Намеренное введение доверителя в заблуждение привело к прекращению статуса адвоката

В решении Совета АП г. Москвы отмечается, что подача адвокатом иска в суд уже после того, как ей стало известно об отказе доверителя от соглашения, не отвечает ни критериям добросовестности, ни требованиям Закона об адвокатуре и КПЭА

По мнению одного из адвокатов, Совет палаты обоснованно учел конкретные обстоятельства неисполнения адвокатом профессиональных обязанностей, свидетельствующие о грубости совершенного проступка и крайней степени пренебрежения к интересам доверителя. Другой добавил, что рассматриваемая проблема, в частности, обусловлена тем, что лица, которым требуется юридическая помощь, порой не хотят разбираться и проверять информацию об оказывающем такую помощь лице.

Совет АП г. Москвы вынес решение о прекращении статуса адвокату за намеренное и систематическое введение в заблуждение доверителя на протяжении длительного времени о якобы оказываемой ей юридической помощи.

13 декабря 2020 г. адвокат Н. заключила с гражданкой Р. соглашение сроком на три месяца об оказании юрпомощи по представлению интересов последней в споре о разделе имущества бывших супругов на всех стадиях судопроизводства, а также (при необходимости) по искам об определении места жительства детей. Спустя неделю доверитель выдала адвокату нотариально удостоверенную доверенность с правом представлять ее интересы во всех судебных инстанциях (включая право на подписание иска и подачу его в суд). Сумма вознаграждения по соглашению составила 290 тыс. руб., деньги были получены адвокатом в полном объеме. Впоследствии стороны вели переписку в мессенджере на предмет подачи иска в столичный суд в интересах Р., которая периодически интересовалась у адвоката о состоянии ее судебного дела, на что та давала уклончивые ответы, а также обещания заехать в суд и выяснить этот вопрос.

В связи с этим Р. обратилась в АП г. Москвы по поводу возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Н. По словам заявителя, юридическая помощь ей не оказывалась, но предоставлялись недостоверные сведения об исполнении поручения, и Н. не вернула ей уплаченную по соглашению сумму вознаграждения. В обоснование своей позиции Р. представила переписку с адвокатом за 2021 и 2022 гг. При этом заявитель добавила, что такая ситуация принесла ей дополнительные проблемы и затраты.

В письменных объяснениях в АП г. Москвы адвокат Н. сообщила, что направляла Р. иск с рекомендациями относительно порядка его подачи в суд уже после истечения срока соглашения. По словам адвоката, она неоднократно направляла в суд иски в интересах Р. «путем почтовых отправлений». Однако она не представила никаких доказательств (почтовых квитанций, трек-номеров отправлений, чеков и пр.), подтверждающих это.

Изучив материалы дела, Квалификационная комиссия палаты отметила, что действие заключенного между сторонами соглашения об оказании юрпомощи не прекратилось 13 марта 2021 г., а было фактически продлено на неопределенный срок. Предметом соглашения являлось представление адвокатом интересов доверителя в суде по спору о разделе имущества бывших супругов на всех стадиях судебного процесса. Квалифкомиссия отклонила как явно надуманный довод адвоката о том, что она якобы не получала от Р. «ни единого документа, подтверждающего право на имущество, приобретенное в период брака», а также доверенности. В заключении Квалифкомиссии отмечалось, что из представленного Р. иска, поданного в суд 11 марта 2022 г., следовало, что он был подписан адвокатом, к нему прилагались различные документы и нотариальная доверенность, полученная от доверителя.

Таким образом, Квалифкомиссия сочла, что адвокат нарушила п. 2 ст. 5 КПЭА, заключив с доверителем в декабре 2020 г. соглашение об оказании юридической помощи и подав в суд исковое заявление в интересах Р. только в начале марта 2022 г. Комиссия добавила, что Н. не представляла в суде интересы доверителя по гражданскому делу, систематически и намеренно сообщала ей недостоверную и ложную информацию об оказании юрпомощи, к оказанию которой она в действительности не приступала.

Совет АП г. Москвы поддержал выводы Квалифкомиссии со ссылкой на то, что подача иска в суд была осуществлена адвокатом уже после того, как ей 7 марта 2022 г. по телефону сообщили о расторжении соглашения, что подтверждалось аудиозаписью разговора, представленной доверителем. Кроме того, Н. или ее представитель не участвовали в заседаниях Квалификационной комиссии и Совета палаты, фактически устранившись от дачи пояснений по этим доводам.

В решении Совета АП г. Москвы также отмечено, что иск, поданный адвокатом 11 марта 2022 г., был возвращен судом по заявлению истца Р., которая лично подала такой документ. При этом не имеется сведений о рассмотрении указанным судом иных дел (материалов) по искам или иным обращениям, поданным в интересах Р. после заключения ею 13 декабря 2020 г. соглашения об оказании юридической помощи с адвокатом Н. Таким образом, подчеркнул Совет, адвокат, заключив в декабре 2020 г. соглашение о представлении интересов Р. в суде по иску о разделе между супругами совместно нажитого имущества, подала соответствующий иск в суд только 11 марта 2022 г. после устного отказа Р. от соглашения и продолжения работы с Н. В течение почти 15 месяцев с момента заключения соглашения и до уведомления доверителя о намерении его расторгнуть Р. регулярно пыталась выяснить у адвоката, как обстоят дела с ее судебным делом, направляла последней сообщения в мессенджере.

При этом из ответов Н. не усматривалось ни просьб о предоставлении ей дополнительных документов или информации для подготовки и подачи иска, ни сведений о том, что иск ею еще не подан. Напротив, в середине июня 2021 г. адвокат сообщила доверителю, что находится в отпуске, но перед отпуском звонила в суд и что «дело должны назначить». В июле она обещала доверителю «заехать в суд и все узнать». Впоследствии Н., в частности, сообщала Р. об «отпуске судьи», «доплате госпошлины» и «предстоящем судебном заседании». В телефонном разговоре 7 марта 2022 г., отвечая на вопросы и претензии Р. (в том числе о том, что ее бывший супруг до сих пор не получил иск, который Н. должна была подготовить и направить в суд в интересах доверителя), адвокат сначала сообщила, что отправила иск почтой, затем предложила собеседнице «скинуть» этот документ, чтобы та подала его самостоятельно, на что Р. ответила, что ей уже ничего не надо и она пригласила другого адвоката.

Совет палаты расценил подобные действия адвоката как продолжительное, систематическое, намеренное введение доверителя в заблуждение о якобы оказываемой ей юрпомощи путем сообщения ей недостоверных сведений о подаче иска в суд, что является нарушением п. 2 ст. 5 КПЭА. Совет также согласился с выводом Квалифкомиссии о том, что подача адвокатом иска в суд уже после того, как ей стало известно об отказе доверителя от соглашения, не отвечает ни критериям добросовестности, ни в целом требованиям пп. 1 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре и п. 1 ст. 8 КПЭА.

«Учитывая достоверно установленные Квалификационной комиссией обстоятельства, подтверждающие, что в результате профессионального бездействия и обмана со стороны адвоката Н. вопрос о разделе совместно нажитого имущества между Р. и ее бывшим супругом, в том числе недвижимого имущества – квартиры, в которой зарегистрированы их несовершеннолетние дети, не рассматривался и не разрешался судом длительное время (около полутора лет), Совет признает презумпцию добросовестности адвоката Н. опровергнутой, а ее вину в совершении дисциплинарного проступка – доказанной, – отмечено в решении Совета АП г. Москвы. – <…> Демонстративное игнорирование адвокатом Н. основополагающих начал осуществления профессиональной деятельности свидетельствует об отсутствии у нее либо об утрате ею необходимых для осуществления адвокатской деятельности профессиональных и этических качеств. Неисполнение адвокатом Н. своих профессиональных обязанностей повлекло утрату заявителем Р. доверия к ней и негативные последствия в виде длительного неразрешения имущественного спора».

Рассматривая просьбу заявителя Р. об оказании содействия в возврате вознаграждения, выплаченного ею адвокату, Совет АП г. Москвы указал на отсутствие у органа адвокатского самоуправления соответствующих полномочий. Адвокатский статус Н. был прекращен.

По мнению адвоката АП Ставропольского края Никиты Трубецкого, в рассматриваемом случае при назначении меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса Совет палаты учел конкретные обстоятельства неисполнения адвокатом профессиональных обязанностей, свидетельствующие о грубости совершенного проступка и крайней степени пренебрежения к интересам доверителя. «Очевидно, что при обращении за юридической помощью именно к адвокату (независимому правовому советнику) доверитель вправе ожидать не только высокого профессионализма при исполнении поручения, но и честности, порядочности в деловом общении. В рамках этого дисциплинарного разбирательства установлено, что получившая предусмотренное соглашением вознаграждение адвокат без уважительных причин не приступала в течение около полутора лет к исполнению принятого поручения, сообщая доверителю ложную информацию о ходе его исполнения. При таких обстоятельствах применение самой суровой меры дисциплинарного взыскания обоснованно», – подчеркнул он.

Со ссылкой на Определение Конституционного Суда РФ от 17 июня 2013 г. № 907-О Никита Трубецкой напомнил, что возложение на адвоката обязанности соблюдать КПЭА и решения органов адвокатской палаты, а также наделение адвокатской палаты правом прекращения статуса адвоката направлены на обеспечение адвокатуры квалифицированными специалистами, обладающими высокими профессиональными и морально-нравственными качествами. «Согласно Разъяснению Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам по вопросу применения мер дисциплинарной ответственности (утв. Решением Совета ФПА от 15 мая 2018 г., протокол № 3/18) прекращение статуса адвоката может применяться в случае грубого или неоднократного нарушения адвокатом законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, в том числе КПЭА. О тяжести совершенного адвокатом проступка может свидетельствовать допущение грубого и явного поведения, которое умаляет авторитет адвокатуры, порочит честь и достоинство адвоката. Также о тяжести совершенного адвокатом проступка может свидетельствовать недопустимое и несовместимое со статусом адвоката отношение к исполнению профессиональных обязанностей», – пояснил он.

Адвокат добавил, что решение Совета АП г. Москвы в полной мере отвечает изложенным принципам применения мер дисциплинарной ответственности: «В нем как раз указано на несовместимое со статусом отношение адвоката к исполнению профессиональных обязанностей, безразличие к интересам доверителя. Также справедливо отмечено, что назначение иной, более мягкой меры наказания могло бы создать ложный посыл о поощрении адвокатским сообществом такого рода безответственного и аморального поведения адвоката».

Партнер АБ «КРП» Челябинской области Виктор Глушаков заметил, что в настоящее время юристов чаще учат не помогать, а «продавать» свои услуги. «Еще печальнее, что лишение адвокатского статуса не всегда означает завершение карьеры таких “специалистов”, так как они могут продолжить предлагать свои услуги, будучи юристами без специальных статусов. Рынок юридических услуг в нашей стране хаотичен, а граждане (как, впрочем, и организации) не всегда умеют выбирать консультантов для решения возникших проблем. Зачастую это следствие недостаточной правовой грамотности и недостаточно высокого уровня правосознания. Порой складывается ощущение, что логика обращения за юридической помощью у некоторых граждан такая же, как при обращении за бесплатной медицинской помощью, – доверителей не интересуют “бэкграунд” консультантов, их специализация, рекомендации, опыт работы и другие критерии, позволяющие оценить уровень и соответствие специалиста поручению, которое будет ему дано», – пояснил он.

Адвокат добавил, что отдельные юристы (как и некоторые адвокаты) не чураются того, чтобы «приукрасить» свою компетенцию. «Регулярно вижу различные ссылки, баннеры, объявления, страницы в соцсетях, где коллеги, получившие статус адвоката полутора года назад, сообщают о более чем 300 “выигранных” делах. То есть проблема обоюдоострая – с одной стороны те, кому нужна помощь, не хотят разбираться и проверять информацию о консультанте, а последние пытаются в первую очередь продавать услуги, а не помогать. Рано или поздно рынок станет стабильным, а пока советам адвокатских палат и квалифкомиссиям придется рассматривать подобные случаи», – резюмировал Виктор Глушаков.