Законность личного досмотра адвоката в красноярской ИК оценят в суде

Адвокат Кунай Ильясова просит признать действия сотрудников колонии незаконными, так как они нарушили конфиденциальность ее общения с доверителем и адвокатскую тайну

Исполнительный вице-президент ФПА Андрей Сучков назвал ситуацию «циничным нарушением закона» и в связи с этим подчеркнул необходимость принятия поправок в Закон о содержании под стражей. Член Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края сообщил «АГ», что комиссия при необходимости доведет случай адвоката Ильясовой до ЕСПЧ, а также не исключил, что будет подготовлено обращение в Конституционный Суд.

В конце декабря 2018 г. адвокат АП Красноярского края Кунай Ильясова обратилась с административным исковым заявлением (имеется у «АГ») к ФКУ ИК-31 ГУФСИН России по Красноярскому краю, в котором она просит признать незаконными действия сотрудников колонии, выразившиеся в проведении ее личного досмотра.

Причины для личного досмотра

Инцидент произошел 18 декабря, когда Кунай Ильясова прибыла в ЕПКТ ИК-31 к своему подзащитному Байраму Аббасову. В ходе конфиденциальной беседы он сообщил адвокату о том, что сотрудники колонии оказывают на него давление – как психологическое, так и физическое. Также он выразил желание о проведении в отношении него независимой медицинской экспертизы для установления понесенного ущерба здоровью. По данным обстоятельствам Аббасов написал на имя адвоката соответствующее заявление и передал ей в руки в ходе встречи.

Именно это обстоятельство стало причиной дальнейшего проведения с адвокатом Ильясовой профилактической беседы начальником ЕПКТ ИК-31 Сергеем Скабелиным и другими должностными лицами учреждения. Они потребовали выдать полученные от осужденного документы, но адвокат Ильясова, считая, что их содержание является предметом адвокатской тайны, отказалась.

Тогда в присутствии понятых и нескольких сотрудников колонии, с использованием технических средств и видеосъемки, были досмотрены все вещи адвоката. В связи с тем, что в них ничего не обнаружили, была вызвана сотрудница комнаты свиданий для личного досмотра Кунай Ильясовой с применением видеофиксации. При этом при личном досмотре постоянно присутствовал Сергей Скабелин. Как отмечается в иске к ИК-31: «В ходе личного досмотра проверялась вся одежда Ильясовой К.А. вплоть до нижнего белья с оголением частей тела. По результатам досмотра велся протокол, копию которого сотрудники административного ответчика выдать истцу отказались».

Как рассказала «АГ» сама Кунай Ильясова, после ее возражений начальник ЕПКТ Скабелин при проведении личного досмотра все-таки отошел в сторону, но видеофиксация не была прервана, хотя камеру и отвернули. В целом, по словам адвоката, примененная к ней форма проведения личного досмотра унизила ее человеческое достоинство. «Вероятно, нас прослушивали, они знали, что искать. То есть была нарушена конфиденциальность общения с доверителем, нарушена адвокатская тайна, но в тот момент я больше боялась за жизнь и здоровье своего доверителя, что у моего подзащитного будут серьезные неприятности из-за того, что он мне сообщил. Ну и потом, конечно, меня также возмущало, что такому обращению подвергают меня как женщину и мусульманку», – рассказала она.

В итоге, чтобы не накалять обстановку далее, Кунай Ильясова выдала сотрудникам ИК-31 список литературы, написанный ее подзащитным еще при нахождении в другом исправительном учреждении, т.е. до этапирования в ИК-31. Сотрудники колонии полученным удовлетворились, однако копию протокола проведенного в отношении нее досмотра выдавать адвокату отказались

Стоит отметить, что рукописное заявление Аббасова об оказываемом на него давлении в итоге в их руки так и не попало, но было опубликовано в интернете. По словам адвоката Кунай Ильясовой, отчасти это помогло снизить давление на ее подзащитного. Как добавляет адвокат, подобные сложности в ее практике встречаются только в ИК-31, в других колониях Красноярского края все организовано более адекватно.

Исковое заявление

В своем исковом заявлении (имеется у «АГ»), которое было подготовлено при участии адвокатов – членов Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края, Кунай Ильясова указала на ряд допущенных сотрудниками колонии нарушений прав ее доверителя и ее самой.

В частности, она указала, что с учетом особенностей статуса осужденного право на квалифицированную юридическую помощь гарантируется ему не только для обеспечения возможности отстаивать свои интересы в рамках уголовного процесса, но и для защиты от ущемляющих его права и законные интересы действий и решений органов и учреждений, исполняющих наказание. «В этом случае деятельность представителя осужденного, если таковым является адвокат, регламентируется не Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, а Федеральным законом “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ”, Кодексом профессиональной этики адвоката», – указала она.

Адвокат напомнила, что адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. По мнению Кунай Ильясовой, профессиональная тайна была нарушена сотрудниками колонии, и при этом никаких доводов, которые могли бы послужить основанием к ее ограничению, не было приведено. «Изложенное дает основания для вывода о том, что ограничение адвокатской тайны, во-первых, было произвольным, поскольку было досмотрено все адвокатское досье Ильясовой К.А., включая ее личные вещи и одежду; во-вторых, нормативно и фактически необоснованным, поскольку постановление об осуществлении цензуры переписки адвоката до сведения последнего сотрудниками ответчика доведено не было», – говорится в административном иске.

Еще одним нарушением, согласно иску, стало то, что в момент проведения личного досмотра в помещении находился мужчина, что нарушает требования Приказа Минюста РФ от 25 августа 2006 г. № 268-дсп «Об утверждении Наставления по организации и порядку производства обысков и досмотров в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы, на режимных территориях, транспортных средствах».

Также отмечается, что цензура переписки адвоката и осужденного и личный досмотр адвоката – это принципиально разные правовые процедуры как по содержанию, так и по последствиям. «Исходя из приведенного в настоящем иске описания фактических его оснований, претензии ответчика к истцу сводились не к проносу на территорию “зоны” каких-либо запрещенных предметов, а к выносу без досмотра результатов свидания адвоката с клиентом в виде заявления, написанного на данном свидании. Изложенное свидетельствует о том, что решение о личном досмотре адвоката было принято должностными лицами ответчика без достаточных на то оснований и проведено с существенным нарушением установленной процедуры», – говорится в документе.

В связи с изложенным Кунай Ильясова просит признать незаконными действия сотрудников ИК-31, выразившиеся в незаконном личном досмотре и цензуре документов, составляющих адвокатскую тайну. Кроме того, она просит применить меры предварительной защиты, запретив административному истцу уничтожать видеоархив ИК-31 за 18 декабря 2018 г.

По данным административной истицы, дело уже распределено судье Советского районного суда г. Красноярска Людмиле Морозовой, однако дата рассмотрения пока не назначена.

Реакция госорганов

ГУФСИН России по Красноярскому краю в своем официальном заявлении о данном происшествии указало, что досмотр адвоката Ильясовой и ее личных вещей проводился в соответствии с Приказом Минюста РФ от 20 марта 2015 г. № 64-дсп «Об утверждении Порядка проведения обысков и досмотров в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы и прилегающих к ним территориях, на которых установлены режимные требования».

Кроме того, ведомство уверяет, что по данным фактам в настоящее время проводится проверка, результаты которой нам пока неизвестны. В ответе на запрос «АГ» начальник пресс-службы красноярского ГУФСИН Екатерина Броцман указала, что ответ по существу будет предоставлен редакции после завершения внутренней проверки происшествия.

В то же время из Минюста России на запрос «АГ» ответили, что «служебная информация ограниченного распространения не подлежит разглашению (распространению)», правда, в пресс-службе ведомства не смогли пояснить, распространяется ли действие вышеуказанного Приказа № 64-дсп на адвокатов.

Одновременно в отделе общественных связей Департамента организации и контроля Министерства юстиции РФ напомнили о содержании ч. 6 ст. 82 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, в соответствии с которой администрация исправительного учреждения вправе производить досмотр находящихся на территории исправительного учреждения и на прилегающих к нему территориях, на которых установлены режимные требования, лиц, их вещей, транспортных средств, а также изымать запрещенные вещи и документы, перечень которых устанавливается законодательством.

Заметим, что порядок применения названного положения УИК был разъяснен в Определении Конституционного Суда РФ от 6 марта 2008 г. № 428-О-П в котором однозначно указано, что согласно нормам УИК РФ не может допускаться произвольное проведение личного досмотра адвоката, осуществляющего юридическую помощь осужденному к лишению свободы, без достаточных фактических оснований, свидетельствующих о его намерении пронести на территорию исправительного учреждения запрещенные предметы, и без принятия администрацией исправительного учреждения мотивированного решения о проведении личного досмотра и письменной фиксации хода и результата соответствующих действий. То есть, исходя из данных положений КС РФ, досмотр адвокатов возможен только на входе в колонию, но не на выходе из нее после встречи с подзащитным.

Позиция АП Красноярского края и ФПА

В Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края назвали ситуацию с личным досмотром Кунай Ильясовой «насколько нелепой, настолько и глупой». «Это очень сложно комментировать, когда досмотр адвоката осуществляется по приказу, который никому нельзя показывать, кроме самих сотрудников ФСИН», – отметил член Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края Александр Брестер. «Документы с грифом “ДСП” сегодня используются ФСИН повсеместно, и с этим может справиться только ясно выраженная политическая воля, направленная на открытость тюремной системы. Обжалование таких документов практически безрезультатно», – добавил он.

Александр Брестер напомнил, что в Решении ВС РФ от 18 июня 2012 г. по делу № АКПИ12-543 говорится о возможности непубликации аналогичного документа (в отношении ранее действующего порядка обысков и досмотров в учреждениях УИС), при этом Суд, по мнению эксперта, безосновательно указал, что приказ не затрагивает прав граждан. «Но на основании этого приказа людей досматривают, обыскивают, т.е. речь прямо идет о личной неприкосновенности. А тут еще разговор идет об адвокате, особом субъекте с охраняемой тайной», – заметил Александр Брестер. Он добавил, что Комиссия по защите прав адвокатов АП Красноярского края, если понадобится, доведет случай адвоката Ильясовой до ЕСПЧ, а также не исключил, что будет подготовлено обращение в Конституционный Суд РФ.

Для исправления ситуации в целом Александр Брестер предлагает принять определенные законодательные изменения, которые бы позволили прекратить «игру с адвокатами в формальности». «Адвокатам говорят: зарегистрируйте все, что выносите из мест лишения свободы. Все, что написано или подписано доверителем. Мы не будем читать, не будем цензурировать, но регистрировать обязательно. Однако в чем сакральный смысл такой регистрации? Не ясно. Более того, не ясно, что именно и как регистрировать», – пояснил он.

При этом член красноярской комиссии по защите прав адвокатов указал, что термин «корреспонденция», которую надо регистрировать адвокатам при выносе из учреждений УИС, трактуется настолько широко, насколько это удобно сотрудникам ФСИН в каждом конкретном случае. «Что понимать под корреспонденцией? В решении АП г. Москвы по делу Ольги Динзе указано, что корреспонденция – это “письменные тексты, изложенные на бумаге”. Но это и адвокатский опрос, и любое заявление, жалоба, и собственные пометки доверителя на готовом тексте. А если адвокат заранее напечатал документы для подписи, и доверитель их подписал или даже добавил несколько строк от себя?» – задается вопросом Александр Брестер.

К тому же, напоминает Александр Брестер, при такой регистрации документов появляется серьезная опасность для разглашения адвокатской тайны. Более того – нет четкой процедуры регистрации того, что адвокат выносит из исправительного учреждения. «Что значит зарегистрировать? Просто самому называть, что за документ выносит адвокат, и его запишут в журнал? Тогда смысла в такой регистрации нет, так как это не дает колонии никакой информации, и привлечь адвоката за недостоверные сведения тоже нельзя. Значит, нужно отдать документ кому-то в руки? Показать название документа? Но этого нельзя делать, так как речь уже идет об адвокатской тайне», – отмечает Александр Брестер. Он добавляет, что нередко адвокаты получают документы о нарушениях со стороны сотрудников колонии – а это одна из самых частых причин опасений сотрудников и последующих досмотров адвокатов, поэтому очень важно, чтобы полученная информация не стала известна сотрудникам колонии, так как иначе возможны угроза доверителю и уничтожение следов нарушений…

В комментарии «АГ» исполнительный вице-президент ФПА Андрей Сучков назвал произошедший с Кунай Ильясовой случай очередным «циничным нарушением закона должностными лицами исправительного учреждения, совершенным в полной убежденности в своей безнаказанности».

Как подчеркнул Андрей Сучков, заявление доверителя о совершении в отношении него преступных посягательств – нахождение и изъятие которого были целями совершенного в отношении адвоката обыска – находится под защитой адвокатской тайны, поскольку является сведениями, полученными адвокатом от доверителя в связи с оказанием ему юридической помощи. «Их изъятие допустимо лишь на основании судебного решения. Ведомственные приказы или инструкции не могут быть основанием для проведения подобных акций. И, прежде всего, это касается документов, не опубликованных для широкого круга лиц (например, под грифом “для служебного пользования”), которые не могут служить основанием для ограничения прав и свобод адвокатов», – отметил Андрей Сучков.

Он также выразил уверенность, что «этот вопиющий случай нарушения профессиональных прав нашей коллеги станет предметом рассмотрения и работы не только комиссии по защите прав адвокатов региональной адвокатской палаты, но и не обойдется без методической помощи и поддержки аналогичной структуры при ФПА».

Андрей Сучков отметил, что происшествие с Кунай Ильясовой не единственное в своем роде и проблема носит системный характер: «Это тот случай, когда проблему невозможно решить методами корпоративного регулирования, а требуется вмешательство законодателя». Он напомнил, что Минюстом России совместно с представителями ФПА РФ и адвокатского сообщества разработан законопроект о запрете воспрепятствования обмену документами между адвокатом и доверителем, находящимся в условиях лишения свободы, а также о запрете цензуры переписки между ними.

Напомним, что в соответствии с проектом предлагается дополнить ст. 18 Закона о содержании под стражей положением о том, что в целях получения квалифицированной юридической помощи подозреваемый или обвиняемый и его защитник в ходе свидания имеют право обмениваться записями и документами. А ст. 20 того же закона предлагается дополнить нормами о том, что переписка подозреваемых и обвиняемых с защитником не подлежит цензуре – письма, поступающие на имя подозреваемого или обвиняемого от защитника, должны передаваться администрацией места содержания под стражей без вскрытия конверта.

«Сейчас необходимо приложить максимальные усилия для скорейшего принятия этого законопроекта», – заключил исполнительный вице-президент ФПА.