ЕСПЧ защитил жилищные права военных пенсионеров и их семей, ранее проживавших в ЗАТО

Как пояснил Европейский Суд, судебные постановления о выселении заявителей представляют собой вмешательство в их право на уважение жилища, хотя такие судебные акты и не были исполнены сотрудниками ФССП России

По мнению одного из экспертов, в рассматриваемом деле Европейский Суд применил принцип, согласно которому при выселении должна оцениваться не только формальная обоснованность решения юрисдикционного органа, приводящего к утрате лицом права проживания в жилище, но и установленная национальным законом процедура, которая должна быть согласованной с правом выселяемого лица по смыслу ст. 8 Конвенции. Другая полагает, что данное дело еще раз напоминает о важности установления не только формального соблюдения предусмотренной законом процедуры, но и поиска оптимального баланса частных и публичных интересов.

15 декабря Европейский Суд вынес Постановление по делу «Лушкин и другие против России» по жалобе четверых россиян на решения национальных судов об их выселении из служебного жилья в связи с утратой права проживания в нем.

Обжалование постановления о выселении из служебного жилья не увенчалось успехом

В конце 1980 гг. две супружеские пары – Светлана и Сергей Лушкины, а также Ольга и Александр Нагуловы – проживали в служебных квартирах ЗАТО Мурманской области, где оба мужчины служили в воинской части. В конце 90-х гг. оба военнослужащих лишились права на проживание в ЗАТО в связи с выходом на пенсию.

В 2006 г. заявители были включены в государственную программу по переселению жителей закрытых административно-территориальных образований в другие регионы. Тогда правительство обязалось профинансировать строительство жилья для участников госпрограммы, за реализацию которой отвечали муниципалитеты ЗАТО.

В июле того же года глава муниципального образования ЗАТО М. заключил с частным застройщиком договор на строительство жилого дома в Ленинградской области. Согласно договору муниципалитет принял на себя обязательство по финансированию строительства 12 квартир в новом жилом массиве, а компания обязалась построить многоквартирный дом и передать указанные квартиры в нем муниципалитету к 30 сентября следующего года. В марте 2007 г. М. был отстранен от занимаемой должности.

Несколько месяцев спустя заявители подписали договоры с муниципалитетом об уступке прав требований к застройщику. По условиям соглашений муниципалитет передал гражданам право требования новых квартир у строительной компании в обмен на освобождение жилья в ЗАТО до 31 декабря 2007 г. Впоследствии обе семьи получили новые квартиры от застройщика, но зарегистрировать право собственности на них не смогли, так как органы Росреестра сочли дом самовольной постройкой.

В дальнейшем Гатчинский городской суд Ленинградской области удовлетворил иски заявителей о признании их права собственности на новые квартиры, установив, что спорный дом не является самовольной постройкой и пригоден для проживания.

В августе 2011 г. суд признал М. виновным в превышении должностных полномочий. В частности, судом было установлено, что М. подписал соглашение со строительной компанией без организации торгов, хотя ему было известно, что застройщик не получил разрешение на строительство и не имел права участвовать в конкурсе. В результате незаконных действий подсудимого были нарушены права ряда потерпевших (в том числе заявителей), в частности право на уважение жилища, поскольку они не могли покинуть квартиры в ЗАТО и переехать в новые.

В апреле 2013 г. местные власти ЗАТО инициировали два судебных разбирательства в отношении заявителей, требуя выселить их из служебного жилья. По мнению муниципалитета, супруги Лушкины и Нагуловы стали владельцами нового жилья и, следовательно, должны были освободить служебные квартиры.

Заявители возражали, что служебные квартиры являлись их единственным жилищем, поскольку недостроенный дом в Ленинградской области непригоден для проживания. По мнению ответчиков, муниципалитет также не выполнил свои обязательства по предоставлению им нового жилья, а после (при вынесении обвинительного приговора экс-главе муниципалитета) выяснилось, что М. знал о том, что строительная компания не имела разрешения на строительство. Все четверо заявителей просили суд разрешить им продолжать жить в служебных квартирах до завершения строительных работ в новом доме.

Тем не менее суд постановил выселить обе супружеские пары из служебного жилья. Обжалование судебных актов в вышестоящих инстанциях (в том числе в Верховном Суде РФ) не увенчалось успехом.

Обращение в ЕСПЧ

В жалобе в ЕСПЧ заявители указали на нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Право на уважение частной и семейной жизни»), защищающей в том числе право на жилище. Они утверждали, что российские власти не выполнили свое обязательство по переселению и, следовательно, не имели права требовать их выселения из служебных квартир. Заявители также сообщили, что из-за нехватки денег не могли позволить себе наем служебного жилья, предложенный муниципалитетом. В качестве компенсации материального и морального вреда две пары заявители потребовали выплаты 12 и 11 млн руб. соответственно.

В возражениях на жалобу правительство утверждало, что заявители фактически не выселялись из служебных квартир, поскольку судебные постановления о таких мерах не направлялись в ФССП России. Также отмечалось, что вмешательство государства в право заявителей на уважение их жилища соответствовало закону и являлось необходимым. Государство-ответчик указало, что заявители были обязаны освободить служебное жилье, поскольку стали собственниками нового, а национальные суды отказались признавать спорный многоквартирный дом самовольной постройкой.

Правительство добавило, что заявители не исчерпали доступные им внутренние средства правовой защиты, поскольку не обжаловали заключенные между ними и муниципалитетом договоры уступки прав требования к застройщику или договор последнего со строительной компанией. Также они не добивались признания недействительным в судебном порядке права собственности на новые квартиры.

В возражениях на доводы государства-ответчика заявители утверждали, что до осуждения экс-главы муниципалитета им не было известно о недействительности заключенных с муниципалитетом договоров уступки прав требований к застройщику.

ЕСПЧ указал, что заявители представили веские аргументы, ставящие под сомнение соразмерность их выселения

Изучив материалы дела, Европейский Суд отметил, что средства правовой защиты, на которые ссылались российские власти, могли быть использованы заявителями для защиты права собственности в соответствии с договорами об уступке требований, заключенными в 2007 г. Однако государство-ответчик не продемонстрировало, насколько эти средства правовой защиты могли быть эффективными в отношении доводов жалобы заявителей на нарушение ст. 8 Конвенции относительно их выселения.

Страсбургский суд пояснил, что судебные постановления о выселении представляют собой вмешательство в право заявителей на уважение их жилища, хотя такие судебные акты и не были исполнены сотрудниками ФССП. «Неоспоримо, что вмешательство было предусмотрено законом и преследовало законную цель защиты прав муниципалитета. У Суда нет оснований полагать иначе. Таким образом, главный вопрос заключается в том, было ли вмешательство соразмерно преследуемой цели и, следовательно, “необходимым в демократическом обществе”», – сообщается в постановлении.

Как указал ЕСПЧ, поскольку потеря жилья представляет собой наиболее крайнюю форму вмешательства в право на уважение жилища, любое лицо, подвергающееся риску вмешательства такого масштаба, должно рассчитывать на соразмерность такой меры, определяемой независимым судом. В рассматриваемом деле заявители представили веские аргументы, ставящие под сомнение обоснованность их выселения. Несмотря на то что обе супружеские пары получили свидетельства о праве собственности на новые квартиры, последние были непригодны для проживания, поэтому заявители не могли освободить служебное жилье до сдачи нового дома в эксплуатацию.

Национальные суды, подчеркнул ЕСПЧ, не выявили баланс интересов муниципалитета и права заявителей на уважение их жилища и не определили соразмерность вмешательства в это право. Таким образом, Суд пришел к выводу о нарушении государством-ответчиком ст. 8 Конвенции и присудил каждой паре заявителей по 5 тыс. евро. в качестве компенсации морального вреда.

Эксперты прокомментировали выводы Суда

Комментируя «АГ» постановление ЕСПЧ, руководитель практики ФБК Legal Александра Герасимова отметила, что вопрос о последствиях оформления права собственности на жилые помещения посредством соответствующих исковых требований широко обсуждается в юридическом сообществе. «В данном деле ЕСПЧ посмотрел на него с новой точки зрения – через призму нарушения ст. 8 Конвенции», – пояснила она.

По мнению эксперта, признавая, что вмешательство государства в право заявителей на жилище (требование о выселении из служебной квартиры в ЗАТО в связи с оформлением права собственности на жилье в другой местности) было законным и преследовало законный публичный интерес, связанный с защитой муниципального имущества, российские суды в данной части оценили обстоятельства дела верно. Тем не менее ЕСПЧ отметил, что помимо критерия законности нужно учитывать критерий пропорциональности такого вмешательства. «Учитывая доводы заявителей о том, что несмотря на оформление права собственности на квартиры в другой местности фактическое проживание оставалось невозможным (отсутствие подключения к коммунальным сетям и т.д.), ЕСПЧ посчитал вмешательство в право на жилище непропорциональным», – подчеркнула Александра Герасимова.

Данный подход, добавила она, не является новым для ЕСПЧ, а лишь обобщает позицию Суда о толковании ст. 8 Конвенции применительно к обстоятельствам дел заявителей. «Вместе с тем в российской судебной практике применение критерия пропорционального вмешательства не является широко распространенным. Данное дело еще раз напоминает о важности установления не только формального соблюдения процедуры, предусмотренной законом, но и поиска оптимального баланса частных и публичных интересов», – заключила эксперт.

Юрист Николай Зборошенко полагает, что в рассматриваемом деле Европейский Суд применил принцип, согласно которому при выселении должна оцениваться не только формальная обоснованность решения юрисдикционного органа, приводящего к утрате лицом права проживания в жилище, но и установленная национальным законом процедура, которая должна быть согласованной с правом выселяемого лица по смыслу ст. 8 Конвенции. «Оценивая обстоятельства дела, ЕСПЧ пришел к выводу, что национальные суды не оценили соразмерность вмешательства в условиях, когда новый дом еще не был сдан в эксплуатацию, и признал нарушение указанной статьи», – отметил он.

Оперативно связаться с адвокатом АП Мурманской области Еленой Бережной, представлявшей интересы заявителей в ЕСПЧ, к сожалению, не удалось.