Единственное жилье должника: продать или оставить?

ВС пресек практику приобретения должнику «альтернативного» жилья

Шамшина Анастасия
Адвокат, руководитель рабочей группы Коллегии адвокатов г. Москвы «РКТ»

02 Декабря 2020
Судебная практикаЖилищное право

Исполнительский иммунитет единственного жилья – актуальная тема для дискуссий на протяжении последних 8 лет, а вопрос об установлении пределов указанного иммунитета интересует юридическое сообщество не первое десятилетие. Однако проблема существенно обострилась после принятия Постановления Конституционного Суда РФ от 14 мая 2012 г. № 11-П. В нем КС поручил федеральному законодателю разработать механизм, который позволит в некоторых случаях установить границы исполнительского иммунитета. Речь идет о ситуации, когда недвижимость явно превышает уровень, достаточный для удовлетворения разумной потребности гражданина-должника и членов его семьи в жилище. Конституционный Суд отметил, что для такого рода случаев необходимо предусмотреть систему гарантий сохранения за должником жилищных условий, необходимых для нормального существования.

С одной стороны, Суд не усомнился в конституционности самого правила об иммунитете, с другой – признал, что в отдельных ситуациях налицо нарушение баланса интересов должника и кредиторов.

Попытки законодателя реализовать волю КС

До сегодняшнего дня законодатель не исполнил поручение высшего органа конституционного контроля. Вместе с тем нужно признать, что мы живем в период, когда роль «флагмана» в развитии частноправовых институтов исполняет банкротное право. Так называемый «банкротный тест» позволяет наиболее четко выявить несправедливость в случае, когда должник искусственным образом концентрирует свои активы в дорогостоящем жилье. Если его цель – причинить вред имущественным интересам кредиторов, судья не должен руководствоваться общим правилом о «неприкосновенности» единственного жилья. В противном случае решение суда будет демонстрировать, что недобросовестное и противоправное поведение может получить одобрение.

На пороге 2021 г. – т.е. в недалеком будущем практике применения Постановления КС № 11-П исполнится 10 лет. Однако законопроект Минюста России (№ 01/05/11-16/00059339), хотя неоднократно представлялся в доработанной версии, так и не достиг логического завершения – не был принят.

В 2017 г. был опубликован вариант проекта поправок, в котором предлагалось допускать объекты со статусом «единственного жилья» до продажи. В качестве условий указывалось превышение размера жилого помещения вдвое в сравнении с установленной нормой предоставления площади или двукратное превышение стоимости жилого помещения, соответствующего норме предоставления. За ориентир законодатель взял показатель в 36 кв. м на человека. Правило о пределах действия исполнительского иммунитета предлагалось распространить только на долги из алиментных обязательств и требования, вытекающие из причинения вреда.

В 2018 г. проект поправок был снова переработан и содержал новое предложение по формату изъятия единственного жилья. Согласно представленным поправкам изымать «роскошное» жилье разрешалось независимо от характера долга, но только в рамках процедуры банкротства гражданина – собственника спорного объекта недвижимости. Параметры определения жилья как элитного размыты формулировкой о том, что не считается роскошным жилище, стоимость которого заведомо не превышает 30 млн руб. либо площадь которого на каждого проживающего в нем члена семьи должника не превышает 30 кв. м. Указанным правилом предлагалось руководствоваться, пока не доказано иное.

Прежний вектор: продать, нельзя оставить

Практика судов, словно маятник, качалась в разные стороны параллельно тщетным усилиям законодателя по разработке действенного механизма поиска баланса между интересами должника и кредиторов. Судьи пытались достичь указанного баланса разными способами:

• путем выделения доли должника в единственном жилье и обращения на нее взыскания;

• наделением кредитора правами сособственника спорного жилья;

• используя конструкцию размена «роскошного» жилья на квартиру меньшей площади1;

• посредством игнорирования правила исполнительского иммунитета из-за допущенного должником злоупотребления правом.

Последняя ситуация была подкреплена Определением Верховного Суда РФ от 29 ноября 2018 г. № 305-ЭС18-15724 по делу № А40-67517/2017. Тогда ВС на примере частного случая указал на недопустимость использования правила исполнительского иммунитета, если должник сознательно причинил вред кредиторам и искусственно создал ситуацию, при которой на статус единственного жилья претендовала пятикомнатная трехэтажная квартира общей площадью 198 кв. м и стоимостью свыше 28 млн руб.

Впоследствии окружные суды руководствовались той же логикой. Так, АС Уральского округа в Постановлении от 8 апреля 2019 г. по делу № А60-42286/2016 занял прокредиторскую позицию и указал на необходимость установления фактической, а не юридической нуждаемости должника и членов его семьи в жилом помещении, в том числе выяснения таких обстоятельств, как:

• состоит ли должник в браке;

• имеется ли у супруги (супруга) или несовершеннолетних детей должника помещение, зарегистрированное на последних, либо право бессрочного пользования жилым помещением, не принадлежащим должнику;

• предыдущее место регистрации должника и членов его семьи и обстоятельства, определяющие причины и основания изменения места жительства по месту нахождения спорной квартиры.

Иными словами, практика судов следовала четко определенной линии КС о принципиальной возможности установления границ действия иммунитета единственного жилья. Однако отсутствие четких критериев «роскошности» жилых помещений не позволяло прийти к единообразному формату разрешения спорных ситуаций.

Новый вектор: продать нельзя, оставить

«Маятник правоприменения» качнулся в противоположную сторону, когда Верховный Суд опубликовал Определение № 309-ЭС20-10004 по делу Дмитрия Стружкина (№ А75-13265/2020).

Коллегия по экономическим спорам ВС сделала общий вывод о том, что КС в своих правовых позициях недвусмысленно исключил возможность решения судом, рассматривающим конкретное дело, вопроса об установлении правил предоставления замещающего жилья взамен «роскошного» до внесения соответствующих изменений в законодательство.

Формулировка Верховного Суда, на мой взгляд, прямая и жесткая. Ее можно трактовать как пресечение практики приобретения должнику «альтернативного» жилья. Думается, что указанная трактовка опасна в контексте защиты прав кредиторов, поскольку может восприниматься недобросовестными должниками как позволяющая прикрываться от обязанности уплаты долга конституционным правом на жилище. Это особенно актуально в случаях, когда жилье представляет собой элитный особняк или трехуровневую квартиру.

Вместе с тем в мотивировочной части определения, на мой взгляд, содержится логическое противоречие. Указав, что никто, кроме законодателя, не вправе определять критерии «элитности» жилого помещения, Коллегия пришла к выводу, что имеющуюся у должника квартиру площадью 40 кв. м нельзя признать для него роскошным жильем. То есть ВС оценил «единственное жилье» на предмет превышения разумной потребности в жилище без установленных законодателем критериев. Указанное противоречие иллюстрирует пробел в регулировании, который на сегодняшний день приводит к высокой степени судейского усмотрения при разрешении подобных споров.

Важность установления законодательных ориентиров

С точки зрения общего принципа справедливости судебного разбирательства напрашивается вывод о том, что должник, «единственное жилье» которого представлено, к примеру, пятикомнатной трехуровневой квартирой в Московской области (площадью 198 кв. м), и лицо, заявляющее о том, что у него имеется лишь квартира в г. Ижевске площадью 40 кв. м, не должны получать одинаковую защиту имущественных прав. В то же время в сравнении, например, с должником, имеющим в собственности лишь комнату площадью 17 кв. м, даже владелец скромной квартиры в Ижевске будет считаться обладателем «элитной» недвижимости.

Длительное бездействие законодателя может объясняться сложностью установления универсальных нормативов достаточности жилой площади для удовлетворения разумной потребности в жилище. Очевидно, что такие нормативы от региона к региону будут различаться. Разумная потребность в жилище, на которую указал ВС, – понятие относительное. Законодателю необходимо учесть не только региональные особенности, но и уровень развития инфраструктуры каждого отдельно взятого района. В связи с этим видится, что показатели, по которым будут определяться площадь и иные характеристики «альтернативного» жилого помещения, приобретаемого взамен «единственного» жилья, должны быть обозначены применительно к каждому населенному пункту. В противном случае установить равновесие между гарантиями конституционного права на жилище и интересами экономического оборота будет крайне сложно.

1 Постановление АС Уральского округа от 29 мая 2020 г. по делу № А60-56649/2017.