ЕСПЧ напомнил, что свобода выражения мнения не безгранична

Суд поддержал вывод российских властей о том, что журналистские статьи заявителя жалобы могли быть расценены как разжигание ненависти в отношении местного населения неславянского происхождения

Один из экспертов «АГ» отметил, что Суд применил свой обычный подход нулевой терпимости к использованию заявителем «языка вражды» как косвенного призыва к насилию. Вторая высказала опасение, что постановление может дать карт-бланш на обвинительные приговоры в отношении журналистов.

11 февраля Европейский Суд по правам человека вынес Постановление по делу «Атаманчук против России» по жалобе российского журналиста, осужденного за экстремистские высказывания в СМИ, на нарушение его права на свободу выражения мнения и права на справедливое судебное разбирательство.

Журналиста оштрафовали на 200 тыс. за экстремистскую статью

В 2008 г. Владимир Атаманчук руководил отделением Демократической партии в г. Сочи и был учредителем местной газеты «Сочи – другой взгляд», тираж которой составлял 8 тыс. экземпляров. За день до выборов Президента РФ, состоявшихся 2 марта 2008 г., на первой полосе газеты «Лазаревская панорама» была опубликована его статья «Почему я не иду на выборы?», в которой он перечислил причины уклонения от участия в голосовании. Вышеуказанная публикация также содержала негативные высказывания в адрес лиц неславянских национальностей.

Позднее эта статья была полностью воспроизведена в газете «Сочи – другой взгляд» с дополнением, в котором также сообщалось об инициировании кампании по привлечению Владимира Атаманчука к уголовной ответственности за экстремистские высказывания. Инициатором уголовного преследования журналиста, в частности, выступил лидер Лазаревского районного отделения Союза армян России.

В дальнейшем правоохранительные органы возбудили уголовное дело по ст. 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). В ходе предварительного следствия по делу эксперт Ф. подготовил заключение, согласно которому статьи Атаманчука содержали косвенные подстрекательства к насильственным действиям в отношении лиц определенной социальной группы по причине их этнической принадлежности, расы, религии или других социальных характеристик.

Из другого психолого-лингвистического экспертного заключения, подготовленного экспертами Б. и Р., следовало, что статьи содержали фразы, раскрывающие негативное отношение к социальной группе по признаку ее этнической принадлежности, языка и религии. При этом эксперты сошлись во мнении, что сам текст статей не содержал фраз, призывающих к насильственным действиям против человека или группы людей в связи с социальным статусом, расой, этнической принадлежностью, языком, полом или религией.

В ходе судебного разбирательства Владимир Атаманчук не признал себя виновным, объясняя это тем, что газетные публикации отражали его собственные личные взгляды и мнения. Суд заслушал показания нескольких свидетелей защиты, но отклонил ходатайство заявителя о вызове эксперта Ф. для его допроса.

В июле 2010 г. суд признал журналиста виновным, приговорив его к штрафу в 200 тыс. руб. В качестве дополнительного наказания ему также было запрещено заниматься журналистской деятельностью на 2 года. Владимир Атаманчук безуспешно обжаловал обвинительный приговор. Поскольку он своевременно не уплатил штраф, впоследствии наказание было заменено общественными работами.

Позиция сторон в ЕСПЧ

В жалобе в Европейский Суд Владимир Атаманчук сослался на нарушение ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Свобода выражения мнения») в связи с несправедливым уголовным преследованием за публикации в СМИ. Он также указал на нарушение ст. 6 Конвенции («Право на справедливое судебное разбирательство») в связи с тем, что он был лишен возможности вызвать в суд эксперта Ф.

Правительство РФ в возражениях отметило, что жалоба должна быть отклонена в соответствии со ст. 17 Конвенции («Запрещение злоупотребления правами»). Оно указало, что уголовное преследование Владимира Атаманчука было направлено на защиту прав других лиц и предотвращение общественных беспорядков в связи с острой социальной потребностью прекратить распространение провокационных публикаций. Что касается вызова эксперта Ф. в суд, российская сторона отметила, что его заключение использовалась стороной защиты, при этом оно, по мнению властей, лишь доказывало вину Владимира Атаманчука и выдвинутое против него обвинение.

ЕСПЧ не выявил нарушений Конвенции

Европейский Суд подтвердил, что вмешательство государства в права заявителя было направлено на защиту неславянского населения Краснодарского края. Тем не менее ЕСПЧ потребовалось выяснить, насколько такое вмешательство в право Владимира Атаманчука на свободу мнения было необходимо в условиях демократического общества.

Страсбургский суд отметил, что оскорбительный слог находится за пределами защиты свободы слова, если он представляет собой «бессмысленное очернение». В то же время использование вульгарных фраз само по себе не является решающим фактором в оценке оскорбительности выражения, поскольку оно может обусловливаться стилистикой. Стиль является частью коммуникации как формы выражения и как таковой защищен вместе с содержанием выраженных идей и информации.

Со ссылкой на ряд собственных правовых позиций Европейский Суд пояснил, что разжигание ненависти не обязательно подразумевает явный призыв к насилию или другим преступным действиям. «Нападения на лиц, совершенные в результате оскорблений, подстрекательства к глумлению или очернению определенных групп населения, могут быть достаточными для борьбы властей с ксенофобской или иной дискриминационной речью перед лицом свободы выражения мнений, осуществляемой безответственно», – отметил ЕСПЧ в своем постановлении.

Как пояснил Суд, при оценке конкретного случая «вмешательства» в свободу выражения мнения следует учитывать различные факторы. Среди них, в частности, контекст, в котором были сделаны оспариваемые заявления; их характер и формулировка; способность привести к вредным последствиям; сами последствия и причины, приведенные национальными судами для оправдания такого вмешательства; были ли заявления сделаны на фоне напряженного политического или социального фона. Кроме того, следует принять во внимание и тот факт – могут ли заявления, оцениваемые в их непосредственном или расширительном контексте, рассматриваться как прямой или косвенный призыв к насилию или как оправдание насилия, ненависти или нетерпимости. Таким образом, подчеркнул ЕСПЧ, именно взаимодействие различных факторов, а не любой отдельный из них определяет исход конкретного дела.

Европейский Суд признал, что спорные публикации заявителя носили шокирующий или оскорбительный характер. Он также поддержал выводы национальных судов о том, что вышеуказанные статьи в СМИ могли быть расценены как разжигание ненависти в отношении местного населения неславянского происхождения. В этой связи реакция российских властей по уголовному преследованию Владимира Атаманчука была обоснованной. Кроме того, ЕСПЧ заключил, что двухлетний запрет журналисту заниматься профессиональной деятельностью не нарушил требования Конвенции в связи с наличием у последнего иного рода занятий. Страсбургский суд также пояснил, что выводы экспертного заключения Ф. указывали на наличие косвенных призывов к насильственным действиям против неславянского населения в Краснодарском крае, а сам эксперт был допрошен в ходе предварительного следствия. Следовательно, права заявителя не были нарушены отказом вызвать Ф. в суд.

Таким образом, Европейский Суд не выявил нарушений ст. 6 и 10 Конвенции в рассматриваемом деле.

Особые мнения двух судей ЕСПЧ

Постановление ЕСПЧ содержит особые мнения бельгийского судьи Поля Лемменса и кипрского судьи Георгиоса Сергидеса.

Поль Лемменс подтвердил факт отсутствия нарушения прав заявителя в рассматриваемом деле и пояснил взаимосвязь ст. 10 и 17 Конвенции. По его мнению, Европейскому Суду сначала следовало выявить, что жалоба заявителя не подпадает под ст. 17 Конвенции, а затем установить отсутствие нарушения ст. 10. Судья также отметил, что российские власти имели веские основания отреагировать должным образом на явно ксенофобские публикации заявителя.

В свою очередь Георгиос Сергидес не согласился с выводами Суда об отсутствии нарушений прав Владимира Атаманчука. В частности, кипрский судья отметил, что вмешательство государства в права заявителя не было необходимым в условиях демократического общества, поэтому обвинительный приговор в отношении последнего был явно суровым. Кроме того, он полагал, что невызов эксперта Ф. на судебный процесс также не нарушил право подсудимого на справедливое судебное разбирательство.

Эксперты «АГ» прокомментировали выводы Суда

Юрист Николай Зборошенко полагает, что рассматриваемый случай относится к категории дел, в рамках которых оценивалась возможность привлечения к ответственности за использование «языка вражды».

«В деле заявителя ЕСПЧ применил стандартные критерии оценки вмешательства в право на свободу выражения мнения: основание на законе, преследование законной цели и соразмерность вмешательства. Оценивая соразмерность вмешательства, Суд применил свой обычный подход нулевой терпимости к использованию заявителем “языка вражды” как косвенного призыва к насилию, при этом детально оценив соразмерность примененных к заявителю основного и дополнительного наказаний: штрафа и двухлетнего запрета заниматься журналистской деятельностью», – отметил он.

По словам эксперта, оценивая справедливость судебного разбирательства по уголовному делу в отношении заявителя, Суд применил подход, сформированный в Постановлении Большой Палаты по делу «Муртазалиева против РФ». «Так, ЕСПЧ отметил, что один лишь отказ национальных судов допросить эксперта по делу заявителя не является достаточным для признания судебного разбирательства в целом несправедливым, учитывая, что эксперт ранее был допрошен на стадии следствия. Что касается национальной правоприменительной практики, то данное дело является довольно редким примером пропорциональности действий властей РФ при вмешательстве в право индивидуума на свободу выражения мнения», – полагает Николай Зборошенко.

Медиаюрист, руководитель проекта «Право в сети» Маргарита Ледовских отметила, что дела, связанные с возбуждением ненависти и вражды, часто пересекаются со свободой выражения мнения, и в этом деле рассматривалась как раз такая коллизия.

«Европейский Суд счел, что в данном деле вмешательство в свободу выражения мнения было необходимо. Во-первых, ЕСПЧ рассмотрел высказывания по содержанию и признал их чрезмерными мнениями, так как они не имеют фактической основы. Такая позиция распространена в делах о диффамации, но, на мой взгляд, она не очень применима к делам о разжигании розни, поскольку ст. 282 УК РФ, по которой был приговорен заявитель, не предполагает установления наличия фактической основы для высказывания в качестве юридического обстоятельства. Во-вторых, Суд исследовал возможность привлечения журналиста к уголовной ответственности. По этому вопросу практика Европейского Суда неоднозначна», – пояснила она.

Маргарита Ледовских заметила, что в более ранних постановлениях, например в деле «Йерсилд против Дании», ЕСПЧ указывал следующее: «В этом отношении Суд не приемлет довода правительства о незначительном размере штрафа; единственное, что имеет значение, так это факт осуждения журналиста». «Но есть и постановления ЕСПЧ, в которых уголовное наказание признавалось необходимым в демократическом обществе, поэтому нельзя сказать, что позиция, высказанная в данном деле, является полностью неожиданной», – отметила эксперт. Она также высказала опасение, что данное постановление может дать карт-бланш на подобные приговоры журналистам и не внесет чего-либо существенно нового в рассмотрение дел российскими судами об экстремизме.