ЕСПЧ признал несоразмерным арест акций, принадлежащих родственникам обвиняемого экс-руководителя АО

Суд подчеркнул, что заявители жалобы никогда не привлекались в качестве обвиняемых, не были гражданскими ответчиками, а национальные суды фактически не обосновали необходимость ареста их акций и его дальнейшего продления

Представитель заявителей жалобы в Европейском Суде сообщила «АГ», что ее доверители будут добиваться отмены ареста принадлежащих им акций. Другой адвокат, представлявший интересы отдельных заявителей в российских судах, отметил, что выводы ЕСПЧ согласуются с практикой Конституционного Суда. По мнению одного эксперта «АГ», ЕСПЧ дал возможность государству исправить нарушение под надзором Комитета министров Совета Европы. Другой полагает, что дело хорошо вписывается в текущую практику Суда по аналогичным вопросам.

1 марта Европейский Суд вынес Постановление по делу «Себелева и другие против России» по жалобе четырех акционеров омской компании на необоснованный арест принадлежащих им акций и его неоднократное продление в связи с уголовным делом в отношении бывшего руководителя АО.

Повод для обращения в ЕСПЧ

Виктор Себелев был генеральным директором АО «Омсктрансстрой» и занимал пост председателя его совета директоров. Его дочь Ирина и родственники супруги – Татьяна Гросу, Павел и Алексей Шалуновы приобрели акции компании, при этом трое из них стали мажоритарными акционерами, а всего им принадлежат 54,5% акций АО. При этом государство владеет 25,5% акций компании.

В октябре 2016 г. в отношении Виктора Себелева было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 и по ч. 4 ст. 160 УК РФ, его обвинили в продаже активов компании третьим лицам по заниженной цене и присвоении выручке. В рамках дела следствие добилось наложения ареста на акции всех четырех родственников обвиняемого в рамках ст. 115 УПК РФ под предлогом того, что они являются аффилированными лицами по отношению к нему, а само приобретение ценных бумаг было совершено для сокрытия их истинной принадлежности Виктору Себелеву. Мера процессуального принуждения продлевалась несколько раз, а попытки оспорить ее не увенчались успехом.

В феврале 2020 г. суд признал Виктора Себелева виновным в 4 эпизодах мошенничества при отягчающих обстоятельствах и 18 эпизодах присвоения денежных средств при отягчающих обстоятельствах, он был приговорен к пяти с половиной годам лишения свободы. Кроме того, суд удовлетворил гражданский иск АО на сумму почти в 74 млн руб. При этом первая инстанция распорядилась конфисковать все акции, принадлежащие Ирине Себелиной, Татьяне Гросу, Павлу и Алексею Шалуновым, со ссылкой на то, что Виктор Себелев был реальным владельцем этих ценных бумаг и они использовались при совершении им преступлений.

В дальнейшем апелляционный суд изменил приговор, исключив из него распоряжение о конфискации акций, однако сохранив арест ценных бумаг. В свою очередь кассация отменила судебный акт апелляции и вернула ей дело на новое рассмотрение, не определив при этом судьбу акций. По итогам повторного апелляционного рассмотрения приговор был отменен, а дело возвращено в первую инстанцию на новое рассмотрение. При этом апелляция продлила арест акций со ссылкой на необходимость сохранения доказательств и защиты прав потерпевшего в лице АО.

Поскольку впоследствии подсудимый скрылся от правосудия и был объявлен в федеральный розыск, судебное разбирательство по уголовному делу было приостановлено, арест акций при этом был сохранен

Позиция заявителей и выводы ЕСПЧ

В жалобе в Европейский Суд Ирина Себелева, Татьяна Гросу, Алексей и Павел Шалуновы сослались на нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей защиту права собственности, в связи с тем, что их акции находятся под арестом с 2017 г. По мнению заявителей, их право собственности на спорные ценные бумаги никогда не прекращалось, и они понесли значительный ущерб в связи с потерей права распоряжаться ими. В жалобе также указывалось на незаконность ареста акций и то, что эта мера из-за ее продолжительности и неопределенного характера фактически стала экспроприацией их имущества. Заявители добавили, что их нельзя считать аффилированными лицами по отношению к Виктору Себелеву в рамках его уголовного дела, поскольку такого термина нет в уголовно-процессуальном праве.

В жалобе также отмечалось, что арест акций способствовал отчуждению руководством АО «Омсктрансстрой» активов компании по заниженной цене, что нанесло заявителям материальный ущерб в 87 млн руб., они также потребовали присудить им 9,6 млн руб. в качестве амортизации акций за время их ареста. Свои нравственные страдания они оценили в 5 тыс. евро. В качестве альтернативы заявители потребовали присудить им компенсацию в 1,5 млн евро.

Правительство РФ возразило, что заявители не понесли существенного ущерба и что они злоупотребили своим правом обращения в ЕСПЧ с индивидуальной жалобой. Оно также отметило, что заявители фактически никогда не участвовали в управлении АО и не получали дивидендов, а всего лишь исполняли распоряжения Виктора Себелева, который был реальным владельцем акций. Российская сторона добавила, что арест акций соответствовал требованиям ст. 115 УПК РФ и был продиктован сложностью самого уголовного дела, а имущественные требования заявителей являются спекулятивными и необоснованными.

Оценивая приемлемость жалобы, Европейский Суд счел, что в его полномочия не входят вопросы по установлению собственника акций, поскольку эти вопросы находятся в компетенции национальных органов. ЕСПЧ также напомнил про сложную природу акций и отметил, что статус заявителей как собственников спорных акций никогда не ставился под сомнение российскими властями, поэтому это дело подпадает под регулирование ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции.

Изучив материалы дела, ЕСПЧ отметил, что заявители никогда не привлекались в качестве обвиняемых в рамках уголовного дела и не выступали гражданскими ответчиками по нему. В то же время, заметил Суд, избранная государством мера принуждения в отношении спорных акций преследовала законную цель согласно ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции, ст. 81 и ч. 3 ст. 115 УПК РФ для предотвращения совершения преступления. В связи с этим, счел Суд, требовалось оценить соразмерность такого вмешательства в целом.

В итоге ЕСПЧ выявил нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции в связи с тем, что национальные суды недостаточно обосновали необходимость ареста акций и его продления. В частности, они не разъяснили, каким образом спорные ценные бумаги могут быть орудиями преступления и способствовать установлению фактических обстоятельств дела. Тем самым ЕСПЧ присудил троим заявителям по 2 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда, кроме Павла Шалунова, который, по мнению Суда, владел лишь двумя акциями, что недостаточно для признания существенным понесенного им ущерба. Заявители также получат 4 тыс. евро в возмещение судебных расходов.

Комментарии представителей заявителей

В комментарии «АГ» адвокат Анна Картье, представлявшая интересы заявителей в Европейском Суде, сообщила, что из-за ареста акций фактическое управление компанией полностью перешло к миноритарному акционеру – государству в лице Росимущества. «Для того чтобы обойти требования ч. 1 и 3 ст. 115 УПК РФ, следственными органами была придумана “оригинальная” позиция о том, что подлежащие аресту акции на самом деле принадлежат обвиняемому и только формально принадлежат заявителям, которые являются аффилированными лицами с обвиняемым. Между тем понятие “аффилированные лица” не фигурирует в УПК, тогда как право собственности заявителей на принадлежащие им акции было зарегистрировано в установленном порядке, а законность сделок по их приобретению никогда не ставилась под сомнение ни частными лицами, ни государственными органами», – отметила она.

По словам адвоката, при рассмотрении этого дела ЕСПЧ отклонил возражения Правительства РФ о неприемлемости жалобы, установив, что право собственности заявителей на акции не было оспорено вступившим в силу судебным решением и поэтому они являются собственниками имущества в понимании ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции, а их право на имущества не было фиктивным, что исключает злоупотребление правом. «Рассматривая вопрос законности, Суд указал, что в течение более двух месяцев не существовало никакого судебного решения о наложении ареста на акции заявителей. Однако де-факто такой арест продолжал действовать, поскольку заявителям было полностью отказано в осуществлении их прав акционеров (невозможность созывать и участвовать в общем собрании и т.д.). Что касается остального периода ареста акций, ЕСПЧ посчитал, что такая мера не была пропорциональной, принимая во внимание как длительность ареста (четыре года восемь месяцев), так и объем ограничений, наложенных на пользование принадлежащих заявителям акциями, тогда как они сами никогда не были ни подозреваемыми, ни обвиняемыми по данному уголовному делу», – отметила Анна Картье. Она добавила, что в настоящий момент заявители будут добиваться отмены ареста принадлежащих им акций на основании принятого ЕСПЧ решения.

Адвокат АП Омской области Алексей Ткачёв, который представлял в российских судах интересы Виктора Себелева, его дочери и Павла Шалунова, сообщил, что корпоративный конфликт вылился в 2016 г. в уголовное дело в отношении бывшего генерального директора общества. «Крупные акционеры активно оспаривали собрания и решения нового руководства в арбитражных судах и судах общей юрисдикции (более 50 дел). В целях ограничения их прав и возможностей с мая 2017 г. был наложен арест на акции с запретом права пользования без разъяснений, что подразумевается под “правом пользования” акциями, – рассказал он. – Хотя арест и запрет права пользования не ограничивают все корпоративные права акционеров, Росимущество, регистратор АО “РО “Статус”, новое руководство АО “Омсктрансстрой” толкуют эти понятия максимально широко, в том числе как запрет права голоса на общих собраниях, права на информацию и т.д.».

По словам адвоката, арбитражные суды постепенно также заняли аналогичную позицию запрета всех корпоративных прав акционера, используя в качестве доказательств, в нарушение ч. 4 ст. 69 АПК РФ, обвинительное заключение и иные материалы уголовного дела. «Арест акций и все последующие продления ареста акций были обжалованы до Верховного Суда РФ, решения судов оставлены без изменения. Определением Конституционного Суда от 8 ноября 2018 г. было отказано в принятии к рассмотрению жалобы Ирины Себелевой на ч. 3 и 9 ст. 115, ч. 1 и 6 ст. 115.1, ч. 1 ст. 116 УПК со ссылкой на ранее принятое Постановление КС РФ от 21 октября 2014 г. № 25-П», – отметил Алексей Ткачёв.

Он добавил, что в рассматриваемом деле ЕСПЧ обратил внимание на отличие правовых оснований для применения ч. 1, ч. 3 ст. 115 УК РФ и ст. 81 УПК РФ, указав на то, что акции обычно считаются собственностью акционеров (ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции), а не принадлежащими «истинному владельцу». «В свою очередь, автоматическое продление по одним и тем же основаниям, “разрыв” ареста, на что принципиально не хотели обращать внимание национальные суды, нарушение принципа пропорциональности, наложение ареста и его продление, а равно как и длительность такой меры, являются нарушением ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции. Выводы ЕСЧП соотносятся с выводами Конституционного Суда РФ в его постановлениях № 1-П от 31 января 2011 г.; от 21 октября 2014 г. № 25-П», – подчеркнул адвокат. 

Эксперты «АГ» прокомментировали выводы Суда

Как отметил директор Центра практических консультаций, юрист Сергей Охотин, ЕСПЧ указал, что УК и УПК не содержат определения понятий «фактический собственник», «подлинный собственник», «формальный собственник», «фиктивный собственник» и «аффилированные лица». «Хотя органы прокуратуры и суд в ходе расследования уголовного дела установили, что “истинным владельцем” акций был Виктор Себелев, в отношении которого и осуществлялось уголовное преследование, тем не менее статус владельцев акций никогда не ставился под сомнение вступившим в силу решением суда, а также никому из них не предъявлялось уголовное обвинение», – заметил он.

По словам эксперта, вопрос ареста и изъятия имущества у третьих лиц в последнее время становится все более актуальным в национальной практике, поскольку нет четких критериев и гарантий, позволяющих отделить ситуации, в которых имущество действительно было получено преступным путем и сокрыто у третьих лиц, от подлинного владения. «Это создает ситуацию непредсказуемости, позволяет правоохранительным органам и судам с высоким элементом произвола и вне соблюдения баланса осуществлять вмешательство в имущественные права третьих лиц. За последний год нашим Центром был проработан целый ряд подобных дел, большинство которых принято в ЕСПЧ к рассмотрению. Вместе с тем, установив нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции, ЕСПЧ дает возможность государству исправить нарушение под надзором Комитета министров Совета Европы, присудив только компенсацию за моральный вред и издержки, но не за имущественный ущерб. Такие ситуации в последнее время встречаются все чаще по делам о вмешательстве в право на уважение собственности, что еще более отдаляет заявителей от момента получения результата по выигранному в Европейском Суде делу, требует от нас дополнительных усилий по урегулированию вопроса компенсаций с государством», – полагает Сергей Охотин.

Юрист по работе с ЕСПЧ Андрей Есин отметил, что в рассматриваемом случае Суд установил, что вмешательство государства было законным со ссылкой на ст. 115 УПК РФ и имело легитимной целью «предотвращение совершения правонарушений». «Касательно соразмерности вмешательства Суд решил, что срок ареста имущества как таковой (четыре года и восемь месяцев) не играет решающей роли и все зависит от “природы и степени” ареста. Однако ввиду того, что российские власти “квазиавтоматически” продлевали арест имущества, не принимая в расчет “менее строгие меры воздействия” и не объясняя необходимость именно таких строгих мер, ЕСПЧ признал нарушение ст. 1 Протокола № 1 к Европейской конвенции ввиду непропорциональности вмешательства в право собственности. Такое дело хорошо вписывается в текущую практику Суда, что продемонстрировано множеством ссылок на аналогичные дела (самым цитируемым стало дело “ООО “Аврора малоэтажное строительство против России”)», – полагает он.