ВС напомнил, что конвертация криптовалюты в рубли может свидетельствовать о легализации доходов

Суд отметил, что для наличия состава преступления – легализации (отмывания) денежных средств, приобретенных в результате совершения преступления, не требуется обязательное вовлечение легализуемых денежных средств в экономический  оборот

Защитник обвиняемого поделилась: кроме описанного в кассационном представлении алгоритма «превращения» виртуальных денежных средств в денежные средства в валюте РФ, иных доказательств легализации не было представлено. Один из адвокатов считает, что саму по себе конвертацию биткоина в рубли как таковую не станут криминализировать на основании данного прецедента. Другой заметил, что криптовалюта действительно проникает в ткань уголовного права: она может быть предметом отмывания, признается судами предметом взятки. Третий указал, что ВС, признавая легализацией конвертацию криптовалюты, приобретенной в результате совершения преступления, в рубли, фактически декларирует необязательность установления намерения лица замаскировать связь легализуемого имущества с совершенным преступлением.

Верховный Суд опубликовал Кассационное определение от 8 июня по уголовному делу № 6-УДП23-6-А1, в котором признал, что избранный обвиняемым способ получения денежных средств путем проведения последовательных финансовых и банковских операций с криптовалютой свидетельствует о наличии у него цели легализовать денежные средства, полученные преступным путем.

18 ноября 2022 г. приговором Рязанского областного суда Валерий Крюков-Челышкин был осужден по ч. 2 ст. 228.3 и ч. 5 ст. 228.1 УК РФ. Этим же приговором он был оправдан по обвинению в легализации денежных средств, приобретенных в результате незаконного производства наркотического средства, в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами.

В приговоре указывалось, что за свою преступную деятельность, связанную с серийным производством наркотических средств, обвиняемый получал вознаграждение в виде биткоинов на виртуальный кошелек, привязанный к созданному им аккаунту. Используя банковские технологии, позволяющие избежать процедуры банковского контроля и исключить возможность идентификации его и лиц, совершающих операции, он конвертировал криптовалюту в рубли. С целью придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению данными денежными средствами Валерий Крюков-Челышкин совершил финансовые операции по переводу денежных средств в размере 8,2 млн руб. с виртуального счета на банковские карты и счета, открытые на имя дочери его сожительницы, после чего распорядился денежными средствами по своему усмотрению.

Однако суд пришел к выводу, что совершение финансовых операций с денежными средствами, преобразованными из биткоинов, в виде перевода денежных средств с виртуального счета на банковские карты без введения полученных денежных средств в экономический оборот не свидетельствует о легализации доходов, полученных преступным путем. Указанные финансовые операции не придали правомерный вид владению денежными средствами, полученными Валерием Крюковым-Челышкиным за осуществление преступной деятельности, связанной с незаконным производством наркотических средств в особо крупном размере, посчитал суд. Апелляционным определением Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 6 февраля 2023 г. приговор был оставлен без изменения.

Впоследствии заместитель Генерального прокурора РФ Игорь Ткачёв обратился с кассационным представлением в Верховный Суд, в котором поставил вопрос об отмене приговора и апелляционного определения в части оправдания осужденного и о направлении уголовного дела в этой части на новое рассмотрение. По его мнению, Валерий Крюков-Челышкин целенаправленно совершал финансовые операции по переводу денежных средств с виртуального счета на банковские карты, оформленные на дочь сожительницы, придавая правомерный вид владению указанными денежными средствами, вводя их в легальный оборот.

Игорь Ткачёв отметил, что при совершении финансовых операций обвиняемый использовал банковские технологии, позволяющие избежать процедуры банковского контроля и исключить возможность идентификации собственников счетов и лиц, совершающих указанные операции. Он также сослался на п. 6, 10 Постановления Пленума ВС РФ № 32 от 7 июля 2015 г. (ред. от 26 февраля 2019 г.) и пояснил, что при постановлении приговора и при апелляционном рассмотрении уголовного дела не учтено, что для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, не требуется обязательное вовлечение легализуемого имущества в экономический оборот.

Рассмотрев дело, Верховный Суд обратил внимание на то, что апелляция, соглашаясь с приговором, в своем определении высказала крайне противоречивые суждения. Так, вначале суд апелляционной инстанции указал, что без совершения финансовых операций с полученной преступным путем криптовалютой, в том числе по преобразованию данного виртуального актива в рубли либо иную физическую валюту, обвиняемый был лишен возможности воспользоваться результатами своей преступной деятельности. Однако в следующем абзаце своего определения апелляционный суд резюмировал, что обналичивание денежных средств не повлекло за собой их легализацию.

ВС указал, что под финансовыми операциями для целей ст. 174, 174.1 УК РФ понимаются любые операции с денежными средствами, в том числе наличные и безналичные расчеты, кассовые операции, перевод или размен денежных средств, обмен одной валюты на другую и т.п. При этом, по смыслу закона, указанные финансовые операции заведомо для виновного маскируют связь легализуемого имущества с преступным источником его происхождения. Цель придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом, приобретенным преступным путем, может проявляться в совершении финансовых операций по обналичиванию денежных средств, приобретенных преступным путем, в том числе с использованием электронных средств платежа, а также счетов физических лиц, не осведомленных о преступном происхождении соответствующих денежных средств.

Судебная коллегия посчитала, что избранный обвиняемым способ получения денежных средств путем проведения последовательных финансовых и банковских операций, а именно: зачисления денежных средств – криптовалюты «биткоин» на подконтрольный виртуальный счет; дальнейшего ее конвертирования через различные виртуальные обменники в рубли; перевода денежных средств на банковские карты, зарегистрированные на другое лицо, и их обналичивания через банковские терминалы свидетельствует о наличии у обвиняемого цели легализовать денежные средства.

ВС подчеркнул, что вопреки выводам судов первой и апелляционной инстанций для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, не требуется обязательное вовлечение легализуемых денежных средств в экономический оборот, поскольку ответственность по указанной статье закона наступает при установлении самого факта совершения финансовых операций с целью придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом.

Таким образом, Верховный Суд констатировал существенное нарушение уголовного закона, повлиявшее на исход дела, а потому отменил судебные акты первой и апелляционной инстанций в части оправдания Валерия Крюкова-Челышкина по п. «б» ч. 4 ст. 174 УК РФ, направив уголовное дело в этой части на новое рассмотрение.

Защитник обвиняемого, адвокат АП г. Москвы Светлана Кобзина в комментарии «АГ» отметила: кроме описанного в кассационном представлении алгоритма «превращения» виртуальных денежных средств в рубли, иных доказательств легализации денежных средств не было представлено. По ее мнению, для наличия состава преступления, вменяемого ее подзащитному, необходимы не просто финансовые операции с денежными средствами, а действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей и придание таким правам законности. Само перечисление обвиняемым денежных средств с виртуального счета на счет в банке для последующего снятия наличных денежных средств и получения возможности их расходования в целях личного потребления не свидетельствует о придании правомерного вида владению, пользованию и распоряжению этими денежными средствами, указала она.

Защитник обратила внимание, что в п. 1 Постановления Пленума ВС РФ № 32 отсутствует понятие «криптовалюта (биткоин)», а имеется понятие «электронные денежные средства». Адвокат пояснила, что электронные денежные средства – это безналичные денежные средства в рублях или иностранной валюте, учитываемые кредитными организациями без открытия банковского счета и переводимые с использованием электронных средств платежа. Криптовалюта – это цифровая платежная система, при проверке транзакций в которой не участвуют банки, добавила адвокат. «Проблема в том, что статья из сферы экономической деятельности постепенно преобразуется в статью, согласно которой любое физическое лицо может быть привлечено к ответственности только при одном лишь факте совершения финансовой операции преобразования виртуальных денежных средств в денежные средства без обязательного владения, пользования и распоряжения ими. В кассационном определении ВС РФ в отсутствие понятия “криптовалюта” как способа легализации денежных средств, полученных преступным путем, поставил равенство между фактом совершения финансовых операций и владением, пользованием, распоряжением такими денежными средствами», – заключила Светлана Кобзина.

Партнер КА RMD Егор Филин считает: ВС РФ юридически зафиксировал то, что происходит в «темной стороне» интернета уже много лет: «Вопрос лишь в том, насколько широко могут использовать его выводы суды нижестоящих инстанций. Уверен, что саму по себе конвертацию биткоина в рубли как таковую не станут криминализировать на основании этого прецедента».

Егор Филин отметил, что многие СМИ и криптопользователи были взбудоражены формулировкой о признании биткоина средством легализации денежных средств, полученных преступным путем, однако еще в 2019 г. ВС РФ признал криптовалюту средством «отмывания» преступных доходов (Постановление Пленума ВС РФ №1 от 26 февраля 2019 г.). «Допускаю, что это имело не столько юридическую необходимость, сколько политическую, поскольку это было сделано незадолго до визита миссии FATF, которая оценивала эффективность борьбы в России с легализацией преступных доходов», – заметил адвокат.

Советник адвокатского бюро ZKS Геннадий Есаков также указал, что как минимум начиная с 2019 г. Верховный Суд допускает использование криптовалюты и денежных средств, полученных из нее, в качестве механизма легализации преступных доходов. «Криптовалюта действительно проникает в ткань уголовного права: она может быть предметом отмывания, она признается судами предметом взятки. Например, совсем недавно Третий кассационный суд общей юрисдикции согласился с ее отнесением к предмету вымогательства», – рассказал адвокат. Он подчеркнул, что согласно фабуле дела имела место действительно достаточно простая операция по отмыванию преступно полученных доходов, отвечающая всем признакам легализации: полученные ценности (криптовалюта) переформатировались в рубли с использованием механизмов, затрудняющих отслеживание этой операции.

Адвокат АБ «Забейда и партнеры» Артем Саркисян крайне негативно оценил кассационное определение ВС РФ. «Суд, признавая легализацией конвертацию криптовалюты, приобретенной в результате совершения преступления, в рубли, фактически декларирует необязательность установления намерения лица замаскировать связь легализуемого имущества с совершенным преступлением», – пояснил он, добавив, что обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, является цель вовлечения денежных средств и иного имущества, полученного в результате совершения преступлений, в легальный экономический оборот, для того чтобы скрыть их криминальное происхождение, придать им законный характер и создать возможность для извлечения последующей выгоды.

Как считает адвокат, само по себе получение денежных средств в виде криптовалюты с последующей конвертацией в рубли и их обналичиванием свидетельствует о том, что указанные финансовые операции направлены на распоряжение полученными в результате преступления денежными средствами, но не об их легализации. Осуществление банковских операций по переводу денег с электронных счетов на банковские карты для возможности их последующего обналичивания и распоряжения в личных целях не может свидетельствовать о легализации денежных средств без установления иных обстоятельств.

«Для правоприменителя вопрос возможности признания легализацией обмена биткоинов, приобретенных в результате совершения преступления, в рубли не является новым. В одном из приговоров суд справедливо указал, что, обменивая на рубли биткойны, обвиняемый преследовал цель получить средство платежа, используемое в РФ, а не ввести в легальный экономический оборот денежные средства, полученные преступным путем. Денежные средства после перевода поступали на банковские карты, находившиеся в пользовании и распоряжении подсудимого, которые он расходовал по своему усмотрению на повседневные нужды (приговор Куйбышевского районного суда г. Самары от 14 июля 2021 г. по делу № 1-150/2021 – решение было поддержано судами вышестоящей инстанции)», – рассказал Артем Саркисян, добавив, что при установлении специальной цели ст. 174.1 УК РФ должны применяться повышенные стандарты доказывания.

Анжела Арстанова