Следствие прекратило уголовное дело в отношении профессора юрфака, обвиняемой в подлоге и мошенничестве

По мнению ее защитника, силовики были вынуждены отступить не только перед логикой здравого смысла, но и перед общественным резонансом, который вызвало данное дело

В комментарии «АГ» адвокат Андрей Карномазов отметил, что под угрозу были поставлены академические свободы университетского сообщества и, если бы не пресса и не общественное мнение, защита могла бы не переломить ситуацию. По его мнению, это заставило следствие остановиться, задуматься, а затем принять единственно верное решение об отсутствии в действиях Евгении Трещёвой какого-либо состава преступления.

30 апреля постановлением следователя по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК России по Самарской области, майором юстиции Павлом Венгрженеком было прекращено уголовное дело в отношении профессора кафедры юридического факультета гражданского процессуального и предпринимательского права Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П. Королёва Евгении Трещёвой.

Как ранее писала «АГ», в марте 2018 г. профессор Трещёва по состоянию здоровья проходила 12-дневное лечение в санатории в Словакии. В тот период у нее не было по расписанию занятий со студентами, заседаний ученого совета и кафедры, а также совещаний с участием декана факультета и т.д. Находясь на лечении, профессор не переставала готовиться к предстоящему заседанию диссертационного совета, членом которого она являлась, проверяла диссертацию как научный руководитель, а также продолжала работать над научной статьей.

8 августа того же года Советским МСО СУ СК РФ по Самарской области в отношении Евгении Трещёвой было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 292 УК РФ, впоследствии дополненное обвинением по ч. 3 ст. 159 УК, и избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде.

Из постановления о возбуждении уголовного дела следовало, что Евгения Трещёва в нарушение трудовой дисциплины, без согласования с работодателем и уважительных причин не находилась на рабочем месте и не исполняла свои трудовые обязанности. При этом она, используя служебное положение, утвердила два табеля учета использования рабочего времени, содержащие ложные сведения об исполнении ею трудовых обязанностей, которые затем были переданы в бухгалтерию, тем самым совершив служебный подлог. В результате ей за период отсутствия была необоснованно начислена и выплачена заработная плата, а университету таким образом причинен ущерб в размере более 30 тыс. руб.

Защитник обвиняемой, адвокат АП Самарской области Андрей Карномазов тогда отмечал, что как только профессор услышала упреки в свой адрес со стороны оперуполномоченного, она немедленно попросила бухгалтера рассчитать, какая сумма ей причиталась за период ее отсутствия, и эту сумму (около 20 тыс. руб.) – даже с превышением – перечислила на счет университета.

Доводы обвиняемой о специфике преподавательского труда

В постановлении о прекращении уголовного дела (имеется в распоряжении «АГ») отмечается, что Евгения Трещёва, допрошенная в качестве обвиняемой, вину в инкриминируемых ей преступлениях не признала. Она пояснила, что ей непонятно, о каком именно рабочем месте указано в обвинении, что подразумевается под отсутствием на рабочем месте в пределах шестичасового рабочего дня, а также на основании какого документа или локального акта следствие пришло к такому выводу. «Если следователь полагает, что она как преподаватель, как профессор, как заведующий кафедрой каждый день должна находиться на некоем рабочем месте 6 часов при шестидневной рабочей неделе, то он глубоко заблуждается, и это может свидетельствовать только о прискорбном непонимании специфики преподавательского труда», – приводятся в документе доводы обвиняемой.

Она также отметила, что рабочее место преподавателя определяется только расписанием занятий, которое составляется с учетом ежегодной учебной нагрузки, за выполнение которой, как и за выполнение индивидуального учебного плана, преподаватель получает зарплату. Профессор добавила, что подготовка к занятиям, профессиональная самоподготовка, изучение законодательных изменений, продумывание и написание статей, монографий, учебных пособий, научное руководство выпускниками и диссертантами не требуют определенного места и фиксированного рабочего времени: «Вся эта работа ведется не только днем, но и по вечерам, а нередко и ночью, далеко за рамками 36-часовой рабочей недели, и без всяких претензий со стороны преподавателей на заслуженную оплату».

Обвиняемая подчеркнула, что ни действующим законодательством, ни локальными актами для преподавателей не установлены ни конкретное место работы, ни продолжительность рабочего дня, а также его начало и окончание по указанным выше причинам. При этом она добавила, что прогул не является институтом уголовного права и к компетенции следователя не относится. Со стороны работодателя к ней не было претензий, к дисциплинарной ответственности за прогул она не привлекалась, никаких объяснительных ей писать не предлагалось. Таким образом, по мнению обвиняемой, обвинение является безосновательным, голословным и тенденциозным.

Обвинение в невыполнении обязанности по противопожарной безопасности в помещении вверенной ей кафедры профессор сочла смехотворным. Она пояснила, что руководство и контроль осуществлялись ею постоянно, в том числе через методиста, которая, в отличие от преподавателей, должна постоянно находиться на кафедре.

Кроме того, Евгения Трещёва обратила внимание, что должность заведующего кафедрой не предусматривает полномочий принимать исполнительно-распорядительные акты. Она подчеркнула, что подписанные ею табели не содержали ложных сведений, поскольку в указанный период она совмещала лечение в санатории с научной и учебно-методической нагрузкой и больничный не оформляла, поэтому зарплата была начислена и выплачена обоснованно. Вернула она ее не из соображений виновности, а исключительно не желая, чтобы на ее честное имя пало подозрение. С указанием проректора по общим вопросам, на которое ссылался следователь, она ознакомлена не была.

Министерство образования разъяснило режим рабочего времени ППС

В постановлении о прекращении дела также приведены разъяснения Департамента государственной политики в сфере высшего образования Минобрнауки РФ, касающиеся режима рабочего времени профессорско-преподавательского состава вузов.

В них отмечается, что в нормативных правовых актах федерального уровня отсутствует указание на выполнение преподавателем обязанностей, связанных с научной, творческой и исследовательской работой, только непосредственно в организации, реализующей программы высшего образования.

Департамент также отметил, что данные правоотношения могут быть урегулированы локальными нормативными актами вуза. При этом подчеркивается, что Правила внутреннего трудового распорядка университета, в котором работала обвиняемая, также не закрепляют исполнение преподавателем соответствующих обязанностей непосредственно в вузе.

Кроме того, разъяснено, что должностные обязанности заведующего кафедрой регламентированы в подразделе III раздела «Квалификационные характеристики должностей руководителей и специалистов высшего профессионального и дополнительного профессионального образования» Единого квалификационного справочника должностей, утвержденного Приказом Минздрава РФ от 11 января 2011 г. № 1н. «По мнению Департамента, осуществление перечисленных в ЕКС должностных обязанностей заведующим кафедрой связано не только с непосредственным присутствием в организации, реализующей образовательные программы высшего образования», – указано в постановлении. Таким образом, полагает Департамент, трудовая функция зав. кафедрой может быть конкретизирована соглашением между работником и работодателем.

Как отмечается в постановлении, в ходе расследования должностные инструкции заведующего кафедрой Трещёвой установлены не были, что подтверждается актами внутреннего аудита, служебной запиской, допросами свидетелей, а также обыском в помещении кафедры.

Выводы следствия

Органы предварительного следствия учли указанные разъяснения Департамента. «В весеннюю сессию 2017–2018 гг. у Трещёвой Е.А. не было никаких учебных занятий, за время ее отсутствия…учебный процесс нарушен не был, каких-либо происшествий в сфере противопожарной безопасности и охраны труда допущено не было. Кроме того, Трещёва Е.А. в указанные периоды времени фактически находилась на санаторно-курортном лечении, без оформления необходимых документов, с целью дальнейшего продолжения учебного процесса и дальнейшего выполнения в полном объеме своих должностных обязанностей», – указано в постановлении.

Там же отмечается, что в санатории за рубежом обвиняемая находилась по устному согласованию с руководством факультета и ее участие в официальных протокольных мероприятиях в указанный период не требовалось.

В постановлении подчеркивается, что в действиях обвиняемой отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК. В частности, следствие отметило, что Трещёва выполняла возложенные на нее обязанности в виде учебной нагрузки, при этом претензий к ней как зав. кафедрой за время ее пребывания за рубежом не возникало.

Также указано и на отсутствие признаков преступления по ч. 1 ст. 292 УК. Следствием, в частности, было установлено, что приказом или должностной инструкцией на обвиняемую не были возложены обязанности по утверждению учета табеля рабочего времени, а указание проректора по общим вопросам не является обязательным для исполнения, поскольку тот не относится к органам управления учебного заведения. Также не был установлен факт ознакомления Трещёвой с данным указанием.

Следствие признало, что сведения, указанные профессором в табелях, не являются ложными, поскольку она выполняла возложенные на нее обязанности в виде учебной нагрузки. Кроме того, как отмечено в постановлении, табель учета рабочего времени не являлся основанием для начисления заработной платы, которая была бы начислена и при его отсутствии.

Таким образом, уголовное дело было прекращено в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Комментарий защитника

Комментируя «АГ» постановление о прекращении уголовного преследования, Андрей Карномазов отметил, что следствие вынуждено было согласиться со всеми ключевыми доводами защиты – в первую очередь о том, что никакой обязанности у профессора, как у любого преподавателя, находиться на рабочем месте на протяжении рабочего дня не имеется – прежде всего потому, что для ППС не существует понятия ни рабочего места, ни рабочего дня. «Точнее, его не существует в смысле, привычном для следователя, который обязан приходить на работу к 9:00 в свой служебный кабинет, – пояснил защитник. – Рабочее время для преподавателей – это часы лекций и семинаров, рабочее место – аудитория по расписанию. Рабочее время ученого измерить невозможно, как и определить рабочее место. Заведующий кафедрой обязан организовать ее качественное функционирование, но не обязан, подобно вахтеру, находиться на кафедре и следить за противопожарной безопасностью (воспроизвожу обвинение) – видимо, чтобы никто не сгорел на работе».

По словам адвоката, чтобы смириться с этими простыми истинами и вынести единственно законное решение, следствию понадобилось 9 месяцев. «Печаль, однако, не в уровне юридической подготовки “учеников”, а в откровенно заказном характере дела, инициированного органами госбезопасности в качестве мести за жесткую и принципиальную позицию профессора Трещёвой против присоединения Самарского госуниверситета к Аэрокосмическому, которое состоялось в 2015 г.», – резюмировал он.

Значение данного уголовного дела, по мнению Андрея Карномазова, заключается в том, что под угрозу были поставлены академические свободы университетского сообщества. «Силовики вынуждены были отступить не только перед логикой здравого смысла, чего могло бы оказаться недостаточно, но и перед общественным резонансом, который вызвало данное дело, – отметил он. – Если бы не пресса и не общественное мнение, помноженные на одиозность и безумность дела, ситуацию мы могли бы и не переломить. Когда ситуация была освещена со всех сторон, дело стало приобретать другой оборот. Появились вопросы о том, что здесь делают органы госбезопасности и в чем политический аспект преследования профессора? Именно пресса озвучивала ответы, которые складывались явно не в пользу силовиков. Это заставило следствие остановиться, задуматься, а затем принять единственно верное решение об отсутствии в действиях профессора какого-либо состава преступления».

В заключение адвокат добавил, что профессор пока не желает воспользоваться правом на реабилитацию: «Как член экзаменационной комиссии в Самарском областном суде, она продолжает экзаменовать будущих судей, но на данный момент обращаться за компенсацией морального вреда за незаконное уголовное преследование пока не желает».

Татьяна Кузнецова