ВС напомнил об активной роли судов при истребовании доказательств по административным делам

Как счел ВС, суды не выяснили, имелись ли у сотрудников госинспекции препятствия для доступа в здание, включение которого в перечень недвижимости для уплаты имущественного налога по кадастровой стоимости оспаривалось его собственником

По мнению одного эксперта «АГ», основная причина отмены актов нижестоящих судов, принятых в пользу налогоплательщика, связана с причинами, не связанными с ошибками в применении налогового законодательства, однако в кассационном определении ВС есть важные для налогового правоприменения позиции. Другая полагает, что, отправляя дело на новое рассмотрение, ВС РФ фактически дал правительству Москвы возможность исправить свои процессуальные ошибки, что можно расценить как тревожный звонок для частных лиц.

Верховный Суд опубликовал Кассационное определение от 14 сентября по делу № 5-КАД22-37-К2 об оспаривании собственником здания в Москве факта включения объекта в 2014 г. в перечень недвижимости, в отношении которой налоговая база определялась как их кадастровая стоимость на 2015 г. и последующие налоговые периоды в целях уплаты налога на имущество организаций.

С таким административным иском в Мосгорсуд обратилось АО «ДПП-Плаза» со ссылкой на то, что спорное правовое регулирование противоречит налоговому законодательству и нарушает права и законные интересы общества, незаконно обязывая его уплачивать налог на имущество в большем размере. По мнению административного истца, спорное здание расположено на земельном участке с видом разрешенного использования «для строительства административного здания и его последующей эксплуатации», аналогичное использование им этого участка было предусмотрено договором его аренды. Согласно п. 3.3.2 Правил землепользования и застройки г. Москвы спорный земельный участок находится в территориальной зоне с индексом «Ф» – зоне сохраняемого использования, а включение здания с таким режимом использования земельного участка противоречит ст. 378.2 НК РФ, по смыслу которой включение в Перечень возможно, если вид разрешенного использования земельного участка предусматривает размещение не любого здания административного назначения, а именно офисного здания делового, административного и коммерческого назначения.

В ходе судебного разбирательства представители московского правительства, напротив, утверждали о наличии правовых оснований для включения спорного здания в спорный перечень из-за вида разрешенного использования земельного участка, на котором оно расположено, а также из-за фактического использования этого здания. По их словам, вид разрешенного использования земельного участка какой-либо неоднозначности в режиме использования здания, расположенного на этом участке, не допускает, на это указывают термины «административное здание» и «офис/офисное здание». В свою очередь, налоговое законодательство не содержит требований прямого или буквального совпадения вида разрешенного использования земельного участка, на котором располагается спорный объект, с формулировками, установленными в ст. 378.2 НК РФ. При включении в перечень спорного здания уполномоченный орган располагал достаточными и достоверными сведениями об использовании здания для размещения офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания. Ранее столичной Госинспекцией по контролю за использованием объектов недвижимости проводились мероприятия с целью определения фактического использования здания, о чем имеется акт обследования от 3 октября 2014 г., а также информация из интернета о сдаче помещений в спорном здании под офисы.

Изучив доводы сторон, суд отказал в удовлетворении иска. При этом он поддержал довод административного истца о том, что вид разрешенного использования земельного участка допускает правовую неопределенность в режиме использования спорного нежилого здания, расположенного на этом участке, однако отметил, что при наличии заключения Госинспекции по контролю за использованием объектов недвижимости г. Москвы от 3 октября 2014 г. об использовании более 20% площади здания под размещение офисов, а также при наличии сведений об отнесении здания в спорные налоговые периоды к сегменту рынка офисной недвижимости в соответствии с его фактическим использованием, у правительства Москвы были основания для отнесения здания к числу административно-деловых центров и, как следствие, для включения здания в перечень.

Далее апелляция отменила решение нижестоящего суда, а кассация поддержала апелляционное определение. Они не согласились с выводами первой инстанции о правомерности включения здания в перечень по фактическому использованию, посчитав их основанными на неправильном применении норм материального права и, как следствие, на неверном определении юридически значимых обстоятельств по делу и оценке представленных в судебное заседание доказательств. Тем самым вышестоящие суды сочли: если вид фактического использования зданий и помещений в силу прямого указания НК РФ определяется уполномоченным органом исполнительной власти субъекта РФ согласно порядку определения вида фактического использования зданий и помещений, устанавливаемому с учетом положений п. 3, 4 и 5 ст. 378.2 Кодекса высшим исполнительным органом госвласти, несоблюдение такого порядка при проведении мероприятий по обследованию здания лишает доказательственной силы содержащиеся в таком акте сведения и информацию о виде фактического использования здания. Со ссылкой на то, что при составлении акта госинспекции имело место нарушение Порядка определения вида фактического использования зданий (строений, сооружений) и нежилых помещений для целей налогообложения, утвержденного постановлением правительства Москвы от 14 мая 2014 г. № 257-ПП, суды отклонили этот акт в качестве допустимого доказательства по делу.

Столичное правительство направило кассационную жалобу в Верховный Суд. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по административным делам ВС РФ согласилась с тем, что здание, отнесенное к административно-деловому центру по виду разрешенного использования, который допускает правовую неопределенность в режиме использования нежилого здания, расположенного на этом земельном участке, не могло быть включено в Перечень по виду разрешенного использования без учета сведений о фактическом использовании не менее 20% общей площади здания под офисы и сопутствующей инфраструктуры (включая централизованные приемные помещения, комнаты для проведения встреч, офисное оборудование, парковки).

Как пояснил ВС, спорный объект недвижимости был включен в перечень для целей налогообложения по виду разрешенного использования земельного участка, юридико-техническая конструкция которого действительно допускает эксплуатацию объекта недвижимости как в качестве административного здания, так и офисного здания одновременно, что не позволяет однозначно отнести спорное здание к административно-деловому центру.

«Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что в экспликации к поэтажному плану здания, помещения в здании поименованы как “учрежденческие”, что не тождественно понятию “офисные”. Согласно долгосрочному договору аренды земельного участка земельный участок предоставлен в пользование на условиях аренды для строительства административного здания и его последующей эксплуатации. Проверяя доводы кассационной жалобы касательно фактического использовании спорного здания, Судебная коллегия отмечает, что суды апелляционной и кассационной инстанций разумно не приняли в качестве доказательства фактического использования здания акт Государственной инспекции по недвижимости г. Москвы от 3 октября 2014 г.», – отметил Суд.

Он также указал, что вид фактического использования зданий и помещений определяется уполномоченным органом исполнительной власти субъекта РФ в соответствии с порядком определения вида фактического использования, устанавливаемым с учетом положений п. 3 ст. 378 НК РФ, а порядок его определения для целей налогообложения в Москве установлен постановлением Правительства Москвы от 14 мая 2014 г. № 257-ПП.

ВС добавил, что в ходе судебного разбирательства было установлено, что акт обследования, на основании которого здание включено в Перечни на 2018–2020 гг., был составлен формально, со слов сотрудника охраны объекта о нахождении в здании административно-офисных помещений и гаража, о чем имеется соответствующая запись в заключении, в ходе проведения мероприятий по определению вида фактического использования здания. Фотосъемка помещений не проводилась, к акту обследования прилагались пять фотоснимков фасада здания без привязки к конкретным этажам и помещениям.

Вместе с тем, заметил Суд, нижестоящими инстанциями были проигнорированы доводы административного ответчика о составлении акта о виде фактического использования здания без доступа в здание по уважительной причине вследствие злоупотребления административным истцом правами собственника здания, что обусловило получение информации из открытых источников о нахождении в здании в период 2018–2022 гг. ряда организаций; о сдаче в аренду комнат в здании; об использовании собственником своего имущества в качестве офисного особняка класса А «Демидов двор».

ВС также напомнил, что суд вправе истребовать доказательства по ходатайству лиц, участвующих в деле, или по своей инициативе (ч. 1 ст. 63 КАС РФ), однако он активной своей ролью не воспользовался и не выяснил, имелись ли обстоятельства, препятствующие доступу работников госинспекции в обследуемое здание и нежилые помещения, влекущие невозможность составления акта. Также нижестоящими судами не были истребованы договоры аренды помещений в здании, которые могли бы в отсутствие надлежаще оформленного акта госинспекции о фактическом использовании здания с достоверностью подтвердить или опровергнуть соответствие объекта условиям, установленным НК РФ и необходимым для включения его в перечень. Таким образом, Верховный Суд отменил судебные акты апелляции и кассации и вернул дело на новое апелляционное рассмотрение.

Ведущий юрист налоговой практики INTANA Legal Евгения Заинчуковская отметила, что кадастровая стоимость объектов недвижимости является ограниченным аналогом рыночной стоимости. «Она определяется в ходе государственной кадастровой оценки с применением методов массовой оценки, посредством выделения ценообразующих факторов, группировки объектов оценки по однородным признакам. В отличие от рыночной стоимости, кадастровая стоимость не отражает в полной мере все индивидуальные характеристики объекта. В частности, при определении кадастровой стоимости во внимание не принимаются обременения, за исключением обременений, установленных в публичных интересах. Хотя очевидно, что наличие таких обременений может существенно сказываться на реальной стоимости капитала, воплощенного в объекте недвижимости. Проще говоря, в определенный момент времени кадастровая стоимость объекта может существенно отличаться (в сторону завышения) от реальной (рыночной) стоимости недвижимости. Это повышает интерес собственников недвижимости, включенной в перечень объектов, облагаемых налогом по кадастровой стоимости, к исключению таких объектов из него», – полагает она.

По словам эксперта, одним из оснований для исключения недвижимости из перечня объектов, облагаемых налогом на имущество по кадастровой стоимости, может быть то, что здание фактически не используется для размещения офисов, торговых объектов, объектов общественного питания и бытового обслуживания, а используется для других нужд собственника. «Такой подход был подтвержден КС РФ в Постановлении от 12 ноября 2020 г. № 46-П. Тогда Суд разъяснил, что по своему конституционно-правовому смыслу положения ст. 378.2 НК РФ не предполагают обложение недвижимости налогом на имущество по кадастровой стоимости, только исходя из вида разрешенного использования земельного участка, на котором она возведена. Во внимание должны приниматься фактическое предназначение и использование зданий (строений, сооружений). В деле АО “ДПП-Плаза” камнем преткновения как раз стал вопрос о фактическом использовании недвижимости, включенной в перечень объектов, облагаемых налогом на имущество по кадастровой стоимости и расположенной на земельном участке с видом разрешенного использования “для строительства административного здания и его последующей эксплуатации”», – отметила Евгения Заинчуковская.

Она добавила, что в силу прямого указания ч. 9 ст. 213 КАС РФ правительство Москвы должно было доказать законность включения объекта в перечень объектов недвижимого имущества, в отношении которых налоговая база определяется как их кадастровая стоимость. Однако относимых и допустимых доказательств, с достоверностью подтверждающих соответствие объекта недвижимости условиям для включения его в перечень, в рассматриваемом случае представлено не было. «Таким образом, если правительство Москвы не справилось с бременем доказывания, административный иск должен быть удовлетворен. Вместе с тем, отправляя дело на новое рассмотрение, ВС РФ фактически дал правительству Москвы возможность исправить свои процессуальные ошибки. Это, конечно, тревожный звонок для частных лиц», – полагает юрист.

Старший партнер, руководитель налоговой практики АК «Бородин и партнеры» Алексей Пауль
отметил, что основная причина отмены актов нижестоящих судов, принятых в пользу налогоплательщика, связана с причинами, не связанными с ошибками в применении налогового законодательства. «Однако в кассационном определении ВС есть позиции, важные для налогового правоприменения. Обращает на себя внимание поддержка со стороны ВС РФ применения нижестоящими судами положений п. 3 и 7 ст. 3 НК РФ, в соответствии с которыми все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика. Этот принцип не так часто закладывается в основу судебных актов. Поэтому его прямое применение положительно для налогоплательщиков. Кроме того, полезной для налогоплательщиков будет поход, ориентирующий на важность учета фактического использования, которое может определяться применительно к каждому объекту. Эти позиции должны учитываться как ориентиры при прогнозировании возможности отнесения недвижимого имущества к объектам, налоговая база которых определяется как кадастровая стоимость», – полагает он.