Заключение специалистов, опровергающее экспертизу института ФСБ, стало доказательством по делу Дагира Хасавова

Документ попал в материалы дела по ходатайству защитника адвоката

Александр Лебедев, защитник Дагира Хасавова, полагает, что заключение специалиста поможет продемонстрировать суду несостоятельность обвинения.

18 ноября Измайловский районный суд г. Москвы приобщил к материалам уголовного дела адвоката Дагира Хасавова заключение специалистов, опровергающее выводы эксперта, на которых строится обвинение. Соответствующее ходатайство заявил адвокат АП г. Москвы Александр Лебедев, защищающий Дагира Хасавова.

Выводы эксперта важны для обвинения

Напомним, адвоката АП г. Москвы, управляющего партнера АБ «Дагир Хасавов и партнеры – Драконта» Дагира Хасавова задержали в сентябре 2019 г. в Лефортовском районном суде г. Москвы прямо перед началом заседания по уголовному делу его доверителя – экс-министра экономики и территориального развития Дагестана Раюдина Юсуфова.

Изначально адвокату предъявили обвинение по ч. 1 ст. 294 и ч. 4 ст. 309 УК. В окончательном обвинительном заключении от 17 марта 2020 г. (имеется у редакции) фигурирует только ч. 4 ст. 309 УК: следствие полагает, что Дагир Хасавов в составе организованной группы принуждал Арсена Фатуллаева, представителя потерпевшего по делу Раюдина Юсуфова, к даче ложных показаний, используя шантаж и угрозу причинения вреда здоровью.

В основу обвинения легли несколько голосовых сообщений, которые Дагир Хасавов направил по WhatsApp сыну подзащитного – Вадиму Юсуфову. Тот через своего родственника переслал эти сообщения Арсену Фатуллаеву. По мнению эксперта-лингвиста Института криминалистики Центра специальной техники ФСБ, в словах Хасавова было «коммуникативное намерение» склонить «некое третье лицо» к изменению показаний «в отношении неких третьих лиц» и информация о наступлении негативных последствий для «некоего лица» в случае, если оно не изменит показания, которые Хасавов считает ложными (заключения эксперта имеются у «АГ»).

Специалисты пришли к другим выводам

Лингвисты Елена Новожилова и Анастасия Бонч-Осмоловская провели исследование по адвокатскому запросу Максима Ижикова, который ранее защищал Дагира Хасавова, еще в марте этого года (заключение имеется у «АГ»).

Адвокат поставил перед лингвистами следующие вопросы по поводу голосовых сообщений Дагира Хасавова, которые тот отправлял Вадиму Юсуфову:

1) выражено ли в них коммуникативное намерение склонить коммуниканта Арсена Фатуллаева к изменению показаний, данных им ранее в суде? 

2) содержится ли в них информация о наступлении негативных последствий для коммуниканта Арсена Фатуллаева и в каком случае? 

3) намеревался ли Дагир Хасавов заставить кого-либо лгать или способствовать чьей-то лжи?

Отметим, что формулировки первых двух вопросов взяты из постановления следователя о назначении лингвистической судебной экспертизы. Защитник также попросил специалистов указать, совпадают ли их выводы с выводами, к которым ранее в двух заключениях пришла эксперт-лингвист Института криминалистики ЦСТ ФСБ, и если нет, то объяснить почему.

Лингвисты пришли к выводу, что в репликах Хасавова нет намерения склонить «коммуниканта Фатуллаева» к изменению показаний, данных им ранее в суде. Не было, по их мнению, в словах адвоката и информации о наступлении негативных последствий «для коммуниканта Фатуллаева». При этом специалисты указали, что коммуниканта Фатуллаева в принципе нет в речи. «Во всех исследуемых речевых произведениях коммуникантами являются двое – это говорящий (согласно постановлению от 1 ноября 2019 г. о назначении лингвистической судебной экспертизы по уголовному делу № <…>, речь принадлежит Д.З. Хасавову) и адресат, к которому говорящий обращается “Вадим”», – пояснили они.

Специалисты также не увидели стремления Дагира Хасавова повлиять на показания Арсена Фатуллаева: «В исследуемой речи отсутствуют лингвистические признаки того, что говорящий намеревается заставить кого-либо лгать, способствовать чьей-либо лжи».

В ответе на четвертый вопрос лингвисты отметили, что их «категорические отрицательные» ответы на два первых вопроса не совпадают с «категорическими положительными» выводами эксперта-лингвиста Института криминалистики ЦСТ ФСБ. Причина этого – нарушения, которые допустила эксперт, считают Елена Новожилова и Анастасия Бонч-Осмоловская.

Что не так в «обвинительной» экспертизе

Специалисты насчитали семь нарушений эксперта-лингвиста. Первое – библиография и методическая часть заключений эксперта не основаны на общепринятых научных и практических данных. Так, в перечне использованной литературы эксперт указала Толковый словарь русского сленга Т.Ф. Ефремовой, выпущенный в 2007 г. «АСТ-Пресс Книгой», и четыре методических пособия ЦСТ ФСБ. Однако такого словаря не существует: в 2007 г. в том издательстве вышла книга с тем же названием, но другого автора – В.С. Елистратова. Что касается методических пособий ЦСТ ФСБ, то они не являются общедоступными. В частности, не ясно, соответствуют ли они общепринятым научным и практическим данным в области судебной лингвистической экспертизы.

Второе – эксперт изменила формулировку поставленных вопросов, исказив их суть. Постановления о назначении экспертиз разрешали менять формулировку вопросов, но без искажения сути. Сославшись на это, эксперт заменила «коммуниканта Фатуллаева А.А.» на «некое третье лицо». Получившиеся вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта-лингвиста и не позволяют проводить ему исследование, уверены специалисты: «Если в первоначальной редакции вопроса о намерении склонить к изменению показаний требовалось установить факт воздействия одного коммуниканта на другого – то в измененном вопросе уже требуется установить факт воздействия коммуниканта на не-коммуниканта, что невозможно определить с помощью лингвистической экспертизы».

Третье – неразличение границ речевых произведений. Так, пояснили специалисты, эксперт объединила все голосовые сообщения Дагира Хасавова в одно речевое произведение: «СФ [спорные фонограммы] не анализируются по отдельности, а рассматриваются “как единый текст” – фактически из них создается новый речевой объект со своим собственным новым общим контекстом, которым исходные произведения не обладали».

Четвертое – неправильный выбор и некорректное применение методов исследования, неприменение заявленных методов. Так, дискурсивный анализ, которым воспользовался эксперт, по словам специалистов, обычно применяют для установления типовых закономерностей речи, а не конкретного речевого поведения. А интенциональный анализ в том виде, в котором его собиралась применять эксперт, требует большего объема речи и при анализе кратких высказываний не может обеспечить достоверный результат.

При этом фактически использовались иные методы, но и те – неверно. Например, метод, который должен применяться только при исследовании взаимодействия коммуникантов (говорящих и адресатов), в обоих заключениях эксперта используется и по отношению к не-коммуникантам.

Пятое – отсутствует содержание исследования по обоим вопросам. Эксперт сформулировала вывод, подкрепила его цитатами из исследуемой речи, кратко пересказала аудиосообщения, но не указала, какой именно лингвистический анализ провела. То есть вывод не является логическим следствием исследования, пояснили специалисты.

Шестое – не-коммуниканты приравнены к коммуникантам. Специалисты указали, что при использовании коммуникативного анализа прежде всего необходимо установить круг коммуникантов. Эксперт этого не сделала и одновременно допустила, что «некое лицо», «некое третье лицо» – тоже коммуникант. Из заключения специалистов следует, что установить воздействие коммуниканта на не-коммуниканта при помощи лингвистической экспертизы невозможно.

И последнее нарушение – Дагиру Хасавову приписывается «пример по аналогии» с Чечней, который в речи отсутствует. В одном из сообщений, как следует из расшифровки специалистов, адвокат говорит о том, что родственники Юсуфова могут прийти к Фатуллаевым и потребовать объяснить, почему Арсен Фатуллаев оговаривает Раюдина Юсуфова: «Было бы честнее, например, мы бы так сделали – собрались бы прежде всего. Ерунда суды. Родственникам собраться, пойти сказать: вот с этого дня или же вы это доказываете, или же вы наши враги. И передадим потомкам. За это придется ответить. У нас нет лишнего отца, чтоб кто-то пришел оклеветал. Что он вам сделал плохого? Я думаю, в их роду есть достойные мужчины, которые его за ухо возьмут или пинка дадут <…>, скажут: ну-ка расскажи, как это было, ты чего ездил туда? Он им фамилию своего рода, свою фамилию рода выступал здесь, фамилия его отца упоминалась здесь как отчество его».

Фразу «было бы честнее» эксперт интерпретирует как «пример по аналогии», «пример негативных последствий, которые ожидали бы в Чечне тех, кто оклеветал кого-либо». Специалисты полагают, что это ошибка прослушивания – эксперт не расслышала слово «честнее»: «Ошибка приводит к “выявлению” негативного последствия, о котором на самом деле в исследуемой речи не упоминалось». 

Защитник надеется, что заключение специалиста поможет добиться справедливости

18 ноября, во время очередного судебного заседания Александр Лебедев заявил ходатайство о приобщении заключения специалистов в качестве доказательства по уголовному делу. Суд удовлетворил ходатайство, но допрашивать эксперта и специалистов, по словам Александра Лебедева, отказался. «Данное заключение специалиста поможет стороне защиты показать суду несостоятельность обвинения: склонения к даче ложных показаний и тем более шантажа и угрозы применения насилия в аудиосообщениях Хасавова не имелось», – подчеркнул адвокат.

Он отметил, что Дагир Хасавов, как и раньше, считает, что его уголовное преследование связано со стремлением стороны обвинения лишить Раюдина Юсуфова профессиональной защиты, и расценивает это как воспрепятствование своей адвокатской деятельности. «Отправку сообщений он не отрицает, но цель была другой – выяснить, почему новый представитель потерпевшего дал такие показания. По убеждению Дагира Хасавова, прокуратура заменила представителя потерпевшего на Арсена Фатуллаева только потому, что предыдущий представитель не признавал наличие ущерба для государства», – напомнил Александр Лебедев.

Отметим, что после заключения Дагира Хасавова под стражу его подзащитный Раюдин Юсуфов и бывший председатель Правительства Республики Дагестан Абдусамад Гамидов были осуждены за растрату 40 млн руб. из бюджета при реконструкции спецучреждения временного содержания для иностранцев в Махачкале.