Можно ли при частичном удовлетворении иска присудить ответчику расходы больше компенсации истцу?

ВС посчитал, что в таком случае несправедливо возлагать на правообладателя товарного знака обязанность возместить расходы ответчика на представителя, в несколько раз превышающие компенсацию, итоговый размер которой определяет суд, а не истец

Как сообщил «АГ» представитель правообладателя, ВС РФ мог бы расширить перечень случаев, в которых принцип пропорциональности не применяется, однако ограничился лишь пресечением несправедливости в конкретном деле. Представитель одного из ответчиков полагает, что своим определением Суд предоставил истцам необоснованное преимущество в части минимизации процессуальных рисков, связанных с взысканием судебных издержек при необоснованно заявленных требованиях. Представитель второго ответчика считает, что ВС установил дополнительный критерий разумности для взыскания судебных расходов, а именно – необходимость определения соотношения между заявленными ко взысканию судебными расходами и суммой удовлетворенных исковых требований. Эксперты «АГ» также прокомментировали выводы Суда.

В конце февраля Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ рассмотрела вопрос о том, могут ли при частичном удовлетворении иска о взыскании компенсации за нарушение исключительного права судебные расходы ответчика, которые тот истребует у истца, превышать размер такой компенсации (Определение № 305-ЭС19-26346 по делу № А40-14914/2018).

Суды взыскали с истца почти 400 тыс. судебных расходов, хотя он получил всего 100 тыс. компенсации

ПАО «Институт Стволовых Клеток Человека» обратилось в АС г. Москвы с требованием о взыскании с ООО «Фэмилис» компенсации за нарушение исключительного права на товарный знак в размере 5 млн руб. – максимальной суммы, предусмотренной подп. 1 п. 4 ст. 1515 ГК РФ. Согласно указной норме правообладатель вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации в размере от 10 тыс. до 5 млн руб., точная сумма определяется судом с учетом характера нарушения.

К участию в деле в качестве соответчика был привлечен Антон Щукарёв. Суд признал нарушение исключительного права института на спорный товарный знак и удовлетворил иск частично, взыскав в пользу правообладателя 100 тыс. руб.

После этого Антон Щукарёв подал в АС г. Москвы заявление о взыскании с истца понесенных в ходе рассмотрения дела судебных расходов на оплату услуг своего представителя в размере 392 тыс. руб.

Первая инстанция удовлетворила требование в полном объеме, сославшись на ст. 101, 106, 110 АПК РФ, п. 10 и 13 Постановления Пленума ВС РФ от 21 января 2016 г. № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» и п. 3 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 1 июля 2014 г. № 167 «Рекомендации по применению критериев сложности споров, рассматриваемых в арбитражных судах РФ». Арбитражный суд исходил из подтверждения факта оказания услуг представителем, несения ответчиком расходов на их оплату и недоказанности институтом чрезмерности заявленной к взысканию суммы.

Апелляция и суд округа поддержали позицию нижестоящей инстанции. Суды учли, что согласно ч. 1 ст. 110 АПК РФ судебные расходы, понесенные лицами, участвующими в деле, в пользу которых принят судебный акт, взыскиваются арбитражным судом с другой стороны. Если же иск удовлетворен частично, то такие траты относятся на лиц, участвующих в деле, пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований.

ВС РФ подошел к вопросу иначе

Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила о позиции Конституционного Суда о порядке распределения судебных расходов, выраженной им в ряде определений. По мнению КС, критерием присуждения расходов является вывод суда о правомерности или неправомерности заявленного истцом требования. Этот вывод непосредственно связан с выводом о том, подлежит ли иск удовлетворению, поскольку только удовлетворение требования подтверждает правомерность его принудительной реализации через суд, влечет восстановление нарушенных прав и свобод, что и приводит к необходимости возмещения судебных расходов. В случае же частичного удовлетворения и истец, и ответчик вправе требовать присуждения понесенных ими судебных расходов, но только в части, пропорциональной, соответственно, объему удовлетворенных требований истца или объему требований истца, в удовлетворении которых отказано.

Верховный Суд также обратился к Постановлению Пленума от 21 января 2016 г. № 1, где разъяснено, что при частичном удовлетворении имущественных требований, подлежащих оценке, судебные издержки присуждаются истцу пропорционально размеру удовлетворенных требований, а ответчику – пропорционально той части, в удовлетворении которой истцу отказано (ст. 110 АПК РФ). При этом расходы на оплату услуг представителя взыскиваются в разумных пределах (ч. 2 ст. 110 АПК). Эти процессуальные нормы направлены на установление условий, при которых соблюдался бы необходимый баланс процессуальных прав и обязанностей сторон, пояснил Суд.

ВС обратил внимание на то, что согласно подп. 1 п. 4 ст. 1515 ГК РФ правообладатель товарного знака вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации в размере от 10 тыс. до 5 млн руб., конкретный размер которой определяется по усмотрению суда исходя из характера нарушения. При этом в силу п. 60 Постановления Пленума ВС РФ от 23 апреля 2019 г. № 10 «О применении части четвертой ГК РФ» требование о взыскании компенсации носит имущественный характер. Вне зависимости от способа расчета суммы компенсации в исковом заявлении должна быть указана цена иска в твердой сумме.

Суд согласился с тем, что удовлетворение требований института в размере меньшем, чем изначально заявленный, является частичным удовлетворением иска по смыслу ч. 1 ст. 110 АПК РФ и влечет за собой распределение судебных расходов пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований.

Как отмечается в определении, суды апелляционной и кассационной инстанций указали, что при взыскании компенсации за незаконное использование товарного знака судебные расходы относятся на истца пропорционально размеру необоснованно заявленной им компенсации со ссылкой на п. 48 Обзора судебной практики по делам, связанным с разрешением споров о защите интеллектуальных прав, утвержденного Президиумом ВС РФ 23 сентября 2015 г. Между тем данное правило о пропорциональном распределении расходов по уплате государственной пошлины, применимое и при распределении расходов на оплату услуг представителя, не препятствует их справедливому распределению в разумных пределах, что также следует из Постановления Пленума ВС РФ от 21 января 2016 г. № 1 и ч. 2 ст. 110 АПК РФ, подчеркнула Судебная коллегия.

Сославшись на Определение КС РФ от 21 декабря 2004 г. № 454-О, ВС указал, что обязанность суда взыскивать расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах является одним из предусмотренных законом правовых способов, направленных против необоснованного завышения размера оплаты услуг представителя. В ч. 2 ст. 110 АПК речь идет об обязанности суда установить баланс между правами лиц, участвующих в деле.

Экономколлегия добавила, что в Постановлении от 11 июля 2017 г. № 20-П КС РФ указал на возможность дифференциации правового регулирования распределения судебных расходов в зависимости от характера рассматриваемых судом категорий дел, в том числе с учетом особенностей заявляемых требований. При этом, отметил ВС, размер компенсации за нарушение интеллектуальных прав по смыслу п. 3 ст. 1252 ГК и п. 62 Постановления Пленума ВС от 23 апреля 2019 г. № 10 определяется судом по своему усмотрению в пределах, установленных ГК, с учетом требований разумности и справедливости, исходя из конкретных обстоятельств дела, характера нарушения, срока незаконного использования, возможных убытков и иных факторов, в том числе определенных Конституционным Судом.

Верховный Суд снова процитировал КС РФ, на этот раз – Постановление от 13 декабря 2016 г. № 28-П, согласно которому компенсация за нарушение интеллектуальных прав, будучи штрафной санкцией, преследующей в том числе публичные цели пресечения нарушений в сфере интеллектуальной собственности, является тем не менее частноправовым институтом, основанным на признании равенства участников регулируемых им отношений. При этом защита имущественных прав правообладателя должна осуществляться таким образом, чтобы обеспечивался баланс прав и законных интересов участников гражданского оборота.

Судебная коллегия напомнила, что компенсация за нарушение исключительного права призвана защищать интеллектуальную собственность. При этом требование о применении мер ответственности за нарушение исключительного права предъявляется к лицу, в результате противоправных действий которого нарушено исключительное право на конкретный объект интеллектуальной собственности. «Таким образом, указанная гражданско-правовая ответственность наступает за доказанный факт нарушения исключительного права на объект интеллектуальной собственности», – подчеркнул ВС.

Коллегия заключила, что нижестоящие инстанции при рассмотрении спора по существу в полной мере признали правомерность претензий истца к ответчикам и установили, что институт обладает всеми необходимыми правами на спорный товарный знак. При рассмотрении дела был подтвержден факт совместного нарушения ответчиками исключительного права истца, о котором он заявлял. В то же время, заметил ВС, при распределении судебных расходов суды не учли суть возникших между сторонами материальных правоотношений и особенность заявленного требования о взыскании компенсации, не соотнесли размер взысканной компенсации и заявленных расходов.

Верховный Суд посчитал, что взыскание с правообладателя расходов на оплату услуг представителя ответчика в полном объеме ограничивает в подобных случаях возможность защиты интеллектуальной собственности. По его мнению, это не только не обеспечивает восстановления имущественной сферы истца, но и препятствует достижению публично-правовой цели – стимулирования участников гражданского оборота к добросовестному, законопослушному поведению, исключающему получение преимуществ в предпринимательской деятельности с помощью неправомерных методов и средств.

Как указано в определении, возложение на лицо, чье право было нарушено, обязанности выплатить в пользу одного из ответчиков сумму, превышающую в несколько раз взысканную с ответчиков в солидарном порядке компенсацию за допущенное ими нарушение, не соответствует требованиям справедливости, равенства и соблюдения баланса прав и законных интересов сторон. Подобная ситуация противоречит п. 4 ст. 1 ГК РФ, согласно которому никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного или недобросовестного поведения, и фактически препятствует правообладателю защищать свое нарушенное право в судебном порядке, подчеркнул ВС РФ.

Подход нижестоящих инстанций, по мнению экономколлегии, привел к тому, что нарушенное ответчиками исключительное право истца осталось незащищенным, а задачи

судопроизводства, перечисленные в ст. 2 АПК РФ, не были достигнуты. С учетом этого ВС отменил акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение, отметив, что в материалах дела содержатся заявление «Фэмилис» о взыскании с института 490 тыс. руб. расходов на оплату услуг представителя и заявление истца о взыскании с ответчиков в солидарном порядке 753 тыс. руб. судебных расходов, которые в целях соблюдения баланса прав и законных интересов сторон подлежат рассмотрению совместно с заявлением Антона Щукарёва.

Комментарий представителя правообладателя

Интересы «Института Стволовых Клеток Человека» представлял управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай. «Дело, переданное на рассмотрение коллегии, в котором мне посчастливилось представлять интересы заявителя кассационной жалобы, действительно очень интересное, злободневное и, главное, дающее возможность на этом вопиющем и при этом хрестоматийном случае продемонстрировать наличие правовой проблемы и разрешить ее», – подчеркнул адвокат.

Однако, как полагает Юлий Тай, нельзя сказать, что ВС РФ удалось в полной мере справиться с поставленной задачей. «Несправедливость, граничащая с абсурдом, была пресечена, но, увы, генеральное общее правило так и не было сформулировано, хотя обстоятельства дела предоставляли такую возможность, – прокомментировал определение он. – Вместо того чтобы расширить количество описанных в п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 21 января 2016 г. случаев, в которых принцип пропорциональности не применяется, используя телеологическое толкование норм института компенсации судебных расходов в совокупности с подробно раскрытым Конституционным Судом в Постановлении № 28-П институтом компенсации за нарушение исключительных прав, судьи Верховного Суда написали большое определение, которое не дает ответы, а создает новые вопросы».

С одной стороны, пояснил адвокат, коллегия утверждает, что при взыскании компенсации за незаконное использование товарного знака судебные расходы относятся на истца пропорционально размеру необоснованно заявленной им компенсации, но это «не препятствует справедливому их распределению в разумных пределах». «После этого ВС напоминает о позиции Конституционного Суда об установлении баланса, что, конечно же, верно, но для обнаружения этого баланса должны быть очерчены хотя бы приблизительные границы», – подчеркнул Юлий Тай.

Тут же, добавил он, судьи ВС напомнили, что в соответствии с Постановлением от 11 июля 2017 г. № 20-П дифференциация правового регулирования распределения судебных

расходов зависит от характера рассматриваемых судом категорий дел. «Но страницей раньше специфика категории дел о взыскании компенсации как не относимой к пропорциональному распределению была безмотивно отринута Верховным Судом. Вместо этого он указал на весьма неопределенное – “с учетом требований разумности и справедливости, исходя из конкретных обстоятельств дела и иных факторов”. Как итог, нижестоящим судам ставится в вину, что они не учли “суть возникших материальных правоотношений и особенность заявленного требования о компенсации”, но ведь это опять про особенность применения ст. 1515 ГК, исключительность которого уже отвергнута судьями ВС!» – разъяснил представитель истца.

По мнению адвоката, все остальные приведенные в определении «мантры» о недостижении публично-правовой цели – стимулирования участников гражданского оборота к добросовестному поведению – и задачах судопроизводства не помогут нижестоящим инстанциям и участникам судебных процессов достичь понимания правовых позиций Верховного Суда, а следовательно, и единообразия в применении спорных норм. «В то время как Конституционный Суд уже устал повторять, что отсутствие единообразного правоприменения по причине нормативной неопределенности закона нарушает права граждан и само по себе является достаточным основанием для признания таких норм неконституционными», – подчеркнул Юлий Тай. В частности, отметил он, об этом снова было сказано недавно в Постановлении от 5 марта 2020 г. № 11-П.

Позиции представителей ответчиков, нарушивших право на товарный знак

Интересы Антона Щукарёва представлял старший партнер АБ «Башилов, Носков и партнеры» Борис Башилов. Адвокат считает, что ВС полностью проигнорировал положения ст. 9 Арбитражного процессуального кодекса, которая предусматривает наличие состязательных рисков у сторон, и, по сути, предоставил истцам необоснованное преимущество в части минимизации процессуальных рисков, связанных с взысканием с них судебных издержек при необоснованно заявленных требованиях.

Он согласился с тем, что в данном случае необходимо учитывать требования ст. 1515 Гражданского кодекса, которая предусматривает, что правообладатель вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации в размере от 10 тыс. до 5 млн руб. Однако из этого следует, что размер исковых требований определяется волей истца, пояснил Борис Башилов.

«Однако коллегия судей устранилась от упоминания указанных норм права, поскольку иначе бы противоречила сама себе. Очевидно, что в данном случае свою функцию кассационная инстанция не выполнила. По сути, коллегия вышла за пределы своих полномочий и “залезла” в оценку доказательств под вуалью того, что нижестоящие инстанции не установили все обстоятельства в полном объеме»,– подчеркнул адвокат.

По его мнению, в этом определении ВС РФ фактически напутствовал нижестоящие суды на взыскание при повторном рассмотрении расходов в размере не больше взысканной компенсации. «Что, безусловно, противоречит ст. 110 АПК РФ и п. 20, 21 Постановления Пленума № 1 от 21 января 2016 г.», – считает Борис Башилов.

Представитель ООО «Фэмилис», управляющий партнер АБ «Башилов, Носков и партнеры» Игорь Носков полагает, что в данном деле Судебная коллегия по экономическим спорам не заняла ни позицию правообладателя, ни позицию ответчиков.

По словам адвоката, позиция института сводилась к тому, что при доказанном факте незаконного использования товарного знака ответчик вообще не имеет права на взыскание судебных расходов, вне зависимости от того, в какой части удовлетворено заявленное требование о взыскании компенсации. В свою очередь Антон Щукарёв и «Фэмилис» исходили из того, что при распределении расходов суд должен оценивать добросовестность поведения ответчика на стадии досудебных переговоров, а также разумность и добросовестность при формировании суммы исковых требований правообладателем, который должен учитывать «злостность» нарушения, его длительность, а также поведение ответчика при урегулировании возникшей конфликтной ситуации на стадии досудебных переговоров. «Именно это и было учтено судами нижестоящих инстанций при удовлетворении заявления о взыскании судебных расходов», – сообщил он «АГ».

Игорь Носков отметил, что точку зрения Судебной коллегии в этом деле можно свести к двум основным выводам. Первый – ответчики по такой категории дел имеют возможность взыскивать судебные расходы. Второй – нижестоящие суды в данном случае взыскали расходы в размере, превышающем сумму компенсации, что влечет за собой неразумность заявленных ко взысканию судебных расходов. «По моему мнению, первый вывод верен, а второй слишком прямолинейный и не учитывает нюансы нашего дела, которые могут встретиться и в иных аналогичных делах. Фактически коллегия ограничила возможность взыскания судебных расходов ответчиков по такой категории дел суммой компенсации, присужденной правообладателю», – прокомментировал определение Игорь Носков.

Тем самым, по мнению адвоката, ВС РФ установил дополнительный критерий разумности для взыскания судебных расходов, а именно – необходимость определения соотношения между заявленными ко взысканию судебными расходами и суммой удовлетворенных исковых требований. «Считаю, что такой подход не стимулирует правообладателя разумно подходить к вопросу формирования своих исковых требований в части суммы компенсации. Руководствуясь таким подходом, правообладатели теперь могут заявлять любую компенсацию, не опасаясь взыскания с них значимых судебных расходов», – полагает Игорь Носков.

Мнения экспертов «АГ»

Юрист по защите интеллектуальной собственности ИТ-компании ЗАО «КРОК инкорпорейтед» Виталий Антонов полагает, что Суд сделал верные выводы. «Взыскание с истца судебных расходов в размере, превышающем сумму удовлетворенных требований, не соответствует целям компенсации за нарушение исключительного права и обесценивает такое решение. К тому же ВС РФ обратил внимание на недостаточную обоснованность ранее принятых по делу судебных актов, что может в дальнейшем побудить нижестоящие суды серьезнее подходить к необходимости аргументирования при разрешении споров о взыскании судебных расходов, и не только по делам о нарушении исключительных прав», – указал эксперт. По его мнению, определение ВС является примером не нормативистского подхода, основанного исключительно на законе, а реализацией принципа справедливости.

Юрист практики банкротства АБ «Инфралекс» Владимир Исаенко также полагает, что в данном деле Верховный Суд отошел от формализма при применении нормы о распределении судебных расходов в пользу принципа справедливости и недопустимости извлечения прибыли из незаконного поведения участника гражданского оборота.

«Прямолинейный подход к пропорциональному распределению расходов не устроил Верховный Суд. Он установил стандарт справедливого распределения судебных издержек, который не допускает их взыскание с потерпевшей стороны в пользу правонарушителя. В ином случае истцы не будут обращаться за защитой нарушенных прав, опасаясь дальнейшего взыскания судебных расходов в большей сумме, чем полученная с ответчика компенсация», – считает Владимир Исаенко.

Юрист Enforce Law Company Владимир Черненко сообщил, что, согласно правовой позиции Пленума ВС РФ, принцип пропорционального распределения не применяется при взыскании неустойки, а также при разрешении иска неимущественного характера, в том числе имеющего денежную оценку требования (например, компенсации морального вреда).

«В науке, а также в правоприменительной практике по ст. 1515 ГК РФ имеется неопределенность в понимании правовой природы компенсации за незаконное использование товарного знака. Из логической конструкции ст. 1515 можно сделать вывод, что законодатель приравнивает такую компенсацию к возмещению убытков. В случае такой квалификации расходы подлежат удовлетворению пропорционально, поскольку истец необоснованно завысил сумму иска или не смог ее доказать», – рассказал эксперт. Однако, добавил он, если такую компенсацию ставить в один ряд с компенсацией морального вреда или штрафом, то снижение ее судом не допускается, а расходы должны быть отнесены в полном объеме на сторону нарушителя.

«К сожалению, Верховный Суд в этом решении так и не ответил на назревший вопрос, ограничившись абстрактными ссылками на принципы и цели гражданского процесса», – отметил Владимир Черненко.

Старший юрист Eversheds Sutherland Алексей Дарков обратил внимание на то, что, как следует из определения, само по себе установление факта нарушения исключительного права истца не приводит к отказу во взыскании судебных расходов ответчика в полном объеме.

«Второй круг рассмотрения дела будет очень интересным. В случаях, когда судам оставляют некое усмотрение в определении взыскиваемых сумм, будь то компенсация, моральный вред или расходы на представителя, размер таких сумм начинает формироваться самой судебной практикой. В итоге взыскания расходов на представителя свыше 100 тыс. руб. и морального вреда более 1 тыс. руб. становятся исключениями. А компенсации по подп. 1 п. 4 ст. 1515 ГК РФ стремятся к 10 тыс. руб., а не к 5 млн руб. И именно сумма и расчет, которые определят суды по этому делу, станут основой формирования дальнейшей однотипной судебной практики», – считает юрист.

По его словам, интересно, насколько это определение ВС повлияет на случаи, когда размер требований зависит от судебной экспертизы, исход которой предсказать нельзя. «Совсем близкий пример из сферы IP – это дела о взыскании компенсации, равной двукратному размеру стоимости права использования, когда такая стоимость определяется на основании судебной экспертизы, – пояснил Алексей Дарков. – Истцы также не могут с уверенностью предугадать сумму компенсации, поэтому размер собственных расходов, на возмещение которых можно претендовать, и расходы ответчика, которые возместить придется, остаются неизвестными до конца разбирательства».