ВС разъяснил процедуру снятия ограничений на совершение регистрационных действий в отношении транспортного средства общества-банкрота

В определении поясняется, что решение суда о признании должника банкротом само по себе не является актом, отменяющим ранее наложенные аресты на его имущество

Мнения экспертов разделились. Один из них полагает, что выводы ВС противоречат законодательству о банкротстве, поскольку в законе указано, что решение суда о признании должника банкротом автоматически прекращает все аресты. Другой, напротив, считает, что Верховный Суд правомерно заключил, что решение арбитражного суда о признании должника несостоятельным (банкротом) само по себе не является актом, отменяющим ранее наложенные аресты на его имущество. По мнению третьей, в данном случае налицо банальное избрание ненадлежащего способа защиты нарушенного права и обращение не к тому заинтересованному лицу.

Верховный Суд в Определении от 17 августа № 308-ЭС21-5600 по делу № А63-6015/2020 рассмотрел спор о признании незаконным бездействия по снятию ограничений в виде запрета на осуществление регистрационных действий в отношении транспортных средств юрлица-банкрота.

Суды удовлетворили требование общества о бездействии ГУ МВД

В феврале 2019 г. ООО «Транс» было объявлено несостоятельным и в отношении него открыто конкурсное производство. В декабре того же года общества «Транс» и «Невинномысское АТП» заключили договор купли-продажи, согласно которому «Транс» продал в собственность ООО «Невинномысское АТП» 8 автомобилей.

В январе 2020 г. покупатель уведомил продавца о намерении расторгнуть договор в связи с наличием в Федеральной информационной системе ГИБДД сведений о запрете на осуществление регистрационных действий в отношении приобретенных ТС. После этого ООО «Транс» направило в адрес ГУ МВД по Ставропольскому краю уведомление, содержащее сведения о признании общества банкротом, а также требование о снятии ограничений на регистрационные действия в отношении ТС.

В ответ ведомство сообщило конкурсному управляющему общества о том, что все запреты на регистрационные действия наложены судебными приставами и что уведомление общества было перенаправлено в адрес Управления ФССП по Ставропольскому краю.

Впоследствии ООО «Транс» обратилось в суд с исковым заявлением о признании незаконным бездействия краевого ГУ МВД по снятию ограничений в виде запрета на осуществление регистрационных действий в отношении восьми автомобилей и обязании его снять (аннулировать) записи о наличии ограничений.

5 августа 2020 г. Арбитражный суд Ставропольского края удовлетворил заявленные требования. При этом он руководствовался абз. 9 п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве. Суд счел, что в связи с открытием в отношении истца конкурсного производства все имеющиеся ограничения, наложенные на принадлежащие ему транспортные средства, отменяются в силу прямого указания закона. Данная позиция была поддержана судами апелляционной и кассационной инстанций.

Также суды отклонили доводы ответчика о том, что запрет на совершение регистрационных действий в отношении транспортных средств должен быть снят тем должностным лицом, которым он наложен, – судебным приставом в рамках исполнительного производства. По мнению судов, управление обязано было самостоятельно погасить соответствующие записи в ФИС ГИБДД-М с даты введения конкурсного производства, устранив тем самым препятствия к распоряжению имуществом общества в интересах реализации процедуры банкротства.

Посчитав, что с даты введения конкурсного производства ограничения, наложенные на имущество ООО «Транс», отсутствуют, суды признали незаконным бездействие краевого ГУ МВД и обязали ответчика аннулировать записи о наличии ограничений в виде запрета на осуществление регистрационных действий в отношении указанных ТС.

Доводы жалобы в ВС

Не согласившись с решениями судов, ГУ МВД по Ставропольскому краю обратилось с кассационной жалобой в Верховный Суд. Рассмотрев жалобу, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС посчитала, что с выводами нижестоящих судов нельзя согласиться, так как они основаны на неправильном толковании и применении норм материального права.

Экономколлегия напомнила, что абз. 9 п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве прямо указывает, что с даты принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства снимаются ранее наложенные аресты на имущество и иные ограничения распоряжения имуществом должника. Основанием для снятия ареста является решение суда о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства. Наложение новых арестов на имущество должника и иных ограничений распоряжения его имуществом не допускается.

Вместе с тем Верховный Суд отметил, что для разрешения вопросов, связанных с банкротством, но являющихся предметом иного отраслевого законодательства, указанная норма должна применяться во взаимосвязи с требованиями такого законодательства. Так, Законом об исполнительном производстве предусмотрен порядок обращения взыскания при введении в отношении должника-юрлица процедур банкротства, который в том числе соответствует целям реализации требований абз. 9 п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве. «Частью 4 ст. 96 приведенного закона установлено, что при получении копии решения арбитражного суда о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства судебный пристав-исполнитель оканчивает исполнительное производство, в том числе по исполнительным документам, исполнявшимся в ходе ранее введенных процедур банкротства, за исключением исполнительных документов о признании права собственности, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о применении последствий недействительности сделок, а также о взыскании задолженности по текущим платежам. Одновременно с окончанием исполнительного производства судебный пристав-исполнитель снимает наложенные им в ходе исполнительного производства аресты на имущество должника и иные ограничения по распоряжению этим имуществом», – отмечается в определении.

Ссылаясь на ст. 62 Закона об исполнительном производстве, Суд подчеркнул, что сотрудники органов внутренних дел могут оказывать лишь содействие приставам в ходе исполнительного производства в пределах полномочий, предоставленных им федеральным законом. ВС добавил, что согласно Порядку оказания сотрудниками органов внутренних дел содействия судебным приставам-исполнителям территориальные органы ФССП направляют в территориальные органы МВД по месту совершения исполнительных действий в форме электронного документа копии постановлений о наложении (снятии) запрета на проведение регистрационных действий в отношении транспортных средств, зарегистрированных должником.

В определении отмечается, что согласно законодательству у органа внутренних дел отсутствуют полномочия самостоятельно принимать решение о снятии запрета регистрационных действий либо отменять постановление пристава о наложении ареста в случае получения решения суда о признании банкротом и открытии конкурсного производства в отношении лица, являющегося собственником ТС.

Суд обратил внимание, что нижестоящие инстанции, применяя абз. 9 ч. 1 ст. 126 Закона о банкротстве в настоящем деле, истолковали его таким образом, что решение арбитражного суда о признании ООО «Транс» банкротом и об открытии конкурсного производства является актом, отменяющим ранее наложенные аресты на имущество должника. По мнению Верховного Суда, такое толкование судов противоречит содержанию данной нормы, при формулировании которой законодатель применил слово «снимаются», а не «признаются отсутствующими» или что-либо подобное, и ориентирует не учитывать требования законодательства, в силу которого были наложены аресты на имущество или иные ограничения и которое регулирует порядок их снятия, – в частности, требования Закона об исполнительном производстве.

ВС подчеркнул, что краевое ГУ МВД, включая подразделение, осуществляющее госрегистрацию ТС, не является органом, которым были наложены соответствующие аресты и ограничения (запреты) в отношении транспортных средств ООО «Транс».

Обращаясь к разъяснениям Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 г. № 59, ВС отметил, что рассматриваемые положения Закона о банкротстве не исключают возможности наложения арестов и иных ограничений в связи с требованиями по спорам, касающимся защиты владения или принадлежности имущества, в том числе об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о прекращении нарушений права, не связанных с лишением владения, об освобождении имущества от ареста (исключении из описи) и т.п.

Таким образом, Суд посчитал, что выводы нижестоящих инстанций о самостоятельной обязанности ГУ МВД снять (аннулировать) записи о наличии ограничений в виде запрета на осуществление регистрационных действий в отношении указанных транспортных средств основаны на неправильном толковании и применении абз. 9 ч. 1 ст. 126 Закона о банкротстве.

Эксперты по-разному оценили выводы Суда

По мнению управляющего партнера АБ «Пропозитум» Дмитрия Галанцева, данное определение противоречит Закону о банкротстве, в котором прямо указано, что решение суда о признании должника банкротом автоматически прекращает все аресты. «При этом никакого специального решения пристава или иного лица не нужно», – указал эксперт.

Ссылаясь на Определение ВС от 29 мая 2017 г. № 303-ЭС17-5033 по делу № А51-11938/2016, Дмитрий Галанцев отметил, что Верховный Суд фактически продолжает распространение практики, связанной с отказами автоматически снимать аресты, наложенные в рамках уголовных дел, после признания должника банкротом. Эксперт добавил, что при этом арест, наложенный в рамках уголовного дела, ничем не отличается от иных его видов.

Дмитрий Галанцев полагает, что негативным следствием данной практики будут в том числе споры о том, кто несет бремя оплаты налогов и сборов за период, когда должник уже признан банкротом, но арест на имущество еще не снят. «Кроме того, уже существует абсурдная практика, когда в процедуре конкурсного производства аресты сохраняются и исполнительский сбор, который начисляется на реестровую задолженность, квалифицируют как текущие платежи», – добавил эксперт.

По мнению адвоката АБ Asterisk Дмитрия Венгерского, Верховный Суд правомерно посчитал, что у ГУ МВД отсутствовали полномочия самостоятельно принимать решение о снятии запрета на совершение действий либо отменять постановление судебного пристава-исполнителя о наложении ареста.

Эксперт отметил, что законодательством, в том числе совместным приказом Минюста и МВД от 29 августа 2018 г. № 178/56, предусмотрен единственный способ снятия ограничений (запретов) в отношении имущества должников – направление приставом в адрес лиц, оказывающих содействие в ходе исполнительного производства, постановления о снятии ареста на имущество должника и иных ограничений по распоряжению этим имуществом.

Дмитрий Венгерский считает обоснованным довод ВС о том, что решение арбитражного суда о признании должника несостоятельным (банкротом) само по себе не является актом, отменяющим ранее наложенные аресты на его имущество. «Обществу надлежало обращаться сначала к приставу, наложившему запрет на совершение регистрационных действий в отношении транспортных средств, а затем обжаловать его отказ в снятии ареста либо бездействие в суде», – заключил адвокат.

Начальник судебного управления юридической компании «ЭЛКО профи» Малика Король полагает, что в данном случае налицо банальное избрание ненадлежащего способа защиты нарушенного права и обращение не к тому заинтересованному лицу. «ВС в очередной раз напомнил, что "прыгать через голову" недопустимо и, чтобы снять любые обременения, необходимо действовать последовательно, обратившись вначале в орган, актом которого был наложен арест. Это может быть судебный пристав-исполнитель, а может быть и суд», – пояснила она.

Эксперт добавила, что факта введения процедуры банкротства в таких случаях недостаточно – нужно получить акт об отмене мер того органа, которым они были наложены. Более того, меры снимут только тогда, когда акт об их отмене поступит именно от пристава или суда, а не от должника, кредитора или иного неуполномоченного лица. По ее мнению, обжалование бездействия краевого ГУ МВД было бы верным решением в случае поступления к ним оригинала постановления судебного пристава.

«Данный пример хорошо иллюстрирует проблему несовершенства процессуального права, когда органы власти, в том числе судебной, в приоритет ставят не защиту законных прав и интересов граждан как решение проблемы (здесь мы видим, что основания для ареста действительно отпали), а формальное соблюдение установленных процедур, вынуждая при наличии малейшего нарушения порядка восстановления права проходить все этапы заново», – резюмировала Малика Король.