Залог прав по договору подряда не распространяется на права из соглашения о субподряде автоматически

ВС подчеркнул, что само по себе заключение договора субподряда в рамках соглашения о подряде, права по которому заложены, не влечет включение прав из договора субподряда в предмет залоговых обязательств

Один из экспертов считает, что позиция ВС побудит банки внимательнее относиться к определению предмета договора залога. Второй, согласившись с правовыми выводами Суда, отметил, что остается вопрос о том, насколько справедлив такой результат разбирательства с точки зрения экономики.

Верховный Суд посчитал, что заключение соглашения о субподряде само по себе не влечет включение прав из него в предмет залога по договору о подряде (Определение от 28 мая 2020 г. № 303-ЭС18-7751 (4) по делу № А59-2230/2015). В августе 2014 г. муниципальное казенное учреждение Южно-Сахалинска «Управление капитального строительства» заключило договор подряда с ЗАО «Сахалинское монтажное управление “Дальэнергомонтаж” имени Г.А. Юзефовича», которое обязалось реконструировать и построить распределительные электрические сети.

В ноябре 2014 г. монтажное управление привлекло субподрядчика – АО «Группа компаний “Электрощит” – ТМ Самара» – для выполнения части работ, а в конце декабря того же года взяло кредит в Россельхозбанке на финансирование своих затрат по муниципальному контракту. Исполнение обязательств перед банком было обеспечено договором о последующем залоге имущественных прав по муниципальному контракту. Россельхозбанку были переданы в залог существующие и будущие имущественные права подрядчика по данному контракту: право на получение стоимости работ, а также неустойки за просрочку и компенсаций любых расходов, которые могут возникнуть у залогодателя по муниципальному контракту.

В июне 2015 г. в отношении монтажного управления была введена процедура наблюдения, а 18 мая 2017 г. АС Сахалинской области признал его банкротом. Еще в октябре 2015 г. требования банка по основному долгу, процентам и пеням на общую сумму 207 млн руб. были включены в реестр как обеспеченные залогом.

Когда в декабре 2018 г. был удовлетворен иск должника о взыскании с АО «Группа компаний “Электрощит” – ТМ Самара» 44 млн руб. неотработанного аванса по договору субподряда, между Россельхозбанком и конкурсным управляющим возникли разногласия о порядке распределения этих денег.

Банк полагал, что поскольку договор субподряда заключен в рамках и во исполнение должником обязательств по муниципальному контракту, имущественные права по которому находятся в залоге, то и на взысканный с субподрядчика неотработанный аванс распространяется режим залога. Соответственно, говорил Россельхозбанк, 95% этой суммы необходимо отдать ему, а оставшиеся 5% направить на погашение текущих расходов. Арбитражный управляющий, напротив, считал, что эта сумма залогом не обременена и должна распределяться в соответствии со ст. 134 Закона о банкротстве, то есть прежде всего пойти на погашение требований кредиторов по текущим платежам.

Разрешая разногласия в пользу конкурсного управляющего, первая и апелляционная инстанции руководствовались ст. 336, 339, 358.1, 358.3 Гражданского кодекса и пришли к выводу о нераспространении режима залога в пользу банка на требования к субподрядчику, поскольку предметом договора залога являются имущественные права должника-залогодателя на получение от муниципального заказчика платежей в связи с исполнением обязательств подрядчика по муниципальному контракту, а имущественные права подрядчика по договору субподряда в предмет данного договора залога не входят.

Однако суд округа признал эти выводы ошибочными, поскольку из условий договора субподряда следует, что тот заключен в рамках и во исполнение обязательств по муниципальному контракту. То есть право требования с контрагента-субподрядчика возникло у подрядчика в связи с заключением муниципального контракта, имущественные права по которому находятся в залоге у банка, пояснила кассационная инстанция.

Должник и субподрядчик, перед которым у монтажного управления имелась задолженность по текущим платежам на сумму более 100 млн руб., подали кассационные жалобы в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ. Она же, проанализировав позиции нижестоящих инстанций, пришла к выводу о том, что у АС Дальневосточного округа не было оснований для принятия нового решения по делу.

Как пояснила Экономколлегия, согласно п. 1 ст. 358.3 Гражданского кодекса существенными условиями договора залога права, наряду с предусмотренными ст. 339 ГК, являются указание на обязательство, из которого вытекает закладываемое право, сведения о должнике залогодателя и сторона договора залога, у которой находятся подлинники документов, удостоверяющих закладываемое право. Исходя из положений п. 2 ст. 339 и п. 2 ст. 358.3 ГК, предмет залога, в том числе и сведения об обязательстве, из которого вытекает закладываемое право, может быть описан любым общим способом с использованием данных, позволяющих идентифицировать предмет залога на момент обращения взыскания, индивидуализировать закладываемые права и определить лиц, которые являются или на момент обращения взыскания на предмет залога будут являться должниками по этим правам, добавил ВС.

«Само по себе заключение договора субподряда в целях исполнения обязательств подрядчика по муниципальному контракту, имущественные права по которому заложены банку, не влечет автоматическое включение прав из договора субподряда в предмет залоговых обязательств по договору о залоге», – подчеркнула СКЭС. Таким образом, вывод суда округа о распространении режима залога в пользу банка на поступившие должнику денежные средства является несостоятельным, заключила она.

Постановление АС Дальневосточного округа было отменено, а акты двух нижестоящих инстанций оставлены в силе.

По мнению юриста банкротного направления юридической фирмы VEGAS LEX Станислава Шибулкина, вывод Верховного Суда о том, что предметом договора залога являлись имущественные требования, вытекающие именно из муниципального контракта без какого-либо указания на договор субподряда, правомерен. «Залог банка не распространяется автоматически на требования, вытекающие из договора субподряда, хоть последний и заключен в целях исполнения обязательств по муниципальному контракту», – подчеркнул эксперт.

Позиция ВС будет служить ориентиром для нижестоящих судов при рассмотрении вопроса определения права залога конкурсных кредиторов на имущественные права должника и справедливом распределении денежных средств, полученных по таким правам, между конкурсными кредиторами, уверен Станислав Шибулкин.

«Выводы Верховного Суда также будут способствовать более внимательному отношению банков к определению предмета договора залога с целью получения залогового преимущества не только по имущественным требованиям по основному договору подряда, но и по иным обязательствам залогодателя, направленным на исполнение договора подряда», – указал он.

По словам старшего юриста юридической фирмы «Кульков, Колотилов и партнеры» Сергея Лысова, российское банкротство работает таким образом, что в большинстве случаев только залоговые кредиторы могут рассчитывать на частичное удовлетворение своих требований: «Незалоговые кредиторы в среднем получают около 5%, в то время как процент удовлетворения залоговых требований – более 30%. Поэтому неудивительно, что банк предпринял попытку распространить режим залога на требования к субподрядчику», – сославшись на данные Федресурса, сказал эксперт.

Формально банк не прав, что и установил Верховный Суд, однако, заметил Сергей Лысов, возникает вопрос, насколько справедлив такой результат разбирательства с точки зрения экономики. Ведь если банк давал деньги подрядчику на финансирование проекта, а этими деньгами подрядчик выплачивал аванс субподрядчику, то почему бы не распространить режим залога на требования о возврате аванса, пояснил свой вопрос эксперт. «Тем не менее правовые аргументы преобладают над экономическими в суде. Решение должно быть основано на законе, который в данном случае требует указывать обязательство, права по которому закладываются, а также сведения о должнике залогодателя, то есть в данном случае – о субподрядчике», – подытожил он.