ВС поддержал выводы судов, не усмотревших договора транспортной экспедиции в возмездном оказании услуг

Суд также не нашел оснований для снижения неустойки в 283 млн руб. за просрочку оплаты транспортных услуг в течение почти двух лет

Эксперты «АГ» сошлись во мнении, что ВС корректно разрешил спор о правовой сущности заключенного между сторонами договора и обоснованно не нашел оснований для снижения неустойки. Один из них также добавил, что, когда речь идет о договорах, оцениваемых в шестизначной и более суммах, целесообразно обращаться к профессионалам, которые помогут грамотно их подготовить.

26 февраля Верховный Суд РФ вынес Определение № 305-ЭС18-12293 по делу № А40-219900/2017 об оспаривании решений судов трех инстанций, присудивших заводу выплатить неустойку контрагенту за почти два года просрочки оплаты транспортных услуг.

В августе 2015 г. ПАО «Совфрахт» и АО «Антипинский нефтеперерабатывающий завод» заключили договор транспортной экспедиции, включающий комплекс услуг по железнодорожной перевозке грузов.

Ссылаясь на ненадлежащее исполнение заводом обязательств по оплате оказанных по договору услуг, общество обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности свыше 1,8 млрд руб. и пеней на сумму более 283 млн руб. Поскольку до принятия решения по существу спора завод полностью погасил задолженность, истец заявил частичный отказ от иска, оставив только взыскание пеней за несвоевременную оплату.

Ответчик в свою очередь ходатайствовал о применении годичного срока давности, предусмотренного ст. 13 Закона о транспортной экспедиции, а также снижении неустойки по правилам с. 333 ГК РФ.

Суды трех инстанций удовлетворили требование истца. При этом они отметили, что спорный договор не может быть квалифицирован как договор транспортной экспедиции, а является возмездным оказанием услуг.

В обоснование своей позиции суды указали, что согласно представленным документам общество оказывало заводу услуги по предоставлению подвижного состава (цистерн) и его содержанию, следило за движением вагонов и оплачивало провозные платежи. На завод была также возложена обязанность по взаимодействию с грузоперевозчиком, планированию перевозок и т. д. Стороны определили, что завод несет все риски, связанные с сохранностью груза и действиями третьих лиц. При этом общество не принимает груз и не отвечает за нарушение перевозчиком срока доставки вагонов, утрату груза, порчу и иные нарушения.

Суды обратили внимание, что стороны договора не подписывали никаких экспедиторских документов, которые согласно п. 7 Правил транспортно-экспедиционной деятельности являются неотъемлемой частью договора транспортной экспедиции. В связи с этим, подчеркнули суды, поскольку истец не заключал договор перевозки грузов, а фактически оказывал только услуги по предоставлению вагонов, регулируемые общими положениями главы 39 ГК, к спорному договору неприменим специальный годичный срок исковой давности, а применяется общий срок в три года.

Кроме того, отмечалось, что с учетом установленной сторонами ответственности в размере 0,05% от суммы неоплаченного долга за оказанные услуги и отсутствия доказательств явной несоразмерности начисленной неустойки последствиям нарушения обязательства оснований для уменьшения размера пеней согласно ст. 333 ГК нет.

Не согласившись с такими решениями, завод обратился в ВС. В кассационной жалобе отмечалось, что суды неверно определили правовую природу договора, в связи с чем не применили специальный срок исковой давности и положения ст. 333 ГК.

ВС поддержал позицию нижестоящих судов о том, что оказанные заводу обществом услуги не могут быть квалифицированы как транспортно-экспедиционные. При этом Суд отметил, что при толковании условий договора суд согласно ст. 431 ГК должен принимать во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений; буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Также Верховный Суд напомнил о ранее высказанной в п. 26 Постановления Пленума от 26 июня 2018 г. № 26 правовой позиции о том, что при квалификации правоотношения участников спора необходимо исходить из признаков договора, предусмотренных гл. 40, 41 ГК, независимо от наименования договора, его сторон и т.д.

ВС обратил внимание, что обществу как оператору железнодорожного состава перевозчиком был открыт единый лицевой счет, использование которого в некоторых случаях для оплаты услуг по перевозке грузов завода, не взаимодействовавшего с перевозчиком напрямую, также не позволяет квалифицировать услуги как транспортно-экспедиционные.

Кроме того, установленный договором размер ответственности клиента за каждые сутки просрочки платежей, причитающихся обществу, в размере 0,05% от неоплаченной суммы подтверждает, что стороны при регулировании взаимоотношений не руководствовались Законом о транспортной экспедиции, в соответствии с которым размер ответственности клиента не может быть ниже 0,1% за каждый день просрочки, но не более причитающегося экспедитору вознаграждения и понесенных им в интересах клиента расходов.

ВС подчеркнул, что, поскольку оказанные заявителю услуги нельзя квалифицировать в качестве транспортно-экспедиционных, нет и оснований для применения специального годичного срока исковой давности. Соответственно, установленный ст. 196 ГК общий трехгодичный срок по требованию о взыскании неустойки за несвоевременную оплату оказанных услуг не пропущен.

Также в определении отмечается, что суды обоснованно удовлетворили требование общества о взыскании пеней в указанном размере. Так, для уменьшения неустойки, начисленной в соответствии с условиями договора за систематическое нарушение срока оплаты услуг (0,05 %), заявитель в соответствии со ст. 333 ГК должен был представить доказательства ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства, однако не доказал это.

Комментируя определение, эксперты «АГ» сошлись во мнении, что судебные инстанции подошли к делу обстоятельно и в полном соответствии с требованиями законодательства.

Так, адвокат АП Амурской области Александр Богдашкин полагает, что суды обоснованно квалифицировали отношения сторон как договор возмездного оказания услуг. «Заключенный между сторонами договор содержит противоречивые условия. С одной стороны, в нем указано, что предметом договора является выполнение транспортно-экспедиционных и иных услуг, связанных с железнодорожной перевозкой грузов. В перечне обязанностей экспедитора предусмотрены такие услуги, как оформление документов и посреднические услуги по организации перевозок, – пояснил он. – С другой стороны, положения договора об обязанностях завода содержат условия, что заказчик самостоятельно организует процесс перевозки. При этом экспедитор не принимает груз и не несет ответственность за его сохранность. В то же время завод отвечает перед экспедитором за утрату, повреждение, порчу вагонов. Такие условия явно нехарактерны для транспортной экспедиции».

Эксперт пояснил, что при наличии таких противоречий достаточно сложно по одним формальным признакам правильно квалифицировать правоотношения. «В данном случае на основании абз. 2 ст. 431 ГК необходимо исследовать, каким образом этот договор исполнялся сторонами на практике, то есть выяснить действительную волю сторон и цель договора. Полагаю, что такой анализ и был проведен судом. На это, в частности, ссылается ВС, отмечая, что стороны не подписывали экспедиторских документов, являющихся неотъемлемой частью договора транспортной экспедиции», – подчеркнул он.

Руководитель офиса в г. Санкт-Петербурге Группы правовых компаний «ИНТЕЛЛЕКТ-С», адвокат Дмитрий Макаров отметил, что решение о взыскании неустойки, ее обоснованности и возможности снижения принимают суды первой и апелляционной инстанций: «Если при этом не были допущены существенные нарушения, наличие которых и проверял ВС, оснований вмешиваться в полномочия нижестоящих судов у Суда не имелось».

По мнению эксперта, в определении Верховный Суд не продемонстрировал серьезных изменений правовых позиций по таким договорам или последствиям их ненадлежащего исполнения. «Уже давно известна позиция, что исполнение основного обязательства в ходе судебного разбирательства не прекращает право на взыскание неустойки, если она обоснована», – заключил он.

Юрист КА «Тимофеев, Фаренвальд и партнеры» Изабелла Прусская предположила, что ситуация, когда стороны некорректно называют договор, свидетельствует о недостаточном профессионализме корпоративных юристов. «Зачастую стороны вообще не прибегают к квалифицированной юридической помощи и используют “типовой” договор для всех видов сделок с контрагентами», – пояснила она.

Эксперт убеждена: когда речь идет о договорах, оцениваемых в шестизначной и более суммах, следует обращаться к профессионалам, которые помогут грамотно подготовить такой документ. «Кроме того, не следует надеяться, что суды снизят размер неустойки. Каждое дело уникально, и суды основывают свои решения на конкретных фактах. В данном случае следует учитывать, что общество оказывало услуги по перевозке нефтепродуктов в объеме более 6 млн т в год, однако НПЗ систематически нарушал сроки оплаты на протяжении длительного периода времени. Более того, изначальная задолженность за оказанные услуги превысила миллиард рублей», – подчеркнула Изабелла Прусская.

Юрист также добавила: завод не смог доказать, что возможный размер его убытков, которые могли возникнуть вследствие нарушения им обязательства, значительно ниже начисленной неустойки. «Учитывая компенсационный характер гражданско-правовой ответственности как института, важно понимать, что неустойка должна быть соизмерима с нарушенным интересом. Если стороны договорились о размере неустойки, суды, как правило, снижают его только в случае явной несоразмерности с последствиями нарушения обязательства», – резюмировала она.