ЕСПЧ посчитал, что студент вправе жаловаться в администрацию университета на поведение преподавателя

Европейский Суд указал, что письмо студентов не подорвало авторитет и уважение, которым пользовался преподаватель среди коллег, поскольку его содержание не было известно широкой публике

По мнению одного из экспертов, постановление Европейского Суда имеет универсальное значение для совершенствования практики рассмотрения диффамационных исков. Второй отметил, что ЕСПЧ вновь подчеркнул, что не существует презумпции неистинности показаний, данных в собственном деле, а заинтересованность в его исходе не может являться единственным основанием для признания доказательств недостоверными.

29 октября Европейский Суд по правам человека вынес Постановление по делу «Бычков против России», в котором студент жаловался на нарушение вузом права на свободу выражения.

Коллективная жалоба студентов как основание для иска о диффамации

16 июня 2009 г. преподаватель информатики Таганрогского филиала Российского нового университета А. сказал студенту З. перед всей группой: «Поскольку я вижу вас впервые, я не позволю вам сдать экзамен». После того как группа негативно отреагировала на слова преподавателя, он сказал: «Вы такие смелые. Увидим, что вы скажете на экзамене».

Поскольку, согласно договору на оказание образовательных услуг, студент вправе высказывать замечания или предложения, касающиеся образования, 24 июня того же года Евгений Бычков вместе с 20 одногруппниками письменно пожаловались на поведение преподавателя директору филиала университета и ректору. Они указали, что преподаватели не оказывают студентам помощь в изучении предметов должным образом, в том числе при подготовке к практическим занятиям. Кроме того, преподаватели грубят, а результаты экзамена оценивают главным образом по посещаемости, даже если речь идет о программе дистанционного обучения и студенты из других городов не могут посещать ее. Преподаватель по информатике А., по мнению студентов, является ярким примером такого поведения.

В письме также указывалось, что администрация филиала университета в Таганроге делает все возможное, чтобы отчислить всю группу. Доказательством этого стал тот факт, что экзамен по информатике никто не сдал, поскольку А. ставил оценку студенту заранее, до получения ответов на экзаменационные вопросы, а при ответе на дополнительные вопросы утверждал, что тот отвечает неправильно, хотя это было не так. Кроме того, отмечалось в жалобе, стало известно, что А. берет взятки.

Ответ на письмо студенты так и не получили.

Впоследствии А. обратился в Неклиновский районный суд Ростовской области с иском к студентам Бычкову и П. о диффамации. Суд, заслушав показания 8 студентов, подписавших письмо, посчитал, что они разумно интерпретировали поведение преподавателя как угрозу и на законных основаниях воспользовались правом подать жалобу в администрацию университета, которая должна была принять решение и дать ответ. Суд указал, что сведения о том, что А. берет взятки, не являются обвинением в коррупции, но содержат информацию, которую необходимо проверить. В связи с этим в удовлетворении иска было отказано.

Ростовский областной суд отменил решение первой инстанции, посчитав, в частности, что она не определила, должны ли все подписавшиеся стать соответчиками, и направил дело на новое рассмотрение.

При пересмотре дела суд первой инстанции привлек всех подписантов письма в качестве соответчиков и отказал в удовлетворении требований истца. В заседании студенты П. и К. дали дополнительные устные показания. Так, П. сообщил, что А. ошибочно поставил оценку «неуд» рядом с его фамилией, а когда он указал на это А., тот ответил, что это не имеет значения, потому что экзамен он все равно не сдаст. Соответчик К., в свою очередь, пояснила, что студенты устно жаловались ректору университета на поведение А., однако он отказался вмешаться.

Ростовский областной суд отменил решение первой инстанции и вновь направил дело в Неклиновский районный суд, который удовлетворил иск в отношении 12 студентов – в отношении остальных истец требования отозвал. Суд указал, что обвинения студентов не подтверждены, а устные показания не имеют доказательной силы. По мнению суда, студенты были заинтересованы в результатах разбирательства. Более того, они не обращались с заявлением о совершении преступления в правоохранительные органы. По итогам судебного разбирательства студенты должны были заплатить преподавателю 1000 руб. в качестве компенсации морального вреда. Бычков и К., которые напечатали и направили жалобу, – по 1500 руб. Апелляция оставила данное решение без изменения.

Обращение в ЕСПЧ

Не согласившись с выводами судов, Евгений Бычков обратился в ЕСПЧ. В жалобе он указал на нарушение государством ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Заявитель отметил, что студенты подписали коллективную жалобу и ожидали, что информация будет проверена администрацией вуза. Вместо этого их вызвали в суд, чтобы проверить правдивость заявлений. Бычков подчеркивал, что в коллективной жалобе не упоминалось о частной жизни А., но сообщалось, каким образом он исполнял свои профессиональные обязанности. Кроме того, написание жалобы соответствовало п. 5.2 договора на оказание образовательных услуг. В качестве компенсации морального вреда заявитель указал сумму в 20 тыс. евро и свыше 1000 евро на возмещение судебных расходов.

Правительство, в свою очередь, утверждало, что национальные суды правильно установили, что информация в жалобе не была подтверждена какими-либо доказательствами. Преподаватель университета не был известен широкой публике, и его статус нельзя сравнивать со статусом политика или общественного деятеля, в отношении которого допустимы более широкие пределы критики. По мнению правительства, студенты стремились заменить его другим преподавателем, а не сообщить какую-либо информацию во благо общественным интересам. Государство также отметило, что вмешательство в свободу выражения было законным и обоснованным и преследовало законную цель защиты репутации А.

Европейский Суд признал нарушение ст. 10 Конвенции

Изучив доводы сторон, Европейский Суд отметил, что письмо студентов было непублично передано в администрацию вуза, при этом студенты не использовали формулировки, способные оскорбить или унизить преподавателя. Также жалоба не подорвала авторитет и уважение, которым А. пользовался среди коллег или студентов, поскольку содержание обращения не было известно широкой публике.

ЕСПЧ выразил сомнение в том, что при рассмотрении иска российские суды применяли стандарты, соответствующие принципам, закрепленным в ст. 10 Конвенции, или что они полагались на приемлемую оценку соответствующих фактов. Он отметил, что в ходе последнего разбирательства они объявили указанные в письме положения клеветой, не пытаясь провести различие между оценочными суждениями и констатацией факта.

Европейский Суд также указал, что утверждение о «грубом» поведении преподавателя является всего лишь одним примером оценочного суждения, отражая субъективную оценку преподавателя, его манеру общения. Грубое поведение, по мнению ЕСПЧ, не поддается доказыванию, а требование доказать истинность оценочного суждения нарушает свободу мнений.

Как отмечается в постановлении, в письме описаны два инцидента, свидетелями которых были подписавшие жалобу студенты. В первом и втором кругах разбирательства национальные суды сочли устные доказательства достаточными для установления того, что события действительно произошли, как описано. В ходе третьего круга доказательства студентов были отклонены на основании предположения, что, будучи участниками процесса, они могут говорить неправду о произошедших событиях. ЕСПЧ указал, что первая инстанция не ссылалась на какие-либо признаки неискренности или нечестности, способные поставить под сомнение показания студентов. При этом никто, включая А., не ставил под сомнение факт наличия указанных инцидентов.

В итоге Суд пришел к выводу о наличии признаков нарушения ст. 10 Конвенции и присудил Евгению Бычкову 5200 евро в качестве компенсации морального вреда, а также более 1 тыс. евро на возмещение судебных расходов и издержек.

Эксперты прокомментировали выводы ЕСПЧ

В комментарии «АГ» юрист ГК «Крикунов и партнеры» Мария Юркевич отметила, что постановление ЕСПЧ указывает сразу на несколько проблем, касающихся не только российского образования, но и стандартов доказывания, применяемых национальными судами.

«Во-первых, это проблема организации образовательного процесса и качества образования в негосударственных образовательных организациях либо государственных, но не очень крупных и известных, – пояснила она. – Во-вторых, это проблема отсутствия эффективного механизма разрешения конфликтов, возникающих между преподавателями и студентами. На сегодняшний день в России нет единой для всех процедуры разрешения подобного рода разногласий, в отличие, скажем, от Великобритании, США, Франции, Испании, где существуют органы, уполномоченные разрешать подобные споры».

В России, добавила эксперт, этот вопрос регулируется на локальном уровне отдельно в каждой образовательной организации. «При этом почти в 100% случаев администрация вузов встает не на сторону студентов, даже если они очевидно правы, ища различные основания для отказа в удовлетворении жалоб, либо не рассматривают их вовсе. Кроме того, они по надуманным мотивам могут применить различные санкции к осмелившимся отстаивать свои права студентам, вплоть до отчисления, как было в рассматриваемом деле», – подчеркнула Мария Юркевич. Она указала, что в данном споре студентам, чтобы защитить свои права, пришлось задействовать международные механизмы, хотя проблему можно было решить, не прибегая к судебным процедурам.

«В-третьих, что самое важное, ЕСПЧ в очередной раз подчеркнул дефектность стандартов оценки объяснений сторон и третьих лиц, применяемых российскими судами. Обстоятельства, подтвержденные только объяснениями сторон (даже если одна сторона представлена множеством лиц и каждый из участников дает аналогичные объяснения), априори считаются недоказанными, поскольку суды полагают такие объяснения недостоверными ввиду личной заинтересованности дающего их лица», – отметила юрист.

По ее мнению, ЕСПЧ еще раз подчеркнул, что не существует презумпции неистинности показаний, данных в собственном деле, а сама по себе заинтересованность в исходе дела не может являться единственным основанием для признания доказательств недостоверными. Так, судам надлежит устанавливать иные объективные признаки неискренности или нечестности, способные поставить под сомнение данные показания.

В-четвертых, отметила адвокат, ЕСПЧ вновь коснулся стандартов доказывания по делам о диффамации (термин здесь используется в понимании ЕСПЧ, а не ГК РФ), подчеркнув недопустимость привлечения к ответственности за высказывание оценочных суждений, а также за изложение утверждений о фактах в обращениях не в уполномоченный госорган. «К сожалению, как участник не одного десятка дел о защите чести, достоинства и деловой репутации могу сказать, что у нас практика разрешения таких сопоров идет по какому-то самобытному пути, не поддающемуся осмыслению. Там, где очевидно имело место утверждение о фактах, суды признают наличие оценочных суждений, и наоборот. К сожалению, в большинстве случаев для разрешения спора приходится обращаться в ЕСПЧ», – резюмировала Мария Юркевич.

По мнению доцента кафедры уголовно-процессуального права Университета им. О.Е. Кутафина Артема Осипова, постановление ЕСПЧ имеет универсальное значение для совершенствования практики рассмотрения диффамационных исков, отражая некоторые повторяющиеся недостатки этой практики в российских судах – например, отсутствие юридического анализа содержания спорных утверждений ответчика, их дифференциации на оценочные суждения (которые не требуют доказывания их достоверности) и утверждения о фактах, подлинность которых должна быть доказана ответчиком. Эксперт считает, что рассмотрение совокупности спорных высказываний под углом зрения единых стандартов доказывания является ключевой ошибкой судов в подобных случаях.

«Не менее важны выводы ЕСПЧ об использовании субъектом критики (студентами) частных (внутривузовских) каналов распространения информации о неэтичных действиях преподавателя, а также об отсутствии в этих высказываниях оскорбительной лексики. Именно здесь проходит “водораздел” между деструктивными действиями, направленными на разрушение чужой деловой репутации, и реализацией обучающимися права на свободу выражения своего мнения в интересах защиты своих прав и законных интересов, связанных с получением качественного образования», – подчеркнул эксперт.

Артем Осипов выразил надежду, что подобные судебные споры станут юридической редкостью, а любые конфликтные ситуации между студентами и администрацией вузов будут разрешаться во внесудебном порядке, с учетом высоких стандартов вузовской корпоративной культуры и правовых позиций Европейского Суда.