость от произвольного усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению», – сообщается в документе.

Суд подчеркнул, что УПК прямо не регламентирует ситуацию, связанную с участием в деле защитника по назначению, от которого подозреваемый (обвиняемый) отказывается при одновременном участии в деле защитника по соглашению. Такой отказ, полагает КС, не может рассматриваться как отказ от защитника вообще, так как право на получение квалифицированной юридической помощи предполагается обеспеченным, а потому положение ч. 2 ст. 52 УПК о необязательности отказа от защитника для дознавателя, следователя и суда в данном случае не может применяться со ссылкой на защиту прав подозреваемого (обвиняемого). «Тем не менее это не исключает возможности оставить без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при злоупотреблении правом на защиту со стороны этого лица, а также приглашенного защитника. Критерии наличия такого злоупотребления выработаны судебной практикой», – отмечается в постановлении.

Так, Пленум Верховного Суда РФ в п. 18 Постановления от 30 июня 2015 г. № 29 указал, что суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса в силу ч. 3 ст. 17 Конституции. По мнению ВС, непринятие судом отказа подсудимого от назначенных защитников и одновременное участие по делу приглашенных и назначенных защитников могут быть – с учетом конкретных обстоятельств, характеризующих поведение обвиняемого и защитников, – признаны не противоречащими закону и не нарушающими право на защиту. «Соответствующими обстоятельствами могут признаваться, в частности, сделанные неоднократно и без каких-либо оснований заявления о замене защитника, его неявка под разными предлогами в судебное заседание, т.е. действия, явно направленные на воспрепятствование нормальному ходу судебного разбирательства и указывающие на злоупотребление правом (Определение ВС РФ от 25 июля 2012 г. по делу № 5-Д12-65)», – сообщается в постановлении.

Таким образом, резюмировал Конституционный Суд, оспариваемые нормы УПК не могут расцениваться как противоречащие Конституции, поскольку не позволяют дознавателю, следователю или суду оставлять без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при участии в уголовном деле защитника по соглашению, если в поведении этого лица и приглашенного защитника отсутствуют признаки злоупотребления правом на защиту. Применение впредь данных положений вопреки указанному в данном постановлении конституционно-правовому смыслу не допускается.

Процессуальные решения, вынесенные по делу заявителя, КС признал подлежащими пересмотру, если для этого нет иных препятствий, не предполагается повторное совершение процессуальных действий, если присутствие в деле адвоката по назначению после непринятого отказа от него не сказалось отрицательно на защите обвиняемого с учетом разбирательства в целом.

«КС разрешил противоречие»

По мнению вице-президента Федеральной платы адвокатов РФ Геннадия Шарова, данное постановление является долгожданным для адвокатов и других участников уголовного судопроизводства. «Нередко при наличии адвоката по соглашению у подсудимого и его отказе от адвоката по назначению следователь и суд тем не менее отказывают в удовлетворении этого ходатайства, – пояснил он. – Прежде КС неоднократно разъяснял, что субъективное право гражданина на защиту нельзя навязывать. От этого права он волен отказаться. Вместе с тем в УПК существует статья о том, что защитника освобождают от участия в процессе (по заявлению обвиняемого) только следователь или суд».

Таким образом, добавил Геннадий Шаров, долгое время существовало противоречие, которое сейчас разрешил КС, постановив, что воспрепятствование субъективному праву на отказ от защитника по назначению недопустимо, если в таком ходатайстве следователь или суд не усмотрит попытку злоупотребления правом.

Советник ФПА Сергей Бородин в свою очередь отметил, что в практике устоялось понимание, что ч. 1 ст. 52 УПК в части регулирования отказа от защитника не работает, в отличие от второй части этой статьи. «Если подозреваемый (обвиняемый) обеспечен участием защитника, то в случае его неявки в течение пяти суток отказ от назначенного защитника ни следователем, ни судом принят не будет, – пояснил он. – Формально это означает принудительное участие защитника, и практика это принимает. Даже в комментируемом постановлении можно увидеть такие обоснования: “право на отказ от услуг защитника может быть ограничен в интересах правосудия”, или ссылку на решение ЕСПЧ: “интересы правосудия могут требовать назначения защитника против желания обвиняемого”».

Кроме того, добавил Сергей Бородин, не следует забывать о ч. 2 ст. 75 УПК, относящей к недопустимым доказательствам показания подозреваемого (обвиняемого), которые он дал в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные им в суде. «По этой причине ни один здравомыслящий следователь не будет допрашивать подозреваемого (обвиняемого) без защитника, и тем более не примет отказ от назначенного защитника», – резюмировал он.

Эксперты «АГ» разошлись в оценке постановления

По мнению доцента кафедры уголовно-процессуального права Университета им. О.Е. Кутафина Артема Осипова, постановление Конституционного Суда создает дополнительные гарантии обеспечения права обвиняемого получать юридическую помощь от защитника по своему выбору. «Восполняя законодательный пробел, КС установил правило для разрешения коллизии между данным правом обвиняемого и дискрецией суда в сфере назначения или сохранения в деле ранее назначенного защитника, – пояснил он. – Суть данного правила в интерпретации КС состоит в том, что назначение или сохранение ранее назначенного защитника после вступления в дело защитника по соглашению возможны только в порядке исключения – в случае явного злоупотребления правом на защиту со стороны обвиняемого или приглашенного им адвоката».

Размытость понятия «злоупотребление правом», по мнению эксперта, не ослабляет значимость данной правовой позиции КС и является меньшим из возможных зол, когда КС мог вовсе уйти от решения поставленного перед ним вопроса, оставив его целиком в пределах дискреции правоприменителя или поставить в зависимость от еще менее четких критериев – например, оценки судом эффективности работы защитника. «На практике адвокаты-дублеры нужны следователю для получения лояльных показаний обвиняемого, а суду – для обеспечения бесперебойного и бесконфликтного хода разбирательства. Теперь обвиняемый при попытке подмены защитника или его навязывания вправе требовать указания причин, свидетельствующих о злоупотреблении правом, и это безусловная ценность постановления КС», – резюмировал Артем Осипов.

Адвокат АБ «Правовой статус» Алексей Иванов отметил, что проблемы двойной защиты, адвокатов-дублеров, осуществления защиты вопреки воле подзащитного давно находятся в зоне пристального внимания профессионального сообщества. «Несмотря на общее понимание, что защита не должна оказываться насильно, отказ от защитника по назначению при наличии адвоката по соглашению судами не принимается, а процессуальные ходатайства отклоняются. Даже если для суда отказ от защитника не является обязательным, он должен быть абсолютным для каждого защитника при условии, что воля подзащитного выражена прямо и недвусмысленно и не является вынужденной, а в деле имеется адвокат по соглашению, – полагает он. – Если подзащитный отказывается от защитника по назначению, а тем более – назначенного вопреки его воле, – это не может являться защитой в полном смысле этого слова. Право на защиту не может совершаться вопреки воле адвокатом, от помощи которого отказались, ведь воля подзащитного для нас – закон».

Эксперт добавил, что адвокат, от помощи которого отказались, не имеет права осуществлять защиту насильно и находиться в зале судебного заседания, так как в этом случае он своим участием ставит себя в неловкое и невыгодное положение, чреватое скандалом, и «легализует» правосудие. «Трудно не согласиться с КС в том, что фундаментальное право на защиту может быть ограничено судом и в этом смысле оно не является абсолютным, – подчеркнул Алексей Иванов. – С другой стороны, назначение адвоката-дублера вопреки воле доверителя и при наличии адвоката по соглашению не может быть оправдано интересами правосудия. Смысл постановления направлен на соблюдение интересов правосудия, но не на реализацию права на защиту в условиях его злоупотребления судом и органами следствия. КС вместо разрешения системной проблемы сделал попытку легитимировать осуществление навязанной защиты».

В то же время адвокат КА «Свердловская областная гильдия адвокатов» Сергей Колосовский полагает, что постановление представляет собой очередной документ, осложняющий защиту. «Проблема, очевидно, связана с участием “карманных” адвокатов и их некачественной работой, а также адвокатов-дублеров, – пояснил он. – КС, продекларировав вроде бы правильные вещи, фактически сформулировал положения, позволяющие решать эти проблемы не в интересах как обвиняемого, так и эффективной защиты».

Как подчеркнул Сергей Колосовский, в целом КС указал на недопустимость назначения защитника вопреки воле обвиняемого и при отсутствии законных оснований к назначению. «Однако тут же Суд оговорился, что право обвиняемого на выбор конкретного защитника может быть ограничено. При этом КС указал оценочные основания ограничения, которые правоприменителями будут толковаться неоправданно широко – как “ненадлежащая защита интересов обвиняемого”, “иные обстоятельства”».

Адвокат отметил, что ФПА принимает нормативные меры к повышению качества защиты по назначению, в том числе исключению практики назначения адвокатов-дублеров. Однако постановление КС, считает Сергей Колосовский, фактически нивелирует те положительные нормы, которые заложены в Решении Совета ФПА «О двойной защите» от 27 сентября 2013 г. (в соответствии с которым дублер может быть назначен только в случаях неявки защитника по соглашению в течение 5 суток) и Порядке назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве от 15 марта 2019 г., закрепившем принцип непрерывности защиты (п. 3.4.). «Употребление в постановлении приведенных оценочных категорий позволит правоприменителям произвольно менять защитников по назначению, в том числе вопреки интересам защиты», – подчеркнул Сергей Колосовский.

Еще более реакционным, по мнению эксперта, – именно в силу употребления оценочных дефиниций, – является вывод КС о том, что интересы правосудия в рамках конкретного судебного разбирательства могут требовать назначения защитника против желания обвиняемого, особенно если он существенно и систематически препятствует надлежащему проведению разбирательства, или ему предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, но он оказывается не в состоянии действовать в своих собственных интересах, или в тех случаях, когда это необходимо для защиты уязвимых свидетелей от дальнейшего стресса или запугивания, если им придется подвергнуться допросу со стороны обвиняемого. Подобное определение, полагает Сергей Колосовский, предоставляет правоприменителю практически неограниченное поле для фантазии. «Последнее положение о необходимости защиты свидетелей от стресса путем назначения обвиняемому защитника я, откровенно говоря, не понял. Что ради такой защиты свидетелей от стресса должен делать защитник, назначенный обвиняемому? Затыкать ему рот?» – недоумевает эксперт.

Другой пример противоречивости постановления, добавил адвокат, – указание КС на то, что УПК прямо не регламентирует ситуацию, связанную с участием в деле защитника по назначению, от которого подозреваемый, обвиняемый отказывается при одновременном участии в деле защитника по соглашению. В постановлении подчеркивается, что такой отказ не может рассматриваться как отказ от защитника вообще, так как право подозреваемого, обвиняемого на получение квалифицированной юридической помощи предполагается обеспеченным, а потому положение ч. 2 ст. 52 УПК о необязательности отказа от защитника для дознавателя, следователя и суда в данном случае не может применяться со ссылкой на защиту прав подозреваемого, обвиняемого.

«Вместе с тем, начав за здравие, Суд заканчивает за упокой, продолжая мысль ссылкой на судебную практику – “тем не менее это не исключает возможности оставить без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при злоупотреблении правом на защиту со стороны этого лица, а также приглашенного защитника. Критерии наличия такого злоупотребления выработаны судебной практикой”», – пояснил адвокат.

«Такое обтекаемое и в целом реакционное постановление ожидаемо завершается выводом о том, что непринятие судом отказа подсудимого от назначенных защитников и одновременное участие по делу приглашенных и назначенных защитников могут быть – с учетом конкретных обстоятельств, характеризующих поведение обвиняемого и защитников, – признаны не противоречащими закону и не нарушающими право на защиту», – подытожил Сергей Колосовский.