КС: Предпринимательская деятельность без лицензии обоснованно влечет уголовную ответственность

Суд указал, что критерием отграничения административного правонарушения от преступления являются размеры причиненного содеянным ущерба и извлеченного виновным дохода

В комментарии «АГ» один из экспертов отметил, что хотя конструкция ст. 171 УК не идеальна, ее логика и последовательность понятны и не являются предметом обсуждения КС. Второй полагает, что правовая позиция Суда по данному делу слишком формальна и не выходит за пределы буквы закона.

Конституционный Суд РФ опубликовал Определение от 10 октября № 2685-О, в котором указал, что критерием отграничения административного правонарушения от преступления являются размеры причиненного содеянным ущерба и извлеченного виновным дохода. Это объясняется тем, что размер дохода – объективный показатель, характеризующий объем предпринимательской деятельности, а значит – реальную степень угрозы ценностям, охраняемым Конституцией и законом.

ОАО «Центр судоремонта “Звездочка”» являлось исполнителем по госконтракту с Министерством обороны РФ на сервисное обслуживание и ремонт судов Северного флота и имело право по предварительному согласованию с заказчиком привлекать к выполнению работ по контракту соисполнителей.

В связи с этим Юрий Байло, являясь заместителем генерального директора ОАО «Промышленная группа “Новик”», в июне 2013 г. заключил дополнительное соглашение к договору с судоремонтным центром о выполнении работ на большом десантном корабле «Оленегорский горняк». В том же году ОАО «Новик» выполнило работы на линиях валов с муфтой упорного подшипника, что относится к классу 2010 «Составные части пропульсивной установки» Единого кодификатора предметов снабжения. В марте 2014 г. ОАО «Звездочка» приняло работы как выполненные в полном объеме и с должным качеством и произвело оплату в размере свыше 4 млн руб.

В последующем приговором Североморского районного суда Мурманской области от 3 апреля 2017 г. Юрий Байло был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 171 УК (осуществление предпринимательской деятельности без лицензии в случае, когда такая лицензия обязательна, сопряженное с извлечением дохода в крупном размере). Суд назначил ему штраф в 120 тыс. руб., однако ввиду истечения срока давности уголовного преследования освободил от наказания.

Незаконный характер предпринимательской деятельности суд определил с учетом того, что в период выполнения работ у общества имелась лицензия от 24 сентября 2010 г. (сроком действия до 24 сентября 2015 г.), в приложении к которой отсутствовали наименования вооружения и военной техники, соответствующие классу 2010 Единого кодификатора предметов снабжения, – т.е. не предоставлявшая право на ремонт вооружения и военной техники по данному классу.

Апелляционным постановлением Мурманского областного суда от 30 мая 2017 г. приговор был изменен: исключена ссылка на Закон от 3 июля 2016 г. № 325-ФЗ в указании на ч. 1 ст. 171 УК. Постановлениями судьи Мурманского областного суда от 27 сентября 2017 г. и судьи Верховного Суда РФ от 10 мая 2018 г. в передаче кассационных жалоб стороны защиты для рассмотрения в судебном заседании было отказано. Заместитель председателя ВС также не нашел оснований для отмены указанного решения судьи.

В связи с этим Юрий Байло обратился в Конституционный Суд РФ. В жалобе он просил признать ч. 1 ст. 171 УК противоречащей Конституции, поскольку оспариваемая норма не содержит прямого указания на уголовно-правовой запрет осуществлять без специального разрешения лицензируемые виды деятельности, исчерпывающий перечень которых предусмотрен федеральным законом. Заявитель отметил, что, допуская расширительное толкование признаков закрепленного указанной нормой состава преступления, диспозиция данной статьи позволяет признавать уголовно наказуемой предпринимательскую деятельность не только без лицензии, но и при наличии таковой, если она оформлена лишь на вид деятельности, указанный в Законе о лицензировании. По мнению заявителя, при наличии лицензии, выданной на законодательно определенный вид предпринимательской деятельности, несоблюдение положений о лицензировании отдельных работ, не указанных в лицензии, образует состав административного правонарушения.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению КС указал, что в силу подп. «а» п. 7 Положения о лицензировании разработки, производства, испытания, установки, монтажа, технического обслуживания, ремонта, утилизации и реализации вооружения и военной техники, утвержденного Постановлением Правительства от 13 июня 2012 г. № 581, для получения лицензии соискатель представляет в лицензирующий орган наряду с иными документами номенклатуру вооружения и военной техники, в отношении которых будут выполняться заявленные работы (услуги), в соответствии с Единым кодификатором предметов снабжения, предусмотренным законодательством в сфере стандартизации. Типовой формой лицензии, утвержденной Постановлением Правительства от 6 октября 2011 г. № 826, закреплено, что виды работ (услуг), выполняемых в составе лицензируемого вида деятельности, указываются в лицензии в соответствии с перечнем, установленным положением о лицензировании.

Таким образом, в лицензии предполагается конкретизация того вооружения и военной техники, в отношении которых будут выполняться заявленные соискателем работы (услуги), что направлено на должную регламентацию в сфере лицензирования видов деятельности, имеющих стратегическое значение для обороны и безопасности государства (Определение КС от 26 ноября 2018 г. № 2876-О).

КС также указал, что данное требование коррелирует с предписанием п. 2 ч. 3 ст. 13 Закона о лицензировании о том, что к заявлению о предоставлении лицензии прилагаются копии документов, свидетельствующие о соответствии соискателя лицензионным требованиям, перечень которых определяется положением о лицензировании конкретного вида деятельности.

Кроме того, высшая инстанция сослалась на п. 4 Постановления Пленума ВС от 18 ноября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве», указав на рекомендацию судам при решении вопроса о наличии признаков предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии) в случаях, когда оно обязательно, исходить из того, что отдельные виды деятельности, перечень которых определяется федеральным законом, могут осуществляться только на основании специального разрешения (лицензии). Согласно п. 6 постановления, если юрлицо, имеющее специальную правоспособность для осуществления определенных видов деятельности, занимается также иными видами деятельности, которыми оно в соответствии с учредительными документами и имеющейся лицензией заниматься не вправе, такие действия, сопряженные с неправомерным осуществлением иных видов деятельности, должны рассматриваться как незаконная предпринимательская деятельность без регистрации либо без специального разрешения (лицензии).

КС подчеркнул, что вопрос конституционности оспариваемой нормы ставился ранее, в том числе по жалобе данного заявителя. Так, в определениях от 22 марта 2012 г. № 475-О-О и от 26 ноября 2018 г. № 2876-О Суд отметил, что данная норма – в системной связи с положениями Общей части УК, иных законодательных актов и с учетом толкования, данного ВС, – не может расцениваться как содержащая неопределенность, лишающую виновного возможности осознать противоправность своих действий и предвидеть наступление ответственности за их совершение.

Конституционный Суд также указал, что в качестве критерия отграничения преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 171 УК, от административных правонарушений по ч. 2 ст. 14.1 КоАП выбраны размеры причиненного содеянным ущерба и извлеченного виновным дохода. Последнее, в частности, объясняется тем, что размер дохода является объективным показателем, характеризующим объем предпринимательской деятельности, и, соответственно, – реальную степень угрозы ценностям, охраняемым Конституцией и законом.

По мнению Суда, не порождает неоднозначности и отграничение названных преступлений от правонарушений, предусмотренных ч. 3 ст. 14.1 КоАП. Так, Законом о внесении изменений в отдельные законодательные акты от 7 апреля 2010 г. уголовная ответственность за осуществление предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий, если это причинило крупный ущерб либо сопряжено с извлечением дохода в крупном размере, устранена. Такое деяние вне зависимости от размера ущерба образует состав административного правонарушения.

При этом КС, сославшись на п. 17 Постановления Пленума ВС от 24 октября 2006 г. № 18 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях», пояснил, что под предпринимательской деятельностью с нарушением условий, предусмотренных специальным разрешением (лицензией), понимается занятие определенным видом предпринимательской деятельности на основании специального разрешения (лицензии) лицом, не выполняющим лицензионные требования и условия, установленные положениями о лицензировании конкретных видов деятельности, выполнение которых обязательно при ее осуществлении.

«Тем самым при осуществлении предпринимательской деятельности без лицензии у виновного отсутствует лицензия на определенный вид деятельности, а при осуществлении предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий такая лицензия имеется, однако виновный не соблюдает требования, предъявляемые к лицензируемой деятельности», – резюмировал Суд.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС заключил, что оспариваемое законоположение не содержит неопределенности с точки зрения соответствия Конституции в обозначенном заявителем аспекте, поэтому не может расцениваться как нарушающее его конституционные права.

В комментарии «АГ» старший юрист АБ «Халимон и Партнеры» Игорь Ершов посчитал проблему, поднятую заявителем, актуальной. «Система лицензирования слишком сложна и затруднительна для понимания и использования участниками оборота, – отметил он. – Бизнес – заложник ситуаций, когда госорганы используют неясности норм для затягивания выдачи лицензий, введения в заблуждение. При этом они что-то разрешают, что в действительности запрещено, а правоохранительные органы уже пользуются подготовленными фактическими обстоятельствами. В итоге получается, что государство препятствует бизнесу».

По мнению эксперта, правовая позиция КС по данному делу слишком формальна и не выходит за пределы буквы закона. «Суду следовало посмотреть на ситуацию чуть шире, подумав над тем, все ли случаи отсутствия лицензии безусловно должны подлежать уголовному преследованию, подлежит ли оценке в порядке уголовного законодательства определенная деятельность при наличии лицензии на предельно близкие нарушаемым виды деятельности, в чем состоит общественная опасность подобных деяний, стоит ли проверять соответствие уже осуществленной деятельности всем необходимым требованиям, техническим правилам, нормам, регламентам, стоит ли оценивать специализацию деятельности лица (например, выполняло ли работы на линиях валов с муфтой упорного подшипника на десантном корабле лицо, обычно занимающееся производством продуктов питания, или же это лицо постоянно занималось или занимается выполнением таких или аналогичных работ)», – добавил Игорь Ершов.

Адвокат АП г. Москвы Арсен Егиазарян заметил, что в определении подробно разъяснено применение ст. 171 УК, ведь, по сути, объективная сторона преступления, предусмотренного этим положением, заключается в совершении деяний, указанных в диспозиции данной статьи (а именно – осуществление деятельности без регистрации или без лицензии в случаях, когда таковая обязательна по закону). При этом данное деяние должно повлечь крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо быть сопряжено с извлечением дохода в крупном размере.

«Действительно, чтобы деяние было квалифицировано как состав преступления, ущерб должен быть крупным, а деятельность – осуществлена без соответствующей лицензии или регистрации. Чтобы разобраться с вопросами лицензирования вида деятельности, нужно обращаться к соответствующему федеральному закону, так как оспариваемая норма для разъяснения отсылает к нормам другого закона», – подчеркнул адвокат.

По его мнению, правовой неопределенности в правоприменительной практике не должно быть как в связи с отграничением состава административного правонарушения от состава преступления, так и в связи с другими вопросами. «Хотя на сегодняшний день конструкция ст. 171 УК не идеальна, но ее логика и последовательность понятны и, на мой взгляд, не являются предметом обсуждения КС», – резюмировал Арсен Егиазарян.