Исход иностранных компаний с российского рынка

Были ли прецеденты, и применимы ли они сегодня?

Лим Денис
Партнер юридической фирмы Lex Borealis

28 марта 2023
Судебная практикаГражданское право и процесс

Наблюдаемый в последнее время исход иностранных компаний с российского рынка зачастую знаменуется односторонним расторжением договоров или отказом от их исполнения. Причины заявляются разные: санкции иностранных государств, ухудшение экономической ситуации, увеличение предпринимательских рисков, нарушение логистических цепочек и т.д.

Рассмотрю ряд аспектов, которые могут иметь значение в контексте возможных споров иностранных компаний (далее – инвесторов) с контрагентами, остающимися в России. При этом будет учтен опыт предыдущих экономических кризисов, когда инвесторы заявляли о сокращении их бизнеса в России: как защищали свои права их контрагенты и как их требования оценивали суды.

В частности, на фоне кризиса в 2015 г. дочерние компании группы General Motors заявили о прекращении продаж автомобилей марки Chevrolet и Opel и одновременно расторгли договоры с дилерами. Это привело к массовым искам от дилеров инвестора, требовавших возмещения убытков (суммы требований достигали 1,5 млрд руб. от каждого дилера). За последние годы о сокращении присутствия в РФ или модельного ряда заявляли и другие автопроизводители (SsangYong, Honda, Mitsubishi и пр.). В 2009 г. дочерняя компания группы ABB в одностороннем порядке отказалась от ряда договоров с контрагентами, что также повлекло множество споров.

Возможные основания для отказа от обязательств, равно как и анализ прав контрагентов, неоднократно анализировалась в сообществе: невозможность исполнения обязательства, форс-мажор, принятие актов госорганов и пр., поэтому вопросы права оценивать не буду – укажу лишь на отдельные аргументы, которые могут заявить как инвестор, так и контрагент. Также будет рассмотрен ряд факторов, которые могут повлиять на исход споров с учетом сегодняшних обстоятельств1.

Как быть контрагенту, если договор предусматривает возможность его одностороннего расторжения без какой-либо причины и инвестор воспользовался соответствующим правом?

Прежде всего, такое право не является абсолютным: инвестор должен доказать, что отказ являлся «разумным и добросовестным» (п. 4 ст. 451 ГК РФ). Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 22 ноября 2016 г. № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» (п. 14), «нарушение этой обязанности может повлечь отказ в судебной защите названного права полностью или частично, в том числе признание ничтожным одностороннего изменения условий обязательства или одностороннего отказа от его исполнения…» То есть оценивая правомерность отказа от договора, необходимо исследовать, какими именно причинами обоснован отказ (в уведомлении об отказе либо в рамках судебного разбирательства) и являются ли эти причины разумными и добросовестными.

Нужно учитывать, что одним из основных принципов гражданского законодательства является рисковая природа предпринимательских отношений (п. 1 ст. 2 ГК). Подписывая договор с правом инвестора на односторонний отказ, контрагент должен осознавать последствия такого условия и связанные с этим риски. Поэтому заявление инвестора о том, что его отказ обусловлен экономическими причинами, которые в равной степени применимы и к его партнерам, включая контрагента, может быть расценено судом как достаточное основание для отказа от договора (например, невозможность исполнения своих обязательств в РФ ввиду нарушения логистических цепочек, резкий рост себестоимости продукции и другие факторы, которые влекут убыточность бизнеса как для инвестора, так и для контрагента). Нередки ситуации, когда российское подразделение инвестора не может выполнить обязательства перед контрагентами – например, из-за невозможности доставить товар в Россию. Так, в контексте ухудшения экономической ситуации в 2014–2015 гг. суд согласился, что одностороннее расторжение договоров General Motors с дилерами, обусловленное экономическими причинами, было разумным и обоснованным.

Но как быть, если изменения не привели, на первый взгляд, к убыточности бизнеса, а лишь снизили его рентабельность? Будет ли этот фактор достаточно «разумным и обоснованным» – ведь контрагент может заявить, что по сравнению с прекращением бизнеса, нарушением прав конечных заказчиков (потребителей) и увольнением людей продолжение работы при снижении рентабельности – разумная альтернатива? Полагаю, в такой ситуации инвесторам стоит пристально оценивать последствия изменений. Помимо снижения выручки или повышения себестоимости нужно также учитывать дополнительные издержки, которые не обязательно отражаются в финансовой отчетности: поддержание дилерской сети, организация логистических операций, работы складов, перевозки товаров – все, что требует кадровых ресурсов и вложений. Кроме того, необходимо иметь в виду влияние низкой прибыли на финансовые показатели всей группы компаний, стоимость заемных средств, отказы поставщиков за рубежом и пр. Все эти факторы могут показать, что речь идет не только о снижении рентабельности бизнеса в России, а о существенных негативных последствиях для инвестора и всей его группы.

В ситуации массового исхода иностранных компаний с российского рынка, заявляя об отказе от договора, инвестор по тем или иным причинам (например, такое решение приняла головная компания за рубежом и ожидает быстрой реализации) может не располагать временем для подготовки обоснования отказа. Принимая решение об одностороннем прекращении или изменении договорных отношений, инвестор должен заранее понимать, как он будет обосновывать отказ и доказывать свои доводы в суде. Например, к таким доказательствам могут относиться исследования рынка, статистика продаж, анализ финансовых показателей, включая себестоимость продукции и логистические затраты, отказы иностранных поставщиков, от которых зависит инвестор. При этом сбором доказательств целесообразно озаботиться заранее, поскольку впоследствии это может оказаться затруднительным либо невозможным.

Контрагент, в свою очередь, имеет возможность опровергнуть доводы инвестора, ссылаясь на недоказанность экономических причин, и привести свое обоснование тому, что продолжение бизнеса и получение прибыли возможно, несмотря на сложности. Предупреждая возможные аргументы инвестора, контрагент должен заранее оценить, как сложившаяся ситуация повлияла на их совместный с инвестором бизнес и насколько отказ последнего от договора оправдан.

Следует также учитывать, что в изменившихся обстоятельствах вместо отказа от договора стороны могли бы внести изменения в существующую модель бизнеса, не прекращая его полностью, с целью защиты интересов потребителей и конечных клиентов. Спектр возможных аргументов для контрагента может быть весьма широк: начиная от выгодного или как минимум не обвалившегося курса рубля для импорта товаров, заканчивая возможностью самостоятельного импорта (приобретения) контрагентом необходимого оборудования (запчастей) или их ввоза через представительства инвестора в странах ЕАЭС. Речь также может идти о замене комплектующих, поиске альтернативных поставщиков или логистических маршрутов, сохранении сервисной поддержки и обслуживания и пр.

Контрагент также может предложить суду оценить действия инвестора с точки зрения защиты интересов потребителей в части гарантийного и постгарантийного обслуживания приобретенных товаров, срыва поставок уникального оборудования или программного обеспечения и пр. – ведь контрагент может оспаривать как «разумность», так и «добросовестность» поведения инвестора. Кроме того, контрагент может рассмотреть возможность истребования у инвестора через суд доказательств истинных причин его решения (например, внутреннюю переписку или переписку со штаб-квартирой)2. Возможно, эти причины будут расходиться с озвученными инвестором в суде.

При этом отмечу, что контрагент, как правило, ограничен в возможностях оценить бизнес инвестора за рубежом, факторы, от которых он зависит, его расчеты и обоснование для сокращения своего присутствия на территории РФ.

Наконец, планируя свою стратегию, контрагент может оценить преимущества и недостатки коллективного иска, объединившись с другими контрагентами для урегулирования спора.

Нарушение инвестором фидуциарных обязательств в отношении контрагента

Зачастую инвесторы вовлекают контрагентов (дилеров, дистрибьюторов) в поддержание и развитие бренда, поэтому оставляют за собой возможность в той или иной степени влиять на деятельность контрагента, которая может сказаться на бренде. Соответствующие обязательства контрагента отражаются в договорах с инвестором, и объем контроля инвестора может быть широким (если не тотальным).

В судебной практике встречаются случаи, когда контрагенты заявляли, что их правоотношения с инвестором выходят за рамки договорных. Указывая на то, что договор наделяет инвестора полным контролем деятельности контрагента, последние утверждали, что их правоотношения являлись, по сути, корпоративными, в которых инвестор выполнял роль основной компании по отношению к дочерней (контролируемой) компании контрагента. Их доводы контрагенты основывали на положениях п. 1 ст. 67.3 ГК, согласно которому хозяйственное общество признается дочерним, если основное товарищество или общество в соответствии с договором либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом.

Правовая позиция, при которой инвестор является основным обществом по отношению к контрагенту, наделяет последнего рядом преимуществ.

Во-первых, правоотношения сторон становятся корпоративными, и требования к поведению инвестора по отношению к контрагенту будут гораздо выше: инвестор будет обязан действовать «разумно и добросовестно» не только с точки зрения обычной предпринимательской деятельности, но и «в интересах» контрагента (п. 3 ст. 53.1 ГК). Расторжение договора, которое способно нанести серьезный ущерб бизнесу контрагента, может быть расценено как противоречащее его интересам и нарушение инвестором фидуциарных обязательств.

Во-вторых, если контрагент будет основывать свои требования не на договоре, а на внедоговорных корпоративных правоотношениях, у него появится возможность «обойти» условия договора, ограничивающие ответственность инвестора.

Наконец, контрагент может избежать договорной подсудности в отношении своих требований, так как корпоративные споры означают исключительную подсудность судов по месту нахождения контрагента. Учитывая, что контрагенты инвестора могут быть расположены во всех регионах России, инвестор может оказаться вовлечен в большое количество параллельных судебных разбирательств в «домашних» регионах контрагентов. «Распыление» споров создает для инвестора не только дополнительные финансовые и организационные сложности, но и риски непоследовательного подхода судов в каждом конкретном споре. С учетом наблюдаемой тенденции, когда суды с большей готовностью налагают обеспечительные меры, множественность споров и непоследовательность (или последовательность) судов могут иметь особое значение.

Полагаю, позиция о наличии корпоративных правоотношений между инвестором и контрагентом только на основании дистрибьюторского (дилерского) договора является сомнительной – ведь для возникновения корпоративных отношений между контрагентом и инвестором основным требованием является полное отсутствие у первого автономии воли. Хотя инвестор может обладать широкими правами по договору с контрагентом, полностью автономию воли контрагент не утрачивает. В конечном итоге решение о том, соблюдать обязанности по договору или нет, контрагент принимает самостоятельно, и повлиять на это решение юридически инвестор не может.

Тем не менее такая позиция неоднократно заявлялась в спорах с одной из иностранных компаний, которая заявила о сокращении своего бизнеса в России. И хотя в тех спорах инвестор доказал не только отсутствие корпоративных правоотношений, но и правомерность одностороннего отказа от договора, мы не исключаем, что схожая позиция может быть заявлена сегодня и инвесторам следует быть к ней готовым.

Ограничение ответственности инвестора

Зачастую договор ограничивает ответственность инвестора реальным ущербом контрагента, однако следует учитывать, что инвесторы зачастую осуществляют деятельность через сеть их оптовых дистрибьюторов (дилеров), а не напрямую. Такая модель оставляет инвестора уязвимым к требованиям контрагентов об упущенной выгоде, хотя и опосредованно. В частности, если контрагент-дилер не ограничил свою ответственность перед заказчиком, тот может потребовать от дилера возмещения всех убытков, включая упущенную выгоду. Возмещение в пользу конечного заказчика будет являться реальным ущербом для контрагента, который может «перевыставить» его инвестору.

Особо стоит отметить обязательства как контрагента, так и инвестора перед потребителями. Закон специально устанавливает рамки производителю/импортеру/продавцу на ограничение ответственности перед потребителем. В таких случаях инвестору нужно приложить немало усилий, чтобы снизить размер своей ответственности, но в сегодняшней ситуации у него появляются и дополнительные возможности.

Как показала судебная практика во время кризисов 2008 и 2015 гг., при защите прав и законных интересов инвестора заслуживают внимания следующие доводы:

• признаки недобросовестного поведения контрагента при обосновании своих убытков (недостоверные сведения о заключенных договорах или о фактически выплаченных неустойках);
• непринятие контрагентом мер по уменьшению убытков;
• отсутствие доказательств того, что контрагент принял меры по исполнению контрактов с заказчиками;
• опровержение экономического анализа убытков (затрат, инвестиций), представленного контрагентом;
• оспаривание причинно-следственной связи убытков с действиями инвестора;
• попытка контрагента необоснованно переложить предпринимательские риски на инвестора.

В упомянутых спорах на фоне кризиса 2008 и 2015 гг. инвесторам удалось доказать несостоятельность всех креативных требований контрагентов, выявив недостатки в их позиции и доказательствах. В частности, рассматривая расторжение дилерских договоров, суды поддержали доводы инвесторов о том, что на них не могут быть возложены такие убытки, как капитальные вложения в строительство или оборудование торговых помещений, обслуживание кредитов, долгосрочные арендные обязательства и затраты на ликвидацию бизнеса, затраты на поддержание складских запасов, будущие гарантийные обязательства и пр.

В серии других дел об отказе от договоров инвесторы смогли убедить суды, что при возврате предоплаты за товар, выраженной в иностранной валюте, но уплачиваемой в рублях, риски валютных колебаний должны быть возложены на контрагентов.

Требования контрагентов: «вторая жизнь» астрента

Хочу обратить внимание на такой инструмент, как исполнение обязательства в натуре. В текущей ситуации он в совокупности с неустойкой за неисполнение судебного акта может представлять собой эффективный инструмент защиты прав контрагента.

Если контрагенту удалось оспорить отказ инвестора от договора, отказ считается ничтожным, а договор продолжает действовать. Следовательно, контрагент может потребовать от инвестора возмещения убытков, причиненных неисполнением обязательства. В большинстве случаев именно этот способ защиты права наиболее подходящий.

Бывают случаи, когда возмещение убытков не восстановит всех нарушенных прав контрагента, – например, когда инвестор является поставщиком товара, заменить который невозможно, или прекратил поддержку программного обеспечения либо отключил некоторые его функции. В таких случаях контрагент может требовать исполнения обязательств в натуре.

В качестве дополнительного стимула для инвестора контрагент может заявить требование о неустойке за неисполнение судебного акта. Как показывает практика, истцы и суды воспринимают этот инструмент как весомый аргумент для ответчика3. Перед инвестором в таком случае возникает вопрос: сможет ли он возобновить деятельность в России или будет готов к рискам банкротства его компаний со всеми вытекающими последствиями, включая возможное уголовное преследование физических лиц? Сегодня этот выбор для инвесторов может быть крайне тяжелым.

Как показывает опыт предыдущих споров инвесторов с контрагентами, у первых могут быть сильные аргументы в защиту их прав и законных интересов. Принимая решение о сокращении своего присутствия в России, инвестору необходимо исследовать разные альтернативы расторжению договоров – ведь логистические цепочки постепенно восстанавливаются, появляются новые способы импорта товаров и взаимодействия с российскими компаниями, и среди этих способов можно найти возможности для минимизации рисков как в РФ, так и за ее пределами. Инвестор также должен заранее подготовиться к возможным доводам контрагентов и либо адаптировать свои решения под них, либо заранее подготовить доказательства для их опровержения.

1 В схожих спорах автор представлял интересы ряда инвесторов, связанных с сокращением их бизнеса в России, во времена экономических кризисов 2008 и 2015 гг., но приведенный в статье анализ основан исключительно на публично доступной информации.

2 В подобной ситуации контрагенту надо проанализировать, как обосновать этот запрос, и идентифицировать запрашиваемые доказательства с учетом требований ст. 66 АПК РФ. Полагаю, в отдельных случаях это возможно.

3 См., например, дело по иску «Царьграда» к Google, в котором неустойка увеличивается каждый день с еженедельным удвоением и за несколько месяцев может достичь триллионов рублей.