Гражданское судопроизводство не может использоваться для исправления упущений уголовного процесса

Верховный Суд указал на недопустимость применения принудительных мер уголовно-правового характера в порядке гражданского судопроизводства, тем более после вступления в законную силу приговора, которым определено окончательное наказание осужденному

Один из адвокатов выразил надежду на то, что данное определение ВС будет носить прецедентный характер, ориентируя нижестоящие суды на правильное правоприменение. Другой подчеркнул: нельзя забывать о том, что вступление приговора в законную силу – это событие, которое предполагает, что приговор прошел те инстанции, в полномочия которых входит проверка его законности и обоснованности по существу, что не допускает внесения в него произвольных изменений. Третий пояснил, что взятка – это не гражданско-правовое явление, оно само по себе – преступно и не может регулироваться гражданским законодательством.

Верховный Суд опубликовал Определение от 29 октября по делу № 18-КГ24-248-К4, в котором разъяснил, что конфискация имущества, переданного в виде взятки, является мерой уголовно-правового характера и применяется на основании постановления суда, вынесенного по результатам рассмотрения уголовного дела, а не решения суда по гражданскому делу.

Вступившим в законную силу приговором Советского районного суда г. Астрахани от 15 апреля 2022 г. Ильдар Саидов был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 286 и ч.6 ст. 290 УК РФ. Судом установлено, что Ильдар Саидов, являясь должностным лицом – начальником Астраханской таможни, в период с 16 марта по 25 июня 2020 г. на территории г. Астрахани получил взятку в размере 2 млн руб. за обеспечение благоприятных условий для ускоренного и беспрепятственного совершения таможенных операций в отношении товаров, находящихся в зоне ответственности взяткодателя, а также за общее покровительство.

Ему было назначено наказание в виде семи лет лишения свободы в ИК строгого режима с лишением права занимать должности на государственной службе сроком на пять лет и со штрафом в размере пятикратной суммы взятки – 10 млн руб. При этом при вынесении приговора положения ст. 104.1 и ст. 104.2 УК в части конфискации денежных средств, полученных в результате совершения преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК, или денежной суммы, соответствующей стоимости взятки, не применялись.

В январе 2023 г. заместитель Генпрокурора РФ обратился в суд с исковыми требованиями к Ильдару Саидову о взыскании в доход федерального бюджета денежных средств, полученных в виде взятки. Решением Темрюкского районного суда Краснодарского края заявленные требования были удовлетворены. Учитывая, что возможность конфискации предмета взятки в порядке уголовного судопроизводства была утрачена, суд исходил из преюдициального значения приговора для рассмотрения гражданского дела. Поскольку действия ответчика в получении денежных средств в виде взятки, установленные приговором суда, носили заведомо антисоциальный характер, суд пришел к выводу о том, что соответствующие действия являются недействительной сделкой в силу ничтожности, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, а потому удовлетворил заявленные требования. С такими выводами согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.

Ильдар Саидов подал кассационную жалобу в Верховный Суд, в которой просил об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений как незаконных. Рассмотрев дело, Судебная коллегия по гражданским делам ВС отметила, что действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, в частности по передаче денежных средств и иного имущества, в случае их общественной опасности и обусловленного этим уголовно-правового запрета могут образовывать состав преступления, например сделки с объектами гражданских прав, оборотоспособность которых ограничена законом, передача денежных средств и имущества в противоправных целях и т.п.

Вместе с тем, как подчеркнул Суд, квалификация одних и тех же действий как сделки по нормам ГК РФ и как преступления по нормам УК РФ влечет разные правовые последствия: в первом случае – признание сделки недействительной (ничтожной) и применение последствий недействительности сделки судом в порядке гражданского судопроизводства либо посредством рассмотрения гражданского иска в уголовном деле, во втором случае – осуждение виновного и назначение ему судом наказания и иных мер уголовно-правового характера, предусмотренных УК, либо освобождение от уголовной ответственности и наказания или прекращение дела по нереабилитирующим основаниям в порядке, предусмотренном УПК.

При этом ВС указал, что признание лица виновным в совершении преступления и назначение ему наказания по нормам УК сами по себе не означают, что действиями осужденного не были созданы изменения в гражданских правах и обязанностях участников гражданских правоотношений, а также не означают отсутствие необходимости в исправлении таких последствий.

В определении поясняется, что Гражданским кодексом недействительность сделок, нарушающих требования закона или иного правового акта, в отсутствие иных, специальных оснований недействительности сделки предусмотрена ст. 168. Однако если сделка не просто незаконна, а совершена с целью, противной основам правопорядка и нравственности, что очевидно в случае ее общественной опасности и уголовно-правового запрета, такая сделка является ничтожной в силу ст. 169 ГК, согласно которой сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна.

Суд отметил, что согласно правовой позиции КС РФ, изложенной в Определении от 8 июня 2004 г. № 226-О, ст. 169 ГК указывает, что квалифицирующим признаком антисоциальной сделки является ее цель, т.е. достижение такого результата, который не просто не отвечает закону или нормам морали, а противоречит – заведомо и очевидно для участников гражданского оборота – основам правопорядка и нравственности. Антисоциальность сделки, дающая суду право применять данную норму ГК, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий. Вместе с тем такая сделка, как предусмотрено ст. 169 ГК, влечет последствия, установленные ст. 167 данного Кодекса. В случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход РФ все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом. Согласно ст. 167 ГК недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Судебная коллегия указала, что признание сделки ничтожной на основании ст. 169 ГК влечет общие последствия, предусмотренные ст. 167 Кодекса, в виде двусторонней реституции, а взыскание в доход РФ всего полученного по такой сделке возможно в случаях, предусмотренных законом. Однако в качестве такого закона, устанавливающего гражданско-правовые последствия недействительности сделок, не могут рассматриваться нормы УК РФ о конфискации имущества.

Как поясняется в определении, конфискация имущества относится к иным мерам уголовно-правового характера и согласно ч. 1 ст. 104.1 УК состоит в принудительном безвозмездном изъятии и обращении в собственность государства на основании обвинительного приговора следующего имущества: денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступлений, предусмотренных в том числе ст. 290 Кодекса; денег, ценностей и иного имущества, в которые имущество, полученное в результате совершения преступлений, предусмотренных статьями, указанными в п. «а» данной части, и доходы от этого имущества были частично или полностью превращены или преобразованы.

Со ссылкой на п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 14 июня 2018 г. № 17 «О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве» Суд разъяснил: конфискация имущества является мерой уголовно-правового характера, состоящей в принудительном безвозмездном его изъятии и обращении в собственность государства, что связано с ограничением конституционного права граждан на частную собственность и осуществляется в точном соответствии с положениями Конституции, общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами РФ, требованиями уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Деньги, ценности и иное имущество, переданные в виде взятки или предмета коммерческого подкупа, подлежат конфискации и не могут быть возвращены взяткодателю либо лицу, совершившему коммерческий подкуп, в том числе в случаях, когда они освобождены от уголовной ответственности.

ВС обратил внимание, что предусмотренная ст. 104.1 УК конфискация имущества, переданного в виде взятки, является мерой уголовно-правового характера и применяется на основании постановления суда, вынесенного по результатам рассмотрения уголовного дела, а не решения суда по гражданскому делу. «Применение принудительных мер уголовно-правового характера в порядке гражданского судопроизводства, тем более после вступления в законную силу приговора суда, которым определено окончательное наказание лицу, осужденному за совершение преступления, является недопустимым, поскольку никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление (ч. 1 ст. 50 Конституции). При этом гражданское судопроизводство не может использоваться для исправления недостатков и упущений уголовного процесса, если таковые имели место», – подчеркивается в определении.

Судебная коллегия отметила, что за совершение действий по незаконному получению денежных средств в отношении Ильдара Саидова был вынесен обвинительный приговор и ему было назначено наказание, однако конфискацию имущества, предусмотренную УК, суд не применил. Удовлетворяя требования прокурора на основании ст. 169 ГК, суды не указали применимый в данном случае закон, предусматривающий в качестве последствий ничтожности сделки взыскание всего полученного по сделке в доход государства. Таким образом, Верховный Суд посчитал, что допущенные судебными инстанциями нарушения норм права являются существенным, а потому отменил обжалуемые судебные акты, направив дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Старший партнер АБ ZKS Андрей Гривцов полностью поддерживает выводы Суда. Он подчеркнул, что прокуроры в последнее время достаточно часто после вступления в законную силу приговора по делам о получении взяток обращаются с исками о взыскании денег, полученных в качестве взятки, в доход государства. По его словам, с практической точки зрения это объяснялось необходимостью пополнения бюджета в условиях экономического кризиса.

При этом, как заметил Андрей Гривцов, практика по таким делам носила разнонаправленный характер, и было довольно много решений, которыми иски удовлетворялись. «Это абсолютно неверно, поскольку нельзя подменять конфискацию имущества, т.е. меру уголовно-правового характера, решением по гражданскому делу, а взятка не является сделкой. Более того, в результате такого правоприменения лицо, виновное в совершении преступления, могло быть наказано не один раз, а трижды: вначале ему назначали наказание и в виде лишения свободы, и штрафа, а затем еще и по решению суда по гражданскому делу наказывали материально обращением в доход государства денежных средств. Отрадно, что ВС занял в данном случае последовательную позицию и указал, что так делать нельзя. Остается надеяться, что данное решение будет носить прецедентный характер, ориентируя нижестоящие суды на правильное правоприменение», – прокомментировал адвокат.

Адвокат КА г. Москвы «Минушкина и партнеры» Дмитрий Палатов полагает, что актуальность рассмотренного ВС вопроса обусловлена активным ростом числа уголовных дел о должностных преступлениях. Он отметил, что институт конфискации, который неоднократно упоминается в указанном определении, в уголовном законодательстве существует еще с советских времен и сложности с его применением на практике, очевидно, существуют и на сегодняшний день. Дмитрий Палатов подчеркнул, что недавно КС также рассмотрел вопрос применения сроков исковой давности к требованиям об обращении коррупционного имущества в доход государства в Постановлении № 49-П от 31 октября 2024 г.

Как указал адвокат, в поддержку нормы о конфискации существует и механизм ареста на имущество подозреваемого или обвиняемого или материально ответственных за него лиц. Данный механизм позволяет органам следствия и судам заранее предотвратить направленные на возможную утрату и сокрытие действия с коррупционным имуществом, а также позволяет в дальнейшем органам прокуратуры РФ обратиться в суд с иском об обращении в доход государства такого имущества. «Нельзя забывать, что вступление приговора в законную силу – это событие, которое предполагает, что приговор прошел те инстанции, в полномочия которых входит проверка его законности и обоснованности по существу, и, по моему мнению, не допускает внесения в него произвольных изменений – для этого ст. 397 УПК предусмотрен конкретный перечень вопросов, подлежащих разрешению уже после вступления приговора в законную силу, и он не подлежит расширению», – полагает Дмитрий Палатов.

Он считает, что у судов при рассмотрении уголовных дел о должностных преступлениях присутствует достаточно обширная материально-правовая база, которая позволяет без особых трудностей решить вопрос о дальнейшей судьбе коррупционного имущества лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Это, по его мнению, не должно приводить к бесконтрольному и незаконному исправлению ошибок уголовного судопроизводства механизмами разрешения гражданско-правовых споров, тем более спустя продолжительное время после вступления приговора в законную силу. «Одной из целей уголовного судопроизводства является достижение баланса между публично-правовыми интересами в целом и защитой от незаконного и необоснованного ограничения прав и свобод личности в частности. Полагаю, что своим определением ВС предотвратил произвольную подмену уголовно-правовых инструментов средствами гражданско-правового регулирования», – подытожил эксперт.

Заместитель председателя МКА KP&Partners («Клинков, Пахомов и Партнеры») Дмитрий Клинков подчеркнул, что прокуратура в очередной раз путает различие между гражданско-правовым и уголовным законом. Он убежден, что невозможно рассматривать взятку через призму гражданско-правовой сделки, которую можно оспорить дополнительно в рамках гражданского судопроизводства: «Взятка – это не гражданско-правовое явление, оно само по себе – преступно и не может регулироваться гражданским законодательством».

Кроме того, адвокат отметил: если передача денежных средств была расценена как уголовно-правовое преступление, то окончательное решение, в том числе по наказанию в виде штрафа или конфискации имущества, должен принимать суд при вынесении итогового приговора. «Именно поэтому ВС РФ в очередной раз в своем определении четко прописал и напомнил, что гражданское судопроизводство не может использоваться для исправления недостатков и упущений уголовного процесса, если таковые имели место. Рассматриваемое дело свидетельствует о том, что на сегодняшний день имеется проблема неправильного применения гражданского законодательства и, возможно, ВС следует вмешаться в этот вопрос», – прокомментировал Дмитрий Клинков.

Анжела Арстанова