О правовых позициях по гражданским делам из Обзора ВС № 4 за 2019 г.

Из 16 приведенных правовых позиций Гражданской коллегии эксперты обратили внимание только на три

В комментарии «АГ» адвокаты указали, что большинство правовых позиций ВС, приведенных в Обзоре, направлены на исправление ошибок нижестоящих судов, в связи с чем они вряд ли существенно повлияют на судебную практику.

Как ранее сообщала «АГ», 25 декабря Президиум Верховного Суда утвердил Обзор судебной практики № 4 за 2019 г. В документ вошли 16 правовых позиций, изложенных Судебной коллегией по гражданским делам.

Адвокат АБ «Андрей Городисский и Партнеры» Евгений Калинин посчитал, что Обзор не содержит позиций судов, поддержанных Президиумом Верховного Суда, которые бы кардинально меняли толкование закона или судебную практику. «В нем приводятся примеры решений судов, которые вытекают из буквального толкования закона, для общего сведения заинтересованных лиц и для поддержки общих ориентиров судебной практики», – резюмировал он.

Адвокат АП г. Москвы Алина Емельянова отметила, что правовые позиции, изложенные ВС РФ в Обзоре, направлены прежде всего на исправление ошибок нижестоящих судов, в связи с чем сложно говорить о каком-либо существенном влиянии их на судебную практику.

Споры, возникающие в сфере финансовых услуг и сделок

ВС указал, что соглашение о возможности изменения условий банковского обслуживания, в том числе и установление иных размеров банковских комиссий или новых комиссий, должно быть достигнуто до оказания клиенту (физическому лицу) финансовой услуги в форме, позволяющей однозначно установить его согласие на обслуживание на этих условиях и добровольный выбор им объема оказанных услуг. Действующее законодательство, указал Суд, не предусматривает право банков устанавливать специальное комиссионное вознаграждение в качестве меры противодействия легализации доходов, полученных преступным путем.

В другом примере Верховный Суд разъяснил, что в случае нарушения заемного обязательства сумма долга подлежит расчету исходя из валюты займа, указанной в договоре, в соответствии с п. 2 ст. 317 ГК РФ.

Споры, вытекающие из договорных отношений

В п. 4 Обзора приведена позиция Судебной коллегии ВС по гражданским делам, согласно которой к договорам ипотеки, заключенным после 1 июля 2014 г. (после вступления в силу поправок в законодательство), применяются общие положения о залоге, содержащиеся в ГК РФ и закрепляющие требования к государственной регистрации ипотеки путем внесения соответствующей записи об ограничении права в Единый государственный реестр недвижимости. Сам договор ипотеки регистрации не подлежит и считается заключенным с момента достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям договора.

Евгений Калинин признал заслуживающей внимания позицию ВС в Определении № 14-КГ19-1 из п. 5 Обзора, согласно которой заключение договоров об участии в долевом строительстве и об уступке права требования по таким договорам с одновременной передачей их для государственной регистрации не противоречит требованиям закона.

Так, между Б. и обществом 16 ноября 2016 г. были заключены 7 договоров уступки права требования (цессии), согласно которым ответчик передал истцу права требования от организации-застройщика 7 однокомнатных квартир. Согласно условиям указанных договоров расчет между сторонами за уступаемые права производится полностью до подписания договора.

Права требования передачи от застройщика указанных квартир принадлежали ответчику на основании заключенных 15 ноября 2016 г. между организацией-застройщиком и обществом договоров участия в долевом строительстве объектов недвижимости. 16 ноября 2016 г. Б. и общество обратились в регистрирующий орган за государственной регистрацией 7 договоров уступки права требования (цессии). Одновременно на регистрацию были сданы договоры участия в долевом строительстве указанных объектов недвижимости от 15 ноября 2016 г., заключенные между организацией-застройщиком и обществом, государственная регистрация которых состоялась 21 ноября 2016 г. 10 января 2017 г. от общества в регистрирующий орган поступили заявления о прекращении государственной регистрации договоров уступки права требования (цессии).

Б. обратился в суд с иском к обществу о проведении государственной регистрации договоров уступки права требования. Он полагал, что сделки по уступке права требования состоялись по воле обеих сторон, все условия согласованы, денежные средства по договору истцом переданы полностью. Общество возражало против заявленных Б. требований и обосновывало свой встречный иск о расторжении указанных выше договоров уступки права требования тем, что в нарушение условий заключенных с истцом договоров цессии об оплате цены договоров до их заключения Б. денежные средства в кассу общества не внес, что послужило основанием для обращения общества в регистрирующий орган с заявлением о прекращении регистрационных действий по данным договорам.

Разрешая спор и принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований Б. и встречных исковых требований общества, суд первой инстанции исходил из того, что на момент заключения между обществом и Б. спорных договоров от 16 ноября 2016 г. общество каких-либо прав на данные объекты долевого строительства не имело, поскольку государственная регистрация договоров долевого участия в строительстве от 15 ноября 2016 г. между организацией-застройщиком и обществом была произведена только 21 ноября 2016 г.

По мнению суда, общество не имело прав на заключение договоров цессии с истцом Б. до окончания процедуры государственной регистрации ранее заключенных договоров участия в долевом строительстве, что влечет признание заключенных между сторонами договоров цессии ничтожными в соответствии с п. 4 ст. 166 ГК РФ по инициативе суда. При этом суд сослался на ст. 170 ГК, приведя в решении ее положения о ничтожности мнимых и притворных сделок. Суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции о ничтожности договоров цессии.

ВС посчитал, что в ст. 17 Закона об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ предусмотрено, что договор об участии в долевом строительстве и (или) уступка прав требования по такому договору подлежат государственной регистрации. «Как в целом названный закон, так и требование о регистрации направлены на защиту участников долевого строительства (особенно граждан), поэтому позиция судов, посчитавших, что при отсутствии регистрации спорного договора и уступки прав по нему гражданин не может требовать от застройщика выполнения договора путем передачи оплаченного жилого помещения, не учитывает отмеченных целей указанного закона», – подчеркнул ВС.

Кроме того, он отметил, что данная позиция не учитывает также того, что в соответствии с п. 2 ст. 165 ГК, если сделка, требующая государственной регистрации, совершена в надлежащей форме, но одна из сторон уклоняется от ее регистрации, суд по требованию другой стороны вправе вынести решение о регистрации сделки. В этом случае сделка регистрируется в соответствии с решением суда.

Также Суд сослался на п. 6 Постановления Пленума ВС от 21 декабря 2017 г. № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки», в котором разъяснено, что согласно взаимосвязанным положениям ст. 388.1, п. 5 ст. 454 и п. 2 ст. 455 ГК РФ договор, на основании которого производится уступка, может быть заключен не только в отношении требования, принадлежащего цеденту в момент заключения договора, но и в отношении требования, которое возникнет в будущем или будет приобретено цедентом у третьего лица (будущее требование). Если иное не установлено законом, будущее требование переходит к цессионарию, соответственно, непосредственно после момента его возникновения или его приобретения цедентом. Соглашением сторон может быть предусмотрено, что будущее требование переходит позднее (п. 2 ст. 388.1 ГК РФ).

ВС указал, что из разъяснений, содержащихся в п. 8 Постановления № 54, следует, что по смыслу ст. 390, 396 ГК невозможность перехода требования, например по причине его принадлежности иному лицу или его прекращения, сама по себе не приводит к недействительности договора, на основании которого должна была производиться такая уступка, и не освобождает цедента от ответственности за неисполнение обязательств, возникших из этого договора. Например, если стороны договора продажи имущественного права исходили из того, что названное право принадлежит продавцу, однако в действительности оно принадлежало иному лицу, покупатель вправе потребовать возмещения причиненных убытков, а также применения иных предусмотренных законом или договором мер гражданско-правовой ответственности.

«Равным образом, если иное не вытекает из существа соглашения между цедентом и цессионарием, цедент, обязавшийся уступить будущее требование, отвечает перед цессионарием, если уступка не состоялась по причине того, что в предусмотренный договором срок или в разумный срок уступаемое право не возникло или не было приобретено у третьего лица», – посчитал ВС.

Высшая инстанция отметила, что на момент рассмотрения дела в суде требование уже существовало, права по договору участия в долевом строительстве объекта недвижимости были зарегистрированы, тогда как в соответствии с законом права по договору уступки права требования у цессионария возникают не с момента заключения договора, а с момента государственной регистрации (п. 3 ст. 433, ст. 389 ГК РФ). Суд отметил, что из материалов дела видно, что обществом заявлено встречное исковое требование о расторжении договоров цессии в связи с их неоплатой, в качестве основания указано на ст. 450, 453 ГК. При этом требований о признании сделки недействительной общество не предъявляло.

ВС указал, что в силу ч. 3 ст. 196 ГПК РФ суд принимает решение по заявленным истцом требованиям и может выйти за пределы этих требований только в случаях, предусмотренных федеральным законом. Между тем процессуальный закон не предоставляет суду полномочий по изменению по своему усмотрению основания и предмета иска с целью использования более эффективного способа защиты, а также выбора иного способа защиты.

Суд сослался на п. 79 Постановления Пленума ВС от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», в соответствии с которым суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки (реституцию) по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов, а также в иных предусмотренных законом случаях (п. 4 ст. 166 ГК РФ). По смыслу ст. 56 ГПК при решении данного вопроса суду следует вынести его на обсуждение сторон. В мотивировочной части решения должно быть указано, какие публичные интересы подлежат защите, либо содержаться ссылка на специальную норму закона, позволяющую применить названные последствия по инициативе суда.

Таким образом, указал ВС, положения ст. 168 ГК судом первой инстанции применены вопреки данным разъяснениям Пленума ВС. Он отметил, что решение не содержит указания ни на закон, позволяющий выйти за пределы заявленных требований, ни на нарушения публичных интересов. Кроме того, апелляционной инстанцией факт оплаты или неоплаты Б. уступки права требования по договорам не выяснялся, на обсуждение сторон не выносился.

В следующем пункте Обзора ВС указал, что сообщение Ростуризма о возникновении в стране (месте) временного пребывания туриста угрозы безопасности его жизни и здоровью, опубликованное до начала его путешествия, является основанием для расторжения договора о реализации туристического продукта и возврате туристу уплаченной им по договору суммы.

Алина Емельянова отметила, что согласно ст. 14 Закона об основах туристской деятельности (в редакции, действовавшей на момент заключения договора с истцом), обстоятельства, свидетельствующие о возникновении в стране (месте) временного пребывания туристов угрозы безопасности их жизни и здоровью, должны были подтверждаться решением уполномоченных органов. «Нижестоящие суды посчитали, что рекомендательная информация, размещенная на сайте Ростуризма, о возникновении угрозы безопасности здоровью туристов, находящихся в стране (пункте назначения), не подменяла решение уполномоченных органов. ВС РФ, исправляя суды, исходил не из буквального толкования нормы, но из общего ее смысла и из принципов обеспечения безопасности туристов за пределами территории РФ.

Следует отметить, что с 13 декабря 2019 г. в ч. 4 ст. 14 Закона были внесены изменения, согласно которым рекомендации приравниваются к решениям уполномоченных органов», – указала адвокат.

Разрешение споров, возникающих из обязательственных отношений

Евгений Калинин назвал интересным правовую позицию из п. 7 Обзора, согласно которой если решение суда о возложении на должника обязанности по исполнению обязательства в натуре исполняется после 1 июня 2015 г., то по заявлению кредитора на случай неисполнения указанного судебного решения в его пользу может быть присуждена денежная сумма в порядке, предусмотренном п. 1 ст. 308.3 ГК РФ. «При этом не имеет значения тот факт, что договор, на основании которого возникло обязательство, заключен до указанной даты», – подчеркнул он.

Алина Емельянова также посчитала, что с данной позицией ВС РФ следует согласиться. Она указала, что судебная неустойка – это мера ответственности за неисполнение решения суда. «То есть не компенсация за уже допущенное нарушение, а дополнительный способ понуждения к исполнению судебного акта», – подчеркнула она. В связи с этим, считает адвокат, даже если на момент вынесения судом решения о понуждении к исполнению обязанности в натуре законом не предусматривалась возможность взыскания судебной неустойки, последняя может быть взыскана, если кредитор обратился в суд с заявлением о ее взыскании после 1 июня 2015 г., а решение суда о принуждении к исполнению обязанности в натуре не было исполнено.

«Думаю, что по своей правовой природе институт судебной неустойки является скорее процессуальным, чем материальным», – полагает адвокат. Алина Емельянова отметила, что в связи с помещением нормы о судебной неустойке в ГК у судов возникают подобного рода сложности в правоприменении.

Споры, возникающие из причинения вреда

В этом разделе Судебная коллегия привела разъяснение о том, что, если после возбуждения исполнительного производства должник располагал денежными средствами и иным имуществом, достаточным для погашения задолженности перед взыскателем в полном объеме, однако в результате бездействия судебного пристава-исполнителя такая возможность была утрачена, взыскатель вправе требовать возмещения вреда в порядке, установленном ст. 1069 ГК РФ.

Кроме того, приведена позиция, согласно которой каждый из страховщиков, застраховавших ответственность владельцев транспортных средств, в результате взаимодействия которых причинен вред третьим лицам, обязан произвести соответствующую страховую выплату потерпевшим в возмещение вреда по каждому из договоров страхования.

Разрешение споров, возникающих из наследственных отношений

Задолженность наследодателя по алиментам и по уплате неустойки, исчисленной на день смерти наследодателя, является имущественной обязанностью, которая переходит к его наследнику, принявшему наследство, в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества.

Поскольку обязанность по уплате алиментов носит ежемесячный характер, срок исковой давности по требованию о взыскании неустойки за неуплату алиментов исчисляется отдельно по каждому просроченному месячному платежу, а не с даты смерти наследодателя.

Споры, возникающие из жилищных отношений

Евгений Калинин назвал заслуживающей внимания правовую позицию из п. 11, согласно которой управляющая компания вправе требовать допуска своих представителей в занимаемое потребителем жилое или нежилое помещение для осуществления эксплуатационного контроля за техническим состоянием зданий и внутриквартирного оборудования путем осуществления периодических осмотров.

Как писала «АГ», ООО «УК Вертикаль» обратилось в суд с иском к Игорю и Марии Исаевым о предоставлении доступа в их квартиру, расположенную в многоквартирном доме. Истец утверждал, что ответчики сделали в своей квартире перепланировку, которая могла изменить техническое и санитарное состояние внутриквартирного оборудования.

До обращения в суд управляющая компания безрезультатно пыталась истребовать у Исаевых документы о согласованности осуществленной ими перепланировки. Собственники жилья также отказались предоставить УК доступ в квартиру для осмотра технического и санитарного состояния внутриквартирного оборудования в целях надлежащего обслуживания инженерных систем дома.

Суд удовлетворил иск, обязав ответчиков обеспечить доступ в кухню и комнату спорной квартиры. Первая судебная инстанция сочла, что УК имеет право на осмотр внутриквартирного оборудования для предотвращения аварийных ситуаций. Свое решение суд обосновал ссылкой на положения ст. 31, 161 ЖК РФ, а также Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов (утв. Постановлением Правительства РФ от 6 мая 2011 г. № 354).

Впоследствии апелляция отменила решение суда и отказала в удовлетворении иска. Вторая инстанция исходила из отсутствия оснований для предоставления доступа в квартиру в целях осмотра кухни и комнаты, поскольку в указанных помещениях не было технического и санитарного внутриквартирного оборудования. Апелляция отметила факт отсутствия аварийных ситуаций и недоказанность УК наличия жалоб со стороны других жильцов дома на перепланировку спорной квартиры, что свидетельствовало об отсутствии нарушения чьих-либо прав.

Верховный Суд отметил, что Правительство РФ устанавливает стандарты и правила деятельности по управлению многоквартирными домами, которые обеспечивают, в частности, надежность многоквартирных домов, безопасность жизни и здоровья граждан, сохранность имущества.

Суд пояснил, что содержание общего имущества дома включает в себя его осмотр, в том числе ответственными лицами, в целях своевременного выявления несоответствия состояния такого имущества требованиям законодательства, а также угрозы безопасности жизни и здоровью граждан. В число лиц, имеющих право осмотра общего имущества, входит и управляющая компания, представители которой имеют право на допуск в жилье для осмотра технического и санитарного состояния внутриквартирного оборудования, выполнения необходимых ремонтных работ и проверки устранения недостатков предоставления коммунальных услуг. Такой допуск предоставляется им по мере необходимости, в заранее согласованное с жильцом время, не чаще одного раза в три месяца, а в случае ликвидации аварий – в любое время.

«Требования по осуществлению технического обслуживания и текущего ремонта носят обязательный характер, относятся как к зданию и сооружению в целом, так и к входящим в состав таких объектов системам инженерно-технического обеспечения и их элементам, внутриквартирному оборудованию и являются неотъемлемой частью процесса эксплуатации этих систем, оборудования, обеспечивающей его безопасность», – указано в тексте определения ВС.

В п. 12 Обзора также приведено разъяснение о том, что ни федеральным законодательством, ни региональной адресной программой не установлена доплата гражданами, переселяемыми из жилых помещений в аварийном многоквартирном доме, разницы между стоимостью изымаемого жилого помещения и вновь предоставляемого.

Разрешение споров, возникающих из пенсионных отношений

Как указал Верховный Суд, переселение пенсионера в пределах государств − участников Соглашения о гарантиях прав граждан государств − участников СНГ в области пенсионного обеспечения от 13 марта 1992 г. влечет прекращение выплаты ему пенсии по прежнему месту жительства в случае, если пенсия того же вида ему выплачивается по новому месту жительства.

Процессуальные вопросы

В п. 14 Обзора Суд указал, что льгота в виде освобождения пенсионеров от уплаты государственной пошлины по искам имущественного характера к пенсионным органам предоставляется им не только при подаче исков в суд, но и на всех стадиях рассмотрения дела.

В следующей позиции указано, что недопустимо изменение статуса третьего лица на соответчика на стадии рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции.

Кроме того, в Обзоре приведена позиция, согласно которой в качестве уважительных причин пропуска срока подачи кассационной жалобы могут быть признаны не только обстоятельства, относящиеся к личности заявителя, такие как тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т.п., но и обстоятельства, объективно препятствовавшие лицу, добросовестно пользующемуся своими процессуальными правами, реализовать право на обжалование судебного постановления в установленный законом срок, включая разумный срок для ознакомления с судебным актом и для подготовки документа лицом, которому судебный акт был направлен по почте.