КС не нашел оснований для принятия жалобы на порядок рассмотрения сообщения о преступлении

Суд указал, что вопреки доводам заявителя данные нормы не позволяют руководителю следственного органа безосновательно устанавливать срок дополнительной проверки

Один из адвокатов считает, что возможность неоднократной отмены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенного в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности, создает «широкое поле» для злоупотреблений, особенно по делам экономического характера. Другой отметил, что в целом КС сформулировал обоснованную позицию, в очередной раз акцентировав внимание на необходимости при обеспечении права на судебную защиту учитывать не формально-правовой, а фактический статус лица в качестве подозреваемого.

Конституционный Суд опубликовал Определение № 494-О от 10 марта об отказе в принятии к рассмотрению жалобы на УПК РФ в целом, а также на положения его ст. 39, 102, 125, 144 и 208.

Повод для обращения в КС

В производстве территориального органа СК РФ в г. Москве находится уголовное дело по обвинению Эльчина Мамедова в двух эпизодах оказания в 2008 г. медицинских услуг, не отвечающих требованиям безопасности и повлекших по неосторожности причинение вреда здоровью. В 2012 г. он был объявлен в международный розыск, однако Республика Азербайджан отказала в его выдаче.

По факту оказания Эльчином Мамедовым услуг, не отвечающих требованиям безопасности, правоохранительные органы проводили доследственную проверку. По ее результатам выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Впоследствии эти решения отменялись, в том числе ввиду отсутствия сведений, подтверждающих согласие Эльчина Мамедова на отказ в возбуждении уголовного дела по такому основанию.

Эльчин Мамедов трижды инициировал судебную процедуру обжалования постановлений об отмене решений об отказе в возбуждении уголовного дела: одну жалобу, содержащую доводы об отсутствии указаний на проведение конкретных проверочных действий, суд отклонил; две жалобы, поданные по причине несогласия с установлением 30-дневного срока дополнительной проверки, не приняты судом к рассмотрению.

В жалобе в Конституционный Суд заявитель просил признать противоречащим Конституции РФ – как не закрепляющий правовой статус лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, и не ограничивающий ее предельный срок – УПК РФ в целом (а фактически – его гл. 7 и разд. VII). Кроме того, он указал, что п. 2 ч. 1 ст. 39, ч. 1 и 3 ст. 144 УПК позволяют руководителю следственного органа, отменяя постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, произвольно и многократно устанавливать новый срок доследственной проверки продолжительностью 30 суток. Делается это без соответствующего ходатайства следователя, без указания на конкретные подлежащие проверке обстоятельства и без выяснения результатов выполнения предыдущих указаний, притом что по данному материалу неоднократно выносилось решение об отказе в возбуждении дела по одному и тому же основанию, которое отменялось по одной и той же причине, отмечал Эльчин Мамедов.

Заявитель также оспаривал конституционность ст. 125 УПК, поскольку, по его мнению, она не позволяет лицу, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, обжаловать в суде решение руководителя следственного органа об установлении ее срока. Помимо этого данная норма дает суду возможность прекратить производство по жалобе на решение следователя по формальному основанию – ввиду его отмены руководителем следственного органа, считает автор жалобы.

Помимо прочего, Эльчин Мамедов просил признать не соответствующими Конституции ст. 102 и п. 2 ч. 1 ст. 208 Кодекса как позволяющие следователю применять меру пресечения в виде подписки о невыезде заочно, а при наличии официальных сведений о месте нахождения обвиняемого за рубежом считать место его нахождения неизвестным.

КС не усмотрел неопределенности в порядке рассмотрения сообщений о преступлениях

Изучив доводы жалобы, Конституционный Суд не нашел оснований для принятия ее к рассмотрению. В частности, он указал, что нормы УПК, включая его гл. 7 и разд. VII, не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в указанном им аспекте. Суд напомнил, что обеспечение гарантированного Конституцией права на судебную защиту нарушенных прав и законных интересов лица обусловлено не только формальным его признанием тем или иным участником производства по уголовному делу. Необходимо, чтобы присутствовали определенные сущностные признаки, характеризующие его фактическое положение, в том числе положение фактически подозреваемого – или подозреваемого в широком, конституционно-правовом смысле, отметил КС (постановления КС РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П и от 27 июня 2000 г. № 11-П; Определение от 5 июня 2014 г. № 1309-О и др.).

КС посчитал, что жалоба заявителя в части оспаривания им конституционности ст. 102 и п. 2 ч. 1 ст. 208 УПК не отвечает критерию допустимости обращений в КС РФ, поскольку Эльчин Мамедов не представил судебные решения, подтверждающие применение этих норм судом при разрешении его дела. Суд подчеркнул, что ст. 125 направлена на реализацию прав участников уголовного судопроизводства и прямо предусматривает возможность обжалования решений и действий (бездействия) уполномоченных лиц в части, в которой производимые ими процессуальные действия или принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы, а потому не может нарушать конституционные права заявителя в обозначенном им смысле.

Обращаясь к Определению от 17 октября 2006 г. № 425-О, Суд отметил, что при решении вопроса о возбуждении уголовного дела должны обеспечиваться интересы лица, в отношении которого подано заявление о привлечении к уголовной ответственности. Дело не должно быть возбуждено, а лицо не должно быть поставлено в положение подозреваемого без достаточных к тому оснований. С учетом этого законодатель установил в УПК, что дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа должны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах своей компетенции принять по нему решение в срок не позднее трех суток со дня поступления сообщения. Этот срок может быть продлен руководителем следственного органа, начальником органа дознания до 10 суток, а при необходимости производства документальных проверок, судебных экспертиз и иных подобных действий руководитель следственного органа, прокурор вправе продлить его до 30 суток. И при наличии повода и основания должностные лица следственных органов в пределах своей компетенции возбуждают уголовное дело, уточнил КС.

Суд подчеркнул, что в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в его совершении. Проверка сообщения о преступлении и возбуждение уголовного дела представляют собой начальную, самостоятельную стадию уголовного процесса, в ходе которой устанавливается наличие или отсутствие самого основания к возбуждению дела – достаточных данных, указывающих на признаки именно преступления. На этом этапе определяются обстоятельства, исключающие возбуждение дела, дается предварительная юридическая квалификация содеянного, принимаются меры по предотвращению или пресечению преступления, закреплению его следов, обеспечению последующего расследования и рассмотрения дела согласно правилам подследственности и подсудности (Постановление КС РФ от 14 января 2000 г. № 1-П).

КС отметил, что в ситуации неоднократного вынесения решения об отказе в возбуждении уголовного дела по одному и тому же сообщению о преступлении, хотя выбор способа устранения допущенных нарушений и относится к компетенции должностных лиц следственных органов, они не должны повторно отказывать в возбуждении дела на основе тех же фактических обстоятельств, с опорой на те же материалы проверки сообщения о преступлении. При этом постановление об отказе в возбуждении уголовного дела должно основываться на достоверных сведениях, которые могут быть проверены в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке (постановления от 6 ноября 2014 г. № 27-П и от 23 ноября 2017 г. № 32-П; Определение от 12 марта 2019 г. № 578-О).

При этом Суд обратил внимание, что, принимая решение об отказе в возбуждении уголовного дела, компетентные государственные органы должны исходить из того, что лица, в отношении которых прекращено уголовное преследование, не признаны виновными в совершении преступления (деянии), содержащем все признаки состава преступления, а значит, и не могут быть названы таковыми.

Таким образом, КС разъяснил, что положения п. 2 ч. 1 ст. 39, ч. 1 и 3 ст. 144 УПК, вопреки доводам заявителя, не позволяют безосновательно устанавливать срок дополнительной проверки, в том числе 30-дневный, а потому не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в указанном им аспекте. Суд добавил, что из материалов, имеющихся у КС, усматривается, что по итогам дополнительной проверки 3 октября 2021 г. следователем принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием в действиях Эльчина Мамедова признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 238 УК РФ.

Эксперты посчитали проблему актуальной

В комментарии «АГ» адвокат КА «Галоганов и партнеры» Юрий Катейкин заметил, что в данном решении КС его волнует оставшаяся правовая неопределенность в целом, при применении на практике нормы закона – ст. 125 УПК РФ. По его мнению, она должна обеспечивать судебную защиту прав граждан, в том числе предусмотренных ч. 1 и 2 ст. 46 Конституции РФ. В данной норме УПК четко и ясно указано о возможности обжалования процессуальных решений, затрагивающих конституционные права и свободы участников уголовного судопроизводства, отметил адвокат.

«Но, увы, на практике это не так. Нарушаются конституционные права как обвиняемых, так и потерпевших. Возьмем ч. 4 ст. 221 УПК РФ. Она “не синхронизируется” с ч. 1 ст. 125 УПК РФ. Нормы, на мой взгляд, даже противоречат друг другу. Первая фактически запрещает участнику судопроизводства, права которого нарушены, например потерпевшему, обжаловать решение прокурора о возвращении уголовного дела на дополнительное расследование с указаниями о переквалификации действий на менее тяжкую статью, которое может повлечь немедленное прекращение дела за истечением сроков давности привлечения уголовной ответственности. Вторая четко регламентирует обратное», – прокомментировал Юрий Катейкин.

По его мнению, в исследуемом случае также нет четкой определенности в законе. По этой причине адвокат считает, что на практике правоприменители не проявляют «единообразия», о котором часто в своих решениях упоминают ВС и КС. Юрий Катейкин убежден, что Конституционный Суд будет и дальше регистрировать жалобы аналогичного характера, так как проблема не разрешена. При этом следует внести четкость и определенность в правоприменительную практику, устранить в самом уголовно-процессуальном законе противоречия норм между собой, поспособствовав тем самым процессуальному единообразию, полагает адвокат.

Не согласен Юрий Катейкин и с самой возможностью без судебного контроля неоднократно отменять постановления об отказе в возбуждении уголовных дел, вынесенные в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности, т.е. по нереабилитирующим основаниям. Он считает, что это «широкое поле» для злоупотреблений, особенно по делам экономического характера. «Возможность вынесения постановления об отказе в возбуждении дела предусмотрена п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ (истечение срока давности уголовного преследования). Данное процессуальное решение сравнимо (тождественно) по степени значения и правовых последствий с постановлением о прекращении уголовного преследования за истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности. Юристы в обоих случаях говорят “виновен без приговора”», – пояснил адвокат.

Юрий Катейкин отметил, что итоговое решение о прекращении дела можно отменить при наличии объективных оснований лишь в течение года. По истечении года такая отмена возможна только в порядке судебного контроля. По его мнению, остается очевидная и не устраненная «коллизия» между нормами уголовно-процессуального закона – п. 6 ч. 2 ст. 37, п. 2 ч. 1 ст. 39, 214, 214.1 УПК РФ. «Получается, в случаях неоднократной отмены в ведомственном и надзорном порядке постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел, вынесенных по нереабилитирующим основаниям (за истечением срока давности), судебный контроль отсутствует, а когда, при аналогичных обстоятельствах, отменяется решение о прекращение уголовного дела, судебный контроль прямо предусмотрен в законе. При этом задачи и процессуальные значения принятых решений одинаковы. Баланс частных и публичных интересов требует, чтобы КС обратил на это внимание, а законодатель – устранил данный очевидный пробел в законе», – разъяснил эксперт

Адвокат «Санкт-Петербургской адвокатской коллегии Нарышкиных» Андрей Федорков считает, что поставленная в жалобе проблема является актуальной, поскольку в соответствии с нормами УПК РФ срок проверки сообщения о преступлении является неограниченным и не зависит от истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности, чем успешно пользуются и нередко злоупотребляют правоохранители. Между тем, заметил он, стадия доследственной проверки предоставляет полномочия для проведения довольного обширного перечня действий, непосредственно затрагивающих конституционные права и свободы человека, к примеру различных оперативно-розыскных мероприятий, изъятия предметов и документов.

Андрей Федорков подчеркнул, что в жалобе заявителя затронут и другой важный вопрос, который не стал предметом рассмотрения КС по формальным основаниям (в силу отсутствия судебных решений, подтверждающих применение оспариваемой нормы в конкретном деле) – п. 2 ч. 1 ст. 208 УПК РФ. Данная норма позволяет приостанавливать предварительное следствие в связи с неустановленным местом нахождения обвиняемого вопреки наличию официальных сведений, подтверждающих указанное место, отметил он.

«В целом КС сформулировал обоснованную позицию, в очередной раз акцентировав внимание на необходимости при обеспечении права на судебную защиту учитывать не формально-правовой, а фактический статус лица в качестве подозреваемого. Также Суд указал на недопустимость возбуждения уголовного дела в отношении лица, обладающего фактическим положением подозреваемого, без наличия достаточных к тому оснований, данных, указывающих на признаки именно преступления, выявления обстоятельств, исключающих возбуждение дела», – указал Андрей Федорков.

По его мнению, важной является также и позиция КС о том, что положения п. 2 ч. 1 ст. 39, ч. 1, ч. 3 ст. 144 УПК РФ не позволяют устанавливать срок дополнительной проверки сообщения о преступления без наличия конкретных оснований. «Полагаю, что содержащиеся в определении выводы необходимо использовать для защиты прав подозреваемых (в их фактическом положении) на важнейших досудебных стадиях уголовного процесса – доследственной проверки и возбуждении уголовного дела», – резюмировал Андрей Федорков.

Анжела Арстанова