ВС напомнил, что суд не вправе по собственной инициативе изменять основание заявленных требований

Как указано в определении, рассматривая спор о взыскании денежных средств по нормам о неосновательном обогащении, на которое истец не ссылался и о взыскании которого не заявлял, суд первой инстанции не учел принцип диспозитивности

Одна из экспертов отметила, что в рассматриваемой ситуации возникает вопрос о конфликте двух способов защиты – договорного иска (из отношений займа) и кондикционного (неосновательное обогащение, когда договорные правоотношения не доказаны). Другой согласился с позицией ВС, поскольку суд первой инстанции в данном случае фактически изменил исковые требования, а после удовлетворил их, тем самым нарушив принцип состязательности и равноправия сторон.

Верховный Суд опубликовал Определение № 41-КГ22-30-К4 от 8 ноября, в котором обратил внимание на недопустимость нарушения важнейшего принципа гражданского процесса – диспозитивности.

Роман Волосян в период с 5 февраля по 28 сентября 2018 г. периодическими платежами перевел на банковскую карту Екатерины Глуховой денежные средства в сумме 2,5 млн руб., что подтверждается выпиской банка. В декабре 2020 г. Волосян потребовал, чтобы Глухова вернула ему деньги. Поскольку данное требование было не выполнено, он обратился в суд с иском к Екатерине Глуховой о взыскании денежных средств и процентов. В обоснование иска указывалось, что истец передавал ответчику денежные средства в указанное время разными суммами в качестве займа без указания срока возврата.

Решением
Железнодорожного районного суда г. Ростова-на-Дону от 29 июня 2021 г. исковые требования были удовлетворены в полном объеме. Суд пришел к выводу, что между сторонами не были заключены письменные договоры займа, не согласован предмет договора займа, в связи с чем нормы о займе неприменимы. С учетом того что ответчиком не представлены достоверные и допустимые доказательства наличия договорных или иных правовых оснований получения денежных средств от истца, суд заключил, что перечисленные на расчетный счет ответчика денежные средства являются неосновательным обогащением за счет истца и подлежат взысканию. С данными выводами согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.

В кассационной жалобе в Верховный Суд Екатерина Глухова просила отменить принятые судебные постановления как незаконные. Изучив дело, ВС напомнил: п. 6 Постановления Пленума от 24 июня 2008 г. № 11 предусмотрено, что при определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при рассмотрении дела и установлении правоотношений сторон, следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела.

Судебная коллегия отметила, что по данному спору истец предъявил требования о взыскании с ответчика денежной суммы и процентов, в обоснование которых ссылался на факт передачи ответчику указанной суммы. Данные правоотношения истец полагал займом и ссылался в обоснование иска на положения ст. 809 и 811 ГК РФ.

Как указал ВС, придя к выводу о том, что факт наличия заемных правоотношений не подтвержден допустимыми доказательствами, суд первой инстанции, сославшись на то, что со стороны ответчика имеет место неосновательное обогащение, не учел, что деятельность суда заключается в правовой оценке заявленных требований истца, обратившегося за защитой, и создании необходимых условий для объективного и полного рассмотрения дела.

«Суд не наделен правом самостоятельно по собственной инициативе изменить основание заявленных требований. Иное означало бы нарушение такого важнейшего принципа гражданского процесса, как принцип диспозитивности. Это не было учтено судом первой инстанции, рассмотревшим возникший спор по нормам ГК РФ о неосновательном обогащении, на которое истец не ссылался и о взыскании которого не заявлял», – уточнено в определении. Верховный Суд также подчеркнул, что допущенные нарушения не были устранены судами апелляционной и кассационной инстанций.

Таким образом, ВС посчитал, что нижестоящими судами по данному делу допущены нарушения норм процессуального права, в связи с чем отменил их решения и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Юрист практики разрешения споров АБ г. Москвы «Инфралекс» Светлана Байкова считает, что определение, безусловно, интересно, поскольку ВС длительное время последовательно развивает концепцию фактической индивидуализации иска, а равно недопустимости отказа в защите права по причинам выбора ненадлежащего способа его защиты.

«Мы это можем проследить как на примере разъяснений совместного Постановления
Пленумов ВС и ВАС от 29 апреля 2010 г. № 10/22, так и практики ординарных судов и судебных коллегий. В практике встречались даже ситуации, когда истец обращался с иском о возмещении вреда, причиненного преступлением, районный суд отказывал в удовлетворении иска, поскольку производство по уголовному делу было прекращено. Однако апелляционный суд отменял подобные акты, указывая, что надлежало рассматривать дело по общим правилам о возмещении вреда (практика Московского районного суда Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургского городского суда)», – поделилась эксперт.

Светлана Байкова подчеркнула, что в анализируемой ситуации возникает вопрос конфликта двух способов защиты – договорного иска (из отношений займа) и кондикционного (неосновательное обогащение, когда договорные правоотношения не доказаны). По мнению эксперта, ВС правильно указал на недопустимость перекладывания на ответчика по иску о взыскании задолженности по договору займа обремения доказывания наличия каких-либо иных правоотношений между сторонами, даже не обозначив перед сторонами измененный предмет доказывания уже по кондикционному иску. Определение материальных норм, подлежащих применению к фактическим обстоятельствам конкретного спора, – обязанность суда, равно как и определение и донесение до сторон предмета доказывания по конкретному спору, напомнила Светлана Байкова.

«При этом в данном определении ВС занял одну из двух позиций по вопросу, что именно подлежит защите судом – право или интерес, поскольку идея фактической индивидуализации иска имеет место именно при защите интереса: истцу безразлично, со ссылкой на какие именно нормы права его законный интерес будет защищен. В данном определении Верховный Суд фактически отказал истцу в этом. Представляется, что институт фактической индивидуализации в современных реалиях (например, отсутствие профессионального процесса) – скорее благо, однако при его реализации не должны нарушаться права ответчика, который, как минимум, имеет право знать, от каких требований он защищается, и делать это эффективно», – резюмировала эксперт.

Адвокат Адлерского филиала № 1 г. Сочи «Краснодарская краевая коллегия адвокатов» Михаил Мануков подчеркнул, что Верховный Суд затронул актуальную проблему. Как считает эксперт, в рассмотренном случае, с одной стороны, налицо неосновательное обогащение ответчика, так как исходя из приведенных в определении данных не видно, что предметом рассмотрения мог быть договор займа. «Однако соглашусь с позицией Судебной коллегии по гражданским делам ВС о том, что суд как орган государственной власти, призванный осуществлять важнейшую государственную услугу – правосудие, в нарушение принципа беспристрастности, равноправия и состязательности сторон, регламентированного ст. 12 ГПК, взял на себя функция “представителя стороны” и фактически изменил исковые требования, а после удовлетворил», – считает он.

По мнению эксперта, суд обязан был отказать истцу в удовлетворении таких необоснованных требований, а истец, в свою очередь, должен был написать новое исковое заявление, но уже с правильным требованием, а именно о неосновательном обогащении ответчика. «Странно, что такую грубую ошибку не исправили суды апелляционной и кассационной инстанций», – заключил Михаил Мануков.

Анжела Арстанова