Проблемы в общении между наследниками и наследодателем надо решать заранее

Комментарий позиций ВС по делам о наследстве из Обзора № 2 за 2019 г.

Макаров Сергей
Адвокат АП Московской области, МКА «ГРАД», зам. зав. кафедрой адвокатуры МГЮА

12 Августа 2019
Судебная практикаГражданское право и процесс

Важность правовых позиций, которые Верховный Суд РФ объединяет в обзоры судебной практики, на мой взгляд, трудно переоценить. Во-первых, постановления Пленума ВС РФ зачастую следуют за обзорами и основываются на них. Во-вторых, в обзорах более полно раскрывается суть дел, благодаря чему можно понять существенные детали конкретных судебных казусов.

Вопросам наследственного права в Обзоре судебной практики № 2 за 2019 г., утвержденном Президиумом ВС РФ 17 июля (далее – Обзор), посвящены два пункта – 8 и 9.

В п. 8 обзора рассматривается крайне важная для сферы наследования жилья ситуация.

Разумеется, все наследники, на равном основании призываемые к наследованию (например, наследники по закону одной очереди или по одному завещанию в равных долях), имеют равные права на наследуемые жилые помещения. Однако представляется, что это равноправие не должно превалировать над благоразумием, так как в большинстве случаев жилые помещения – дома, квартиры и особенно комнаты – явно не приспособлены для раздела между двумя и, разумеется, большим числом наследников. К тому же важно сохранить возможность проживания в наследуемом помещении наследника, реально проживавшего там на момент открытия наследства. Поэтому со всех точек зрения признание ВС РФ переходящего по наследству жилого помещения неделимым объектом можно оценить положительно.

В названном пункте обзора не упомянуто о родственных или свойственных отношениях между сторонами спора. Однако использованные при публикации инициалы – И., С.Т., С.Е. и С.Н. – позволяют с высокой долей вероятности предположить, что И. – это супруг наследодателя, а С.Т., С.Е. и С.Н. – дети наследодателя. То есть перед нами – очередной пример войны за наследство отчима или мачехи и пасынков (падчериц).

В связи с этим, особенно с учетом упомянутого фактора давнего проживания И. в спорном доме, не могу не отметить, что позиция ВС РФ представляется не только законной, но и морально обоснованной. Убежден, что переживший супруг однозначно должен иметь преимущественное право на получение в собственность наследственного жилья, в котором он (она) проживал с наследодателем, или наследственной доли в этом жилье – для того, чтобы указанное лицо могло сохранить прежний привычный образ жизни.

В то же время считаю необходимым обратить внимание на два обстоятельства.

Первое. Необходимы максимально труднооспоримые (еще лучше – практически бесспорные) доказательства того, что переживший супруг фактически жил в наследуемом помещении, доме или квартире. Особенно это важно в тех случаях, когда переживший супруг не был зарегистрирован в спорном помещении по месту жительства. Но даже если и был, все равно должны быть истребованы и представлены доказательства его реального там проживания.

С учетом особенностей судопроизводства по гражданским делам также необходимо, чтобы факт проживания подтверждался письменными или вещественными доказательствами. Это будет способствовать тому, чтобы суд имел возможность максимально объективно оценить спорную ситуацию.

Отдельно отмечу, что совместное с наследодателем пользование иным имуществом – например, жилым домом как дачей – не должно давать преимуществ пережившему супругу: важно обеспечить ему лишь сохранение проживания как основы привычного образа жизни.

Второе. Если защита прав переживших супругов может выражаться в признании повышенного приоритета их преимущественного права на жилье, то защита прав иных наследников может быть гарантирована получением справедливой денежной компенсации наследственных прав на долю в жилой недвижимости, оставленной пережившему супругу. Здесь чрезвычайно важно добиться обоснованности результатов назначенной судом оценки стоимости наследственного имущества. Причем итогом оценки должно быть соответствие не методикам проведения оценки (каждый эксперт практически всегда может обосновать свое мнение, выраженное в акте оценки, ссылками на необходимые научные методики в силу их многообразия), а рыночной стоимости недвижимого имущества.

Добавлю, что в настоящее время разброс методик оценки позволяет оценщикам по-разному – зачастую вообще кардинально отличающимся образом – оценивать объекты недвижимости. Считаю, что такого не должно быть в принципе. Все возможные методики оценки должны приводить к более-менее одинаковым результатам. Остается надеяться, что по данному аспекту ВС РФ также представит правовую позицию.

Возвращаясь к рассматриваемой позиции ВС РФ, подчеркну, что речь идет не о предоставлении пережившему супругу ощутимого приоритета в получении доли в наследстве, а лишь о том, чтобы обеспечить ему приоритет в закреплении за ним привычного для него жилого помещения. И если переживший супруг не имеет возможности выплатить другим наследникам справедливую денежную компенсацию либо компенсировать перекос за счет передачи им иного наследственного имущества – тогда и приоритет пережившего супруга на получение в собственность жилья не должен действовать, поскольку права иных наследников ни в коем случае не должны быть ущемлены или нарушены.

В п. 9 обзора приведено дело, правовая позиция ВС РФ по которому напоминает о выводах, сформулированных в Постановлении Пленума ВС РФ от 29 мая 2012 г. № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» (далее – Постановление Пленума № 9): восстановление срока для принятия наследства возможно только при наличии существенных объективных причин (обстоятельств), примерный перечень которых приведен в постановлении, – но не в силу каких бы то ни было субъективных обстоятельств, к которым ВС РФ последовательно относит любые сложности в общении (включая прекращение общения), какой бы из сторон, по утверждению истцов, они ни были инициированы.

В связи с этим отсутствие общения между наследником, пропустившим срок для принятия наследства, и наследодателем не рассматривается как обстоятельство, которое могло бы стать основанием для восстановления срока принятия наследства, – что представляется совершенно справедливым как с правовой, так и с моральной точки зрения. Независимо от того, прекратил наследодатель общение с наследником или наследник при жизни наследодателя по собственной инициативе в какой-то момент прекратил общение с ним, это – сугубо субъективные обстоятельства, которые по смыслу п. 1 ст. 1155 ГК РФ ВС РФ справедливо отказывается относить к уважительным причинам пропуска срока.

Можно предположить, что если при жизни наследодателя одни наследники препятствовали другим в общении с ним, то «обделенные» лица, пропустившие срок принятия наследства, обязательно должны обращаться в суд и доказывать, что подобное препятствование фактически было допущено. По крайней мере, такая попытка должна быть сделана с учетом того, что и в законе (ГК РФ), и в судебной практике (основанной на довольно-таки «жестких» положениях Постановления Пленума № 9) перечень возможных причин, признаваемых уважительными, приведен в виде открытого списка – т.е. нужно стараться доказать, что они объективно носили уважительный характер.

В заключение добавлю, что, как показывает практика ВС РФ по наследственным делам, причина многих споров связана со сложностями в общении либо между наследодателем и возможными наследниками, либо последними между собой. И если эти проблемы общения не были мирно урегулированы при жизни наследодателя, велика вероятность того, что с открытием наследства они вскроются как нарыв.