Любые ли преступления могут рассматривать присяжные заседатели?

Участники заседания Клуба имени Замятнина обсудили возможность рассмотрения судами присяжных коррупционных и предпринимательских преступлений, а также преступлений террористической направленности

Также спикеры поговорили о реально необходимом количестве вопросов в опросном листе и разнице видения наличия вины у подсудимого присяжными заседателями и профессиональным судьей.

Как ранее писала «АГ», 4 марта прошло очередное заседание Клуба имени Замятнина на тему «Суд присяжных в России: традиции, пути совершенствования и проблемы реализации». Открывая дискуссию, председатель Совета судей РФ, судья Верховного Суда Виктор Момотов предложил расширить сферу юрисдикции суда присяжных заседателей. Также он предложил ограничить срок рассмотрения дел, в которых участвуют присяжные заседатели, до месяца.

Судья ВС РФ Александр Дзыбан, выступавший после председателя Совета судей, отметил, что, выбирая суд присяжных, обвиняемый стремится доверить свою судьбу гражданам, которые не имеют «профессионального перекоса». Существует мнение, что судья может упустить те моменты, на которые обращают внимание присяжные, пояснил докладчик. По его словам, они, как люди, которые не имеют юридического образования, относятся к событиям несколько по-иному и больше внимания уделяют эмоциональной составляющей процесса. В частности, на содержание вердикта влияет то, кто лучше выступит: адвокат или государственный обвинитель. Иногда, когда для профессионального судьи достаточно доказательств, присяжные могут прийти к иному выводу, добавил судья.

Он сообщил собравшимся, что рассмотрел более 100 дел с участием присяжных заседателей. Для того чтобы они смогли правильно оценить доказательства, большое значение, по словам докладчика, имеет профессионализм председательствующего, поскольку судья не должен оказывать на них воздействие.

Александр Дзыбан отметил, что сегодня присяжные заседатели могут получить информацию о фактических обстоятельствах дела не только в процессе в ходе судебных заседаний, но из иных источников, в том числе интернета. По его мнению, председательствующий должен обратить их внимание на то, что при вынесении вердикта не следует руководствоваться такими сведениями. Лучше бы, конечно, вовсе изолировать присяжных, например создать для них специальные гостиницы, полагает Александр Дзыбан. Однако, тут же добавил он, финансовых возможностей для этого нет.

Спикер упомянул и о проблемах, информация о которых доходит не только до ВС РФ, но и до Европейского Суда по правам человека. Одна из них – оказание воздействия на присяжных. Александр Дзыбан подчеркнул, что в странах англосаксонской правовой семьи такое давление – нонсенс, поскольку там суд присяжных существует более длительное время и является авторитетным органом. По его словам, Верховный Суд старается реагировать на известные ему случаи оказания непроцессуального воздействия, чтобы суд присяжных был действительно независимым.

Относительно возможности участия присяжных в рассмотрении дел об экономических преступлениях Александр Дзыбан отметил, что в российском законодательстве есть понятие тенденциозности состава коллегии, когда вследствие особенностей рассматриваемого уголовного дела она может оказаться неспособной вынести объективный вердикт. О тенденциозности, по мнению докладчика, может говорить и рассмотрение дела об экономическом преступлении присяжными, которые сами являются членами бизнес-сообщества. По мнению судьи, в коллегии всегда должны быть представлены различные слои населения.

Заместитель начальника управления – начальник отдела систематизации законодательства и анализа судебной практики в области уголовного судопроизводства и анализа судебной практики Верховного Суда Михаил Шалумов отметил, что перед присяжными в районном суде вполне можно поставить только два вопроса: доказано ли то обвинение, которое предъявлено, и виновен подсудимый или нет.

Спикер указал, что председательствующий вынужден разбивать обвинительное заключение, которое содержит все обстоятельства дела, на вопросы, из-за чего возникает много ошибок. Михаил Шалумов посчитал, что в перспективе присяжные могли бы читать обвинительное заключение и указывать, что деяние доказано только в части.

Докладчик обратил внимание на то, что есть преступления, дела о которых по объективным причинам не могут рассматриваться в суде присяжных. В частности, спикер упомянул преступления террористической направленности и должностные преступления. Необходимость таких исключений объясняется не только особенностями соответствующих составов, но и высоким риском оказания воздействия на присяжных, исключить которое крайне затруднительно.

По его словам, когда в 2015 г. Президент РФ поручил Верховному Суду проработать вопрос о расширении применения института присяжных заседателей, ВС приступил к изучению опыта областных и равных им судов. Выяснилось, что количество дел, рассматриваемых с участием присяжных заседателей, сократилось, в частности потому, что потенциальные присяжные не хотят ехать в региональный центр, оставлять на продолжительное время работу и семью. В том числе поэтому Суд предложил внедрить суд присяжных на уровне районных судов. Михаил Шалумов подчеркнул верность такого подхода. По его мнению, необходимо переносить суд ближе к народу, а не «подтягивать» людей ближе к суду. Статистические данные говорят о востребованности суда присяжных в судах районного звена. В то же время, подчеркнул докладчик, рассмотрение дела с участием присяжных заседателей – одна из форм судопроизводства, которая не должна быть основной.

Руководитель Экспертно-правового центра Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей Алексей Рябов отметил: когда Вячеслав Лебедев выступил с предложением распространить на предпринимателей суды присяжных, это вызвало огромный энтузиазм омбудсменов и предпринимательского сообщества.

При этом докладчик напомнил, что существуют проблемы, которые долгое время не решаются. Так, уголовно-правовой инструментарий используется для разрешения гражданско-правовых корпоративных и в целом хозяйственных споров. Несмотря на поручения президента, эта практика сохраняется. Кроме того, специалисты регулятивных правовых отраслей бизнеса и уголовного права по-разному видят границу между преступлениями и отраслевыми правонарушениями.

«У нас действует совместная рабочая группа с прокуратурой, которая собирается примерно раз в месяц. Мы в формате круглого стола разбираем конкретный случай, конкретные жалобы предпринимателей. Очень часто представители бизнеса и юристы, которые специализируются в гражданском и уголовном праве, говорят, что преступления нет», – указал Алексей Рябов, добавив, что прокуратура, напротив, говорит, что состав преступления есть. Спикер отметил, что в таких случаях надежда на суд присяжных очень большая.

Партнер АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Станислав Пугинский выступил за расширение использования института суда присяжных. По его мнению, нужно вводить те формы, которые есть в других странах в уголовном процессе по раскрытию доказательств. Он посчитал, что таким образом будет решена проблема защиты предпринимателей.

Профессор юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, д.ю.н. Павел Яни рассказал о рассматриваемом в 1993 г. в Иваново присяжными деле. Тогда они оправдали женщину, которая убила сожителя в условиях отсутствия оснований для невменения. Спикер сослался на работу ученого-процессуалиста Елизаветы Алексеевой по отсутствию оснований для невменения в дореволюционной и нынешней практике. Вопрос был сформулирован следующим образом: преодолевает ли процесс материальные основания?

Павел Яни указал, что в соответствии с ч. 2 ст. 14 УК деяние не признается преступным в силу малозначительности, однако в ч. 1 той же статьи отмечается, что любое, даже самое страшное деяние можно не признать преступлением и сказать, что в нем нет общественной опасности. «Не в силу малозначительности, а просто нет. И суд народа, представляя общество, утверждает: я не вижу опасности в том, что женщина убила издевавшегося над ней сожителя. По сути, они не вопреки уголовному закону, они базировали свою позицию на понятии преступления», – заметил спикер. Он добавил, что в данном случае профессиональный судья вынес обвинительный приговор, однако присяжные заседатели посчитали, что вины нет, поскольку нет общественной опасности.