Присуждение доли в обществе в результате раздела имущества не ведет к возникновению корпоративных прав

Верховный Суд пояснил, что получение в судебном порядке права на долю в уставном капитале общества не может идти вразрез с уставом общества и установленными им правилами вхождения нового участника

Один из экспертов обратил внимание, что в данном деле Верховный Суд отдал приоритет стабильности состава участников ООО над правилом о совместной собственности супругов. Вторая посчитала, что данный вопрос подлежит детальной проработке на уровне ВС.

В Определении № 305-ЭС20-22249 Верховный Суд рассмотрел ситуацию, в которой в ходе развода бывшей супруге участника досталась доля в обществе, согласно уставу которого на совершение такой сделки требуется согласие общего собрания участников, принимаемое единогласно.

Денису Полонскому принадлежали 50% доли в уставном капитале общества «Фирма “АДА”». С 23 апреля 2005 г. он состоял в браке с Татьяной Парфёновой. 2 ноября 2016 г. решением Арбитражного суда г. Москвы по делу № А40-230236/2015 Полонский был признан банкротом. А 10 января 2017 г. на основании решения суда брак был расторгнут.

Между бывшими супругами в судебном порядке был осуществлен раздел имущества. В соответствии с решением Бутырского районного суда г. Москвы от 4 декабря 2018 г. доля Полонского в уставном капитале общества была разделена между ними поровну. 4 октября 2019 г. на основании заявления Татьяны Парфёновой в ЕГРЮЛ была внесена запись, в соответствии с которой она является участником общества с долей 25% уставного капитала.

Другой участник общества Денис Плаксин, ссылаясь на положения абз. 3 п. 18 ст. 21 Закона об ООО, обратился в арбитражный суд с иском к Татьяне Парфёновой о переводе доли уставного капитала общества «Фирма “АДА”» в размере 25% на общество. Он полагал, что ответчик, не являясь ранее участником общества, приобрел долю уставного капитала с нарушением порядка, установленного разд. 6 устава общества, в отсутствие согласия его участников.

Суд первой инстанции, сославшись на ст. 93 ГК и ст. 21 Закона об обществах, исходил из того, что право на долю в обществе перешло к Парфёновой на основании судебного акта, а не сделки; положения устава общества содержат ограничения на переход доли или части доли в уставном капитале к третьему лицу на основании сделки, однако не устанавливают специальных требований к порядку перехода доли или части доли в уставном капитале общества в случае раздела общего имущества супругов, в связи с чем согласие остальных участников на переход не требовалось. Нарушение, на котором настаивает истец, отсутствует, оснований для перевода доли на общество не имеется. Апелляция и кассация согласились с ним.

ВС заметил, что согласно п. 2 ст. 21 Закона об обществах продажа или уступка иным образом участником общества своей доли (части доли) третьим лицам допускается, если это не запрещено уставом общества. В определениях от 21 декабря 2006 г. № 550-О, от 3 июля 2014 г. № 1564-О Конституционный Суд указал на то, что положение п. 2 ст. 21 Закона об обществах о возможности отчуждения доли (части доли) третьим лицам по своему характеру является диспозитивным, что предоставляет право участникам предусмотреть в уставе общества, особенностью которого является стабильный состав его участников, запрет на продажу или отчуждение иным образом участником общества своей доли (части доли) в уставном капитале общества третьим лицам; предусмотреть необходимость получения согласия участников общества при продаже или отчуждении иным образом участником своей доли (части доли) в уставном капитале общества третьему лицу.

При этом, отметил ВС, внесение одним из супругов вклада в уставный капитал общества с ограниченной ответственностью и, следовательно, приобретение именно им статуса участника общества предполагают (по смыслу ст. 35 СК), что другой супруг дал свое согласие на подобное распоряжение общим имуществом супругов, тем самым согласившись и с положениями устава организации, указывающими на необходимость получения согласия других участников общества на отчуждение участником общества своей доли (части доли) в уставном капитале общества третьим лицам, т.е. на включение его в «свой» круг участников общества (Определение № 1564-О).

ВС указал, что раздел имущества супругов, который производится по правилам, установленным ст. 38, 39 СК и ст. 254 ГК (п. 15 Постановления Пленума ВС от 5 ноября 1998 г. № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака»), является основанием для возникновения, изменения и прекращения прав и обязанностей супругов в отношении их совместной собственности и, соответственно, является сделкой (ст. 153 ГК).

Верховный Суд отметил, что в случае присуждения супругу (бывшему супругу) в порядке раздела совместно нажитого имущества доли в уставном капитале общества, отчуждение долей которого третьим лицам ограничено, такой супруг (бывший супруг) получает право обратиться к обществу с требованием о вхождении в состав участников общества. Право на получение действительной стоимости доли у супруга (бывшего супруга) возникает только в случае отказа других участников в переходе прав на долю или ее часть к такому лицу (п. 1 ст. 6 ГК, п. 5 ст. 23 Закона об обществах).

Как заметил ВС, из п. 6.2 устава общества усматривается, что участник общества вправе продать или осуществить отчуждение иным образом своей доли или части доли в уставном капитале общества одному или нескольким участникам общества, а также третьему лицу. На совершение сделки, в результате которой доля в обществе перейдет в собственность третьему лицу, требуется согласие общего собрания участников общества, принимаемое единогласно.

«В решении Бутырского районного суда г. Москвы указано на то, что Т.В. Парфёнова приобрела лишь имущественные права на долю уставного капитала общества, но не стала участником юридического лица и не приобрела корпоративное право как участник данного хозяйствующего субъекта, в связи с чем судом не разрешался вопрос о приобретении ею статуса участника общества», – подчеркнул ВС.

В данном случае, указал он, Татьяна Парфёнова, приобретая право на долю в уставном капитале общества в результате раздела общего имущества супругов, должна была соблюсти необходимую корпоративную процедуру: получить согласие участников общества на вхождение в их состав. Решение регистрирующего (налогового) органа о внесении сведений в ЕГРЮЛ о Татьяне Парфёновой как участнике общества само по себе не ведет к возникновению у указанного лица корпоративных прав.

Верховный Суд отменил решения нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.

В комментарии «АГ» старший юрист КПМГ в России и СНГ Лидия Солодовникова отметила, что позиция ВС в данном определении является продолжением позиции, изложенной в Определении № 308-ЭС20-11834 от 15 декабря 2020 г.

По ее мнению, суть данных судебных актов сводится к тому, что раздел совместной собственности супругов в отношении доли участия в хозяйственном обществе не влечет автоматически принятие второго супруга в состав участников общества. «Верховный Суд защищает действующих участников общества и предоставляет им право определить, принимать супруга в состав участников или нет. Данный механизм направлен на сохранение стабильного состава участников и ограничение их и общества от потенциально неразумных, не соответствующих общей направленности целей общества действий лица, которое получило часть доли в уставном капитале на основании судебного акта. При этом ВС отмечает, что права супруга не нарушаются в случае отказа участников от включения его в состав участников, супругу подлежит выплате действительная стоимость доли», – указала Лидия Солодовникова.

Юрист отметила, что аналогичный подход имеет место быть при получении права на долю наследниками участника. Так, если при создании общества его учредители предусмотрели, что для перехода доли умершего участника к наследникам требуется согласие всех остальных участников хозяйствующего субъекта, наследник не приобретает корпоративных прав до получения такого согласия. При этом наследник имеет право на получение действительной стоимости унаследованной доли либо соответствующей ей части имущества (абз. 2 п. 1 ст. 1176 ГК, п. 5 ст. 23 Закона об обществах с ограниченной ответственностью) (см: постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 5 марта 2019 г. № Ф03-402/2019 по делу № А59-6095/2017).

Вместе с тем, заметила Лидия Солодовникова, встает вопрос о режиме совместной собственности (ст. 34, 38 СК) в отношении доли в уставном капитале хозяйственного общества: может ли супруг, не указанный в выписке из ЕГРЮЛ в качестве участника до раздела общей совместной собственности, считаться сособственником доли с ограниченным объемом прав, без корпоративных прав участия, имея только потенциальные денежные требования к обществу? Могут ли права на долю не сопровождаться корпоративными правами? Она указала, что другая судебная практика сводится к тому, что наличие прав на долю предоставляет также реализацию корпоративных прав (например, залогодержатель вправе осуществлять права участника общества при отсутствии злоупотребления правом (см: постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 14 мая 2020 г. № Ф03-589/2020 по делу № А59-3009/2019)). «Представляется, что вопрос спорный, требующий большей проработки на уровне ВС», – заключила она.

Адвокат, руководитель рабочей группы КА «РКТ» Анастасия Шамшина отметила, что определение ВС знаменательно тем, что Суд расширительным образом истолковал положение устава общества об обязательном согласии участников на отчуждение доли третьему лицу. ВС воспринял доводы победившей стороны о необходимости принимать во внимание правовой результат, а не форму отчуждения доли: этот подход позволил распространить правило о получении согласия участников на вхождение в их состав для супруги, которая приобрела права на долю не на основании ординарной гражданско-правовой сделки, а в силу судебного решения о разделе совместно нажитого имущества супругов.

Кроме того, указала Анастасия Шамшина, ВС расщепил содержание права на долю в уставном капитале ООО на сугубо имущественную составляющую (супруга, которая получила право на долю в результате раздела совместно нажитого имущества, вправе требовать выплаты действительной стоимости доли) и корпоративную составляющую (супруга, которая получила право на долю в результате раздела совместно нажитого имущества, не вправе считать себя приобретшей права членства в обществе без получения согласия иных участников). Этим выводом ВС отдал приоритет стабильности состава участников ООО над правилом о совместной собственности супругов. «С одной стороны, доля в уставном капитале ООО – это совместно нажитое имущество, с другой – тот из супругов, кто официально не числится участником общества, не является совладельцем доли. И все, на что такой супруг может рассчитывать при разделе имущества, – действительная стоимость доли, если только все участники общества не дадут свое согласие на “вход” в их состав с наделением всеми правами корпоративного участия», – указала адвокат.

Анастасия Шамшина заметила, что позиция ВС разнится с подходом, который наблюдался в практике ранее. Так, за спорами о разделе общего имущества супругов в части акции, долей в уставном (складочном) капитале хозяйственных обществ всегда признавался корпоративный характер (следует из п. 2 ч. 1 ст. 225.1 АПК). Суды исходили из наделения супругов полноценным комплексом прав, вытекающих из факта обладания долей в ООО. Более того, указала она, есть многочисленные примеры, когда одному из супругов удавалось успешно занять позицию владельца доли в бизнесе после раздела имущества. «В этом смысле позиция ВС позволяет под противоположным углом взглянуть на привычную в практике ситуацию», – заключила адвокат.

Марина Нагорная