КС не усмотрел неконституционности в невозможности отмены арбитражным судом решения третейского суда

Конституционный Суд указал, что отмена решения третейского суда возможна только вследствие его противоречия публичному порядку РФ при нарушении в ходе третейского разбирательства фундаментальных правовых начал

По мнению одного из экспертов, Конституционный Суд, отказывая в принятии жалобы, исходил из того, что третейское разбирательство само по себе является формой защиты гражданских прав и стороны, подписывая арбитражное соглашение, добровольно принимают на себя обязательства по его исполнению. Второй приветствовал то, что в определении КС еще раз подчеркнуты границы вмешательства государственных судов в третейское разбирательство.

29 января Конституционный Суд вынес Определение № 98-О, в котором указал, что для отмены решения третейского суда арбитражный суд должен установить нарушение фундаментальных принципов построения экономической, политической, правовой системы России, которое может иметь последствия в виде нанесения ущерба суверенитету или безопасности государства, затрагивать интересы больших социальных групп либо нарушать конституционные права и свободы физических или юридических лиц.

Решением Морской арбитражной комиссии при Торгово-промышленной палате РФ частично удовлетворено исковое заявление ООО «Юридическая фирма «Ремеди» к юридическому лицу о взыскании денежных средств, процентов за пользование чужими денежными средствами и расходов, связанных с разрешением спора. При этом третейский суд оставил без рассмотрения требование заявителя о взыскании процентов и прекратил разбирательство в этой части, а также распределил между сторонами расходы на уплату регистрационного и арбитражного сборов и дополнительные расходы пропорционально размеру удовлетворенных и отклоненных требований.

Юрфирма, полагая, что решение противоречит публичному порядку России, обратилась в арбитражный суд с заявлением о его отмене. Однако определением арбитражного суда, оставленным без изменения арбитражным судом кассационной инстанции, заявление оставлено без удовлетворения.

После этого «Ремеди» обратилась в Конституционный Суд с жалобой на неконституционность положения ст. 233 АПК и ст. 22 Закона об арбитраже (третейском разбирательстве), поскольку они препятствуют отмене арбитражным судом решения третейского суда, нарушающего публичный порядок РФ и закрепленные Конституцией принципы правосудия. По мнению юрфирмы, этим же конституционным предписаниям противоречат ст. 1 и п. 1 ст. 395 ГК как допускающие возможность отказа во взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами лицу, не представившему доказательства размера применимой ключевой ставки Центрального банка.

Конституционный Суд не нашел оснований для принятия жалобы. Он указал, что п. 2 ч. 4 ст. 233 АПК предусматривает, что основанием для отмены решения третейского суда является его противоречие публичному порядку РФ. При установлении в ходе рассмотрения дела наличия или отсутствия данного основания, а также иных оснований для отмены решения третейского суда, предусмотренных АПК, государственные (арбитражные) суды исследуют представленные в суд доказательства в обоснование заявленных требований и возражений, но не вправе переоценивать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу (ч. 6 ст. 232 Кодекса).

Такое законодательное регулирование, по мнению КС, допускает реализацию арбитражными судами полномочий по отмене решения третейского суда вследствие его противоречия публичному порядку Российской Федерации только при нарушении в ходе третейского разбирательства фундаментальных правовых начал (принципов), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы РФ. При этом для отмены решения третейского суда по указанному основанию арбитражный суд устанавливает совокупное наличие двух признаков: во-первых, нарушение фундаментальных принципов построения экономической, политической, правовой системы России, которое, во-вторых, может иметь последствия в виде нанесения ущерба суверенитету или безопасности государства, затрагивать интересы больших социальных групп либо нарушать конституционные права и свободы физических или юридических лиц.

КС заметил, что из такого понимания публичного порядка в целях отмены решения третейского суда государственным судом исходит и правоприменительная практика (п. 51 Постановления Пленума ВС от 10 декабря 2019 г. № 53 «О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража»).

«Указанные нарушения и их правовые последствия государственный (арбитражный) суд устанавливает в каждом конкретном деле исходя из его фактических обстоятельств, анализа доводов сторон и оценки представленных ими доказательств в обоснование необходимости отмены решения третейского суда», – указал КС. Он добавил, что оценка сделанных при разрешении данных вопросов выводов арбитражных судов, в том числе о том, являются ли указанные заявителем обстоятельства основанием для отмены решения третейского суда как нарушающего публичный порядок Российской Федерации, к его компетенции не относится.

Таким образом, посчитал КС, п. 2 ч. 4 ст. 233 АПК и ч. 5 и 6 ст. 22 Закона об арбитраже не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя, перечисленные в жалобе, в конкретном деле. Статья 1 ГК, закрепляющая основные начала гражданского законодательства, п. 1 ст. 395 указанного Кодекса, направленный на защиту имущественных интересов лица, чьи денежные средства незаконно удерживались, сами по себе не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя, указанные в жалобе. «Установление же фактических обстоятельств конкретного дела в части наличия оснований для взыскания убытков в размере процентов за пользование чужими денежными средствами на основании пункта 1 статьи 395 ГК, а также критериев оценки размера убытков не подведомственно Конституционному Суду», – резюмируется в определении.

В комментарии «АГ» адвокат, председатель Коллегии адвокатов системы биоэкологической безопасности и здравоохранения РФ Юрий Меженков предположил, что Конституционный Суд, отказывая в принятии жалобы, исходил из того, что третейское разбирательство само по себе является формой защиты гражданских прав и стороны, подписывая арбитражное соглашение, добровольно принимают на себя обязательства по его исполнению. Он добавил, что третейский суд, являясь альтернативой государственной системе правосудия, рассматривает споры в пределах, установленных арбитражным соглашением: «Можно предположить, что арбитражное соглашение (третейская оговорка) не содержало указание на то, что стороны доверяют суду рассмотрение спора в части процентов за пользование чужими денежными средствами».

Советник практики по разрешению споров международной юридической фирмы «Allen & Overy, Москва» Андрей Панов с сожалением отметил, что «публичный порядок в последние годы стал своего рода ломом в области третейского разбирательства, против которого, как известно, нет приема». По его мнению, суды часто забывают о запрете пересматривать решения третейских судей по существу либо просто не понимают, что отмена судом решения из-за несогласия судьи с выводами арбитров и является таким пересмотром. На этом фоне, посчитал эксперт, решения арбитражных судов по делу А40-68377/2019 и определение КС можно только приветствовать.

«Я не возьмусь оценивать, правильно ли арбитры прекратили производство по делу в части взыскания процентов (мне кажется, что речь должна идти об отказе в удовлетворении требования, а не о прекращении производства), однако они приняли такое решение после заслушивания позиций сторон, участвующих в деле, поэтому оно не должно подлежать пересмотру, даже являясь ошибочным», – посчитал Андрей Панов. Не зная тонкостей дела, отметил он, сложно понять мотив заявителя.

«В самом же определении, как и в судебных актах по этому спору, правильно подчеркивается, что несогласие стороны с выводами арбитров не свидетельствует о нарушении публичного порядка. Разумеется, ни о каком нарушении публичного порядка здесь речи не идет – это просто решение арбитров, которое не устроило истца. Поэтому можно только приветствовать то, что границы вмешательства государственных судов в третейское разбирательство еще раз подчеркнуты в определении КС», – резюмировал он.