КС: Для потерпевших срок уголовного судопроизводства начинает течь с момента подачи заявления о преступлении

Признана неконституционность нормы УПК, позволяющей не учитывать время доследственной проверки по заявлению потерпевшего о преступлении при определении разумного срока судопроизводства по делу, завершившемуся обвинительным приговором

Все эксперты «АГ» поддержали выводы Суда и отметили, что вынесенное им постановление окажет положительное влияние на правоприменительную практику.

13 июня Конституционный Суд РФ вынес Постановление № 23-П по делу о проверке конституционности ч. 3 ст. 6.1 УК РФ, которая, по мнению заявителя, позволяет при определении разумного срока уголовного судопроизводства не включать в него период со дня подачи лицом, впоследствии признанным потерпевшим, заявления о преступлении и до момента возбуждения соответствующего уголовного дела, завершившегося в дальнейшем обвинительным приговором.

Повод для обращения в КС

5 июня 2009 г. учредитель ООО «Электронные системы» Борис Сотников обратился в УВД по г. Ухте Республики Коми с заявлением о преступлении по факту хищения директором организации прибыли предприятия на сумму почти 2 млн руб. путем заключения фиктивного договора субподряда с московской фирмой-однодневкой.

В ходе проверки сообщения о преступлении орган дознания выносил многократные постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, которые в последующем признавались незаконными и отменялись как республиканской прокуратурой, так и Генпрокуратурой РФ.

Только 26 ноября 2015 г. следователь СО ОМВД по г. Ухте возбудил уголовное дело, признав Бориса Сотникова потерпевшим по нему. 8 декабря 2017 г. суд признал директора общества виновным в растрате по ч. 4 ст. 160 УК РФ, обвинительный приговор вступил в законную силу в марте прошлого года. Осужденный был освобожден от наказания в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Впоследствии гражданин обратился с в Верховный Суд Республики Коми с административным иском о присуждении компенсации за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок. В обоснование своих требований административный истец указал, что общий срок производства по уголовному делу составил почти 9 лет (с 5 июня 2009 г. по 14 марта 2018 г.), причем доследственная проверка длилась 6 лет 5 месяцев и 21 день.

Республиканский суд отказал в удовлетворении административного иска, в дальнейшем апелляция поддержала его решение. Руководствуясь положениями ч. 3 ст. 6.1 УК РФ, суды постановили, что по общему правилу уголовного судопроизводства его срок начинается с момента начала осуществления уголовного преследования, которое невозможно до возбуждения уголовного дела. Поскольку результатом уголовного преследования по данному делу стал обвинительный приговор, продолжительность судопроизводства следует исчислять со дня признания Бориса Сотникова потерпевшим (день, когда возбуждено данное дело) и по день вступления в законную силу приговора. Суды сочли, что данный период составил не 8 лет 9 месяцев и 9 дней (как указывал административный истец в своем иске), а 2 года 3 месяца и 16 дней.

В своей жалобе в Конституционный Суд Борис Сотников указал, что ч. 3 ст. 6.1 УК РФ с учетом ее правоприменительной практики не соответствует Конституции, поскольку позволяет при определении разумного срока уголовного судопроизводства не включать в него период со дня подачи лицом заявления о преступлении и до момента возбуждения соответствующего уголовного дела и признания его потерпевшим по такому делу, завершившемуся в дальнейшем обвинительным приговором.

Напомним, согласно оспариваемой норме, при определении разумного срока уголовного судопроизводства (он включает в себя период с момента начала осуществления уголовного преследования до момента прекращения уголовного преследования или вынесения обвинительного приговора) учитывается ряд обстоятельств. Среди них правовая и фактическая сложность уголовного дела, поведение участников уголовного судопроизводства, достаточность и эффективность действий суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, органа дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя, производимых в целях своевременного уголовного преследования или рассмотрения уголовного дела, и общая продолжительность уголовного судопроизводства.

Выводы Конституционного Суда

Изучив обстоятельства жалобы, КС напомнил несколько собственных правовых позиций. Согласно одной из них своевременность защиты нарушенных прав является важным фактором, обусловливающим эффективность их восстановления. В этой связи российское государство должно обеспечивать право каждого на справедливое судебное разбирательство его дела в разумный срок, являющегося неотъемлемой составляющей права на судебную защиту. Кроме того, РФ обязана создать надлежащие условия для реализации права на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов госвласти и их должностных лиц, а также прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

В соответствии с российским законодательством потерпевший или иное заинтересованное лицо вправе подать заявление о присуждении компенсации за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок и до окончания производства по уголовному делу – в случае принятия уполномоченными лицами постановления о приостановлении предварительного расследования по уголовному делу в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, либо постановления о прекращении уголовного дела или об отказе в его возбуждении в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Анализируя положения ст. 6.1 УПК РФ, Конституционный Суд также отметил, что законодатель вполне определенно указал моменты, с которых исчисляется разумный срок уголовного судопроизводства: момент начала осуществления уголовного преследования или день подачи заявления, сообщения о преступлении. В то же время Суд подчеркнул, что действующее законодательство не раскрывает понятие «момент начала осуществления уголовного преследования».

Со ссылкой на п. 18 Постановления Пленума ВС РФ от 29 марта 2016 г. № 11 КС отметил, что под началом уголовного преследования понимается принятие в отношении лица одного из процессуальных решений, в соответствии с которыми оно признается подозреваемым либо обвиняемым, или момент, с которого в отношении лица начато производство одного из процессуальных действий в порядке, предусмотренном ч. 1 ст. 144 УПК, либо следственных действий, направленных на его изобличение в совершении преступления, предшествующих признанию его подозреваемым или обвиняемым. Регулирование порядка исчисления разумного срока уголовного судопроизводства с момента начала осуществления уголовного преследования, предусмотренное ч. 3 ст. 6.1 УПК, направлено именно для обеспечения прав вышеуказанных лиц.

При этом КС пояснил, что права потерпевших от преступлений, реализуются, в частности, путем установления обязанности органов предварительного расследования при выявлении признаков преступления возбуждать уголовные дела и осуществлять от имени государства уголовное преследование по делам публичного и частно-публичного обвинения, обеспечивая неотвратимость ответственности виновных. «Невыполнение или ненадлежащее выполнение данной обязанности, выражающееся в том числе в длительном затягивании решения вопроса о наличии оснований для возбуждения уголовного дела, в неоднократном и необоснованном прерывании проверки по заявлению о преступлении, ведет к нарушению разумного срока разрешения дела и ограничению доступа потерпевших к правосудию», – отмечено постановлении.

Проанализировав материалы правоприменительной практики, Конституционный Суд констатировал общую неэффективность использования соответствующих правовых возможностей заинтересованными лицами, пострадавшими от преступлений, для целей компенсации за нарушение права на уголовное судопроизводство в разумный срок.

Также КС напомнил, что потерпевший является таковым в силу самого факта причинения ему преступлением вреда, а не вследствие вынесения решения о признании его потерпевшим. Поэтому правовой статус потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда о признании потерпевшим, но не формируется им. «Следовательно, лицу, которому запрещенным уголовным законом деянием причинен вред, должна обеспечиваться реальная судебная защита в форме восстановления нарушенных преступлением прав и свобод, в том числе возможность осуществления права на судопроизводство в разумный срок согласно законодательно закрепленным критериям определения разумности срока судопроизводства, имея в виду, что такая возможность зависит как от своевременности, тщательности, достаточности и эффективности мер, принятых для объективного рассмотрения соответствующих требований, так и от продолжительности досудебного производства, включая период со дня подачи заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела и вынесения постановления о признании лица, подавшего заявление, потерпевшим», – отмечено в постановлении.

В этой связи КС РФ постановил, что оспариваемая норма неконституционна в той мере, в какой она позволяет при определении разумного срока уголовного судопроизводства для потерпевшего не учитывать период со дня подачи им заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела, когда производство по такому делу завершилось вынесением обвинительного приговора.

С учетом изложенного Конституционный Суд РФ в своем постановлении признал ч. 3 ст. 6.1. УПК РФ не соответствующей Конституции РФ и рекомендовал федеральному законодателю внести в правовое регулирование необходимые изменения. Он также распорядился о пересмотре судебных решений, принятых в отношении заявителя на основании оспариваемой нормы.

Постановление Суда скорректирует правоприменительную практику

Управляющий партнер МАБ «Глинка, Рубинштейн и партнеры» Евгений Рубинштейн полагает, что решение КС является очередным примером восполнения пробелов в нормативном регулировании. «Статья 6.1 УПК РФ изначально имела своим адресатом лиц, привлекаемых к уголовной ответственности. Принятый в 2010 г. Закон о компенсации за нарушение права на судопроизводство на исполнение судебного акта в разумный срок предусмотрел более широкий круг лиц, имеющих право на такую компенсацию, что повлекло за собой появление коллизии между двумя нормативно-правовыми актами. В 2014 и 2016 гг. законодатель, осознавая пробельность УПК РФ в части гарантий прав потерпевших на компенсацию за нарушение права на судопроизводство в разумный срок, внес соответствующие изменения, добавив ч. 3.1 и 3.3 ст. 6.1 УПК РФ», – пояснил эксперт.

По мнению адвоката, несмотря на принятые меры, законодатель все равно не смог учесть все возможные процессуальные ситуации, которые из-за бездействия или иных контрпродуктивных действий должностных лиц правоохранительных органов, поставили потерпевших в условия жертв произвола со стороны властей. «Часть 3.3 ст. 6.1 УПК РФ предусматривает лишь единственную ситуацию, которая может свидетельствовать о нарушении права на судопроизводство в разумный срок, когда потерпевший обращается с заявлением о преступлении, а результатом действий следственных органов становится отказ в возбуждении уголовного дела или прекращение уголовного дела по основанию – истечение сроков давности уголовного преследования. В свою очередь наиболее распространенные ситуации, когда потерпевшие годами добиваются возбуждения уголовных дел, а после возбуждения, расследования и рассмотрения суд постановляет обвинительный приговор, остались за скобками нормативного регулирования», – пояснил Евгений Рубинштейн.

Эксперт считает, что постановление восполняет указанный выше очевидный пробел в нормативном регулировании, заставляя законодателя устранить его. «Данный судебный акт, несомненно, окажет влияние на правоприменительную практику, в том числе на стадию возбуждения уголовного дела. Однако одно это постановление не решит, да и не может в принципе решить всех накопившихся на данной стадии проблем. Оно еще раз подтверждает, что либо стадия возбуждения уголовного дела требует глубокого реформирования, либо правоприменительная практика на данной стадии требует серьезной коррекции», – резюмировал адвокат.

По словам доцента кафедры уголовно-процессуального права МГЮА, к.ю.н. Артема Осипова, постановление КС РФ вносит небольшой, но все же заметный вклад в совершенствование компенсаторных механизмов защиты и восстановления прав потерпевших в уголовном судопроизводстве: «Очевидно, что до его вынесения законодатель и правоприменительные органы ограничительно толковали международно-правовой стандарт справедливости сроков уголовного судопроизводства в контексте защиты прав потерпевших».

Эксперт отметил, что при вынесении обвинительного приговора для оценки защищенности интересов потерпевших, связанных со своевременным доступом к правосудию, применялась своеобразная «логика результата»: раз вынесен обвинительный приговор, значит, право потерпевшего на эффективный доступ к правосудию априори обеспечено. «Однако волокита, допущенная на стадии возбуждения уголовного дела, может существенно ослабить эффективность последующего судебного разбирательства для восстановления прав потерпевшего (могут скрыться соучастники обвиняемых, может быть сокрыто имущество, полученное в ходе преступления, что затруднит исполнение решения суда в части гражданского иска, получение компенсации спустя чрезмерно длительный срок не позволит своевременно покрыть расходы на лечение и т.п.)», – пояснил Артем Осипов.

Он также подчеркнул, что комментируемый судебный акт может иметь и публично-правовой эффект. «Возможность для потерпевшего получить справедливую компенсацию за волокиту при возбуждении дела (независимо от характера принятого по нему итогового решения) является средством, стимулирующим выполнение позитивных международно-правовых обязательств государства по созданию эффективных механизмов доступа к правосудию для всех заинтересованных в этом лиц. На необходимость повышения качества доследственных проверок в РФ в этом аспекте неоднократно указывал и ЕСПЧ (см., например, недавнее Постановление по делу “Удут против России” от 28 мая 2019 г., где заявитель столкнулся с бездействием следственных органов на протяжении 4 лет по материалам проверки заявления о смерти близкого родственника заявителя). Очевидно, что реальный эффект от указанного постановления Суда будет лишь в случае присуждения потерпевшим адекватных сумм денежных компенсаций. Для сравнения в упомянутом деле “Удут против России” сумма компенсации, присужденная заявителю ЕСПЧ с учетом всех обстоятельств дела, составила 19,5 тыс. евро», – отметил Артем Осипов.

В свою очередь адвокат АП Владимирской области Максим Никонов отметил, что Конституционный Суд РФ пресек исповедуемый некоторыми судами формально-нормативистский подход при подсчете сроков волокиты, суть которого сводилась к тому, что за отправную точку бралась дата вынесения постановления о признания лица потерпевшим, а не фактическое положение лица. «Нельзя сказать, чтобы решенная КС РФ проблема была широко распространена, ведь количество инициированных потерпевшими дел о компенсации за волокиту само по себе невелико. Однако в любом случае постановление Суда будет способствовать более эффективной защите прав потерпевших – по крайней мере, теперь потерпевшие смогут быстрее обращаться с исками о компенсации за волокиту, а многомесячный или даже многолетний процессуальный “пинг-понг” правоохранителей в ходе доследственной проверки будет учитываться как один из возможных признаков такой волокиты», – заключил он.

Зинаида Павлова