Апелляция оставила в силе обвинительный приговор адвокату Максиму Загорскому и Константину Пономареву

По сообщению одного из защитников, Мособлсуд лишь изменил приговор осужденным, удовлетворив представление прокуратуры о зачете в сроки лишения свободы периодов их содержания под стражей

В комментарии «АГ» адвокат Максима Загорского Константин Шалтыков назвал решение апелляции незаконным и оскорбляющим здравый смысл. Он добавил, что вопрос об обжаловании судебного акта второй инстанции будет решен с его доверителем в ближайшее время после изготовления его мотивировочной части.

15 октября Московский областной суд рассмотрел апелляционную жалобу защиты адвоката Максима Загорского на приговор, которым он фактически был осужден за оказание юридической помощи предпринимателю Константину Пономареву, о чем ранее писала «АГ».

Напомним, «АГ» сообщала о том, что 9 июля Люберецкий городской суд Московской области признал Константина Пономарева и его подзащитного Максима Загорского виновными в совершении ряда преступлений по ч. 3 ст. 306 УК (заведомо ложный донос с искусственным созданием доказательств обвинения) в составе преступной группы.

Суть предъявленных обвинений адвокату и его доверителю

Согласно обвинительному заключению Константин Пономарев и Максим Загорский «совершили заведомо ложные доносы о совершении преступлений, соединенные с искусственным созданием доказательств обвинения, организовали заведомо ложные показания свидетелей в суде и руководили его исполнением».

По версии следствия, преступления были совершены обвиняемыми в составе организованной группы при следующих обстоятельствах. Константин Пономарев, будучи учредителем и генеральным директором ООО «Системы автономного электроснабжения» и фактическим представителем подконтрольного ему ООО «ИСМ», участвовал в имущественных спорах с ООО «ИКЕА МОС» по поводу сдачи последнему в аренду дизельных электростанций и дополнительного оборудования.

Споры протекали в досудебном и судебном порядке, вследствие чего бизнесмен и его фирмы участвовали в различных гражданских и арбитражных процессах, мероприятиях налогового контроля и уголовных делах. Интересы Константина Пономарева в различных судебных и государственных инстанциях представлял, в частности, адвокат Максим Загорский.

Следствие полагало, что обвиняемые вознамерились получить преюдициальные судебные решения, содержащие искусственно созданные в пользу представляемых ими юрлиц обстоятельства, касающиеся их взаимоотношений с IKEA и налоговыми органами. В этих целях участники организованной группы условились о том, что будут использовать «полностью ими контролируемые подсудные мировому судье судебные разбирательства по уголовным делам частного обвинения, возбужденные по поданным соучастниками заявлениям, содержащим заведомо ложные доносы о совершении преступлений, предусмотренных ст. 128.1 (клевета) УК РФ».

Для реализации замысла Константин Пономарев и Максим Загорский, по версии следствия, предлагали привлеченным лицам за денежное вознаграждение участвовать в инсценируемых уголовных процессах в качестве обвиняемых, потерпевших или свидетелей. О совершении преступлений сообщалось в правоохранительные органы.

В результате этого замысла мировой судья Наталья Богунова, не осведомленная о преступных планах обвиняемых, вынесла несколько приговоров по уголовным делам о клевете. Данные документы содержали оценку юридических фактов, имеющих значение для Пономарева в части хозяйственных отношений между представляемыми им организациями и IKEA. Эти приговоры впоследствии вступали в законную силу, и, как указывало следствие, некоторые из них помогли Пономареву избежать уголовного преследования за неуплату налогов.

Суд вынес обвинительный приговор адвокату и его доверителю

В ходе всего процесса обвиняемые не признали своей вины. В частности, из показаний Максима Загорского следовало, что он является действующим адвокатом АП г. Москвы и оказывал своему доверителю юридическую помощь по различным делам. Он утверждал, что не занимался созданием каких-либо искусственных доказательств, а свидетели обвинения и ранее использовали аналогичные схемы по созданию искусственных судебных процессов. Он также ссылался на свое отсутствие в столице во время предполагаемых встреч фигурантов уголовного дела.

В ходе судебных прений защищавший Максима Загорского адвокат АП г. Москвы Константин Шалтыков указывал, что его доверитель получал от Пономарева гонорар за добросовестно оказанную юридическую помощь. По словам адвоката, его подзащитный не использовал в качестве преюдициальных решений судебные акты мирового судьи Богуновой. Он также подверг критике голословные, по его мнению, показания свидетелей стороны обвинения.

Тем не менее суд в приговоре отметил, что вина подсудимых «в полном объеме подтверждается добытыми по делу и исследованными в судебном заседании доказательствами: показаниями свидетелей, материалами уголовного дела; вещественными доказательствами». Суд отклонил довод Максима Загорского об отсутствии в столице в момент совершения инкриминируемых ему деяний, посчитав, что физическое отсутствие последнего в Москве не мешало организовать ему нужные встречи с фигурантами дела. Он также указал на факт самостоятельной подачи адвокатом ходатайства в рамках одного из уголовных дел о клевете и недоказанность использования свидетелями обвинения схем по созданию искусственных судебных процессов.

Оценив обстоятельства дела, суд пришел к выводу о том, что приговоры мирового судьи Натальи Богуновой использовались обвиняемыми для отмены постановления о возбуждении двух уголовных дел в отношении Пономарева по ч. 2 ст. 198 и 199 УК РФ в рамках доследственных проверок и споров с ИФНС № 10 по г. Москве.

«Подсудимые, совершая преступления, преследовали цель получения приговоров мирового судьи, которые планировали использовать для прекращения уголовных дел по факту неуплаты налогов или в связи с взаимоотношениями с компанией IKEA в случае их возбуждения. Максим Загорский и Константин Пономарев контролировали как сторону защиты, так и обвинения – т.е. заведомо исключили состязательность процесса, первое заявление было подано Пономаревым, а убедившись, что схема работает, они продолжили подавать заявления о клевете уже против Пономарева», – указано в приговоре.

Максим Загорский был признан виновным в совершении четырех эпизодов преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 306 УК РФ, и приговорен к 7 годам 8 месяцам лишения свободы с запретом осуществлять свою профессиональную деятельность в качестве адвоката на 3 года. В качестве смягчающих обстоятельств суд учел наличие у адвоката малолетних детей, престарелых родителей и инвалидность матери, а также ряд хронических заболеваний у самого обвиняемого. Отягчающим обстоятельством было признано совершение преступления в составе организованной группы.

Константин Пономарев был приговорен к 8 годам лишения свободы за совершение нескольких эпизодов преступлений по ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 306 УК РФ.

Защита обжаловала приговор

В апелляционной жалобе (имеется у «АГ») Константин Шалтыков привел ряд оснований, подтверждающих незаконность, несправедливость и необоснованность приговора его подзащитному. Адвокат просил апелляционный суд отменить обжалуемый приговор и оправдать его доверителя в связи с отсутствием в действиях последнего состава преступления.

В ней указывалась абсурдность предъявленного обвинения: «Максим Загорский признан виновным фактически за якобы соучастие в организации заведомо ложного доноса в отношении самого себя с целью получения оправдательного приговора, соединенного с искусственным созданием доказательств обвинения».

Также отмечалось, что выводы суда не подтверждаются исследованными в судебном разбирательстве доказательствами. В основу обвинительного приговора, как полагает защитник, легли ложные показания четырех свидетелей обвинения. Такие показания, по мнению адвоката, не только отличаются от ранее сообщенных на допросах сведений, но и противоречат друг другу, а также и имеющимся в деле доказательствам. После детального их анализа защитник заключил, что «свидетели дают крайне противоречивые и непоследовательные показания, путая факты встреч, эпизоды, процессы, роли участников, особенно память подводит указанных свидетелей при участии в очных ставках и даче показаний в судебном заседании». Все вышеперечисленное свидетельствует, как пояснил адвокат, о слаженных действиях свидетелей обвинения, объединившихся против подсудимых.

В апелляционной жалобе указывалось, что Люберецкий городской суд также не учел обстоятельства, которые существенно могли повлиять на его выводы. Константин Шалтыков обращает внимание апелляции на то, что «суд первой инстанции в нарушение п. 11 ч. 3 ст. 259 УПК РФ не позволил стороне защиты задать большое количество вопросов свидетелям обвинения, которые бы позволили доказать ложность их показаний. Суд даже не позволял стороне защиты большую часть вопросов озвучить, заранее снимая вопросы, и действовал так, чтобы всяческим образом воспрепятствовать проведению допроса свидетелей обвинения со стороны защиты».

Адвокат добавил, что суд не проверил ни одной из перечисленных защитой возможных причин оговора подсудимых со стороны свидетелей обвинения, который, в частности, мог быть продиктован местью последних.

По мнению Константина Шалтыкова, выводы суда первой инстанции содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного. Отмечено, что из материалов дела не следует, что Максим Загорский каким-то образом воспользовался преюдицией решений мирового судьи. «В приговоре суда отсутствуют данные о том, что какое-либо доказательство (искусственно созданное доказательство обвинения, по мнению суда первой инстанции) было подделано, изменено или сфальсифицировано», – отмечено в апелляционной жалобе.

Защита также полагала, что суд неверно применил уголовный закон по рассматриваемому делу. «По мнению защиты, невозможно применение квалифицирующего признака в виде ч. 3 ст. 306 УК РФ (искусственное создание доказательств обвинения) в случае, если у лиц, совершивших преступления, отсутствовал умысел на привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности. Вывод суда о представлении доказательств обвинения с целью получения оправдательного приговора сам по себе является абсурдным. В наших случаях отсутствует “донос” как таковой, так как невозможно донести на самого себя, себя самого возможно только “оговорить”, а заведомо ложный оговор самого себя не является преступлением. Согласно ч. 2 ст. 14 УК РФ не является преступлением действие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РФ, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности… Суд первой инстанции в нарушение норм УПК РФ не возвратил настоящее уголовное дело прокурору, как это предусматривает п. 4 ч. 1 ст. 237 УПК РФ… По мнению защиты, недопустимо допрашивать соучастников и исполнителей преступления как свидетелей», – отмечено в апелляционной жалобе.

Защита Константина Пономарева также обжаловала приговор. В своих апелляционных жалобах (имеются у «АГ») адвокаты АП Ставропольского края Владимир Постанюк, АП г. Москвы Анна Ставицкая и Екатерина Малиновская детально выразили категорическое несогласие с вынесенным приговором.

Так, Анна Ставицкая отметила, что при вынесении приговора суд первой инстанции должен был применить правила о преюдиции, предусмотренные ст. 90 УПК РФ, а в действиях ее подзащитного отсутствует состав инкриминируемого деяния. В свою очередь Владимир Постанюк и Екатерина Малиновская добавили, что суд принял на себя не свойственные ему функции уголовного преследования, а его выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела и установленным в суде первой инстанции. По их мнению, суд также допустил существенное нарушение уголовно-процессуального закона и неправильно применил сам уголовный закон при рассмотрении дела.

Апелляция оставила в силе обвинительный приговор суда первой инстанции

Как сообщил «АГ» Константин Шалтыков, Московский областной суд фактически оставил в силе обвинительный приговор суда первой инстанции. Апелляционный суд лишь изменил приговор, удовлетворив представление прокуратуры (имеется у «АГ») о зачете в срок лишения свободы осужденных периода их содержания под стражей.

По словам Константина Шалтыкова, вторая судебная инстанция вынесла абсолютно незаконное и оскорбляющее здравый смысл решение. «В качестве одного из примеров приведу то, что Мособлсуд согласился с применением квалифицирующего признака ч. 3 ст. 306 (искусственное создание доказательств обвинения), хотя в приговоре указывалось, что у подсудимых не было цели привлечь невиновных к уголовной ответственности. Ведь заявления о клевете подавались в отношении самих себя, с целью получения оправдательного приговора», – пояснил адвокат.

Защитник добавил, что вопрос об обжаловании судебного акта апелляции будет решен с его доверителем в ближайшее время после изготовления его мотивировочной части.

Зинаида Павлова