ВС призвал разграничивать неплатежеспособность и неоплату конкретного долга

Экономколлегия отменила акты нижестоящих судов, которые привлекли руководителя компании-банкрота к субсидиарной ответственности

Один из экспертов заметил, что в данном случае, судя по всему, причиной неоплаты конкретного долга был спор о качестве работ, а не отсутствие денег у должника. По мнению другого, нижестоящие суды подошли к определению момента наступления объективного банкротства формально. Третья подтвердила, что именно такой формальный подход чаще всего встречается на практике.

Верховный Суд не позволил привлечь к субсидиарной ответственности руководителя компании, который не погасил только одну задолженность (Определение ВС № 305-ЭС20-11412 от 10 декабря 2020 г. по делу № А40-170315/2015).

В рамках дела о банкротстве ООО «Спецрадиосервис» один из его конкурсных кредиторов подал заявление о привлечении к субсидиарной ответственности Дениса Трошанова – руководителя и единственного участника должника. Трошанов не обратился в суд с заявлением о признании организации банкротом, хотя признаки несостоятельности у нее были, пояснил кредитор.

Изучив реестр требований, АС г. Москвы установил, что у должника есть неисполненные обязательства по договору субподряда с «СМР-Система» от 2011 г., подтвержденные вступившим в силу судебным актом. Денис Трошанов, ссылаясь на бухгалтерскую отчетность, пытался убедить суд, что в этот период общество вело нормальную хозяйственную деятельность. Признаки неплатежеспособности, по словам бывшего руководителя, появились у компании только в 2015 г. из-за отказа крупных заказчиков от исполнения договоров и оплаты. По словам Дениса Трошанова, в 2012–2014 гг. компания выплатила другим контрагентам суммы, во много раз превышающие задолженность перед «СМР-Системой». Тот долг образовался в результате спора о качестве работ, а не из-за того, что у «Спецрадиосервиса» не было средств, настаивал бывший руководитель.

Тем не менее первая инстанция решила, что признаки неплатежеспособности возникли у компании после истечения предусмотренного договором с «СМР-Система» гарантийного срока и подписания в конце 2011 г. актов о приемке работ. Поскольку Денис Трошанов не исполнил обязанность руководителя подать заявление о банкротстве общества, АС г. Москвы привлек его к субсидиарной ответственности. С таким подходом согласились апелляция и суд округа.

Однако Судебная коллегия по экономическим спорам ВС, рассмотрев жалобу Дениса Трошанова, вернула обособленный спор на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Сославшись на п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве в соответствующей редакции и п. 9 Постановления Пленума от 21 декабря 2017 г. № 53, ВС отметил, что обязанность обратиться в суд с заявлением о банкротстве возникает тогда, когда добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве. Иными словами, установление момента подачи заявления о банкротстве приобретает существенное значение, пояснила Экономколллегия. При этом, добавил Суд, возникновение такой обязанности в каждом конкретном случае определяется моментом, когда руководитель осознал «критичность сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов».

ВС напомнил, что в соответствии с абз. 34 ст. 2 Закона о банкротстве под неплатежеспособностью понимается прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. В этом деле суды ошибочно отождествили неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору, считает Экономколллегия. «Данное обстоятельство само по себе не свидетельствует об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), в связи с чем не может рассматриваться как безусловное доказательство, подтверждающее необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве», – указано в определении. Кроме того, добавил ВС, установление момента возникновения обязанности по обращению с таким заявлением напрямую связано с определением размера субсидиарной ответственности руководителя.

В заключение ВС также отметил, что суды не оценили ряд доводов и доказательств, приведенных Денисом Трошановым, – в частности, что признаки неплатежеспособности появились у общества только в 2015 г.

«Действительно, чтобы сделать вывод о моменте наступления неплатежеспособности должника, недостаточно изучить только реестр требований его кредиторов. Неплатежеспособность не равна неоплате по конкретному обязательству, которая может быть вызвана различными причинами, не связанными с недостаточностью средств, в том числе наличием спора по договору», – указал в комментарии «АГ» Советник PB Legal Николай Строев.

В этом деле, судя по всему, именно спор о качестве субподрядных работ и был причиной неоплаты, добавил эксперт: «При этом суды первой и апелляционной инстанций не исследовали имущественное положение должника в момент неоплаты по конкретному договору. Хотя имелись доказательства, что на тот момент у должника отсутствовали признаки неплатежеспособности, а хозяйственная деятельность велась нормальным образом».

По мнению адвоката, партнера Tenzor Consulting Group Антона Макейчука, нижестоящие суды применили формальный подход к определению момента наступления объективного банкротства.

Однако выводы, приведенные в определении ВС, не новы для арбитражной практики, добавил эксперт: «Ранее к таким же выводам Экономколлегия приходила в рамках споров о признании сделок недействительными. Она говорила, что кредитор всегда осведомлен о факте непогашения долга перед ним, но это само по себе не свидетельствует о том, что данный кредитор должен одновременно располагать и информацией о приостановлении должником операций по расчетам с иными кредиторами». Это обстоятельство влияет как на оспаривание сделок, так и на определение момента наступления обязанности по подаче заявления о банкротстве должника, пояснил Антон Макейчук.

Адвокат, советник Dentons Мария Михеенкова полагает, что определение ВС может сыграть важную роль в судебной практике об определении момента наступления обязанности руководителя и других контролирующих должника лиц обратиться с заявлением о банкротстве. «Сегодня в большинстве случаев суды придерживаются подхода, согласно которому такой момент наступает, как только появляется хоть одно просроченное неудовлетворенное требование кредитора, которое в дальнейшем включается в реестр. И тем более – с момента подтверждения такого требования судебным решением», – рассказала она.

Возможно, этот подход унаследован из практики по оспариванию сделок, где так же определяют наличие признака предпочтительности удовлетворения требования одного кредитора перед требованиями другого, предположила Мария Михеенкова. «Между тем в ситуации с субсидиарной ответственностью момент наступления обязанности контролирующего должника лица обратиться с заявлением о банкротстве привязан не к возникновению конкретного требования хотя бы одного кредитора, а к моменту объективного банкротства, на что обоснованно и обратил внимание ВС», – подчеркнула она.