Третьи лица, у которых имущество изымается в доход РФ, вправе доказать его приобретение на законные доходы

КС отказался рассматривать жалобу на нормы Закона о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам, сочтя, что данные положения не нарушают права заявителей

Адвокаты сошлись во мнении, что позиция КС недостаточно аргументированная. По мнению одного из них, права родственников в досудебном порядке опосредуются через права госслужащего, что ограничивает их правосубъектность как равных участников оборота, в связи с чем вопрос заслуживал более развернутых аргументов. Второй полагает, что выводы Суда не вносят окончательной ясности в обсуждаемый вопрос, а, напротив, подчеркивают проблемы, порождая необходимость в дополнительных разъяснениях оспариваемых норм закона в целях исключения судебных ошибок.

Конституционный Суд РФ опубликовал Определение № 2366-О/2020, которым отказал в рассмотрении жалобы Суфии Саиткуловой, а также Римы и Радифа Фаттаховых на нарушение их конституционных прав ч. 1 ст. 7, ч. 1, 2 и 4 ст. 9 и ст. 14 Закона о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам. По мнению заявителей, оспариваемые положения не соответствуют Конституции в той мере, в какой они не предусматривают необходимости распространения гарантий, предусмотренных указанным законом для государственного (муниципального) служащего, на иных лиц, чье имущество истребуется в доход государства.

КС счел, что оспариваемые нормы не нарушают права заявителей жалобы

Как указано в определении, решением суда от 23 апреля 2019 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан от 19 ноября 2019 г. и определением Судебной коллегии по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 13 мая 2020 г., были частично удовлетворены исковые требования прокурора РБ к Раилю Миргалееву, проходившему службу в органах внутренних дел и в отношении которого осуществлялся контроль расходов, а также расходов членов его семьи, об обращении в доход РФ принадлежащего им имущества.

Судом было установлено, что у Римы Фаттаховой, имеющей с Миргалеевым совместных детей, ее родителей, а также матери Миргалеева отсутствовали финансовые возможности для приобретения истребуемого имущества, а приобретено оно было за счет незаконных доходов. В передаче кассационных жалоб заявителей для рассмотрения в заседании Судебной коллегии по гражданским делам ВС было отказано.

Изучив представленные материалы, КС указал, что законом, положения которого оспаривают заявители жалобы, установлен нормативный механизм госконтроля за имущественным положением отдельных категорий лиц и в целях профилактики коррупции – обращение в доход государства имущества, в отношении которого не представлено сведений, подтверждающих его приобретение на законные доходы.

Со ссылкой на Конвенцию ООН против коррупции, принятую 31 октября 2003 г. Резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи ООН, а также п. 3 ст. 19 Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию, принятой в Страсбурге 27 января 1999 г., КС указал, что принятие Россией правовых мер по предупреждению коррупции и незаконного личного обогащения, включая возможность изъятия приобретенного на незаконные доходы имущества по решению суда, «согласуется с признаваемыми на международном уровне стандартами борьбы с коррупцией».

КС также привел собственные правовые позиции, выраженные в постановлениях от 29 ноября 2016 г. № 26-П и от 9 января 2019 г. № 1-П, а также в Определении от 6 июня 2017 г. № 1163-О, подчеркнув, что обращение по решению суда в доход РФ имущества, в отношении которого в соответствии с законодательством о противодействии коррупции не представлены доказательства его приобретения на законные доходы, относится к особым правовым мерам, применяемым в случае нарушения лицами, выполняющими публичные функции, антикоррупционного законодательства и направленным на эффективное противодействие коррупции и защиту конституционно значимых ценностей.

Установленный Законом о контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам порядок применения данной меры, пояснил Конституционный Суд, позволяет обеспечить баланс частных и публичных интересов и не предполагает лишение лица, в отношении которого разрешается вопрос об обращении принадлежащего ему имущества в доход государства, права представлять в суде любые допустимые доказательства в подтверждение законного происхождения средств, затраченных на приобретение имущества, а также не препятствуют суду при выявлении незначительного расхождения размера доходов, законность происхождения которых подтверждена, и расходов на приобретение соответствующего имущества с учетом фактических обстоятельств дела определить ту его часть, которая приобретена на доходы, законность происхождения которых не доказана, и потому подлежит обращению в доход РФ (либо денежные средства, полученные от его реализации).

Таким образом, резюмируется в определении, отсутствие предусмотренных оспариваемыми нормами прав и гарантий у лиц, не относящихся к субъектам, в отношении которых указанным законом осуществляется контроль расходов, но у которых в судебном порядке истребуется имущество как приобретенное на незаконные доходы лица, в отношении которого ведется такой контроль, не может рассматриваться как нарушение их конституционных прав, поскольку они вправе представлять в суд любые доказательства, подтверждающие законность источников приобретения имущества, и оно не может быть истребовано, если прокурором, обратившимся с соответствующим иском, не доказано приобретение спорного имущества на незаконные доходы лица, в отношении которого осуществляется контроль расходов. Следовательно, оспариваемые нормы в указанном в жалобе аспекте не нарушают права заявителей.

Адвокаты сочли аргументацию Суда недостаточной

Как отметил в комментарии «АГ» руководитель конституционной практики Адвокатской конторы «Аснис и партнеры» МГКА Дмитрий Кравченко, из определения КС не до конца понятен правоприменительной контекст поставленного заявителями вопроса.

«По всей видимости, речь идет о том, что собственникам имущества, не являющимся служащими, было отказано в праве принести свои возражения и обоснования в досудебном порядке. Конституционный Суд полагает, что право таких лиц на судебное доказывание и обоснование здесь не умаляется, особенно в сочетании с распределением бремени доказывания, и является достаточным, а отношения чиновников с государством носят особый характер, отличный от отношений родственников, поэтому оснований полагать нарушенными конституционные права заявителей нет», – полагает адвокат.

С формальной точки зрения, пояснил он, в данном случае подход КС, наверное, может иметь место, поскольку судебный порядок истребования имущества действительно призван обеспечить необходимую состязательность и оценку всех релевантных обстоятельств, что дает родственникам гарантию защиты их прав. «Хотя в практическом правоприменении обращение прокурора в суд, как мы понимаем, увеличивает шансы на взыскание, и возможность досудебного объяснения, вероятно, действительно могла бы быть полезной в этом смысле», – добавил эксперт.

В то же время, заметил Дмитрий Кравченко, аргументация позиции о соответствии норм указанному заявителями принципу равенства представляется недостаточной. «В данном случае права родственников в досудебном порядке как бы опосредуются через права самого служащего, что в целом ограничивает их правосубъектность как равных участников оборота, и в этом смысле, возможно, вопрос заслуживал более развернутой аргументации», – считает он.

Адвокат АП г. Москвы Мартин Зарбабян отметил, что актуальность вопроса состоит в том, что оспариваемые законоположения не предусматривают механизм обращения в доход государства имущества третьих лиц, не относящихся к субъектам, в отношении которых осуществляется контроль расходов. При этом, добавил он, судебная практика иначе толкует положения данного закона.

В частности, по одному из дел суд кассационной инстанции согласился с выводами апелляционной инстанции о допустимости обращения в доход государства имущества родственников, свойственников и иных подконтрольных лиц субъекта, в отношении которого осуществляется контроль расходов (Определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 8 июля 2020 г. № 88-14287/2020 по делу № 2-986/2019). В другом деле кассационный суд счел возможным обращение в доход государства имущества лиц, не перечисленных в рассматриваемом законе, указав, что доводы жалоб о том, что ответчики не относятся к таким лицам, основаны на неправильном толковании норм материального права (Определение Второго кассационного суда общей юрисдикции от 29 мая 2020 г. № 88-8306/2020 по делу № 2-1714/2019).

«Таким образом, на практике положения данного закона подвергаются расширительной интерпретации, допуская обращение в доход государства имущества широкого круга лиц. На данное обстоятельство обращали внимание заявители в своих жалобах в КС (определения от 25 июня 2019 г. № 1552-О; от 18 июля 2019 г. № 2161-О; от 30 сентября 2019 г. № 2649-О; № 2651-О; № 2655-О и от 30 июня 2020 г. № 1634-О), что сигнализирует о неопределенности в толковании указанного закона», – подчеркнул Мартин Зарбабян. К тому же, добавил он, правоприменение порождает закономерные вопросы к законодателю: имеется ли предел круга лиц в распространении механизма обращения в доход государства имущества в соответствии с оспариваемым законом; правомерно ли применять механизм обращения в доход государства имущества лиц, не относящихся к субъектам, в отношении которых осуществляется контроль расходов?

«Впрочем, воздержавшись от подробного аргументирования своей позиции, КС в рассматриваемом определении де-факто констатировал такую возможность, обратив внимание на обязательность доказывания факта приобретения имущества третьего лица на незаконные доходы субъекта, в отношении которого осуществляется такой контроль. Из этого следует, что в части имущества (доходов) лиц, в отношении которых осуществляется контроль расходов, устанавливается презумпция незаконности, а в отношении остальных – презумпция законности», – считает адвокат.

По его мнению, поскольку требования об обращении имущества в доход государства подлежат рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства, где каждая сторона доказывает те обстоятельства, на которые ссылается, то иное понимание правил доказывания на практике может привести к необоснованному перекладыванию обязанности доказывания сведений об источнике и законности происхождения спорного имущества на собственника, не относящегося к лицам, в отношении которых осуществляется контроль расходов. Так, пояснил эксперт, возложение на публичный орган обязанности опровержения презумпции законности доходов лиц, не относящихся к субъектам, в отношении которых осуществляется контроль расходов, является закономерным, поэтому с таким распределением бремени доказывания сложно не согласиться.

Между тем, отметил Мартин Зарбабян, представляется, с практической точки зрения дискуссионность вопроса заключается в безграничной возможности обращения в доход государства имущества лиц, не относящихся к субъектам, в отношении которых осуществляется контроль расходов посредством ординарного механизма, предусмотренного оспариваемым законом, так как при существующем стандарте доказывания в гражданском процессе и проблемах соблюдения баланса публичных и частных интересов может произойти стеснение гарантий неприкосновенности частной собственности.

В целом позиция КС, по мнению адвоката, не вносит окончательной ясности в обсуждаемый вопрос, а, напротив, подчеркивает проблемы и, вероятно, порождает необходимость в дополнительных разъяснениях оспариваемых норм закона в целях исключения возможных судебных ошибок. «Вне всякого сомнения, коррупция – очевидный недуг и порок общества, в борьбе с которым должны быть задействованы эффективные правовые меры. Вместе с тем не должно быть злоупотреблений в данном вопросе со стороны публичной власти и нарушений прав частных лиц, не имеющих отношения к фактам коррупции. В данном случае принципиально важно, чтобы правоприменители не забывали, что необходимость противодействия коррупции не может оправдывать произвольное и хаотичное вмешательство в сферу господства собственника над вещью», – заключил Мартин Зарбабян.