Прокуроры продолжают спор с судами об обвинительном заключении по делу адвоката Александра Лебедева

Президиум Мосгорсуда, рассмотрев по настоянию судьи Верховного Суда кассационное представление заместителя Генпрокурора, отказал в отмене решения о возвращении уголовного дела в прокуратуру

Генри Резник, защищающий адвоката Александра Лебедева, рассказал «АГ», как убедил суд в иной трактовке позиции КС, на которую ссылалась Генпрокуратура в обоснование своей правоты. Сам Александр Лебедев, комментируя ситуацию, отметил, что полон оптимизма и надеется, что дело в его отношении или будет прекращено за отсутствием состава преступления, или же суд оправдает его.

26 февраля Президиум Московского городского суда рассмотрел кассационное представление заместителя Генерального прокурора Виктора Гриня на постановление Тверского районного суда г. Москвы и апелляционное постановление Мосгорсуда, которыми уголовное дело в отношении адвоката Александра Лебедева было возвращено прокурору.

Предыстория судебного спора

Ранее «АГ» сообщала, что осенью 2017 г. адвокат Александр Лебедев принял поручение на защиту Екатерины Краснихиной, обвиняемой по уголовному делу о растрате, потерпевшим по которому признано ООО «Первая нерудная компания». В сентябре женщине была изменена мера пресечения с подписки о невыезде на домашний арест с установлением запрета покидать место жительства без разрешения органа предварительного следствия.

В октябре следователь удовлетворил ходатайство обвиняемой и ее защитника, которые просили предоставить ей разрешение на посещение с новорожденным ребенком медицинского перинатального центра. Следователь разрешил женщине отлучиться из дома на четыре часа 12 октября – с 8:00 до 12:00. Однако своевременно Екатерина Краснихина домой не вернулась, опоздав почти на 2 часа, что дало повод следователю обратиться в суд с ходатайством об изменении меры пресечения на заключение под стражу.

Суд согласился с доводами следствия о допущенном нарушении избранной меры пресечения, выразившемся в том, что Екатерина Краснихина находилась в неизвестном месте в течение 2 часов после полудня 12 октября, и вынес постановление о заключении женщины под стражу. Впрочем, через 4 дня судебный акт был отменен как неправосудный, и Краснихина вернулась домой.

Более чем через месяц после этого в отношении Александра Лебедева было возбуждено уголовное дело, а 15 декабря он был привлечен в качестве обвиняемого. По мнению следствия, он предъявил суду в качестве доказательства заведомо подложную справку о посещении Краснихиной медицинского перинатального центра, которая была приобщена к материалам дела, т.е. совершил преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 303 УК РФ, – фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении. В подтверждение следствие, в частности, привело показания врача-педиатра, выписавшей справку о пребывании Екатерины Краснихиной в перинатальном центре 12 октября. Врач сообщила, что на самом деле справка была выдана через несколько дней после этого по просьбе Краснихиной, которая ввела ее в заблуждение.

Следствие посчитало, что Александр Лебедев достоверно знал, что его подзащитная не посещала медицинское учреждение, и, предъявляя справку, преследовал цель принятия судом на основе подложных доказательств незаконного решения об отказе в удовлетворении ходатайства следователя об изменении меры пресечения в отношении Екатерины Краснихиной.

Возвращение дела прокурору

В мае 2018 г., за три дня до окончания расследования, Александру Лебедеву было предъявлено новое обвинение – уже в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ (вмешательство в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия). В августе дело было рассмотрено Тверским районным судом г. Москвы.

Как указано в постановлении суда (есть в распоряжении «АГ»), в ходе предварительного слушания судьей был поставлен на обсуждение участников процесса вопрос о возвращении уголовного дела прокурору, поскольку обвинительное заключение утверждено ненадлежащим субъектом.

Из обвинительного заключения (есть у «АГ») следует, что после согласования с руководителем следственно органа оно было направлено следователем заместителю Генерального прокурора РФ. Вместе с тем оно было утверждено не им, а заместителем прокурора г. Москвы, что, отметил суд, не предусмотрено законом. При этом каких-либо данных, свидетельствующих о причинах произошедшей замены, на момент поступления дела в суд в его материалах не было.

Прокуроры возражали против возвращения уголовного дела, указав на отсутствие для этого оснований, поскольку обвинительное заключение утверждено заместителем прокурора г. Москвы на основании доверенности, выданной заместителем Генерального прокурора РФ.

Суд, однако, указал, что представленная доверенность не предусмотрена УПК и не может подменять собой Уголовно-процессуальный кодекс, который не предполагает делегирование прокурором полномочий по утверждению обвинительного заключения другому лицу, в том числе нижестоящему прокурору.

Кроме того, суд заметил, что в протоколе ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела содержится ходатайство о включении в список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание со стороны защиты, свидетелей с указанием их анкетных данных, однако стороне защиты в этом необоснованно отказано.

Прокуроры заявили, что в ходе судебного разбирательства сторона защиты не лишена возможности обеспечить явку в суд свидетелей со своей стороны.

Суд, однако, не согласился со стороной обвинения, отметив, что отказ противоречит позиции КС, изложенной в Определении от 24 марта 2015 г. № 678-О, разъясняющей о недопустимости произвольного отказа органом предварительного расследования в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, и приобщении их к материалам уголовного дела.

В итоге Тверской районный суд г. Москвы постановил возвратить уголовное дело в отношении Лебедева прокурору г. Москвы для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Апелляция согласилась с первой инстанцией

В апелляционном представлении государственные обвинители С. Сафонов и А. Кутузов выразили несогласие с постановлением суда, назвав его незаконным, необоснованным и подлежащим отмене в связи нарушением судом уголовно-процессуального закона.

В обоснование своей позиции прокуроры указывали, что выводы о том, что обвинительное заключение утверждено ненадлежащим прокурором в нарушение положений ст. 221 УПК, являются ошибочными. При этом они ссылались на то, что каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона прокурором допущено не было, уголовное дело поступило в суд в предусмотренном законом порядке.

Кроме того, отмечалось, что доводы суда противоречат позиции КС РФ, поскольку уголовное дело поступило в прокуратуру г. Москвы из Генеральной прокуратуры РФ для выполнения требований ст. 221, 222 УПК РФ, и прокуратура г. Москвы принимала решение по делу на основании доверенности заместителя Генерального прокурора РФ, а у суда отсутствовали основания ставить под сомнение процессуальные действия заместителя прокурора г. Москвы по утверждению обвинительного заключения по делу.

Также в представлении было указано, что доводы суда о произвольном отказе органом предварительного расследования в получении доказательств, о которых ходатайствовала сторона защиты, не основаны на положениях закона. Гособвинители отметили, что в ходе судебного разбирательства уголовного дела по существу в соответствии со ст. 234, 271 УПК суд праве по ходатайству сторон допросить любых лиц, не указанных в обвинительном заключении, если их показания имеют значение для уголовного дела.

Кроме того, прокуроры ссылались на то, что при возвращении уголовного дела прокурору нарушаются требования действующего уголовно-процессуального закона, в том числе положения ст. 6.1 УПК РФ.

19 сентября Мосгорсуд оставил решение суда первой инстанции без изменения, а апелляционное представление прокуроров – без удовлетворения.

Апелляция назвала обоснованным указание суда первой инстанции, что после составления обвинительного заключения по уголовному делу в отношении Александра Лебедева и согласования его с руководителем следственного органа оно было направлено вместе с уголовным делом заместителю Генерального прокурора РФ, однако в дальнейшем обвинительное заключение утверждено заместителем прокурора г. Москвы, которому уголовное дело в порядке ч. 6 ст. 220 УПК РФ не направлялось.

Кроме того, Мосгорсуд отметил, что в список подлежащих вызову в суд со стороны защиты лиц не были включены указанные обвиняемым граждане, несмотря на заявленное ходатайство, в которым были отражены сведения, достаточные для вызова их в судебное заседание.

«Вопреки доводам апелляционного представления, выводы суда, изложенные в обжалуемом постановлении, надлежащим образом мотивированы, основаны на материалах дела и положениях действующего законодательства. Не согласиться с этими выводами у суда апелляционной инстанции оснований не имеется. Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену либо изменение обжалуемого постановления, судом допущено не было», – указал Мосгорсуд.

Спор попал в кассацию через Верховный Суд

Заместитель прокурора г. Москвы В. Ведерников подал кассационное представление на определение Мосгорсуда. Он настаивал, что никаких нарушений, которые могли бы служить основанием для возвращения уголовного дела прокурору, органами расследования не допущено.

Как следует из представления, прокурор г. Москвы утвердил обвинительное заключение по доверенности и поручению заместителя Генерального прокурора РФ, что не является нарушением норм УПК РФ. Оснований для включения в список обвинительного заключения свидетелей стороны защиты не имелось, поскольку ходатайство об их допросе было следователем отклонено.

В связи с этим зампрокурора Москвы просил отменить решение апелляции и направить уголовное дело в тот же суд со стадии предварительного слушания.

Однако судья Мосгорсуда Е. Фисенко 18 декабря 2018 г. отказал в передаче кассационного представления на рассмотрение Президиума МГС. В своем постановлении судья повторил доводы апелляции, отметив, что у суда имелись основания для возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК, поскольку допущенные нарушения препятствовали суду рассмотреть дело по существу и принять на основании данного обвинительного заключения законное и обоснованное решение. Также отмечено, что выводы суда были подробно мотивированы со ссылками на положения уголовно-процессуального закона и «не соглашаться с ними оснований не имеется».

Кроме того, судья особо отметил, что выдача доверенности заместителем Генерального прокурора на утверждение обвинительного заключения, на что указано в кассационном представлении, уголовно-процессуальными нормами не предусмотрена.

После этого в спор вступила уже сама Генеральная прокуратура – 26 декабря заместитель генпрокурора Виктор Гринь обратился с кассационным представлением (имеется у «АГ») в Верховный Суд РФ, в котором привел следующие обоснования утверждения обвинительного заключения не чинами Генпрокуратуры, а прокуратуры города. Так, он отметил, что это решение было основано на положениях ч. 1 ст. 129 Конституции РФ, согласно которой Генеральный прокурор и его заместители вправе делегировать свои полномочия подчиненным прокурорам, в том числе по принятию процессуальных решений в уголовном судопроизводстве.

Правомерность таких действий, как указал Виктор Гринь, подтверждена Конституционным Судом РФ, который в своем Определении № 1567-О-О от 27 ноября 2010 г. указал, что обязанности по утверждению обвинительного заключения и направлению уголовного дела в суд могут возлагаться на нижестоящих прокуроров с учетом принципа единства и централизации органов прокуратуры. «Таким образом, позиция суда о том, что обвинительное заключение по уголовному делу утверждено неправомерным должностным лицом, является несостоятельной», – подчеркивается в представлении.

Немотивированными названы и доводы нижестоящего суда о необоснованности решения следователя об отказе стороне защиты в предоставлении доказательств в судебном заседании. Заместитель Генерального прокурора пояснил, что следователь отклонил ходатайство о вызове двух граждан, потому что обвиняемым не были приведены основания, по которым они должны быть включены в число свидетелей: «По делу они не допрошены. Вопреки требованиям ч. 2 ст. 159, ч. 7 ст. 34 УПК РФ, их осведомленность об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, не подтверждена».

При этом в кассационном представлении отмечалось, что в ходе предварительного слушания и судебного разбирательства по мотивированному ходатайству сторон суд вправе самостоятельно допросить любых лиц, не указанных в обвинительном заключении.

«Таким образом, существенных нарушений, исключающих рассмотрение уголовного дела судом, не допущено. Возвращение дела прокурору ограничивает права участников судопроизводства на доступ к правосудию и препятствует его разрешению в разумный срок», – резюмировал Виктор Гринь.

29 января 2019 г. судья Верховного Суда вынес постановление, в котором согласился с доводами стороны обвинения.

Направив кассационное представление на рассмотрение Президиума Мосгорсуда, ВС отметил, что суд первой инстанции не учел положения ст. 129 Конституции и что ни положения ч. 1 ст. 221 УПК РФ, ни какой-либо иной нормы уголовно-процессуального закона не содержат каких-либо ограничений в части права вышестоящего прокурора поручить нижестоящему обязанности по утверждению обвинительного заключения.

Судья ВС процитировал вывод Конституционного Суда, приведенного в Определении № 1567-О-О, согласно которому в системе действующего правового регулирования независимо от того, прокурором какого уровня в системе прокуратуры осуществлялся надзор за производством предварительного расследования, на нижестоящих прокуроров могут возлагаться обязанности по реализации предусмотренных законом полномочий, в том числе по надзору за исполнением законов органами предварительного расследования, а значит, и по утверждению обвинительного заключения и направлению уголовного дела в суд.

Также у судьи вызывали сомнение соответствие уголовно-процессуальному закону и вывод суда о том, что отказ следователя в удовлетворении ходатайства стороны защиты включить в список лиц, подлежащих вызову в суд в качестве свидетелей двух граждан, препятствует рассмотрению уголовного дела. «Составляемый следователем перечень лиц, вызов которых в судебное заседание необходим, отражает мнение по указанному вопросу только одной стороны (обвинения) и не ограничивает круг лиц, которые могут быть допрошены в суде, в том числе по ходатайствам стороны защиты, а в случае обеспечения стороной защиты явки свидетеля в его допросе не может быть отказано», – заключил судья ВС.

Защита использовала доводы обвинения против него самого

Судебное заседание кассации состоялось 25 февраля. Вице-президент ФПА, первый вице-президент АП г. Москвы, председатель Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Генри Резник, защищающий Александра Лебедева по уголовному делу, рассказал «АГ» о том, какие доводы он приводил в ходе рассмотрения кассационного представления.

Так, он обратил внимание суда на то, что в ст. 221 УПК конкретно и абсолютно определенно регламентируются действия прокурора, к которому поступает обвинительное заключение: «Пересылка вышестоящим прокурором для утверждения обвинительного заключения нижестоящему прокурору – не предусмотрена».

«Позиция прокуратуры такая, что это ведомство является централизованной системой с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим. Соответственно, прокуроры вышестоящие могут давать любые указания нижестоящим – и они подлежат исполнению. Надо сказать, что прокуратура при этом имела подспорье, и довольно приличное – это определение КС № 1567-О-О – изложенная в нем правовая позиция, на первый и, может быть, даже на второй взгляд, полностью подтверждает правоту прокуратуры», – отметил Генри Резник.

Однако защитник привел суду иное толкование выводов, изложенных в судебном акте КС. Генри Резник подчеркнул, что надзор начинается не с момента получения прокурором обвинительного заключения от следователя, а с момента возбуждения уголовного дела: «Именно тогда у надзирающего прокурора появляются полномочия, а у участников процесса – возможность обращения к нему за гарантией законности проведения предварительного расследования».

«Если бы с самого начала уголовного дела Генпрокуратура дала указание, что надзор по нему осуществляется прокуратурой г. Москвы, то тогда бы не было нужды против этого возражать. Но на протяжении всего расследования надзор осуществляла именно Генпрокуратура, и следователь, в соответствии с Положением о надзоре за расследованием дел в Центральном аппарате СКР и приказом Александра Бастрыкина, направил дело Лебедева именно заместителю Генпрокурора, – прокомментировал “АГ” Генри Резник. – Получается, в сущности, что замгенпрокурора хотел, чтобы суд не исполнял прямые предписания уголовно-процессуального закона и чтобы он норму ст. 221 УПК не исполнял, потому что в ней нет ничего о том, что вышестоящий прокурор может пересылать дело нижестоящему только для утверждения обвинительного заключения».

Кроме того, в суде Генри Резник обратил внимание на то, что в УПК закреплен приоритет Кодекса для определения порядка осуществления уголовного судопроизводства, но он не абсолютен: «КС в двух своих определениях указывал, что при столкновении норм УПК с иными законами подлежит применению тот закон, который устанавливает наибольший объем гарантий прав человека».

«Таким образом, все упиралось в то, может ли это не предусмотренное УПК полномочие вышестоящего прокурора пересылать нижестоящему уголовное дело, считаться в качестве обеспечивающего больше гарантий соблюдения прав личности, привлекаемых к уголовной ответственности? Этим здесь и не пахнет!» – прокомментировал адвокат.

Он добавил, что эта позиция была воспринята Президиумом МГС: «В данном случае нельзя было говорить, что Закон о прокуратуре позволяет передавать уголовное дело от вышестоящего прокурора нижестоящему в ситуации, когда изначально надзор осуществляла именно Генеральная прокуратура, а городская ни сном, ни духом не была в курсе об этом деле».

Говоря о втором спорном моменте – невключении в число свидетелей защиты лиц, которые были предложены адвокатами, Генри Резник отметил, что тут также необходимо было толковать ситуацию исходя из позиции обеспечения прав личности и конституционного принципа состязательности.

«Есть три способа введения показаний лиц в качестве свидетелей защиты в уголовном судопроизводстве. Первый – это включение их в приложение к обвинительному заключению в список лиц, подлежащих обязательному вызову в суд. Второй – заявление уже в суде ходатайства об их допросе. Третий предусмотрен ч. 4 ст. 271 УПК, когда сторона защиты просто приводит их к дверям судебного зала, заявляет ходатайство об их допросе, которое в обязательном порядке должно быть удовлетворено, – пояснил Генри Резник. – Наша позиция заключалась в том, что эти способы не равнозначны. Первый гарантирует полную надежность – когда лицо включено в список свидетелей, подлежащих вызову, то это императивно – суд обязан их вызвать. Остальные два более проблематичны: нужно заявлять ходатайство суду, суд должен оценить, относимо оно или нет, причем он может и не удовлетворить ходатайство. А доставка в суд без повестки порой просто невозможна – люди отказываются приходить без этого».

«Почему следователь должен определять, как действовать адвокату? Здесь опять же речь идет об умалении прав стороны защиты, хотя вообще-то есть принцип благоприятствовании ей. Более того, если руководствоваться принципами объективности и всесторонности расследования, то следователь сам должен был вызвать в качестве свидетелей, упомянутых Лебедевым в своих показаниях», – отметил Генри Резник.

По словам адвоката, суд воспринял эти доводы и в очередной раз отказал стороне обвинения в отмене постановления о возвращении дела прокурору.

Комментируя решение кассации, Генри Резник сообщил, что в судебном заседании повторил свою позицию относительно причин пересылок уголовного дела от вышестоящего прокурора нижестоящему, которую он озвучивал в апелляционном суде: «Почему замгенпрокурора не утвердил обвинительное заключение, несмотря на то, что полгода Генпрокуратура осуществляла надзор за этим делом? Больше того – с подачи Генпрокуратуры это дело и было возбуждено. Объяснение такое: мужества прекратить несообразное уголовное преследование моего коллеги адвоката Лебедева не хватает. Но и “светиться” в деле с реальной перспективой получить свою порцию позора – тоже не хочется», – рассказал защитник.

Сам Александр Лебедев в комментарии «АГ» отметил, что утверждение обвинительного заключения в том порядке, в котором оно было предложено Генеральной прокуратурой, не соответствует ни уголовно-процессуальному закону, ни Конституции. «Почему прокуратура не может с этим согласиться, сложно сказать. Подозреваю, что просто “честь мундира” в данной ситуации для них более важна, чем вообще суть уголовного дела, потому что уже на протяжении 6 месяцев мое дело, по сути, не рассматривается по существу. Вместо этого идут споры между судами и прокуратурой о том, правильно или неправильно было утверждено обвинительное заключение», – прокомментировал адвокат. При этом он заметил, что исправить ситуацию очень просто – нужно просто направить дело следователю для пересоставления обвинительного заключения с последующим его утверждением уполномоченным на это прокурором.

«Я полон оптимизма и надеюсь, что в конечном итоге либо на стадии предварительного расследования уголовное дело будет прекращено за отсутствием состава преступления, либо же суд объективно рассмотрит его и вынесет оправдательный приговор», – резюмировал Александр Лебедев.