ВС решил, что полиция не может предоставить арбитражному управляющему личные данные супруги должника

Несмотря на то что это может затянуть процедуру банкротства, Суд посчитал, что предоставление госорганами подобных сведений возможно только при наличии указания на их истребование в судебном акте об утверждении финансового управляющего

В комментарии «АГ» арбитражный управляющий Павел Замалаев, оспаривавший отказ предоставить информацию о супруге должника, отметил, что механизм получения арбитражным управляющим информации от госорганов напрямую является более рациональным и соответствующим принципу процессуальной экономии, тогда как подход ВС с высокой степенью вероятности приведет к увеличению судебной нагрузки. Эксперты «АГ» также отметили, что невозможность арбитражному управляющему реализовать свои функции и полномочия по причине неполучения персональных данных третьих лиц может привести к негативным последствиям.

23 мая Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС21-24609 по делу № А40-198134/2020, в котором рассмотрел спор о праве арбитражного управляющего получать от госорганов информацию, содержащую персональные данные супруги должника.

Отказ арбитражному управляющему в предоставлении информации

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 24 июля 2020 г. по делу № А40-14657/2020 в отношении гражданина-должника была введена процедура реструктуризации долгов, финансовым управляющим был утвержден Павел Замалаев. Он обратился в ГУ МВД России по г. Москве с запросом о предоставлении информации о наличии у супруги должника гражданства РФ, а также ее паспортных данных в случае наличия такового.

Ведомство отказало в предоставлении информации со ссылкой на то, что она относится к конфиденциальной с ограниченным доступом и не может быть предоставлена третьим лицам без письменного согласия субъекта персональных данных. Пояснялось, что запрашиваемая информация может быть предоставлена по письменному обращению супруги должника или по запросу компетентных органов, в том числе суда.

Суды по-разному разъяснили право на истребование персональных данных

Не согласившись с отказом, Павел Замалаев обратился в арбитражный суд с иском о признании его незаконным. Суд отказал в удовлетворении требований, а апелляция поддержала данное решение. Они исходили из того, что у финансового управляющего отсутствует право на получение информации о частной жизни гражданина, содержащейся в базах данных полиции. При этом суды отметили, что финансовый управляющий вправе обратиться в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве, с ходатайством об истребовании доказательств у третьих лиц.

Вместе с тем кассация данные судебные акты отменила и признала отказ незаконным. Суд округа сослался на то, что финансовый управляющий в силу Закона о банкротстве обладает правом на обращение в государственные органы, к числу которых относится ГУ МВД, с запросом о предоставлении информации о паспортных данных российской гражданки, являющейся супругой должника. Без получения соответствующих данных в данном случае реализация обязанности финансового управляющегося по выявлению имущества должника, находящегося в совместной собственности с его супругой, становится невозможной.

Не согласившись с таким решением, ГУ МВД России по г. Москве обратилось с кассационной жалобой в Верховный Суд РФ.

Доводы арбитражного управляющего

В свою очередь финансовый управляющий Павел Замалаев направил в ВС отзыв на кассационную жалобу, в котором просил обжалуемый судебный акт оставить без изменения как законный. В дополнение он также направил письменные объяснения (есть у «АГ»), в которых отметил, что механизм истребования доказательств лицами, участвующими в деле, в соответствии со ст. 66 АПК РФ предусматривает проверку судом необходимости и обоснованности такого истребования. В абсолютном большинстве случаев такая проверка осуществляется в судебном заседании, пояснил он.

Ссылаясь на статистические данные, опубликованные на сайте Единого федерального реестра сведений о банкротстве, Павел Замалаев указывал, что в 2021 г. судами вынесено 192 тыс. решений. Среднее количество запросов, которые арбитражный управляющий направляет в различные госорганы в отношении должника, составляет около 10. Соответственно, указал арбитражный управляющий, в десятикратном размере вырастет нагрузка на суды в случае, если вся информация, которую вправе получать арбитражный управляющий от госорганов напрямую, будет им истребоваться в порядке ст. 66 АПК РФ.

Он также добавил, что помимо решений о признании граждан банкротами было вынесено 33 тыс. определений о введении процедуры реструктуризации долгов гражданина, а это еще 338 тыс. судебных заседаний в год. «Если предположить, что в 50% дел у должников есть или были супруг или супруга (как в рассматриваемом деле), то количество судебных заседаний еще увеличивается минимум на 1 млн в год. И это только в делах о банкротстве граждан. А есть еще дела о банкротстве юридических лиц, в которых арбитражные управляющие также вынуждены будут истребовать информацию через суд», – отмечалось в объяснениях.

С учетом изложенного Павел Замалаев указывал, что механизм получения арбитражным управляющим информации от госорганов напрямую является более рациональным и соответствующим принципу процессуальной экономии.

ВС разъяснил, в каком случае возможно получать сведения

Изучив материалы дела, ВС указал, что в соответствии с требованиями, установленными законодательством РФ в области персональных данных, полиция для выполнения возложенных на нее обязанностей вправе обрабатывать данные о гражданах и вносить в банки данных о гражданах полученную информацию, состав которой обусловлен функциями полиции. Формирование и ведение таких банков данных осуществляются, в том числе, в соответствии с Законом о персональных данных, в ст. 7 которого установлено, что операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд подчеркнул, что ограничение на раскрытие и распространение информации, относящейся к персональным данным, направлено на обеспечение разумного баланса конституционно защищаемых ценностей. Вместе с тем ст. 17 Закона о полиции допускает предоставление содержащейся в банках данных о гражданах информации государственным органам и их должностным лицам только в случаях, предусмотренных федеральным законом, правоохранительным органам иностранных государств и международным полицейским организациям – в соответствии с международными договорами, а гражданину, права и свободы которого непосредственно затрагиваются содержащейся в банках данных информацией, – в порядке, установленном российским законодательством. Однако, как указала Экономколлегия ВС, финансовый управляющий к числу таких лиц не относится.

Верховный Суд разъяснил, что информация, содержащая персональные данные физического лица, без его согласия выдается финансовому управляющему, если в резолютивной части определения арбитражного суда, которым в деле о банкротстве гражданина утвержден финансовый управляющий, указано на истребование судом таких сведений у соответствующего подразделения ОВД и выдачу этих сведений финансовому управляющему на руки (ч. 5 ст. 3, ч. 7 ст. 66 АПК РФ, Обзор судебной практики ВС РФ № 1 (2021)). Однако в определении суда, которым Павел Замалаев был утвержден в качестве финансового управляющего, указание на истребование судом информации о персональных данных супруги должника отсутствует.

При отсутствии в судебном акте таких указаний предоставление содержащейся в банках данных полиции информации о гражданах производится на основании запроса по определению арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве гражданина. Такое определение выносится по ходатайству финансового управляющего без проведения судебного заседания, уточнил ВС и отменил постановление окружного суда, оставив в силе судебные акты первой и апелляционной инстанций.

Арбитражный управляющий полагает, что подход ВС увеличит судебную нагрузку

В комментарии «АГ» Павел Замалаев рассказал, что, готовясь к судебному заседанию в Верховном Суде, он в качестве аргумента, подтверждающего необходимость получения арбитражными управляющими информации от госорганов напрямую, приводил прогноз увеличения судебной нагрузки. По самым грубым расчетам получилось, что истребование арбитражными управляющими информации через суд в порядке ст. 66 АПК РФ приведет к существенному увеличению нагрузки на суды – плюс 3-3,5 млн судебных заседаний в год, рассказал арбитражный управляющий.

Павел Замалаев полагает, что ВС услышал этот аргумент, поскольку указал, что при отсутствии в судебном акте указаний на выдачу финансовому управляющему информации, содержащейся в банках данных полиции, предоставление такой информации производится на основании запроса по определению арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве гражданина. Вместе с тем, по его мнению, примененная формулировка едва ли сможет привести к снижению нагрузки. Он отметил, что у суда появляются два варианта: суд, получив запрос от управляющего, без какой-либо проверки оформляет на его основании определение и направляет его в компетентный орган, или же суд, как и прежде, назначает заседание и проверяет обоснованность заявленного управляющим ходатайства в порядке ст. 66 АПК.

«Первый вариант может привести к снижению нагрузки, но представляется, что он будет несколько дискредитировать судебную власть выполнением не характерной для нее функции. Да и не все судьи готовы будут его применять. Второй вариант представляется наиболее вероятным. Суды, на всякий случай, будут назначать судебные заседания, как это происходит и сейчас, для проверки относимости истребуемых доказательств и обоснованности заявленного ходатайства. Вывод: с высокой степенью вероятности вынесенное Верховным Судом решение приведет к увеличению судебной нагрузки», – поделился Павел Замалев.

Эксперты полагают, что практику стоит изменить

Юрист BIRCH LEGAL Анна Лапшина отметила, что затронутая проблема является актуальной, так как многие участники гражданского оборота регулярно сталкиваются с невозможностью реализовать свои функции и полномочия по причине невозможности получения персональных данных третьих лиц, которые необходимы для исполнения обязанностей, прямо возложенных на них законом.

По мнению эксперта, одна из причин этой проблемы коренится в том, что положения, регламентирующие порядок и основания предоставления персональных данных, содержатся не только в Законе о персональных данных, но и во множестве различных отраслевых законов и подзаконных актов, положения которых зачастую в той или иной степени противоречат положениям профильного закона.

В рассматриваемом случае, полагает она, позиция ВС РФ базируется как раз на положениях такого отраслевого закона, а именно Закона о полиции, при этом не приняты во внимания положения Закона о персональных данных, которые предусматривают ряд случаев, когда персональные данные могут быть раскрыты и без согласия их субъекта. «На мой взгляд, ВС РФ в данном случае проявил сугубо формальный подход, основывая свое решение исключительно на буквальном толковании норм Закона о полиции, тогда как эти нормы должны были трактоваться и применяться во взаимосвязи с положениями специального Закона о персональных данных, а также с учетом фактических обстоятельств дела, прежде всего целей, для которых финансовым управляющим запрашивались персональные данные. Именно такой подход был продемонстрирован в постановлении суда кассационной инстанции, что, полагаю, является верным», – прокомментировала эксперт.

Анна Лапшина обратила внимание, что при решении вопроса о предоставлении персональных данных третьих лиц органам исполнительной власти и судам необходимо оценивать, к каким негативным последствиям может привести отказ в предоставлении персональных данных. Такой подход позволит в полной мере соблюсти баланс интересов всех участников оборота, считает эксперт.

Управляющий партнер юридической фирмы BARANOVA & LAWGROUP Александра Баранова
полагает, что корень проблемы кроется в реализации принципа добросовестности. Она пояснила, что прежде всего речь идет о добросовестности самого арбитражного управляющего. «Надо понимать, что кроме обязанностей, перечисленных в ст. 213.9 Закона о банкротстве, на арбитражного управляющего возложена обязанность действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества (ст. 20.3 данного закона), можно еще добавить – в интересах профессионального юридического сообщества», – пояснила эксперт.

Обращаясь к Определению ВС РФ от 29 января 2020 г. № 308-ЭС19-18779 (1,2), Александра Баранова подчеркнула, что ВС РФ в нем говорил о достижении максимального экономического эффекта и совершения финансовым управляющим разумных действий, направленных на увеличение конкурсной массы должника, в том числе на поиск, выявление имущества должника, находящегося у третьих лиц, при этом деятельность арбитражного управляющего должна носить рациональный характер, не допускающий бессмысленных формальных действий, влекущих увеличение расходов на проведение процедуры. «Так почему не распространить эту практику не только на оспаривание сделок, которое было в центре анализа судебной инстанцией в указанном определении, но и на другие аспекты деятельности арбитражного управляющего? И опять же кажется важным продолжить логику правоприменителя о рациональном поведении и вспомнить о принципе процессуальной экономии», – считает эксперт.

Уникальность Закона о банкротстве, заметила Александра Баранова, как раз и состоит в том, что режим, который вводится в отношении должника, становится своеобразной регуляторной песочницей, именно поэтому видится не до конца изученной концепция приоритета Закона о банкротстве, в том числе над положениями Закона о персональных данных.

Ее коллега, партнер BARANOVA & LAWGROUP Денис Гамит добавил, что важную роль также играет и реализация принципа добросовестности самого должника. «В целях превенции популяризации практики, где процедура банкротства гражданина используется для злоупотреблений, необходимо, чтобы лица, вступающие в эту процедуру, сами являлись добросовестными и стремились к добросовестному сотрудничеству с финансовым управляющим, кредиторами и судом», – указал эксперт.

Денис Гамит отметил, что сотрудничество как раз и проявляется в предоставлении информации, способной минимизировать негативные эффекты банкротства как для гражданина, так и для кредиторов, и если сам должник информацию не предоставляет, то кажется логичным иметь механизм противодействия такому поведению. «Но что происходит, если механизм противодействия оказывается “ограниченным” невозможностью для финансового управляющего запрашивать в оперативном порядке напрямую данные из достоверных источников? А происходит следующее: доля удовлетворенных кредиторов при банкротстве гражданина падает, так за первый квартал 2022 г. она достигла показателя 6,2%. Отсюда и появляется негативное отношение к институту банкротства. Именно поэтому следует совершенствовать механизмы “информационного обеспечения и насыщения” (а также механизмы санкционирования за непредоставление необходимой информации и ее сокрытие), так необходимые арбитражному управляющему, а не ограничивать их», – считает Денис Гамит.