ВС разъяснил особенности включения ценных бумаг клиента в конкурсную массу биржевого брокера

Верховный Суд пояснил, что на непрофессионального участника финансового рынка не могут быть возложены негативные последствия неисполнения органами управления должника обязанности по передаче конкурсному управляющему необходимой документации

Один из экспертов отметил возрастающие требования к профессиональным качествам арбитражных управляющих и добавил, что современный управляющий должен быть специалистом широкого профиля, обладающим качественными знаниями на стыке права, финансов и психологии. Двое других полагают, что данное дело привлекло внимание ВС по причине необходимости защиты слабой стороны договора – гражданина-клиента, не являющегося профучастником фондового рынка.

Верховный Суд в Определении от 12 августа № 305-ЭС21-5898 по делу № А40-127722/2019 указал, как позиция нижестоящих судов привела к тому, что гражданину – клиенту биржевого брокера было неправомерно отказано во включении его требований в реестр кредиторов на том основании, что он не подтвердил допустимыми доказательствами наличие у должника неисполненных обязательств.

Суды не выявили неисполненных обязательств у общества-должника

3 апреля 2006 г. Анатолий Андрияхин заключил договор брокерского обслуживания с ОАО «Доходный дом» путем присоединения к регламенту оказания обществом брокерских услуг на рынке ценных бумаг. В тот же день стороны заключили депозитарный договор, по условиям которого депозитарий обязался оказывать депоненту услуги по хранению сертификатов ценных бумаг, учету и удостоверению прав на ценные бумаги путем открытия и ведения счетов депо, осуществлению операций по этим счетам, а также содействовать в реализации прав по ценным бумагам.

Впоследствии правопреемником общества стало ОАО «Брокерский дом “Юнити Траст”». Определением АС г. Москвы 30 мая 2019 г. в отношении ОАО «Брокерский дом “Юнити Траст”» было возбуждено дело о банкротстве, а 1 июля того же года должник был признан банкротом и открыта процедура конкурсного производства.

В процедуре конкурсного производства Анатолий Андрияхин обратился в суд с заявлением о включении его требования на общую сумму 760 тыс. руб. в реестр требований кредиторов, сославшись на приобретение акций в рамках исполнения договора брокерского обслуживания. Истец указал, что ему потребовались денежные средства на лечение, в связи с чем он попытался продать принадлежащие ему ценные бумаги. Однако сотрудники должника сначала отговорили его от продажи, сообщив, что стоимость акций скоро возрастет, а затем, сославшись на временные трудности, возникшие у брокера, отказали в удовлетворении поручения о продаже. Позднее должник закрыл офис в г. Самаре и прекратил деятельность. В связи с этим Анатолий Андрияхин просил включить в реестр требований кредиторов стоимость принадлежащих ему акций, сумму причитающихся дивидендов, а также потребовал компенсировать моральный вред. В обоснование своих требований он представил депозитарный договор, договор брокерского обслуживания с дополнительными соглашениями, отчеты брокера по сделкам и операциям с ценными бумагами, а также справки о доходах физлица.

Определением АС г. Москвы от 23 марта 2020 г. требование Анатолия Андрияхина было признано необоснованным. Апелляционный и окружной суды оставили данное решение без изменений. Суды сочли, что истец не подтвердил допустимыми доказательствами наличие у должника неисполненных обязательств, а требование о компенсации морального вреда не подтверждено актом компетентного суда.

ВС критически оценил подход нижестоящих судов

Не согласившись с выводами судов, Анатолий Андрияхин обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим делам ВС отметила, что должник относился к числу профессиональных участников рынка ценных бумаг, был участником клиринга (подп. 18 п. 1 ст. 2 Закона о рынке ценных бумаг, п. 16 ст. 2 Закона о клиринге).

Экономколлегия пояснила, что по отношению к заявителю жалобы (клиенту) должник одновременно являлся брокером и депозитарием – т.е. он как брокер осуществлял деятельность по исполнению поручений клиента на совершение гражданско-правовых сделок с ценными бумагами, а как депозитарий оказывал ему услуги по учету прав на бездокументарные ценные бумаги (п. 1 ст. 3, п. 1 ст. 7 Закона о рынке ценных бумаг).

Верховный Суд указал, что в деле имеются несколько отчетов должника по сделкам и операциям с ценными бумагами. Согласно последнему из них по состоянию на 29 августа 2017 г. на счете истца числилось более 8,5 млн акций нескольких финансовых организаций; общая рыночная стоимость портфеля составила 640 тыс. руб. «Из названного отчета видно, что должник зарегистрирован у другого депозитария в качестве номинального держателя на основании депозитарного договора. Ему открыты счета депо, на которых учитывались права должника – номинального держателя на ценные бумаги в интересах его депонентов (клиентов), в частности торговый счет депо номинального держателя, на котором по состоянию на 29 августа 2017 г. отражались и права на акции, принадлежащие Анатолию Андрияхину», – отмечается в определении. Также из упомянутого отчета усматривается, что остаток денежных средств истца, переданных им должнику (брокеру) для совершения сделок с ценными бумагами, а также полученных брокером по таким сделкам, составил 9743 руб. Эти средства находились на отдельном счете, открытом брокером в другом депозитарии, добавил ВС.

Верховный Суд обратил внимание, что дополнительно факт приобретения ценных бумаг в рамках исполнения договора брокерского обслуживания заявитель жалобы подтверждал справками по форме 2-НДФЛ, выданными должником, согласно которым последний как налоговый агент удерживал из доходов истца сумму налога и уплачивал ее в бюджет.

ВС отметил, что нижестоящие суды не указали, какие пороки имеются у представленных кредитором документов, не позволившие принять их в качестве надлежащих доказательств, и пояснил, что ни конкурсный управляющий, ни иные лица не ссылались на наличие распоряжений Андрияхина о продаже ценных бумаг, которыми он владел, или иных законных оснований отчуждения либо на факты выплаты заявителю стоимости данных ценных бумаг или возврата ему денежных средств, имевшихся на торговом банковском счете.

ВС заметил: выводы судов по поводу того, что истец не конкретизировал, какие акции и в каком количестве ему принадлежали, опровергаются представленным кредитором отчетом должника по сделкам и операциям с ценными бумагами, в котором необходимая информация исчерпывающе отражена. «В этом отчете имеется и информация о рыночной стоимости портфеля. Заинтересованные лица, в том числе конкурсный управляющий, не пытались опровергнуть упомянутую информацию, притом что управляющему не составляло труда представить более актуальные сведения о котировках акций, находящиеся в открытом доступе», – поясняется в определении.

Таким образом, в соответствии со ст. 7 и п. 3 ст. 3 Закона о рынке ценных бумаг, а также п. 1 ст. 131 Закона о банкротстве принадлежащие клиентам должника ценные бумаги, учет прав на которые он вел, обособленные на счете депо, открытом в другом депозитарии, равно как и денежные средства клиентов должника, обособленные на специальном отдельном счете, открытом в кредитной организации, не являются собственностью должника, а значит, не подлежали распределению по общим правилам расходования конкурсной массы.

Вместе с тем Суд обратил внимание, что в целях защиты прав клиентов федеральный законодатель установил особенности банкротства финансовых организаций, в том числе профучастников рынка ценных бумаг, а также участников клиринга (§ 4 и 8 гл. 9 Закона о банкротстве). Так, в соответствии со ст. 201.16, 185.5 и 185.6 Закона о банкротстве в конкурсную массу финансовых организаций не включается имущество клиентов, находящееся на специальном брокерском счете, торговом счете, клиринговом счете, специальном депозитарном счете, счете депо, лицевом счете в реестре владельцев ценных бумаг. Если по истечении 6 месяцев со дня принятия решения о признании организации банкротом такое имущество не было передано клиентам, конкурсный управляющий передает его в депозит нотариуса.

ВС разъяснил, что если имущество нескольких клиентов объединено на одном таком специальном счете, открытом номинальному держателю в реестре владельцев ценных бумаг, и данного имущества недостаточно для удовлетворения требований клиентов о передаче всего принадлежащего им имущества в полном объеме, оно передается в количестве, пропорциональном размеру требований. Неудовлетворенные требования клиентов подлежат включению в реестр требований кредиторов и удовлетворяются в составе требований третьей очереди. Суд подчеркнул, что в рассматриваемом случае конкурсный управляющий направил запрос в кредитную организацию о счетах должника, а также об остатках денежных средств на этих счетах и количестве ценных бумаг. В ответе на запрос указывалось, что остаток денежных средств на торговом банковском счете и отчете по сделкам и операциям с ценными бумагами, выполненном должником, составил 173 тыс. руб.

В связи с этим Верховный Суд заключил, что суды первой и апелляционной инстанций нарушили требования ст. 71 АПК, не исследовав и не оценив ответ кредитной организации, тогда как при наличии обособленных денежных средств и ценных бумаг клиентов они не подлежали включению в конкурсную массу должника: управляющему надлежало распределить их между клиентами в соответствии с правилами ст. 201.16, 185.5 и 185.6 Закона о банкротстве. Только после исполнения обязательств перед клиентами в натуре можно было достоверно установить размер их денежных требований, оставшихся непогашенными.

«В отзыве на требование заявителя конкурсный управляющий сослался на то, что должник не передал ему документацию о своих клиентах, что не позволило управляющему определить круг лиц, которые имеют право на получение остатка денежных средств и ценных бумаг на счетах. Однако на гражданина-клиента, непрофессионального участника финансового рынка, являющегося слабой стороной договора, не могут быть возложены негативные последствия неисполнения органами управления должника обязанности по передаче необходимой документации конкурсному управляющему», – напомнил ВС.

Таким образом, Суд отметил, что вместо проведения комплекса необходимых мероприятий конкурсный управляющий бездействовал, ссылаясь на непередачу ему документации. При этом управляющий не раскрыл, какие объективные причины воспрепятствовали ему получить у кредитной организации информацию о движении денежных средств и ценных бумаг по банковским счетам и счетам депо должника, и основаниях соответствующих операций, оценить и проанализировать данную информацию на предмет возможности оспаривания сделок, операций. ВС заключил, что суд первой инстанции приступил к разрешению спора по требованию Анатолия Андрияхина до определения специальной процедуры, подлежащей применению к должнику, что недопустимо. Подход судов привел к тому, что гражданину – клиенту, не являющемуся профучастником фондового рынка, представившему те документы, которые у него объективно могли быть в наличии, было отказано в удовлетворении требования лишь на том основании, что должник скрыл иную документацию, а арбитражный управляющий уклонился от выполнения возложенных на него обязанностей.

В итоге ВС отменил обжалуемые судебные акты и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Эксперты прокомментировали выводы Суда

Адвокат МКА «Традиция» Василий Котлов в комментарии «АГ» отметил, что рассматриваемое определение синтезирует ряд современных тенденций судебной практики, в том числе принцип благоприятствования слабой стороне спора, принцип активной процессуальной позиции суда, а также, что примечательно, – презумпцию бездействия арбитражного управляющего.

По мнению эксперта, для применения соответствующих принципов и презумпций суду было достаточно, что недобросовестность кредитора не была установлена. «Безусловно, знаковым является вывод о применении специальных норм законодательства о банкротстве финансовых и клиринговых организаций, а именно – денежные требования кредиторов таких организаций удовлетворяются за счет имущества, оставшегося после исполнения обязательств перед клиентами в натуре, в силу обособления такого имущества на счетах вышеуказанных специальных субъектов банкротного процесса», – подчеркнул он.

Эксперт также заметил, что требования к профессиональным качествам арбитражных управляющих возрастают. В частности, от них требуется знание специфики деятельности профессиональных участников рынка ценных бумаг, основных понятий, используемых в данной сфере. Как считает Василий Котлов, арбитражный управляющий должен быть не просто менеджером-управленцем, но и специалистом широкого профиля, обладающим качественными знаниями на стыке права, финансов и психологии. «Неотъемлемыми качествами должны быть внимательность и скорость принятия управленческих решений. Оптимальным является активное вовлечение в орбиту деятельности арбитражного управляющего специалистов», – пояснил он.

По мнению адвоката АБ «Синум АДВ» Никиты Глушкова, проблема, которую разрешил ВС в рассматриваемом определении, является актуальной. Эксперт пояснил, что в банкротной практике сложилась негативная тенденция, согласно которой арбитражный управляющий пытается оправдать свое бездействие непередачей ему документов со стороны руководителя должника: «Действительно, непередача документов может осложнить проведение мероприятий в деле о банкротстве, но управляющий не лишен возможности получения данной информации из других источников – например, путем направления запросов либо истребования сведений через суд».

Эксперт предположил, что данное дело привлекло внимание Верховного Суда по причине необходимости защиты слабой стороны договора – гражданина-клиента, не являющегося профучастником фондового рынка. «Полагаю, данную позицию ВС можно толковать расширительно – суды не вправе отказывать в требованиях на том лишь основании, что должник скрыл документацию, а арбитражный управляющий уклонился от возложенных на него обязанностей», – заключил Никита Глушков.

Партнер АБ «Резник, Гагарин и партнеры», к.ю.н. Сергей Косоруков полагает, что рассмотренная в определении проблема последствий банкротства биржевых брокеров может стать в ближайшее время крайне актуальной, учитывая существенный рост зарегистрированных клиентов-физлиц на Московской и иных биржах РФ. По его мнению, наиболее ценным в правовой позиции ВС является отход от излишнего формализма, продемонстрированного судами нижестоящих инстанций, по вопросу о необходимых и достаточных доказательствах для включения физлица – клиента обанкротившегося биржевого брокера в реестр требований кредиторов.

Эксперт указал, что Верховный Суд правильно обратил внимание, что клиент является непрофессиональным участником соответствующих правоотношений и в силу этого может иметь только те доказательства существования таких отношений, которые представлены другой стороной. «В связи с этим ограниченный объем или даже недостаточность указанных доказательств не должны влечь автоматический отказ клиенту во включении его требований в реестр кредиторов биржевого брокера, а обусловливают необходимость рассмотрения данного вопроса по существу, в том числе принимая во внимание возражения биржевого брокера (его арбитражного управляющего) или их отсутствие», – резюмировал Сергей Косоруков.