Взыскиваются ли с КДЛ штрафы за налоговые правонарушения подконтрольной организации?

Конституционный Суд постановил, что что п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве не может использоваться для взыскания с лица, контролирующего должника, в составе субсидиарной ответственности суммы штрафов за налоговые правонарушения, наложенных на организацию-налогоплательщика

Представитель заявителя жалобы полагает, что данная правовая позиция КС защитит большое количество граждан, с которых ранее суды взыскивали налоговые штрафы организаций при привлечении к субсидиарной ответственности по Закону о банкротстве. По мнению одного из экспертов, в постановлении разъяснено, что КДЛ не лишены доступа к правосудию, обладая широким набором правовых инструментов и механизмов для доказывания своей добросовестности как вне рамок дела о банкротстве (в данном случае при оспаривании решения налогового органа), так и в ходе соответствующей процедуры. По мнению второго, КС указал, что принципам справедливости и соразмерности во всяком случае не отвечала бы ситуация, когда лица, чьи действия по уклонению от уплаты налогов, подлежащих уплате организацией, получили негативную уголовно-правовую оценку, не несут бремя уплаты штрафа за налоговое правонарушение, наложенного на эту организацию, а контролирующие лица, чьи действия такую оценку не получили, несут данное бремя в порядке субсидиарной ответственности за действия должника при банкротстве.

30 октября Конституционный Суд вынес Постановление
№ 50-П, в котором указал, что п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве не противоречит Конституции, поскольку не может использоваться для взыскания с лица, контролирующего должника, в составе субсидиарной ответственности суммы штрафов за налоговые правонарушения, наложенных на организацию-налогоплательщика.

Привлечение к субсидиарной ответственности

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 20 апреля 2021 г., оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда, Людмила Ваулина и гражданин Ч. по требованию налогового органа привлечены к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО. С них солидарно взысканы сумма задолженности по налогам, пени, а также штраф. В проверенный налоговым органом период Людмила Ваулина была руководителем и единственным учредителем общества, а Ч. – генеральным директором и учредителем еще одного ООО, контрагента первого.

21 октября 2021 г. Арбитражный суд Московского округа указанные судебные акты отменил в части определения размера субсидиарной ответственности и в этой части направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию, указав, что акты нижестоящих судов не содержат обоснования размера ответственности (почти 122 млн руб.) и потому вынесены при неполно выясненных обстоятельствах. В свою очередь судья Верховного Суда отказал Людмиле Ваулиной в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам ВС.

При новом рассмотрении дела решением АСГМ от 22 июня 2022 г. с Ваулиной и Ч. солидарно взысканы более 117 млн руб., из которых почти 82 млн – основной долг, более 23 млн – пени и свыше 11 млн – штраф.

Постановлениями Девятого арбитражного апелляционного суда от 12 октября 2022 г. и Арбитражного суда Московского округа от 19 декабря 2022 г. это решение оставлено без изменения, с чем согласился судья Верховного Суда, отказав в передаче кассационной жалобы Людмилы Ваулиной для рассмотрения в судебном заседании Экономколлегии.

Людмила Ваулина обратилась в Конституционный Суд с жалобой на несоответствие Конституции п. 9 и 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве, поскольку на их основании арбитражный суд вправе принять решение о привлечении контролирующего организацию-должника физического лица к субсидиарной ответственности:

• на основании исключительно решения налогового органа, вынесенного в отношении должника, в размере, указанном в этом решении, без проверки судом фактических обстоятельств дела и без исследования доводов и доказательств, представленных контролирующим должника лицом в опровержение выводов налогового органа и размера субсидиарной ответственности;

• без учета индивидуализации лица, с которого взыскивается вред (без учета степени вины, имущественного положения физлица, факта неприсвоения им денежных средств (налогов) и иных имеющих значение для дела обстоятельств), без учета принципов соразмерности, справедливости, адекватности и пропорциональности наказания;

• взыскав в составе субсидиарной ответственности с физлица в пользу бюджета РФ налоговые штрафы, доначисленные налоговым органом организации-должнику.

Предмет рассмотрения КС

КС сослался на ряд своих судебных актов и указал, что субсидиарная ответственность контролирующих организацию лиц является по своей природе деликтной. На деликтную природу ответственности, предусмотренной ст. 61.11 Закона о банкротстве (п. 4 его ст. 10 в прежней редакции), указывал и Верховный Суд, обращая внимание на то, что она, по сути, является ответственностью контролирующего лица по собственному обязательству – обязательству из причинения вреда имущественным правам кредиторов, возникшего в результате его неправомерных действий (бездействия), которые выходят за пределы обычного делового риска, стали необходимой причиной банкротства должника и привели к невозможности удовлетворения требований кредиторов (обесцениванию их обязательственных прав). Правовым основанием иска о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности выступают помимо прочего правила о деликте, в том числе закрепленные в ст. 1064 ГК (п. 2, 6 и 22 Постановления Пленума ВС от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» и п. 16 Обзора судебной практики № 3 (2021), утвержденного Президиумом ВС 10 ноября 2021 г.).

Вместе с тем, указал КС, деликтный характер субсидиарной ответственности контролирующего лица не исключает права законодателя установить ряд ее особенностей с учетом специфики привлечения к ответственности физических лиц за ущерб, причиненный контролируемым юрлицом. Так, согласно п. 9 ст. 61.11 Закона о банкротстве арбитражный суд вправе уменьшить размер или освободить от субсидиарной ответственности, если привлекаемое к ней лицо докажет, что оно, исполняя функции органов управления или учредителя (участника) организации, фактически не оказывало определяющего влияния на ее деятельность и если благодаря этому лицу установлено фактически контролировавшее должника лицо или обнаружено скрывавшееся последним имущество должника либо контролирующего должника лица. Пункт 11 той же статьи предусматривает уменьшение размера ответственности, если будет доказано, что размер вреда, причиненного имущественным правам кредиторов по вине контролирующего лица, существенно меньше размера требований, подлежащих удовлетворению за его счет. В силу же п. 10 КДЛ не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует, в том числе если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов. Такое регулирование направлено на защиту прав и законных интересов контролирующего должника лица.

По смыслу, придаваемому п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве правоприменительной практикой, основанием для уменьшения размера субсидиарной ответственности могут служить, в частности: имевшие место помимо действий (бездействия) ответчиков обстоятельства, повлекшие неплатежеспособность должника; доказанная ответчиком явная несоразмерность причиненного им вреда объему требований кредиторов; деятельное раскаяние ответчика – например, погашение вреда в причиненном размере, способствование нахождению имущества должника или иных бенефициаров (п. 29 Обзора судебной практики разрешения споров о несостоятельности (банкротстве) за 2022 г., утвержденного Президиумом ВС 26 апреля 2023 г.; Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС от 7 июля 2022 г. № 308-ЭС16-6482 (24, 25)).

«Тем самым законодательство о банкротстве и правоприменительная практика исходят из необходимости проверки и оценки судом всех фактических обстоятельств дела и доводов, приведенных контролирующим должника лицом. Размер субсидиарной ответственности устанавливается только при наличии вины, доказанной причинно-следственной связи между банкротством должника и поведением контролирующего лица, а также с учетом его последующего поведения, способствующего наполнению конкурсной массы. Поэтому нет оснований рассматривать оспариваемые нормы как нарушающие в данном аспекте права Л.В. Ваулиной», – посчитал КС.

Что касается вопроса об отсутствии в оспариваемых нормах указания на возможность уменьшить размер субсидиарной ответственности в зависимости от имущественного и семейного положения привлекаемого к ней лица, то на данное основание для возможного смягчения ответственности заявительница ссылается в жалобе во взаимосвязи с другими, обусловленными поведением лица в ходе деятельности организации и при ее банкротстве, отмечается в постановлении. Суды, привлекая Людмилу Ваулину и Ч. к субсидиарной ответственности, сочли доказанным, что они, будучи КДЛ, совершили согласованные и скоординированные действия по созданию схемы фиктивного документооборота и отражению в отчетности мнимых хозяйственных операций с контрагентами в целях получения необоснованной выгоды и это повлекло существенное ухудшение финансового положения должника, невозможность погасить требования кредиторов. При этом из материалов, приложенных к жалобе, не следует, что Людмила Ваулина представила доказательства, свидетельствовавшие о наличии внешних (объективных) факторов, которые привели к увеличению обязательств общества, или предприняла действия, которые могли бы помочь восстановить нарушенные права кредиторов и компенсировать их имущественные потери.

В обоснование своих доводов Конституционный Суд сослался на Определение от 14 декабря № 2644-О/2021, согласно которому в нарушение прав и свобод других лиц не могут пользоваться защитой закона и суда денежные притязания, которые – вопреки общеправовым принципам добросовестности и недопущения злоупотреблений правом – основаны на недобросовестном использовании возможностей, предоставленных действующим правовым регулированием. Иное вынуждало бы суд присуждать выплаты по такого рода требованиям и тем самым предоставлять им защиту вопреки определенному Конституцией назначению правового государства и правосудия. Данная позиция, добавил КС, применима и к случаям, когда притязание лица состоит в получении блага в виде уменьшения своих законно установленных обязательств, причем исходя не из собственного поведения, направленного на заглаживание неблагоприятных последствий своих неправомерных действий, а из личных обстоятельств, не относимых непосредственно к существу спорных правоотношений.

В связи с этим, резюмируется в постановлении, жалоба заявительницы не может быть принята к рассмотрению и в части вопроса о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности на основе ранее принятого решения налогового органа без возможности учесть доводы этого лица об имущественном положении и иные особенности при определении размера ответственности.

Таким образом, указал КС, предметом рассмотрения является п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве в той мере, в какой на его основании решается вопрос о включении в состав субсидиарной ответственности КДЛ налоговых штрафов, наложенных на организацию-должника за совершение налоговых правонарушений.

Производство же по настоящему делу в части, касающейся проверки конституционности п. 9 той же статьи, как относимого только к поставленному заявительницей вопросу о возможности привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, исходя из ранее принятого решения налогового органа, без возможности опровержения содержащихся в нем выводов и установленного им размера налоговой задолженности, исследования доводов и доказательств, представленных контролирующим должника лицом в опровержение соответствующих выводов, а также без учета его доводов об имущественном положении и иных особенностей при определении размера субсидиарной ответственности подлежит прекращению в силу ч. 1 ст. 68 Закона о КС ввиду отсутствия оснований для рассмотрения дела.

Позиция КС

КС указал, что при привлечении лица к субсидиарной ответственности в связи с неуплатой налогов должником, являющимся банкротом, это лицо компенсирует ущерб, причиненный должнику (кредиторам), а не несет ответственность за налоговые нарушения должника, т.е. имеет место трансформация налоговых отношений в гражданско-правовые. То обстоятельство, что поступление налоговых платежей в бюджет происходит на основании не гражданско-, а публично-правовых (налоговых) норм, не означает обязательность регулирования только Налоговым кодексом отношений по поводу возмещения ущерба, причиненного бюджетам РФ, ее субъектов и муниципальных образований. В порядке, предусмотренном НК, положениями которого определяются последствия неисполнения налоговых обязанностей, вызванного неправомерными действиями организации-налогоплательщика и физических лиц, которые могут влиять на исполнение ею налоговых обязательств, несет ответственность сама организация как налогоплательщик, т.е. юридическое лицо, а в порядке, установленном нормами уголовного, административного и гражданского законодательства, могут нести ответственность указанные физлица. Иными словами, правовое регулирование отношений по поводу возмещения имущественного вреда, причиненного бюджетам публично-правовых образований в результате невозможности получения налогов, может обеспечиваться за счет инструментария гражданского права.

Конституционный Суд заметил, что в налоговом праве (ст. 114 НК) штраф – это санкция, являющаяся мерой финансовой ответственности за налоговое правонарушение. Будучи формой денежного взыскания, штраф означает дополнительное имущественное обременение правонарушителя карательного характера для обеспечения охраны установленного порядка исполнения обязанностей. В связи с этим любые штрафы за налоговые правонарушения подлежат включению – наряду с налогами, сборами и пенями – в реестр требований кредиторов.

Правоприменительная практика, во многом опираясь на буквальный смысл действующих норм, исходит из того, что если невозможность исполнения обязанности должника по уплате штрафа наступила в связи с виновными действиями контролирующих лиц (в том числе теми, которые привели к формированию данной задолженности), то указанные лица несут субсидиарную ответственность по обязательствам должника в части соответствующих штрафов. Это подтверждается, в частности, судебными актами по делу заявительницы, обратил внимание КС.

Правовое регулирование, предусматривающее включение штрафов в состав налоговой задолженности, уже выступало предметом оценки Конституционного Суда. В Постановлении от 8 декабря 2017 г. № 39-П КС, в частности, признал не противоречащими Конституции ст. 15, п. 1 ст. 1064 ГК и подп. 14 п. 1 ст. 31 НК в той мере, в какой по конституционно-правовому смыслу эти положения в том числе не могут использоваться для взыскания с физлиц штрафов за налоговые правонарушения, наложенных на организацию-налогоплательщика, поскольку понимание подлежащего возмещению вреда как включающего не только недоимку и пени, но и штрафы, не уплаченные организацией, не может быть распространено на случаи возмещения ущерба, причиненного бюджетной системе лицами, подвергшимися уголовному преследованию за налоговые преступления и вследствие этого привлеченными к деликтной ответственности.

При этом Конституционный Суд основывался на своей правовой позиции, сформулированной в Постановлении от 17 декабря 1996 г. № 20-П, о том, что взыскание всей суммы сокрытого или заниженного дохода (прибыли) и различного рода штрафов по существу выходит за рамки налогового обязательства как такового, носит не восстановительный, а карательный характер и является наказанием за налоговое правонарушение, т.е. за предусмотренное законом противоправное виновное деяние, совершенное умышленно либо по неосторожности. Воспроизведя эту позицию, КС указал, что вред, причиняемый налоговыми правонарушениями, заключается в непоступлении в бюджет соответствующего уровня неуплаченных налогов (недоимки) и пеней.

В частности, Постановление № 39-П/2017 вынесено по жалобам граждан, которые были руководителями, и бухгалтером организаций, имевших задолженность по уплате налогов и денежные суммы с которых взыскивались в порядке возмещения ущерба, причиненного бюджету в результате совершения налогового преступления. Тем не менее деликтный характер субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника, позволяет распространить правовую позицию, выраженную в этом постановлении, и на правоотношения, ставшие предметом исследования по рассматриваемому делу, посчитал КС.

Различие в порядке привлечения к гражданско-правовой ответственности при взыскании сумм налоговой задолженности организаций с физлиц, контролирующих деятельность этих организаций, не является столь существенным, чтобы обусловливать разницу в подходе к определению размера взыскиваемых денежных средств: в одном случае – с учетом выводов КС без суммы штрафов, а в другом – с учетом суммы штрафов. В обоих случаях ответственность носит деликтный характер, и требуется установить все элементы состава гражданского правонарушения. При этом субъективное усмотрение госорганов (прокуратуры или налоговых органы) в выборе конкретного механизма защиты интересов бюджета не должно приводить к столь значительным последствиям для имущественного положения физлица, виновного в невозможности полного погашения требований кредиторов организации-налогоплательщика, подчеркнул Суд.

Принципам справедливости и соразмерности во всяком случае не отвечала бы ситуация, когда лица, чьи действия по уклонению от уплаты налогов, подлежащих уплате организацией, получили негативную уголовно-правовую оценку, не несут бремя уплаты штрафа за налоговое правонарушение, наложенного на эту организацию (в том числе при ее прекращении или при установлении, что она является фактически недействующей), а КДЛ, чьи действия такую оценку не получили, несут данное бремя в порядке субсидиарной ответственности за действия организации-должника при ее банкротстве.

Таким образом, резюмируется в постановлении, п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве не противоречит Конституции, поскольку не может использоваться для взыскания с лица, контролирующего должника, в составе субсидиарной ответственности суммы штрафов за налоговые правонарушения, наложенных на организацию-налогоплательщика. Конституционный Суд постановил также пересмотреть судебные акты, вынесенные в отношении заявительницы жалобы.

Комментарий представителя заявителя

Представитель заявительницы, адвокат адвокатской фирмы «ЮСТИНА» Дмитрий Шубин полагает, что данным постановлением КС внес значительный вклад в развитие правового регулирования в России института субсидиарной ответственности. «Оцениваю постановление КС очень высоко. Это готовое пособие для всех правоприменителей, в том числе судов. В частности, в постановлении подробно указано, как может осуществлять свою защиту привлекаемое к субсидиарной ответственности лицо и какими обстоятельствами оно может воспользоваться, чтобы избежать неправомерного привлечения к субсидиарной ответственности или существенно снизить ее размер», – отметил он.

«Порадовало, что КС указал на недопустимость (неконституционность) взыскания налоговыми органами с КДЛ сумм штрафов за налоговые нарушения, наложенных на организацию-налогоплательщика. Эта правовая позиция защитит большое количество граждан, с которых ранее суды взыскивали налоговые штрафы организаций при привлечении к субсидиарной ответственности по Закону о банкротстве», – добавил Дмитрий Шубин.

Адвокат отметил, что Людмила Ваулина в ближайшее время намерена обратиться в АСГМ с заявлением о пересмотре дела по новым обстоятельствам. Арбитражный суд, рассматривая дело, будет обязан учесть правовую позицию, изложенную в постановлении КС.

Комментарии экспертов

Юрист юридической фирмы «Арбитраж.ру» Ольга Старикова полагает, что Конституционный Суд подробно разъяснил, что КДЛ не лишены доступа к правосудию, обладая в настоящее время широким набором правовых инструментов и механизмов для доказывания своей добросовестности как вне рамок дела о банкротстве (в данном случае при оспаривании решения налогового органа), так и в ходе соответствующей процедуры. Пробел законодательного регулирования там, где он имеется, судебная практика компенсирует активным применением общеправовых принципов разумности, добросовестности, используя аналогии закона и права, а также следуя целям института несостоятельности, подчеркнула эксперт.

Она добавила: Конституционный Суд в очередной раз подчеркнул, что необходимым условием для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности является установление его вины в совершении неправомерных действий, повлекших налоговые доначисления, и причинно-следственной связи между данными действиями и негативными последствиями в виде невозможности удовлетворить требования кредиторов за счет юрлица. В связи с этим решение налогового органа о привлечении компании к налоговой ответственности хотя и является весомым аргументом, не может служить достаточным основанием для переноса бремени налоговых доначислений с компании на КДЛ. Тем более, указала Ольга Старикова, далеко не всегда результатами мероприятий налогового контроля становятся выводы о наличии умысла в действиях КДЛ.

«Представляется, что постановление КС мотивирует руководителей и участников компаний занимать более активную процессуальную позицию по доказыванию разумности и экономической целесообразности принимаемых ими управленческих решений, а равно отсутствия с их стороны злоупотреблений, нанесших вред подконтрольному юрлицу и его кредиторам», – отметила эксперт.

Отдельно Конституционный Суд высказался о невозможности переноса на КДЛ в порядке субсидиарной ответственности штрафных налоговых санкций, что вполне объяснимо с точки зрения публично-правового характера данных правоотношений и наличия у налоговых органов полномочий применять к должнику дополнительные меры ответственности, недоступные «рядовым» кредиторам, заметила Ольга Старикова. «Институт несостоятельности в конечном счете не имеет задачи кого-то покарать – истинной целью является соразмерное удовлетворение требование кредиторов. В связи с этим правовая позиция КС представляется правильной», – заключила она.

По мнению адвоката консалтинговой группы «Берингов» Никиты Глушкова, Конституционный Суд еще раз обратил внимание на деликтный характер субсидиарной ответственности. Так, принципам справедливости и соразмерности во всяком случае не отвечала бы ситуация, когда лица, чьи действия по уклонению от уплаты налогов, подлежащих уплате организацией, получили негативную уголовно-правовую оценку, не несут бремя уплаты штрафа за налоговое нарушение, наложенного на эту организацию, а КДЛ, чьи действия такую оценку не получили, несут данное бремя в порядке субсидиарной ответственности за действия должника при банкротстве.

Вывод КС следует оценить позитивно, считает эксперт, так как в данном случае Суд принял взвешенную позицию, еще раз подчеркнув недопустимость автоматического возложения ответственности на ответчика, чьи действия не получили необходимой оценки в рамках отдельного обособленного спора о привлечении к субсидиарной ответственности.