КЭС разъяснила вопрос о возможности совмещения статусов адвоката и арбитражного управляющего

В документе отмечается, что в ситуации конфликта профессиональных статусов деятельность лица может привести к тому, что осуществление полномочий в соответствии с одним из статусов будет свидетельствовать о нарушении ограничений, установленных для второго

Один из адвокатов обратил внимание, что КЭС не в первый раз обращается к данной теме. Второй отметил, что разъяснение все же не исключает возможность совмещения статусов, поэтому используемые в нем формулировки предельно аккуратны. Третий добавил, что совмещение статуса адвоката со статусом арбитражного управляющего, имеющего право заниматься предпринимательской деятельностью, может повлечь уязвимость лица, совмещающего их.

26 апреля Совет Федеральной палаты адвокатов РФ утвердил Разъяснение Комиссии ФПА по этике и стандартам о возможности совмещения статусов адвоката и арбитражного управляющего по соответствующему запросу Совета АП Ленинградской области.

В документе отмечено, что адвокат вправе совмещать свою основную деятельность с некоторыми иными ее видами – в частности, он вправе заниматься урегулированием споров, научной, преподавательской, экспертной и иной творческой деятельностью, а также инвестировать средства и распоряжаться своим имуществом, извлекать доход из других источников, если эта деятельность не предполагает использование статуса адвоката (п. 3 ст. 9 КПЭА). Согласно КПЭА и соответствующим разъяснениям КЭС от 16 февраля 2018 г. установлен безусловный приоритет адвокатской деятельности над любой другой – как профессиональной, так и непрофессиональной.

Со ссылкой на ряд правовых позиций Конституционного Суда РФ КЭС напомнила, что адвокаты, будучи независимыми профессиональными советниками по правовым вопросам, осуществляют деятельность, имеющую публично-правовой характер, в связи с защитой прав и свобод человека и гражданина, гарантируя тем самым право каждого на получение квалифицированной юридической помощи в соответствии со ст. 45 и 48 Конституции РФ.

В разъяснении также подчеркивается, что законодательство о банкротстве прямо устанавливает, что иная профессиональная деятельность арбитражного управляющего (например, адвокатская) не должна влиять на надлежащее исполнение им обязанностей арбитражного управляющего. Соответственно, статус арбитражного управляющего исключает влияние адвокатской деятельности на исполнение обусловленных таким статусом обязанностей. При этом законодательство об адвокатской деятельности и адвокатуре, а также КПЭА не содержат прямого запрета на совмещение статусов адвоката и арбитражного управляющего. «Вместе с тем на практике совмещение статуса адвоката и статуса арбитражного управляющего может приводить к возникновению конфликта указанных статусов друг с другом. Деятельность лица в случае возникновения конфликта имеющихся у него профессиональных статусов может привести к тому, что осуществление полномочий в соответствии с одним из статусов будет свидетельствовать о нарушении ограничений, установленных применительно ко второму статусу. Содержащиеся в настоящем Разъяснении выводы не распространяются на адвокатов, чей статус приостановлен, поскольку указанные лица не могут осуществлять адвокатскую деятельность, в связи с чем к ним не применяется правило о безусловном приоритете такой деятельности над другой деятельностью», – резюмируется в документе.

Управляющий партнер МКА «TA lex» Андрей Торянников в комментарии «АГ» отметил, что КЭС ФПА не в первый раз обращается к вопросу совмещения статусов адвоката и арбитражного управляющего: «Еще в декабре 2021 г. КЭС разъяснила, что эти два статуса совмещать не следует, поскольку это будет давать поводы для возбуждения дисциплинарных производств. На тот момент было не совсем ясно, о каком поводе может идти речь, но последние разъяснения вносят ясность в данном вопросе».

Андрей Торянников добавил, что, поскольку адвокаты осуществляют деятельность публично-правового характера, исполнение возложенной на них публичной обязанности по обеспечению защиты прав и свобод человека и гражданина невозможно без установления безусловного приоритета адвокатской деятельности над любой другой разрешенной им деятельностью. «При этом арбитражным управляющим в силу прямого указания Закона о банкротстве разрешено заниматься иной деятельностью лишь при условии, что она не влияет на надлежащее исполнение обязанностей, – то есть адвокатская деятельность не должна влиять на надлежащее исполнение арбитражным управляющим своих обязанностей. Таким образом, при совмещении статусов возможна ситуация, при которой адвокат может поступиться своими обязанностями в угоду выполнению обязанностей арбитражного управляющего, что может повлечь дисциплинарную ответственность. К счастью, это предположение не привело к запрету на совмещение обоих статусов – наоборот, КЭС подчеркнула, что законодательство об адвокатской деятельности и адвокатуре и КПЭА не содержат прямого запрета совмещать оба этих статуса», – заметил он.

Адвокат добавил, что неоднократно обсуждал с арбитражными управляющими их желание получить статус адвоката, что, как они полагают, позволило бы им эффективнее осуществлять свои обязанности. «Надеюсь, данное разъяснение позволит им реализовать мечту», – резюмировал он.

Адвокат, руководитель практик разрешения споров и международного арбитража ART DE LEX Артур Зурабян полагает, что оба статуса с учетом публично-правовой функции адвокатов и арбитражных управляющих действительно предполагают приоритет деятельности в рамках каждого из этих статусов над любой другой деятельностью – как профессиональной, так и непрофессиональной. «При "столкновении" статусов конфликт интересов может стать неизбежным. Например, арбитражный управляющий, осуществляющий функции конкурсного управляющего должника, будет представлять уже как адвокат интересы лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности по делу о банкротстве должника, в параллельном деле о банкротстве компании, связанной (корпоративно или фактически) с должником», – пояснил он.

По мнению адвоката, такая ситуация может возникнуть и при осуществлении лицом деятельности только в качестве адвоката или только в качестве арбитражного управляющего. «Именно поэтому, прежде чем принять поручение, необходимо изучить вопрос возможного конфликта интересов в отношении текущих или прошлых поручений. Безусловно, совмещение одним лицом статусов адвоката и арбитражного управляющего усложняет исполнение обязанности по исключению конфликта интересов и неукоснительному соблюдению приоритета деятельности, которую лицо осуществляет в тот или иной момент», – считает Артур Зурабян.

При этом он добавил, что КЭС все же не исключает возможность такого совмещения. «Фактически из разъяснения можно сделать вывод, что совмещение статусов допустимо рассматривать в качестве некого квалифицирующего признака, увеличивающего ту часть бремени доказывания, которую должен реализовать адвокат или арбитражный управляющий при предъявлении к нему профессиональных претензий (например, в рамках рассмотрения судом заявления об отстранении арбитражного управляющего). Насколько мне известно, на практике данные виды деятельности довольно часто совмещаются, так как принципы деятельности и арбитражного управляющего, и адвоката во многом схожи. Запрет на совмещение этих видов профессиональной деятельности мог бы затронуть права достаточно большого круга адвокатов и арбитражных управляющих. Возможно, именно поэтому формулировки разъяснений предельно аккуратны», –предположил эксперт.

Адвокат МКА «Вердиктъ» Юнис Дигмар обратил внимание, что разъяснение КЭС учитывает правовые позиции, изложенные в Постановлении Конституционного Суда от 18 июля 2019 г. № 29-П, в том числе в особом мнении судьи КС Николая Бондаря. «Указывая на отсутствие безусловного запрета на совмещение статусов адвоката и арбитражного управляющего, КЭС тем не менее особо обращает внимание на недопустимость приоритета иных видов деятельности над адвокатской деятельностью по оказанию квалифицированной правовой помощи. Полагаю, последний довод имеет принципиальное значение в силу именно публично-правового характера осуществляемой адвокатом деятельности. Наложение иных имущественных интересов, которые не могут не появляться в ходе выполнения арбитражным управляющим своих обязанностей, с большой долей вероятности будет препятствовать выполнению адвокатом профессиональных функций. Именно по этой причине были установлены законодательные ограничения перечня видов деятельности, которыми вправе заниматься адвокат (п. 1 ст. 2 Закона об адвокатуре)», – отметил он.

По мнению адвоката, с учетом некоммерческого характера адвокатской деятельности, на что особо указано в п. 2 ст. 1 Закона об адвокатуре, совмещение статуса адвоката со статусом арбитражного управляющего, имеющего право заниматься предпринимательской деятельностью (абз. 3 п. 1 ст. 20 Закона о банкротстве), может повлечь уязвимость лица, совмещающего такие статусы (в том числе в результате выявления возможности оказания неправомерного влияния на данное лицо в рамках выполнения им деятельности в одном из статусов). «Это, безусловно, приведет к нарушению их баланса и, как следствие, – возможному ущемлению конституционного права доверителей на получение квалифицированной юридической помощи независимым профессиональным советником», – убежден Юнис Дигмар.