КС отказал в принятии жалобы на нормы УИК о праве осужденного на переписку с защитником

Суд пояснил, что нормы УИК гарантируют и не ограничивают право осужденных на переписку с адвокатом, не содержат запрет на обращение осужденных с предложениями, заявлениями, ходатайствами и жалобами, в том числе в межгосударственные органы

По мнению одного адвоката, законодатель фактически ограничивает право на получение юридической помощи, допуская нарушение адвокатской тайны оспариваемыми заявителем нормами. Другой подчеркнул, что обозначенная заявителем жалобы проблема не может быть признана незначительной либо надуманной.

Конституционный Суд опубликовал Определение № 2731-О от 28 декабря 2021 г. по жалобе осужденного на ряд норм УИК, которые, по его мнению, запрещают заключенным получать от адвокатов документы по уголовным, гражданским и административным делам, включая приговор, в письмах и бандеролях.

Юрий Романенко, отбывающий наказание в виде пожизненного лишения свободы, обратился в суд с административным исковым заявлением к колонии, указав, в частности, что администрация исправительного учреждения отказала ему в получении документов по уголовному делу, направленных адвокатом бандеролью. Суд в удовлетворении иска отказал, указав среди прочего, что в соответствии со ст. 125 УИК РФ осужденным, отбывающим наказание в строгих условиях, разрешается получать одну посылку или передачу и одну бандероль в течение года. С таким решением согласились вышестоящие инстанции.

Впоследствии Юрий Романенко обратился с жалобой в Конституционный Суд, в которой просил признать не соответствующими Конституции ч. 8 ст. 12, ч. 3 ст. 15 и ч. 3 ст. 91 УИК РФ, ст. 142, 310 и 328 КАС РФ, а также п. 10 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 47 и п. 18 приложения № 1 к Правилам внутреннего распорядка исправительных учреждений. По мнению заявителя, данные положения запрещают осужденному получать от адвокатов документы по уголовным, гражданским и административным делам, включая приговор, в письмах и бандеролях, хранить соответствующие документы, чем нарушают его право на получение юридической помощи. Заявитель также указал, что эти нормы нарушают его права на обращение в соответствии с международными договорами РФ в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, в частности в Комитет ООН против пыток, а также позволяют суду при рассмотрении административного искового заявления принимать ошибочное решение, которое не исправляется вышестоящими судами.

Отказывая в принятии жалобы, КС напомнил, что согласно ч. 8 ст. 12 УИК для получения юридической помощи осужденные могут пользоваться услугами адвокатов, а также иных лиц, имеющих право на оказание такой помощи. В развитие данной нормы положения ст. 91 УИК предусматривают право осужденных на ведение переписки без ограничения количества писем с защитником или иным лицом, оказывающим юридическую помощь на законных основаниях, указал Суд. Такая переписка не подлежит цензуре, за исключением случаев, если администрация исправительного учреждения располагает достоверными данными о том, что содержащиеся в переписке сведения направлены на инициирование, планирование или организацию преступления либо вовлечение в его совершение других лиц. В этих случаях контроль писем, почтовых карточек, телеграфных и иных сообщений осуществляется по мотивированному постановлению начальника исправительного учреждения или его заместителя, разъяснил КС.

Суд подчеркнул, что приведенные нормы носят гарантийный характер и не ограничивают права осужденных на переписку с адвокатом, а также на получение ими необходимых для обращения осужденных с предложениями, заявлениями, ходатайствами и жалобами материалов, в том числе уголовного дела, посредством такой переписки. Притом что право осужденного, в отношении которого вынесен обвинительный приговор, на получение копии приговора, определения, постановления суда обеспечивается самим судом (ч. 1 ст. 11 УПК РФ, п. 14.5 Инструкции по судебному делопроизводству в районном суде).

Конституционный Суд указал, что право осужденного на обращение с предложениями, заявлениями, ходатайствами и жалобами, в частности в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, может быть реализовано им при помощи адвоката или иного лица, имеющего право на оказание юридической помощи. Для получения такой помощи осужденным предоставляются свидания с адвокатами или иными лицами, имеющими право на ее оказание, в том числе с представителями в ЕСПЧ, лицами, оказывающими осужденным юридическую помощь в связи с намерением обратиться в Европейский Суд. Свидания осужденных с указанными лицами предоставляются без ограничения их числа продолжительностью до четырех часов, наедине, вне пределов слышимости третьих лиц и без применения технических средств прослушивания.

Положения ч. 3 ст. 15 УИК, напомнил КС, закрепляют, что направление предложений, заявлений, ходатайств и жалоб осужденных, адресованных в органы, указанные в ч. 4 ст. 12 данного Кодекса, и получение ответов на них осуществляются через администрацию учреждений и органов, исполняющих наказания. Данные положения не содержат запрет на обращение осужденных с предложениями, заявлениями, ходатайствами и жалобами, в том числе в соответствии с международными договорами РФ в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека. Суд пояснил, что предусмотренное ст. 90 УИК РФ право осужденных к лишению свободы на получение посылок, передач и бандеролей направлено на поддержание социальных связей таких осужденных и на обеспечение им возможности получения дополнительных продуктов питания, вещей и предметов, которые осужденным не запрещается иметь при себе.

Таким образом, КС пришел к выводу, что оспариваемые заявителем нормы уголовно-исполнительного законодательства не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в обозначенном им аспекте.

Он также уточнил, что заявитель поставил вопрос о проверке конституционности норм, регламентирующих участие в судебном заседании путем использования систем ВКС, определяющих основания для отмены или изменения судебных решений в апелляционном и кассационном порядке, поскольку утверждает, что содержание этих норм не было учтено судами при рассмотрении его административного искового заявления. Вследствие этого, по мнению заявителя, суд первой инстанции вынес ошибочное судебное решение, которое не было исправлено вышестоящими судами. Тем самым по существу заявитель предлагает Конституционному Суду дать оценку не правовым нормам, а правоприменительным решениям по его конкретному делу, что требует исследования его фактических обстоятельств и выходит за рамки полномочий, предоставленных КС РФ, отмечено в определении.

КС обратил внимание, что постановления Пленума ВС РФ как акты толкования закона не могут выступать самостоятельным предметом проверки Конституционного Суда (определения от 26 марта 2020 г. № 785-О; от 26 февраля 2021 г. № 343-О; от 28 сентября 2021 г. № 2047-О и др.). А проверка по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан конституционности ведомственных нормативных актов, к числу которых относятся Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, в компетенцию КС не входит (определения КС РФ от 29 мая 2019 г. № 1246-О; от 18 июля 2019 г. № 1886-О; от 24 декабря 2020 г. № 3083-О и др.).

Комментируя определение, старший партнер АБ «ФОРТиС» Самарской области, адвокат Дмитрий Павлов отметил, что не со всеми указанными доводами Конституционного Суда можно согласиться. Так, давая оценку ч. 3 ст. 91 УИК РФ, Суд указывает, что переписка осужденного с защитником или иным лицом, оказывающим юридическую помощь на законных основаниях, цензуре не подлежит, заметил адвокат. «По сути, Суд не отвечает на требование заявителя о рассмотрении вопроса о признании неконституционными положений об ограничении в получении от адвокатов документов по уголовным, гражданским и административным делам, включая приговор, в письмах и бандеролях», – полагает Дмитрий Павлов.

Адвокат подчеркнул, что, с одной стороны, положения ст. 93 УИК РФ в целом действительно не ограничивают получение писем, почтовых карточек, телеграфных и иных сообщений от защитника. Вместе с тем Дмитрий Павлов указал, что уже п. «б» ч. 1, 4 ст. 90 УИК РФ, ст. 125 УИК РФ накладывают существенные ограничения на осужденных к лишению свободы на получение посылок, передач и бандеролей, а именно ограничение количества для разных категорий осужденных, а также проведение досмотра. При этом никаких исключений для взаимодействия, таким образом, с защитником или иным лицом, оказывающим юридическую помощь на законных основаниях, не определено, пояснил он. «Тем самым законодатель фактически ограничивает право на получение юридической помощи, допускает нарушение адвокатской тайны данными нормами. Таким образом, КС РФ, по сути, формально отнесся к поданной заявителем жалобе, отметив лишь то, что она не отвечает критерию допустимости обращений в КС РФ», – заключил Дмитрий Павлов.

Адвокат АП Республики Башкортостан Николай Герасимов считает, что обозначенная заявителем жалобы проблема не может быть признана незначительной либо надуманной: «Именно поэтому изложенный Конституционным Судом подход к ней вызывает чувство недоумения».

Николай Герасимов отметил, что насколько можно судить из определения КС, речь идет о праве осужденного получить по почте документы по его делу от своего адвоката, вероятно, с целью ознакомления с ними и использования для дальнейшей защиты своих прав. «Очевидно, по моему мнению, что эта возможность является частью фундаментального права на защиту, гарантированного Конституцией, в связи с чем должна была быть ему безусловно предоставлена», – заметил адвокат. Он подчеркнул, что человек по действующему законодательству имеет право защищать свои права как лично, так и через представителя, в том числе адвоката, для чего ему нужен весь объем процессуальных и иных документов, имеющихся в деле.

«Суды при разрешении административного иска осужденного, как мне кажется, подошли к вопросу исключительно формально, применив лишь в буквальном узком толковании нормы уголовно-исполнительного законодательства без учета гораздо более значимых и всеобъемлющих норм права. Конституционный Суд, к сожалению, должной оценки с точки зрения конституционно-правового смысла указанных норм сложившейся ситуации также не дал, в связи с чем, на мой взгляд, неотъемлемое право человека осталось без защиты», – полагает Николай Герасимов.