ЕСПЧ установил, что из-за размытости законодательства российские власти могут заблокировать любой контент

Суд сравнил удаление сведений о технологиях доступа к информации из-за риска их использования для поиска экстремистских материалов с попытками ограничить доступ к принтеру со ссылкой на то, что экстремистские материалы можно на нем распечатать

Представитель заявителя в ЕСПЧ подчеркнул, что это постановление и еще три вынесенных Судом в тот же день акта по вопросам ограничения доступа крайне важны для формирования дальнейшей правоприменительной практики по блокировке сайтов в России. По мнению второго эксперта, ЕСПЧ в очередной раз подчеркнул, что соответствие критерию «основания на законе» подразумевает не только наличие формального основания в национальном законодательстве, но и соблюдение требования доступности и предсказуемости применения закона в конкретных обстоятельствах.

23 июня Европейский Суд в Постановлении по делу «Энгельс против России» обратил внимание российских властей на то, что иинформационные технологии являются средством хранения и доступа к контенту и не могут приравниваться к этому контенту, каким бы ни был его правовой статус. Интересы заявителя представлял адвокат АП г. Москвы, сооснователь проекта «РосКомсвобода», партнер Центра цифровых прав Саркис Дарбинян.

Отметим, что в тот же день ЕСПЧ рассмотрел еще три дела относительно веб-сайтов, которые ранее были заблокированы на территории России: «Булгаков против России», «Владимир Харитонов против России» и «ООО “Флавус” и другие против России». В ближайшее время эксперты «АГ» прокомментируют эти постановления.

«РосКомСвобода» удалила одну страницу, чтобы не лишиться сайта

Саркис Дарбинян рассказал «АГ», что Григорий (Грегори) Энгельс является вице-председателем Пиратского интернационала от Пиратской партии Германии, членом команды «РосКомСвободы» и администратором доменного имени rublacklist.net, по которому располагаются некоторые веб-ресурсы этой организации.

На одной из страниц сайта «РосКомСвободы» были представлен список и краткое описание различных технических средствах обхода блокировок (браузер «Tor», VPN, технология «невидимого Интернета» (I2P) и др.).

В 2015 г. Анапский межрайонный прокурор обратился в суд с заявлением о признании информации, размещенной на этой странице, запрещенной к распространению. Прокурор утверждал, что с помощью сайта «РосКомСвободы» граждане могут получать неограниченный доступ к запрещенным материалам, в том числе и экстремистским.

13 апреля 2015 г. Анапский городской суд Краснодарского края, не проинформировав «РосКомСвободу», рассмотрел дело и признал информацию со спорной страницы запрещенной к распространению в РФ. При этом первая инстанция назвала ссылку «http://rublacklist.net/bypass/» сайтом. Решение было направлено в Роскомнадзор «для включения сайта» в Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в сети «Интернет» и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети «Интернет», содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено.

Роскомнадзор потребовал убрать признанную запрещенной информацию, пояснив, что в противном случае будет заблокирован весь сайт. «РосКомСвободе» пришлось удалить спорную страницу.

Далее организация обратились в Краснодарский краевой суд с апелляционной жалобой, посчитав, что рассмотрение заявления прокурора без уведомления владельцев сайта, данные которых указаны на нем, нарушает принцип справедливости судебного разбирательства. Кроме того, предоставление информации об инструментах и программном обеспечении для защиты конфиденциальности просмотра не противоречит российскому законодательству. Однако 29 сентября 2015 г. суд отклонил жалобу. При этом, как указывает ЕСПЧ, апелляционная инстанция не проанализировала аргументы заявителя.

Аргументы сторон в ЕСПЧ

Не сумев защитить свои права в российских судах, Грегори Энгельс обратился в ЕСПЧ. Заявитель счел, что решение, требующее от него удаления информации со спорной страницы, противоречит устанавливающей свободу выражения мнения ст. 10 и регулирующей право на эффективное средство правовой защиты ст. 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В жалобе отмечалось, что Энгельс был вынужден удалить законный контент, чтобы избежать блокировки всего веб-сайта. При этом российские власти не ссылались на какие-либо правовые положения, ограничивающие распространение информации об инструментах для просмотра заблокированного контента, и не доказали, что спорная страница содержала какие-либо материалы экстремистского или террористического характера.

Заявитель напомнил, что в ст. 3 российского Закона об информации закреплен принцип недопустимости установления нормативными актами преимуществ применения одних информационных технологий перед другими. При этом, по его мнению, ч. 2 ст. 15.1 того же закона не отвечает требованию предсказуемости и позволяет судам объявлять любой контент незаконным, без указания его характеристик или категории. Из-за этого владелец веб-сайта изначально не знает, приведет ли размещение той или иной информации к блокировке сайта. Кроме того, российское законодательство позволяет заблокировать весь ресурс со ссылкой на недопустимость отдельных материалов сайта. Соответственно, пояснил заявитель, владелец сайта не имеет никаких гарантий против злоупотребления со стороны государства.

Российские власти настаивали на том, что веб-инструменты, описанные на спорной странице, позволили пользователям получить неограниченный доступ к запрещенным экстремистским материалам. По их мнению, правовая база для включения ресурса в соответствующий реестр. Правительство также отметило, что сайт «РосКомСвободы» не был заблокирован, поскольку его владельцы удалили недопустимый контент.

«Друзья суда» поддержали заявителя

В качестве третьей стороны ЕСПЧ заслушал Специального докладчика ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и их свободное выражение Дэвида Кайе. Он отметил, что государства часто принимают слишком широкие антиэкстремистские законы, которые предоставляют властям чрезмерную свободу по ограничению выражения мнений в интернете, что противоречит требованию законности. Полная блокировка веб-сайтов, по мнению специального докладчика, редко, если вообще когда-либо, удовлетворяет критериям допустимых ограничений свободы выражения мнений. Допустимые ограничения предполагают ориентацию на конкретный контент и не могут использоваться для блокировки сайтов, которые критикуют правительство или политическую систему страны в целом.

В качестве «друзей суда» также были выслушаны несколько организаций, связанных с защитой свободы выражения мнения в Сети («Артикль 19», «Репортеры без границ» и др.). Организация, защищающая свободу прессы, подчеркнула, что закон должен определять категории контента, которые могут быть законно заблокированы. При этом блокирование информации о виртуальных частных сетях (VPN) и подобных технологиях в любом случае недопустимо, поскольку эти технологии не зависят от их содержимого, а блокирование мешает доступу ко всему контенту, который может быть получен с использованием этих технологий.

ЕСПЧ посчитал российские нормы размытыми

ЕСПЧ заметил, что Грегори Энгельсу пришлось выбирать между удалением предположительно незаконного контента с одной страницы сайта и блокировкой доступа ко всему ресурсу. Ресурс не был заблокирован только потому, что заявитель убрал спорную страницу после получения соответствующего уведомления от Роскомнадзора. Суд пришел к выводу, что такое понуждение к удалению контента – вмешательство государственного органа в право каждого на получение и распространение информации. Статья 10 Европейской Конвенции гарантирует не только право на распространение информации, но и право общественности на ее получение, напомнил ЕСПЧ.

Российский суд сослался на п. 2 ч. 5 ст. 15.1 Закона об информации, согласно которому основанием для блокировки является решение суда о признании информации, запрещенной к распространению в России. Европейский Суд посчитал, что широта этого основания является исключительной и не имеет аналогов. Оно не дает ни судам, ни владельцам веб-сайтов каких-либо указаний относительно характера или категорий онлайн-контента, который может быть запрещен, отмечается в постановлении. Такая расплывчатая норма не является предсказуемой, подчеркнул ЕСПЧ. Из-за неясной формулировки владельцы ресурсов не могут заранее «отрегулировать свое поведение» в соответствии с ней, потому что не понятно, какой контент может быть признан запрещенным. Дело «РосКомСвободы» иллюстрирует то, что это правовое положение может привести к произвольным последствиям на практике, подчеркнул Суд.

Анапский городской суд не установил, что описанные на спорной странице технологии обхода блокировок были незаконными в России или что предоставление информации о них противоречило любому российскому законодательству, заметил ЕСПЧ. В решении также не сказано о том, что на этой странице обнаружена какая-то информация, распространение которой в РФ запрещено. Единственным основанием для блокировки ресурса стал тот факт, что технологии обхода блокировок могут позволить пользователям получить доступ к экстремистскому контенту на веб-сайте, в то время как этот предполагаемый контент и сайт не имеют никакого отношения к заявителю.

ЕСПЧ указал, что полезность технологий обхода блокировок не может быть сведена к поиску экстремистских материалов. Любая информационная технология может быть использована для осуществления действий, несовместимых с принципами демократического общества, заметил Суд. Однако, подчеркнул он, средства обхода блокировок служат и законным целям: обеспечению безопасных связей с удаленными серверами, ускорению передачи данных при медленных соединениях, быстрому и бесплатному онлайн-переводу текстов. Однако ни одно из законных применений не рассматривалось российским судом при вынесении решения о блокировке.

ЕСПЧ обратил внимание российских властей на тот факт, что информационные технологии являются средством хранения и доступа к контенту и не могут быть приравнены к этому контенту, каким бы ни был его правовой статус. «Точно так же, как печатный станок можно использовать для печати чего угодно, от школьного учебника до экстремистской брошюры», – отметил Суд. Удаление информации о технологиях доступа к информации в интернете на том основании, что они могут случайно облегчить доступ к экстремистским материалам, ничем не отличается от попыток ограничить доступ к принтерам и фотокопировальным устройствам, поскольку они могут использоваться для воспроизведения таких материалов, уверен ЕСПЧ. В отсутствие конкретной правовой основы в российском законодательстве такая широкая мера является произвольной, подчеркнул он.

Суд также пришел к выводу, что российское законодательство не предоставляет владельцам веб-сайтов каких-либо процессуальных гарантий, способных защитить их от произвольного вмешательства. Процедура блокировки ресурса в соответствии со ст. 15.1 Закона об информации не требует участия владельца ресурса, заметил ЕСПЧ. Более того, решение первой инстанции по делу заявителя было вынесено в его отсутствие. Ни суд, ни прокурор не пытались уведомить владельца сайта «РосКомСвободы» о рассмотрении заявления прокурора.

Российское право не предоставляет ту степень защиты от злоупотреблений, на которую заявитель имеет право в соответствии с принципом верховенства права в демократическом обществе, констатировал Суд.

С учетом этого ЕСПЧ счел, что в деле Грегори Энгельса российские суды нарушили ст. 10 и ст. 13 в совокупности со ст. 10 Конвенции, и обязал Россию выплатить заявителю 10 тыс. евро компенсации.

Эксперты о значимости постановления

Саркис Дарбинян подчеркнул, что 23 июня 2020 г. Европейский Суд вынес сразу четыре решения по шести веб-сайтам, которые были заблокированы на территории РФ. «Следует отметить, что решения касаются разных аспектов и разных норм российского блокировочного законодательства, которое применяется Роскомнадзором. Однако во всех случаях суд усмотрел схожие нарушения Европейской конвенции по правам человека. Установленные судом нарушения Российской Федерацией норм международного права повлияют на дальнейшее формирование правоприменительной практики как в России, так и в Совете Европе, где также в последнее время наблюдаются тенденции к регулированию оборота контента в сети “Интернет”», – убежден адвокат.

В отличие от дела Харитонова, дела Флавуса и других, блокировка страницы «РосКомСвободы» была судебной, отметил он. «Несмотря на то что до настоящего времени не существует единого обязательного для стран международного документа, определяющего порядок регулирования контента в сети “Интернет”, существуют нормы “мягкого права”, которые раскрывают пределы допустимых ограничений в интернете», – указал Саркис Дарбинян.

Значение этой группы решений ЕСПЧ вряд ли можно переоценить для формирования дальнейшей правоприменительной практики в России, учитывая, что количество органов, имеющих право принимать решения о внесудебной блокировке, а также оснований для блокировки контента, сайтов и мобильных приложений увеличивается ежегодно, добавил он. «Стоит напомнить, что в ближайшее время также начнется коммуникация дел по Telegram. И есть все основания полагать, что эти решения будут также не в пользу Российской Федерации, даже несмотря на то, что Роскомнадзор спустя два года вынес мессенджер из Единого реестра после длительных неудачных попыток его заблокировать», – заключил он.

К моменту выхода статьи стало известно, что Европейский Суд коммуницировал первую жалобу, связанную с блокировкой Telegram в России. Речь идет о деле ООО «Живая фотография», сайт которой Роскомнадзор заблокировал из-за использования сервисом того же IP-адреса, что и у Telegram.

Юрист Николай Зборошенко также обратил внимание на то, что Постановление по делу «Энгельс против России» было вынесено в один день с Постановлением по делу «ООО “Флавус” и другие против РФ». «В первом из них Европейский Суд по правам человека дал оценку блокировке интернет-ресурса, в принципе не содержавшего материалы, запрещенные к распространению, но содержащего инструменты для обхода блокировки иных интернет-ресурсов, – заметил эксперт. – Суд в очередной раз подчеркнул, что соответствие критерию “основания на законе” подразумевает не только и не столько наличие формального основания в национальном законодательстве, но также и соблюдение требования доступности и предсказуемости применения закона в конкретных обстоятельствах».

Как это ранее имело место, например, в деле «Роман Захаров против РФ», в настоящем деле при оценке качества закона Суд применил правовую позицию, согласно которой национальный закон должен предоставлять заявителю эффективную защиту от произвольного вмешательства властей в его конвенциональные права, ясно определяя пределы свободы усмотрения правоприменителя, подчеркнул Николай Зборошенко.

«Суд охарактеризовал данное дело как яркий пример того, как положения национального закона могут на практике привести к произвольному правоприменению, позволившему заблокировать инструменты для обхода интернет-фильтров. При этом национальные суды свели диапазон возможного применения этих инструментов к одной лишь цели получения экстремистской информации, не удосужившись рассмотреть иные, легальные способы применения подобных инструментов», – заметил Николай Зборошенко.

Оценивая предоставленные национальным законом гарантии от произвольного вмешательства властей в право на свободу выражения мнения, Суд отметил, что широта усмотрения, предоставленная судам положениями федерального закона, настолько велика, что фактически лишает смысла обжалование решения районного суда, добавил юрист. Кроме того, рассмотрение заявления прокурора не предполагало извещения заявителя, что лишило процедуру даже намека на состязательность, подчеркнул Николай Зборошенко.

«ЕСПЧ раскритиковал национальные суды за уклонение от применения стандартов, установленных Судом и, как следствие, за традиционную оценку лишь формальной законности в отсутствие попытки установить баланс между публичными и частными интересами», – заключил эксперт.