Заявление присяжной о знакомстве с подсудимым привело к отмене оправдательного приговора

При этом апелляция не стала проверять, действительно ли имел место факт знакомства и добровольно ли было подано заявление присяжной в прокуратуру

Защитник подсудимого, адвокат Дмитрий Гераськин, полагает, что новое рассмотрение дела будет непростым, поскольку обвинение учтет ошибки, допущенные ранее.

18 марта Тульский областной суд отменил оправдательный приговор, вынесенный 5 декабря 2018 г. Пролетарским районный судом г. Тулы на основании единогласного вердикта присяжных об отсутствии события преступления. Одним из ключевых доводов отмены стало письменное заявление присяжной, поданное в прокуратуру уже после вынесения приговора, о том, что она ранее работала с подсудимым на одном предприятии и была с ним знакома.

Обстоятельства дела

По версии следствия, изложенной в обвинительном заключении (имеется в распоряжении «АГ»), тульский пенсионер Владимир Андреев решил отомстить за незаконное, по его мнению, уголовное преследование его дочери, признанной виновной в обороте наркотиков и приговоренной к 11 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима. По этому мотиву он решил совершить покушение на судью, помощника прокурора и следователя регионального управления ФСКН.

Как утверждает сторона обвинения, с июня 2015 г. Владимир Андреев собирал сведения об их месте жительства, изучал в интернете инструкции по вскрытию дверей отмычками и взламыванию домофонов, а также приобрел спортивный арбалет и стрелы к нему, которые самостоятельно усилил, и пневматический пистолет, пиротехнические смеси, в которых эксперты впоследствии обнаружили незначительные следы дымного пороха, строительно-монтажные патроны и иную амуницию.

Вечером 25 июля 2017 г. Владимир Андреев был задержан участковым полицейским на пути в гараж. В ходе досмотра в его сумке были обнаружены и изъяты вышеперечисленные предметы. Таким образом, по версии следствия, было предотвращено убийство лиц, осуществляющих правосудие и предварительное расследование. Задержанному были предъявлены обвинения по ч. 1 ст. 222.1 и ч. 1 ст. 30, ст. 295 УК РФ и избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

Ключевым доказательством обвинения стали материалы ОРМ «Наблюдение с использованием НАЗ» (негласная аудиозапись), т.е. записи «прослушки», которые делались во время свиданий родителей с осужденной дочерью. В ходе этих свиданий обвиняемый агрессивно высказывался в отношении должностных лиц, причастных к ее осуждению, и рассуждал о готовности совершить «акцию возмездия», в том числе с использованием огнестрельного оружия, например снайперской винтовки. Также Владимир Андреев обещал дочери организовать побег из колонии посредством вертолета.

Оправдание судом присяжных

Вердиктом коллегии присяжных от 3 декабря 2018 г. намерение подсудимого совершить покушение на лиц, осуществляющих правосудие и предварительное расследование из мести, было признано недоказанным, а сам он – невиновным. На основании данного вердикта 5 декабря того же года был вынесен оправдательный приговор (есть у «АГ»). Мера пресечения в виде заключения под стражу была отменена, и Владимира Андреева освободили в зале суда.

Как рассказал «АГ» защитник Андреева, адвокат Тульской областной коллегии адвокатов Дмитрий Гераськин, его подзащитный в ходе судебных заседаний пояснял, что говорил о мести, желая поддержать дочь, которая неправомерно, как он полагает, осуждена на длительный срок, а в действительности на убийство он не способен.

Стоит отметить, что и в обвинительном заключении были приведены слова дочери обвиняемого, которая на допросе в ходе следствия сообщила, что мать всегда критиковала отца за слабохарактерность и потому, по ее мнению, такие разговоры были направлены на то, чтобы «она перестала его осуждать за бездействие».

Тем не менее обвинение настаивало на серьезности намерений подсудимого, подчеркивая, что он разными способами собирал информацию о месте жительства должностных лиц, причастных к делу, изучал в интернете способы проникновения в закрытые помещения и т.д.

Дмитрий Гераськин отметил, что стратегия защиты по делу строилась на демонстрации присяжным выборочного подхода обвинения к словам подсудимого, сказанным дочери в колонии. «Почему-то убийство с помощью арбалета и пневматического пистолета рассматривается всерьез, а высказанные идеи о снайперской винтовке и организации побега с помощью вертолета не расследованы. Суду, например, не сообщили, где подсудимый собирался взять снайперскую винтовку и вертолет».

Защитник добавил, что в прениях попытался смоделировать убийство с помощью арбалета и пневматического пистолета. «Выглядит это, если рассматривать такие способы совершения преступления всерьез, – абсурдно», – подчеркнул он.

Также адвокат обратил внимание присяжных на то, что двое из троих потерпевших заявили в суде, что не чувствовали угрозы. «Их жизнь не изменилась в период, когда мой подзащитный якобы готовил покушение, – пояснил он. – А вот следователь УФСКН заявила, что ей от подсудимого поступали угрозы, и она восприняла их всерьез. Однако на вопрос, подавала ли она рапорт руководству об этих угрозах, или заявление в уполномоченные органы, ответила отрицательно, не пояснив причину».

Заявление присяжной

Спустя две недели после вынесения оправдательного вердикта участвовавшая в деле присяжная Светлана Потапова пришла в областную прокуратуру, где написала заявление (есть у «АГ») о том, что длительное время работала с подсудимым на одном предприятии была с ним знакома. При отборе кандидатов в коллегию она скрыла это обстоятельство, лишив стороны права на отвод.

В свою очередь Владимир Андреев подал встречное заявление в прокуратуру, в котором утверждал, что не был знаком с Потаповой, и не встречался с ней во время работы на заводе. Кроме того, он указал, что уволился с предприятия еще в 2008 г. и его ничего не связывает ни с заводом, ни с его работниками.

Также подсудимый аргументировал к тому, что справка предприятия (есть у «АГ») о том, что он и Потапова действительно работали в одно время на заводе в разных отделах, не доказывает факта их предполагаемого знакомства, поэтому не могла служить основанием для отмены вердикта.

Доводы апелляционного представления и позиция суда

Прокуратура подала апелляционное представление, в котором просила отменить приговор и направить дело на новое рассмотрение в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, повлиявшими на содержание поставленных перед присяжными вопросов и ответов на них.

Так, отмечалось, что подсудимый систематически оказывал воздействие на присяжных, сообщая разного рода сведения, которые не подлежат обсуждению в присутствии коллегии, что сформировало у присяжных мнение о предвзятом отношении к нему, вызвало чувство жалости и в результате повлияло на вынесение вердикта.

В частности, он постоянно обращал внимание коллегии на то, что не располагал копиями материалов дела, в силу возраста не может быстро ориентироваться в судебном процессе и приводить доводы в опровержение доказательств обвинения, не помнит содержание документов, не понимает, какие доказательства может представить в подтверждение своей невиновности, лишен возможности готовиться к процессу. Также он ссылался на престарелый возраст и состояние здоровья – как свое, так и дочери.

Кроме того, прокуратура указала, что подсудимый, убеждая присяжных в своей невиновности, ссылался на доказательство, которое не исследовалось в ходе судебного следствия, и искажал показания эксперта, касающиеся содержания следов взрывчатых веществ в изъятых пиротехнических смесях. При этом, как отметил председатель суда, эксперт в своем заключении пояснил, что определить способность смеси к взрыву не представилось возможным ввиду ее недостаточной массы.

Также прокуратура отметила, что председательствующий судья необоснованно объединил в вопросном листе вопросы о наличии двух разных событий преступлений – приготовление к посягательству на жизнь судьи, прокурора, следователя из мести за законную деятельность указанных лиц, и незаконное хранение, ношение взрывчатых веществ. По мнению прокуратуры, это лишило присяжных возможности обсудить вопрос о наличии самого факта незаконного хранения и ношения взрывчатого вещества, а также о доказанности вины подсудимого в совершении полностью выполненных (оконченных) преступных действий, хотя стороны настаивали на разделении первого вопроса на два самостоятельных.

Плюс ко всему сторона обвинения указала, что вердикт вынесен незаконным составом коллегии присяжных, поскольку одним из кандидатов, в дальнейшем вошедшим в состав коллегии, при отборе суду не были сообщены сведения относительно ее знакомства с подсудимым, что ставит под сомнение ее беспристрастность и законность вердикта.

В комментарии «АГ» Дмитрий Гераськин отметил, что в ходе заседаний апелляционной инстанции защита заявила ходатайство о допросе присяжной для установления обстоятельств ее знакомства с обвиняемым. Однако суд указал, что поскольку на присяжных распространяются гарантии независимости и неприкосновенности судей, то и оснований для допроса не имеется – все что она хотела сообщить, она изложила в письменном заявлении.

Рассмотрев материалы дела, апелляционный суд вынес определение, в котором поддержал доводы стороны обвинения о том, что сокрытие присяжной на отборе информации о знакомстве с подсудимым лишило стороны возможности воспользоваться правом на ее отвод. «Следовательно, включение в состав коллегии присяжных заседателей кандидата, который скрыл имеющую значение информацию, ставит под сомнение законность и объективность суда, рассмотревшего дело», – сообщается в документе.

Также апелляционная инстанция согласилась с неоднократным нарушением стороной защиты порядка судебного разбирательства. «При таких обстоятельствах судебная коллегия находит, что систематическое – не менее 19 раз, нарушение стороной защиты требований уголовно-процессуального закона, выразившееся в том, что в присутствии присяжных заседателей допускались высказывания, касающиеся вопросов, находящихся за пределами компетенции присяжных заседателей, не могло не оказать незаконного на них воздействия именно в силу их систематичности и целенаправленности, и это обстоятельство существенным образом повлияло на формирование мнения коллегии по уголовному делу и на содержание ответов присяжных заседателей при вынесении вердикта», – подчеркивается в определении.

В результате суд отменил оправдательный приговор, направив дело на новое рассмотрение в первую инстанцию в ином составе коллегии заседателей.

Мнения экспертов

Аналитик Human Rights consulting Юлия Стрелкова, комментируя «АГ» данное определение, отметила, что наряду с перечислением сведений, которые действительно не могут оглашаться в присутствии присяжных, едва ли можно считать нарушением предмета или пределов разбирательства сообщение подсудимым сведений о его дочери, так как эта информация относится, в том числе к установлению возможного мотива.

Также она полагает допустимыми ссылки подсудимого на его пожилой возраст, так как коллегия присяжных может самостоятельно оценивать его. «Вместе с тем обсуждение в присутствии присяжных предполагаемого нарушения права на защиту действительно нарушает требования УПК, как и упоминание в прениях неисследованного доказательства, – добавила она. – Стоит отметить, что гособвинителем правильно избран способ представления рассматриваемого довода: с указанием на систематичность нарушения. В соответствии с практикой ВС РФ, систематичность способна привести к отмене приговора и в том случае, если председательствующий реагировал на каждое из нарушений».

Член Совета АП Ростовской области Роман Кржечковский убежден, что неправильное составление вопросного листа вызвало неопределенность в основаниях вынесения оправдательного приговора. «Как видно из приговора, подсудимый был оправдан за отсутствием события преступлений, однако, как следует из вердикта присяжных, участие подсудимого в совершении действий, связанных с незаконным оборотом взрывчатых веществ и приготовлением к посягательству на жизнь судьи и сотрудников правоохранительных органов, было признано недоказанным. В таком случае подсудимый должен был быть оправдан в связи с непричастностью к совершению преступлений», – полагает он. Как отметил эксперт, сложно сказать, почему суд апелляционной инстанции не обратил внимания на данные нарушения и признал такой вопросный лист допустимым.

В свою очередь Юлия Стрелкова считает, что объединение вопросов в данном случае допустимо, поскольку было продиктовано неразрывной связью между вменяемыми деяниями: ношение и хранение взрывчатого вещества осуществлялось с целью дальнейшего совершения покушения, то есть было обосновано обстоятельствами дела. «К тому же присяжные могут исключить из вопроса ту часть обстоятельств, с которой они не согласны. Таким образом, позиция гособвинителя о том, что коллегия была лишена возможности обсудить сам факт хранения и ношения веществ, не основана на законе», – уверена она.

«Апелляционное определение в части сокрытия присяжным заседателем информации о знакомстве с подсудимым в полной мере соответствует положениям закона и судебной практике – это основание для отмены приговора, – добавила Юлия Стрелкова. – Вместе с тем сомнения вызывает способ установления этого обстоятельства: лишь со ссылкой на заявление, поданное в прокуратуру». Эксперт полагает, что это обстоятельство могло быть дополнительно проверено допросом присяжной в заседании суда апелляционной инстанции. По ее мнению, поскольку речь в данном случае идет о крупном (более 500 человек) предприятии, не все сотрудники которого могут быть знакомы между собой, допрос присяжной был необходим для более подробного выяснения обстоятельства ее знакомства с подсудимым.

Также Юлия Стрелкова отметила, что запрет на допрос присяжного установлен законом для сохранения тайны совещательной комнаты, однако это не значит, что им нельзя задавать никакие вопросы. «Например, присяжных можно спрашивать о фактах незаконного давления на них, – пояснила она. – В данном случае предмет допроса мог состоять, конечно, не в выяснении обстоятельств вынесения вердикта, а в проверке сведений о добровольности подачи заявления в прокуратуру. Поскольку факт предполагаемого знакомства присяжной с подсудимым составил основу вывода суда о незаконном составе коллегии, эти обстоятельства могли и должны были быть проверены судом», – заключила она.

По мнению Романа Кржечковского, о побудительных мотивах присяжной судить трудно, однако не исключено, что это могла быть инсценировка. «Конечно, было бы интересно послушать присяжную, поинтересоваться, почему раньше, при формировании коллегии не было заявлено об их знакомстве, и что заставило ее теперь сделать такое заявление», – отметил он, добавив при этом, что в законе подобные ситуации прямо не урегулированы.

«На мой взгляд, апелляция должна была снять дело с рассмотрения, возвратить его в суд, который вынес приговор, и поручить ему проверку обстоятельств, указанных в заявлении о знакомстве», – пояснил адвокат. По его мнению, если в ходе апелляционного рассмотрения судом были установлены иные обстоятельства для отмены приговора, а проверка по заявлению присяжной так и не была проведена, то апелляция должна была отменить приговор по другим основаниям и не упоминать о якобы незаконном составе коллегии заседателей.

При этом Роман Кржечковский добавил, что адвокат не может получить сведения о присяжном – например, о его прошлой судимости, – если тот скрыл это при формировании коллегии, тогда как прокурор может получить такую информацию, используя административный ресурс. «Но самое страшное другое, – пояснил он. – Эти сведения гособвинитель может получить в любой момент судебного разбирательства – как правило, так и делается. Однако обнародуются они на стадии апелляционного обжалования оправдательного приговора, чтобы его отменить. Только тогда вытаскиваются все “козыри”». Если же вердикт обвинительный, естественно, ничего не обнародуется», – подчеркнул эксперт. Таким образом, полагает адвокат, нарушается принцип состязательности и равноправия сторон, в связи с чем должно быть введено специальное правовое регулирование действий процессуальных оппонентов в подобных ситуациях.

Как сообщил «АГ» Дмитрий Гераськин, его подзащитный обжаловал апелляционное определение областного суда в кассацию. При этом защитник добавил, что на 29 апреля уже назначен новый отбор коллегии присяжных для повторного рассмотрения дела в первой инстанции.

Адвокат полагает, что новый раунд борьбы за оправдание его доверителя будет непростым: «В своей невиновности уверен каждый, кто не просит рассматривать дело в особом порядке. Наша задача – вновь убедить в этом присяжных. При этом мы понимаем, что прокуратура учтет свои ошибки, но и мы серьезно готовимся», – резюмировал он.