ВС: В делах о телефонном мошенничестве нужно тщательно оценивать добросовестность и осмотрительность банков

Как указал Суд, упрощенный порядок выдачи потребительского кредита путем ввода СМС-сообщения фактически нивелирует все гарантии прав потребителя финансовых услуг

В комментарии «АГ» адвокат истца отметил, что Верховный Суд вынес поистине беспрецедентное решение, защитив клиента банка, на имя которого мошенническим способом был оформлен кредитный договор. По мнению одного эксперта, определение ВС ориентирует суды на комплексную оценку обстоятельств, при которых были осуществлены заключение договора и выдача кредита, чтобы установить истинное волеизъявление потерпевшего при совершении сделки, а также определить дальнейшее движение денежных средств. Другой полагает, что выводы Суда развивают правоприменительную практику по вопросам удаленной аутентификации потребителя в сфере финансовых услуг, и его подход будет применяться в близких по своей правовой природе сделках.

17 января Верховный Суд вынес Определение № 5-КГ22-121-К2 по делу об оспаривании клиентом банка выданного по упрощенной процедуре с помощью СМС-кода потребительского кредита, средства по которому были похищены телефонными мошенниками.

Мошенники оформили кредит на имя клиента банка

С 2016 г. Елена Есмейкина является клиентом ООО «Хоум Кредит энд Финанс Банк», ей подключена услуга «Интернет-банк». 10 марта 2020 г. с помощью этого виртуального сервиса на имя женщины был оформлен договор потребительского кредита на сумму 205,9 тыс. руб. под 18,9% годовых, при этом 170 тыс. руб. были перечислены в АО «Кредит Урал Банк» по указанному в договоре номеру банковской карты, а остальные средства были списаны в качестве страховой премии. Сам договор был подписан с использованием простой электронной подписи заемщика в виде СМС-кода.

В тот же день Елена Есмейкина обратилась в полицию с заявлением о мошенничестве, по которому было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 158 УК РФ. Она также сразу уведомила о случившемся банк, который, однако, отказался признать ничтожным кредитный договор и потребовал погашения задолженности.

После этого женщина обратилась в суд с иском о признании кредитного договора ничтожным со ссылкой на то, что он был заключен в нарушение закона, путем ее обмана и введения в заблуждение, в отсутствие ее волеизъявления на его заключение. В иске отмечалось, что сам спорный договор был заключен путем направления банком на мобильный телефон истца четырехзначного СМС-кода, который она машинально ввела, не разобравшись, что на самом деле это означает. При этом кредитные средства были переведены ответчиком в другой банк и тут же были сняты неустановленными лицами. Елена Есмейкина также просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 20 тыс. руб. и судебные расходы.

Суд отказался удовлетворять требования со ссылкой на то, что кредитный договор был заключен в надлежащей форме с использованием истцом аналога собственноручной подписи, которым она подтвердила свое согласие с условиями договора, а 170 тыс. руб. были перечислены в другой банк по ее распоряжению. В решении также отмечалось, что банк предоставил Елене Есмейкиной полную информацию об условиях кредитного договора и договора страхования. При этом суд указал, что истец обращалась в банк с заявлением о мошеннических действиях, однако не просила прекратить доступ к услуге «Интернет-банка», в связи с чем ответчик не вправе был препятствовать перечислению денег в другую кредитную организацию.

Апелляция и кассация поддержали такие выводы нижестоящего суда. При этом апелляционный суд заметил, что денежные средства перечислены банком в 17:55, в связи с чем они не могли быть отозваны по требованию истца, заявленному в 21:51.

ВС указал нижестоящим инстанциям на ошибки

Изучив кассационную жалобу Елены Есмейкиной, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда напомнила, что заключение договора потребительского кредита предполагает последовательное совершение сторонами ряда действий: формирование кредитором общих условий потребительского кредита, размещение им информации об этих условиях, согласование сторонами индивидуальных условий соответствующего договора, подачу потребителем заявки на предоставление кредита и на оказание дополнительных услуг кредитором или третьими лицами, составление письменного договора по установленной форме, ознакомление с ним потребителя, подписание его сторонами, в том числе аналогом собственноручной подписи, с подтверждением потребителем получения им необходимой информации и согласия с условиями кредитования, а также предоставление кредитором денег потребителю.

Верховный Суд отметил, что распоряжение предоставленными и зачисленными на счет заемщика деньгами происходит на основании распоряжения клиента, в том числе с использованием аналога собственноручной подписи. Однако в этом деле все действия по заключению кредитного договора и переводу денежных средств в другой банк на неустановленный счет со стороны потребителя были совершены одним действием – путем введения четырехзначного цифрового кода, направленного банком СМС-сообщением, в котором назначение этого кода было указано латинским шрифтом в нарушение требований п. 2 статьи 8 Закона о защите прав потребителей о предоставлении информации на русском языке. При таких обстоятельствах, заметил ВС, выводы судебных инстанций о заключении кредитного договора в соответствии с законом и об отсутствии нарушений прав потребителя финансовых услуг противоречат нормам материального права.

Кроме того, заметил Суд, из содержания спорного кредитного договора и выписки по счету следует, что 35,9 тыс. руб., которые суд первой инстанции почему-то указал как плату за перевод денежных средств, являются оплатой страхового взноса на личное страхование в банке. Таким образом, нижестоящий суд не выяснял обстоятельства заключения этого договора страхования и его содержание, несмотря на утверждение истца о том, что она не заключала никакого договора страхования. «Как следует из объяснений сторон и материалов дела, заключение данного договора личного страхования непосредственно предшествовало оформлению кредитного договора, страховой взнос (страховая премия) произведен за счет кредитных средств, однако связь этого договора страхования с кредитным договором судом не обсуждалась, никаких сведений об этом договоре и его условиях в материалах дела нет, хотя применительно к доводам истца и приведенным выше положениям Закона о потребительском кредите эти обстоятельства имели существенное значение», – отмечено в определении.

ВС указал, что судом не выяснялось, как в соответствии с Законом о потребительском кредите стороны согласовывали индивидуальные условия договора, каким образом подавалось истцом заявление на предоставление кредита и на заключение договора страхования с третьим лицом, кем было сформулировано условие о переводе денежных средств на счет в другом банке и кому принадлежит этот счет, а также кем проставлялись в кредитном договоре отметки об ознакомлении потребителя с условиями договора и о согласии с ними, с учетом того что кроме направления банком СМС-сообщения латинским шрифтом и введения потребителем четырехзначного СМС-кода никаких других действий сторон судами не установлено.

Суды также не установили, каким способом и в какой форме потребитель был ознакомлен с кредитным договором, составленным по установленной Банком России форме. Зачисление денег на счет, открытый в банке на имя истца при заключении кредитного договора, и перечисление их в другой банк на неустановленный счет были произведены ответчиком одномоментно, поэтому судам следовало дать оценку, кому в действительности были предоставлены кредитные средства – истцу или другому лицу, поскольку договор о потребительском кредите считается заключенным с момента передачи заемщику денежных средств. «При немедленном перечислении банком денежных средств третьему лицу их формальное зачисление на открытый в рамках кредитного договора счет с одновременным списанием на счет другого лица само по себе не означает, что денежные средства были предоставлены именно заемщику», – заметил ВС.

Он также напомнил, что в большинстве случаев телефонного мошенничества сделки оспариваются как совершенные под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом. При рассмотрении таких споров нужно тщательно исследовать добросовестность и осмотрительность банков. В частности, к числу обстоятельств, при которых банку в случае дистанционного оформления кредитного договора нужно принимать повышенные меры предосторожности, следует отнести факт подачи заявки на получение клиентом кредита и незамедлительной выдачи банку распоряжения о перечислении кредитных денежных средств в пользу третьих лиц. Ссылаясь на надлежащее исполнение банком обязанностей при заключении и исполнении договора кредита, нижестоящие инстанции не дали оценку добросовестности поведения ответчика, обязанного учитывать интересы потребителя и обеспечивать безопасность дистанционного предоставления услуг, хотя это имело существенное значение для разрешения спора.

«Доводы возражений ответчика о том, что номер карты для получения кредитных средств был указан истцом, что она ознакомилась со страховыми документами и с условиями договора кредита, а также заполнила отметку о согласии на взаимодействие с третьими лицами и т.д., не могут быть приняты судом кассационной инстанции, поскольку судами первой и апелляционной инстанций такие обстоятельства не исследовались и не устанавливались. Напротив, как указано выше, судами установлено, что со стороны потребителя было совершено одно действие по введению четырехзначного цифрового кода, направленного банком СМС-сообщением и сопровожденного текстом на латинице», – заметил Верховный Суд.

По его мнению, такой упрощенный порядок предоставления потребительского кредита и распоряжения кредитными средствами противоречит порядку заключения договора потребительского кредита и фактически нивелирует все гарантии прав потребителя финансовых услуг. Таким образом, бессмысленно составление письменного договора с приведением индивидуальных условий в виде таблицы по установленной ЦБ форме, если фактически все действия по предоставлению потребительского кредита сводятся к направлению банком потенциальному заемщику СМС-сообщения с краткой информацией о возможности получить определенную сумму кредита путем однократного введения цифрового СМС-кода.

Кроме того, заметил ВС, выводы суда о согласованном сторонами способе аутентификации клиента не основаны на каких-либо установленных обстоятельствах и материалах дела. Так, имеющееся в материалах дела соглашение о дистанционном банковском обслуживании само по себе таких сведений не содержит, а иных материалов об этом в деле нет. Ссылаясь на наличие волеизъявления истца на заключение договора кредита и перевод денежных средств на неустановленный счет в другом банке, которые были совершены 10 марта 2020 г. в течение пяти минут, нижестоящий суд в нарушение ч. 2 ст. 56 ГПК РФ не дал оценки последующему обращению истца в тот же день в полицию и в банк, а также содержанию стенограммы записи телефонного обращения женщины в колл-центр банка вечером того же дня.

Таким образом, Верховный Суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение.

Комментарий представителя истца

В комментарии «АГ» адвокат АП г. Москвы Екатерина Деренская, которая представляла интересы Елены Есмейкиной в судах, отметила, что Верховный Суд вынес поистине беспрецедентное решение, защитив клиента банка, на имя которого был оформлен кредитный договор мошенническим способом.

«Несмотря на то что отрицательная судебная практика по признанию таких договоров недействительными не оставляла практически никакого шанса на победу, моя доверительница принципиально была настроена дойти до ВС РФ. Конечно же, я поддержала ее намерения. При рассмотрении нашей кассационной жалобы ВС обратил внимание на следующие фундаментальные моменты: при оформлении кредитного договора клиент сначала подписал страховые документы с помощью отправленного на телефон пароля, а затем подписал все документы по кредиту тоже через код, то есть клиент всего лишь два раза набрал пароль. При этом неясно, как банк согласовывал с клиентом индивидуальные условия кредитного договора, и вообще – где была заявка на получение кредита. В материалах гражданского дела не было сведений, содержащих ответы на эти вопросы. Кроме того, Суд обратил внимание на то, что в нарушение положений Закона о защите прав потребителей текст СМС-сообщений, направленных клиенту, был написан латиницей. Решение ВС по нашему делу подарило очень многим обманутым гражданам надежду на благополучное, а главное, справедливое разрешение судебного спора с кредитным учреждением», – полагает адвокат.

Эксперты оценили выводы ВС

Адвокат АП Ростовской области, филиала РОКА им. Д.П. Баранова «Профессиональная защита» Сергей Скавронский
полагает, что Верховный Суд вынес достаточно неожиданное решение. «В определении последовательно изложена логика процесса, который, по мнению Суда, должен иметь место при дистанционном подписании договора потребительского кредита. Представляется, что теперь подтверждение потребителем ознакомления с документами по договору потребительского кредитования будет реализовано в виде подтверждения ознакомления каждого документа по СМС. Скорее всего, схема упрощенного получения кредита “в два клика” по одному СМС-сообщению должна будет уйти в прошлое», – полагает он.

Эксперт обратил внимание на то, что Суд также сделал поворотный вывод для развития борьбы с мошенничеством в банковской сфере, указав, что при немедленном перечислении банком денежных средств третьему лицу их формальное зачисление на открытый в рамках кредитного договора счет с одновременным списанием на счет другого лица само по себе не означает, что денежные средства были предоставлены именно заемщику. «Таким образом, теперь банки заинтересованы в том, чтобы заблокировать такие подозрительные операции и удостовериться, что средства будут получены непосредственно заемщиком или его уполномоченным представителем», – отметил Сергей Скавронский.

Как полагает адвокат, в этом деле ВС также устраняет вопрос допустимости отнесения подобных сделок к категории оспоримых (например, совершенных с пороком воли в соответствии со ст. 179 ГК РФ), четко определяя их как ничтожные, и фактически предоставляет судам первых инстанций возможность непосредственно удовлетворять требования о применении последствий недействительности таких сделок в силу их ничтожности: «Его решение развивает правоприменительную практику по вопросам удаленной аутентификации потребителя в сфере финансовых услуг. Подход ВС будет применяться и в близких по своей правовой природе сделках, например удаленное открытие брокерского счета и подключение опций маржинальной торговли (займов ценными бумагами)».

Управляющий партнер АБ «РИ-Консалтинг» Елена Гладышева
отметила, что в настоящее время телефонное мошенничество стало одним из самых распространенных преступлений, в результате которого сотни людей ежедневно теряют накопленные денежные средства или вопреки своей воле берут на себя непосильные кредитные обязательства. «Как правило, злоумышленники, представляясь работниками банка или представителями закона (например, сотрудниками Банка России или ФСБ), оказывают психологическое воздействие на человека, обманом заставляя перевести свои сбережения на счета третьих лиц либо вовсе оформить на себя кредит под залог единственного жилья с последующей передачей полученных денежных средств в чужие руки. Тем не менее в российском праве существует ряд юридических инструментов, позволяющих жертвам подобных мошеннических действий нивелировать или смягчить возникшие в результате их совершения негативные последствия. Разумеется, первым вариантом всегда было и остается обращение в правоохранительные органы с заявлением о совершении преступления. К сожалению, данный способ не всегда будет являться эффективным решением проблемы: зачастую следствию не удается установить личности виновных лиц или отследить судьбу украденных денежных средств. В связи с этим в последнее время в юридической практике становятся распространенными и другие способы защиты», – полагает она.

По словам эксперта, чтобы на законных основаниях погасить возникшую в результате мошеннических действий задолженность должника перед кредитором, практикующие юристы могут предложить в судебном порядке оспорить действительность сделки. «Наконец, последним вариантом остается обращение в суд с заявлением о своем банкротстве и последующее освобождение должника от финансовых обязательств перед кредиторами. Вместе с тем этот способ связан с рядом ограничений, которые накладываются на гражданина и, как правило, применяется в исключительных случаях, когда другие правовые механизмы неэффективны. Применительно к первому случаю в своем недавнем Определении ВС РФ № 5-КГ22-121-К2 от 17 января 2023 г. Суд сформировал новую процессуальную позицию, которая будет иметь важнейшее значение для правоприменительной практики», – полагает Елена Гладышева.

Она добавила, что в рассматриваемом случае ВС ориентирует суды на комплексную оценку обстоятельств, при которых были осуществлены заключение договора и выдача кредита, в том числе чтобы установить истинное волеизъявление лица (потерпевшего) при совершении сделки, а также определить дальнейшее движение денежных средств. «Исследование судами таких обстоятельств является действительно необходимым, поскольку единовременное (следующее непосредственно за выдачей кредита) перечисление гражданином денежных средств другому третьему лицу, несмотря на их формальное зачисление и выдачу потерпевшему, не означает, что деньги были предоставлены именно заемщику. ВС также верно обратил внимание, что единоразовое введение в приложении банка цифрового кода, направленного гражданину СМС-сообщением, не может свидетельствовать о заключении кредитного договора (несмотря на распространение в банковской практике указанного способа). В таких случаях невозможно утверждать, что перед совершением сделки заемщик ознакомился с индивидуальными условиями договора и выразил свою волю на его заключение именно на таких условиях», – заметила юрист.

Елена Гладышева добавила, что в ее практике были случаи, когда кредиторами по оспариваемым сделкам (в случаях, когда денежные средства выдавались не банком, а филицами или ИП по договорам займа) выступали лица, находившиеся в преступном сговоре с самими мошенниками. «После выдачи займов под залог имущества потерпевших они, прекрасно осознавая тяжелое финансовое положение заемщиков, инициировали судебные процессы по взысканию денежных средств и обращали взыскание на предмет залога. В таких случаях судам, рассматривающим дела, помимо обстоятельств, указанных ВС, необходимо также учитывать, имелась ли у кредитора финансовая возможность выдачи займа, обстоятельства, при которых происходило согласование и заключение договора, аффилированность заимодавца и других участников процесса и т.д. Определение Верховного Суда не только устранит нарушения, допущенные при рассмотрении конкретного дела, но и позволит в будущем сформировать важнейшую судебную практику, призванную защитить жертв мошенничества от возникших вопреки их воле денежных обязательств перед кредиторами», – убеждена она.

Зинаида Павлова