ВС напомнил судам, как надо исследовать доказательства в диффамационных делах

Верховный Суд вернул дело в первую инстанцию, которая вынесла решение по делу о защите деловой репутации, не исследовав программу, в ходе которой якобы были сделаны некорректные высказывания о телеканале

По мнению экспертов, при рассмотрении таких дел действительно существуют проблемы. В частности, что суды ненадлежащим образом оценивают материалы СМИ, содержащие оспариваемые сведения, и дают поверхностную оценку лингвистическим заключениям.

Верховный Суд опубликовал Определение по делу № 5-КГ20-123, в котором указал первой инстанции на необходимость тщательнее исследовать доказательства в исках о защите деловой репутации.

30 мая 2017 г. на телеканале АО «Телекомпания НТВ» вышла программа «Место встречи», в ходе которой гражданка Франции Луиза Хациева критически высказалась относительно распространяемой телеканалом Russia Today информации. Учредитель RT, АНО «ТВ-Новости», посчитал, что Луиза Хациева обвиняет его в распространении лжи и тем самым порочит его деловую репутацию и обратился в суд.

Общество представило лингвистическое заключение специалиста, согласно которому в высказывании Хациевой имеется негативная информация о распространении телеканалом истца заведомо ложных, клеветнических, порочащих сведений, т.е. информации о нарушении телеканалом норм права, морали или этики, выраженной в форме утверждения о конкретном факте или событии, которая не содержит маркеров оценки, мнения, предположения автора высказывания. Эти сведения являются порочащими деловую репутацию телеканала АНО «ТВ-Новости».

В свою очередь Луиза Хациева представила в суд заключение специалиста-лингвиста, согласно которому в ее высказываниях содержатся сведения негативного характера о работе телеканала и его главного редактора, выраженные в форме мнения, однако отсутствуют оскорбления.

В ходе рассмотрения дела была назначена судебная лингвистическая экспертиза, согласно результатам которой в высказываниях ответчика содержатся сведения негативного характера о том, что «телеканал истца (его представители, журналисты) лгали и продолжают лгать о третьем лице, а также без оснований порочили и оскорбляли третьих лиц, распространяли о них недостоверную информацию». При этом указано, что часть сведений является утверждениями о фактах, которые можно проверить на соответствие действительности, а часть негативной информации является мнением ответчика. Высказывания в отношении телеканала не являются оскорбительными. При этом негативные сведения о телеканале могут быть признаны порочащими деловую репутацию истца в случае несоответствия их действительности.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что высказывания Луизы Хациевой являются ее мнением об обсуждаемых в передаче событиях. Кроме того, суд первой инстанции указал, что программа «Место встречи» является полемической, призвана освещать злободневные и социально значимые события в форме свободной дискуссии. С данными выводами согласился и суд апелляционной инстанции.

АНО «ТВ-Новости» обратилось в Верховный Суд, который, изучив материалы дела, заметил, что суд первой инстанции признал, что для разрешения имеющих значение для дела вопросов необходимо использование специальных познаний в области лингвистики. Кроме того, суд впоследствии признал заключение эксперта допустимым и достоверным доказательством. В то же время он в нарушение положений ст. 67 ГПК какой-либо оценки данному заключению как доказательству не дал и сделал собственные выводы по данному вопросу. При этом суд не указал, по каким основаниям он считает выводы эксперта ошибочными, и не мотивировал свое несогласие с этими выводами.

ВС сослался на ч. 1 ст. 157 ГК, согласно которой суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по нему: заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, консультации и пояснения специалистов, ознакомиться с письменными доказательствами, осмотреть вещдоки, прослушать аудиозаписи и просмотреть видеозаписи. Однако суд, оценивая устные высказывания ответчика в противоположность выводам эксперта как оценочные суждения, а не утверждения о фактах, не исследовал приобщенную к материалам дела видеозапись эфира, сославшись лишь на протокол осмотра этого доказательства, заверенный нотариусом.

Таким образом, Верховный Суд вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию. «При новом рассмотрении дела суду первой инстанции следует учесть изложенное и разрешить дело в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и требованиями закона», – подчеркнул ВС.

В комментарии «АГ» партнер юридической фирмы INTELLECT, руководитель практики «ТМТ/Цифровая экономика» Анастасия Махнёва отметила, что определение ВС иллюстрирует очень распространенную процессуальную проблему, возникающую при рассмотрении дел о диффамации (как в судах общей юрисдикции, так и в арбитражных судах), – ненадлежащая оценка таких доказательств, как лингвистические заключения.

«К сожалению, российские суды очень часто дают поверхностную и чересчур краткую оценку лингвистическим заключениям даже тогда, когда в материалах дела находится несколько заключений экспертов и специалистов с прямо противоположными выводами. Суды зачастую не поясняют, почему они согласились или не согласились с доводами лингвиста. Не принимая во внимание выводы эксперта, суд может указать просто, что он “оценивает выводы эксперта критически”. Что же касается заключений специалистов-лингвистов, то здесь я постоянно сталкиваюсь с ситуацией, когда суды вообще даже не упоминают в решениях, что такое доказательство содержится в материалах дела, и не дают им никакой оценки», – указала эксперт.

Анастасия Махнёва заметила, что это отражается на качестве судебного акта, справедливости и обоснованности принятого решения. При этом данная проблема относится не только к делам о защите деловой репутации, она имеет общий характер для многих категорий судебных споров. Она выразила надежду, что позиция Верховного Суда будет воспринята нижестоящими судами и войдет в судебную практику.

По ее мнению, еще одна проблема по диффамационным делам – это то, что суд первой инстанции, отказывая в иске, указал, что оспариваемая телепрограмма «является полемической, призвана освещать злободневные и социально значимые события в форме свободной дискуссии». «Очень часто суды отказывают в иске, ограничившись просто такой краткой характеристикой оспариваемых сведений, не утруждая себя анализом формы сведений (утверждение о фактах или мнение) и доказанности их достоверности. Все это противоречит и Постановлению Пленума ВС от 24 февраля 2005 г. № 3 “О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц”, и прецедентной практике ЕСПЧ», – отметила Анастасия Махнёва.

Кроме того, указала она, суды ненадлежащим образом оценивают материалы СМИ, содержащие оспариваемые сведения. «В данном случае суд не исследовал телевизионный контент, который кроме речи выступающих может содержать и иные способы распространения информации (бегущая строка, визуальные образы)», – заключила юрист.

Адвокат Межрегиональной коллегии адвокатов г. Москвы Арсен Егиазарян посчитал, что если буквально трактовать заключение эксперта, проводившего судебную экспертизу, то вывод не является однозначным. При таких обстоятельствах имеется тонкая грань между понятием «мнение» и «утверждение о сведениях, порочащих деловую репутацию истца». Так как суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, крайне важно, чтобы суд исследовал в процессе судебного заседания непосредственно видеозапись, на которой выступает ответчик.

Арсен Егиазарян отметил, что истец обязан доказать факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск, а также порочащий характер этих сведений. «В целом в соответствии с заключением эксперта, который проводил судебную экспертизу, можно сделать вывод о том, что высказывания ответчика могут быть признаны порочащими деловую репутацию истца в случае несоответствия их действительности. Таким образом, ответчик обязан доказать, соответствует ли действительности его высказывание», – подчеркнул он.