Уголовное преследование за кадровый вопрос

Руководителя научного учреждения в очередной раз пытаются обвинить в мошенничестве

Истомина Ольга
Адвокат АК «СанктаЛекс»

22 Апреля 2019
Судебная практикаУголовное право и процесс

История дела

Олег Лапшин – ученый, доктор технических наук – в 2011 г. был назначен директором ФГУП «Камчатский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии» (КамчатНИРО). Он возглавил институт после трагической гибели научно-исследовательского судна «Аметист» в южной части залива Шелихова в Охотском море, повлекшей смерть 23 членов экипажа.

В начале 2012 г. Лапшин организовал и лично возглавил поиск затонувшего судна с помощью подводного управляемого аппарата Тихоокеанского флота ВМФ России, установил место его гибели. Несмотря на сложное финансовое положение института, он обеспечил выплату 35 млн рублей родственникам погибших из внебюджетных источников во исполнение решений судов Камчатского края о возмещении морального ущерба.

В феврале 2016 г. он был назначен директором ФГБНУ «АтлантНИРО» (г. Калининград).

На период деятельности Лапшина в КамчатНИРО пришлось преобразование научно-исследовательских институтов Росрыболовства из унитарных предприятий в научные бюджетные учреждения. В это время Лапшин организовал научные и административные мероприятия по улучшению качества и точности проводимых институтом исследований, связанных с оценкой запасов водных биологических ресурсов и разработкой стратегии их рациональной эксплуатации. Несмотря на снижение бюджетного финансирования, сокращение возможности привлечения внебюджетных средств и лишение института квот на добычу водных биоресурсов для промышленного рыболовства, рост средней зарплаты сотрудников института к 2016 г. составил порядка 60% по сравнению с 2011 г. Это стало возможным исключительно за счет оптимизации расходов учреждения и модернизации лабораторий к проведению аккредитации.

Первое обвинение

28 апреля 2016 г. в отношении Олега Лапшина СЧ СУ УМВД России по Камчатскому краю было возбуждено уголовное дело по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. Основанием послужило постановление заместителя Генпрокурора РФ Юрия Гулягина. Следствие установило, что Лапшин в период исполнения обязанностей директора ФГУП «КамчатНИРО» принял в штат по трудовому договору нескольких московских сотрудников, работавших в тот же самое время по основному месту работы во ФГУП «ВНИРО», Росрыболовстве, Росаккредитации, а также помощника депутата Госдумы. По версии следствия, указанные лица оформлены на работу фиктивно, таким образом, незаконно получают зарплату.

Однако в ходе расследования фиктивность трудоустройства не подтвердилась, как и иные признаки состава мошенничества: прямой умысел, обман или злоупотребление доверием, а также корыстный мотив в действиях Лапшина.

Было установлено, что указанные лица осуществляли реальную работу в «КамчатНИРО». Две судебно-бухгалтерские экспертизы выявили ущерб, нанесенный институту неправильным оформлением сотрудников по совместительству с назначением им не половины, а полного должностного оклада, в результате чего сумма переплаты превысила 2 млн руб.

22 февраля 2017 г. Лапшину было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ.

Полностью признав свою вину, выразившуюся в неправильном оформлении приказов о приеме на работу, Лапшин в тот же день заключил с ФГБНУ «КамчатНИРО» соглашение, в рамках которого полностью погасил установленную следствием сумму ущерба. Следствие в свою очередь обратилось в Петропавловск-Камчатский городской суд с ходатайством о прекращении уголовного дела с применением судебного штрафа. Дело было прекращено на основании ст. 25.1 УПК РФ, а Олег Лапшин в соответствии со ст. 76.2 УК РФ освобожден от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа в 10 тыс. руб.

Отметим, что постановление о привлечении Лапшина в качестве обвиняемого по ч. 1 ст. 201 УК было дважды согласовано с городской прокуратурой, не усмотревшей нарушения закона в квалификации его деяний.

Представитель обвинения также участвовал в заседании суда при рассмотрении ходатайства о прекращении уголовного дела и не возражал по поводу его удовлетворения.

Новое следствие

Несмотря на это, 20 марта того же года заместителем краевого прокурора было подано апелляционное представление об отмене решения суда первой инстанции, которое было удовлетворено. При этом апелляция выявила только два недоисследованных существенных обстоятельства, что, по ее мнению, могло повлиять на правильность квалификации действий обвиняемого, а именно: необходимость допросить единственного недопрошенного трудоустроенного сотрудника по обстоятельствам деятельности Лапшина, а также подтвердить в полной мере характер, соразмерность и объемы выполненных указанными лицами работ.

В мае следствие возобновилось. Лапшин и все трудоустроенные им сотрудники были вновь допрошены по тем же обстоятельствам, но уже под видеозапись. В жилых помещениях свидетелей были произведены обыски, у некоторых неоднократно. Для большей убедительности и дополнительной проверки показаний двух свидетелей были допрошены члены их семей.

Для оценки достоверности сведений, изложенных в видеодопросах, следственным органом было назначено семь комплексных видеотехническо-фоноскопическо-психолого-лингвистических судебных экспертиз, в задачу которых входило определить, правдивы ли показания обвиняемого и свидетелей.

Целесообразность проведения экспертиз была, по мнению защиты, крайне сомнительной, поскольку выводы экспертов не могли выступать ни в качестве доказательств по делу, ни как основание для переквалификации деяний Лапшина.

О заказном характере данного уголовного дела свидетельствуют, по нашему мнению, следующие обстоятельства. Спустя почти год с даты возобновления следствия, в феврале 2018 г., Лапшин был ознакомлен с новым постановлением о привлечении в качестве обвиняемого уже по двум составам преступлений: по ч. 4 ст. 159 УК РФ (ущерб по нему составил около 8 млн руб.), и по ч. 1 ст. 201 УК (ущерб остался прежним – более 2 млн руб.).

Однако стороне обвинения этого показалось недостаточно, и в июне того же года Лапшину было предъявлено измененное обвинение в совершении тех же самых преступлений. При этом в сумму ущерба по первому составу включена вся сумма зарплаты, выплаченная московским сотрудникам, она превысила таким образом 9 млн руб., а по второму – следствие усмотрело причинение бюджету ущерба ...необоснованным исчислением и перечислением в бюджет и фонды РФ НДФЛ и страховых взносов на общую сумму порядка 3,7 млн руб.

То есть, по версии следствия, бюджету был нанесен ущерб перечислением в него налогов и взносов на выплачиваемую заработную плату согласно требованиям законодательства!

Что же заставило следственный орган резко и жестко поменять точку зрения на оценку действий Лапшина? Ущерб он давно возместил. Потерпевший в лице учреждения претензий не имел, представитель собственника – тоже, он утверждал, что Лапшин действовал в пределах полномочий директора и не должен был согласовывать с ним наем сотрудников.

Думается, что следствие было вынуждено вынести такое постановление под чьим-то давлением в отсутствие как состава, так и события излишне вмененного преступления. Трудно поверить, что позиция следствия кардинально поменялась в результате выяснения недостающих, по мнению прокуратуры и суда, обстоятельств. Все прежние показания свидетелей и обвиняемого подтвердились и не опровергались в результате доследования.

Об абсурдности и «принуждении» принятия такого решения свидетельствует также текст обвинения, сами формулировки которого опровергают совершение Лапшиным мошенничества в силу очевидного отсутствия умысла, корыстного мотива и обмана.

Для наглядности процитируем некоторые из них.

Так, признавая реальное исполнение московскими сотрудниками их трудовых обязанностей, следствие пыталось усмотреть корыстный мотив в том, что Лапшин нанял их исключительно в «карьерно-амбициозных» целях, причем не для извлечения реальных материальных благ (присущих понятию «корысть»), а для получения от Росрыболовства более высокой оценки его деятельности как научного сотрудника и общественного деятеля. По мнению следствия, именно в своих целях (а не в интересах «КамчатНИРО») он пытался наладить и улучшить деятельность лаборатории путем привлечения к научным исследованиям опытного и квалифицированного московского сотрудника – исключительно для стимулирования последнего к написанию диссертации под его руководством.

Не менее интересна формулировка личной «корыстной» заинтересованности Лапшина в услугах помощника депутата Госдумы, которого он также пригласил на работу. В обвинительном заключении указано: «Лапшин О.М., осуществляя руководство научным институтом, осознавая необходимость выработки новых методов работы предприятия как научного учреждения, связанных с экологическим мониторингом водных объектов рыбохозяйственного значения и контроля за влиянием различных видов хозяйственной деятельности на состояние водных экосистем, имея многолетний опыт научной и общественной деятельности в области экологии на территории иных субъектов Российской Федерации, зная об экологических проблемах, связанных с загрязнением пресноводных водоемов и рек полуострова Камчатка в результате деятельности горно-обогатительных комбинатов и особенности геополитики региона и практики взаимодействия органов исполнительной власти региона с иными общественными и коммерческими организациями, понимал, что единолично не сможет осуществлять активную научную и общественную деятельность в целях решения указанной экологической проблемы в пределах региона».

В связи с этим, по утверждению следствия, Лапшин пригласил на работу в КамчатНИРО Виктора Гуднева, «зная о его активной позиции по отношению к экологическим проблемам на территории РФ, опыте его работы в органах госвласти и наличии возможности контакта с руководителями госорганов, учреждений, ведомств и иных общественных и политических организаций, взаимодействие с которыми позволило бы придать гласность этим проблемам и разработать пути их решения, понимал, что тот сможет оказать ему помощь в достижении своих личных целей, так как в случае достижения положительного результата в данном направлении деятельности он (Лапшин) сможет получить оценку своей деятельности не только на региональном, но и на федеральном уровне, а также получить признание общественности и самоутвердиться как общественный деятель».

Вменить тяжкое преступление любой ценой?

После предъявления обвинения и ознакомления с материалами дела неожиданно для всех 1 марта 2019 г. Лапшину было предъявлено новое постановление о привлечении в качестве обвиняемого по… ч. 1 ст. 201 УК РФ, ущерб по которой был установлен, как и в первый раз, в размере свыше 2 млн руб.

Поскольку этот ущерб Лапшин давно возместил, а его вина в совершении данного преступления была ранее признана, следствие вновь обратилось в Петропавловск-Камчатский городской суд с новым ходатайством о прекращении дела на основании ст. 25.1 УПК РФ.

Казалось, справедливость и здравый смысл восторжествовали: следствие признало несостоятельность своего обвинения. Три дня спустя дело с постановлением о прекращении поступило в суд. Постановление следователя, как положено, было согласовано с начальником следственного органа. На 13 марта было назначено судебное заседание для рассмотрения возбужденного следователем перед судом ходатайства.

И тут началась странная череда событий.

Спустя два дня после назначения даты заседания в суд поступило письмо начальника СУ УМВД России по Камчатскому краю Е. Назаровой, в котором сообщалось, что 4 марта постановление следователя о возбуждении перед судом ходатайства о прекращении уголовного дела и назначении судебного штрафа признано незаконным, так как обстоятельства совершения Лапшиным инкриминируемого ему преступления, изложенные в постановлении, противоречат материалам дела и собранным в ходе следствия доказательствам.

13 марта судья В. Быков, не рассматривая ходатайство следователя по существу, а приняв на веру утверждение о незаконности ходатайства, вынес постановление о прекращении производства и возвращении материалов дела следствию, в то время как Назарова просила суд отказать в удовлетворении ходатайства о прекращении дела. То есть суд фактически уклонился от рассмотрения ходатайства по существу, лишив себя возможности установить наличие или отсутствие противоречий, о которых указала Назарова.

В настоящее время постановление начальника СУ обжаловано защитой в порядке ст. 124 УПК РФ, а постановление суда от 13 марта – в апелляционном порядке. При этом суд, разъяснив участникам процесса порядок обжалования выносимого им постановления, при первоначальной подаче отказал в принятии апелляционной жалобы, мотивируя тем, что постановление обжалованию не подлежит. Преодолеть отказ защите удалось только после направления апелляционной жалобы на имя председателя суда.

Небезынтересной и знаменательной представляется также частая замена следователей по данному делу. В настоящее время оно находится в производстве четвертого следователя СЧ СУ УМВД России по Камчатскому краю. Предыдущие следователи покинули Следственную часть по разным причинам.

Таким образом, на протяжении трех лет органом предварительного следствия в нарушение ст. 6.1 УПК РФ, предусматривающей разумный срок уголовного судопроизводства, Лапшину четырежды предъявлялось обвинение: дважды по ч. 1 ст. 201 УПК, дважды – в совершении мошенничества с причинением ущерба в особо крупном размере и в злоупотреблении полномочиями, за одни и те же действия в ситуации, когда следствием были устранены выявленные судом апелляционной инстанции недостатки: дважды допрошен ранее не опрошенный свидетель, все сотрудники неоднократно давали пояснения по вопросу о характере, соразмерности и объемах выполненных ими работ, Лапшин 7 раз был допрошен по одним и тем же обстоятельствам. При этом новые пояснения не добавили ни единого основания для его дополнительного обвинения в хищении денежных средств общества путем обмана.

Полагаем, целью заказчиков уголовного преследования Лапшина является не установление истины по делу, а вменение тяжкого преступления любой ценой, отстранение и изоляция от работы в отрасли человека, вознамерившегося навести порядок в решении экологических проблем Камчатского края якобы «в личных корыстных интересах».

Амбициозность или инициативность?

Именно такие качества Лапшина, как неравнодушие, инициативность, системный научный подход к постановке и решению задач института, представление о способах увеличения прибыли предприятия, стремление систематизировать и усовершенствовать научную отчетность и бухгалтерский учет, послужили основанием для его назначения руководителем НИИ. Однако следствие заняло заведомо обвинительную позицию.

По его версии, выплачивая зарплату из ФОТ «КамчатНИРО», Лапшин заботился исключительно о собственной деловой репутации в глазах работодателя за счет трудоустроенных московских сотрудников. То есть следствие признает, что эти люди вносили реальный вклад и пользу в деятельность института, коль скоро за их счет карьера Лапшина должна была выйти на более высокий уровень.

Несмотря на отсутствие предшествующего опыта руководства научными институтами, Лапшин обладал колоссальным опытом научной деятельности, знал структуру предприятия изнутри, мог ставить и решать стратегические задачи, используя опыт работы во ВНИРО.

Парадокс в том, что следствие признает, что «личные карьерные планы» Лапшина странным образом совпадали с целями и задачами предприятия, указывая при этом, что он реализовывал только свои интересы. При этом следствие явно путает амбициозность с инициативностью хозяйственника, руководителя, радеющего не только за развитие коммерческой, но и научной деятельности. Таким образом, даже утверждение следствия о том, что Лапшин хотел привлечь внимание общественности к экологическим проблемам региона в своих личных целях, не противоречит целям и задачам и учреждения, и региона.

В результате ученый в одной из редчайших областей науки оказался отстранен от работы в отрасли, в силу продолжительного статуса подследственного и подписки о невыезде вынужден оставаться безработным, в связи с чем его семья фактически лишена дохода. Результатом первого года расследования стали статьи в СМИ, появившиеся после прекращения уголовного преследования судом первой инстанции (до его отмены), направленные на дискредитацию его деловой репутации, создание негативного образа в глазах общественности. В частности, на сайте прокуратуры была опубликована недостоверная информация об обстоятельствах дела в ситуации, когда надзорный орган располагал всеми материалами, принято судебное решение, по которому краевой прокуратурой было вынесено апелляционное представление.

Итак, на старте круг третий. Не приходится гадать, с каким обвинением дело уйдет в суд на этот раз: альтернативы у дважды «посрамленного» кем-то очень влиятельным следствия не остается.

Несмотря на многочисленные призывы и попытки властей остановить «утечку мозгов», которых якобы переманивают за рубеж большими заработками, мы наблюдаем, как ученых буквально выживают с помощью правоохранительной системы, где действие несопоставимо с противодействием.

Вероятно, если бы Лапшин не нашел потерпевшее крушение судно, не выплатил пособия семьям погибших, не усовершенствовал систему отчетности вверенного ему института и не увеличил его прибыль, не подготовил к аккредитации новое химико-аналитическое подразделение, следствию не пришлось бы мучительно выстраивать столь абсурдное и противоречивое обвинение, а Лапшин продолжал бы спокойно и безынициативно руководить учреждением.

Защита Лапшина заявила не одно ходатайство об исключении обвинения в мошенничестве как излишне вмененного в связи с отсутствием как его состава, так и события, которые в обоих случаях повлияли на итоговую квалификацию его действий по ч. 1 ст. 201 УК РФ, и, конечно, не намерена сдаваться и в третьем круге.

Хочется верить, что на четвертом году расследования единственно правильный выход из лабиринта, в котором следствие и обвиняемый оказались не по своей воле, будет найден.